Имеем лучшее образование, но меньше разума, лучшие знания, но хуже оцениваем ситуацию, имеем больше экспертов, но и больше проблем, лучшую медицину, но хуже здоровье. Достигли Луны и вернулись, но с трудом переходим улицу и знакомимся с новым соседом. Покоряем космические пространства, но не душевные. Очищаем воздух, но загрязняем душу. Подчинили себе атом, но не свои предрассудки. Увеличили свои притязания, но сократили ценности. Джордж Карлин

УХОДИТ ЭПОХА ДОМАШНИХ ЗАСТОЛИЙ. Вернее уже ушла. Может это и хорошо? Нет необходимости дома держать сервизы на 100 персон, запасные табуретки или строганые доски (их клали на 2 табуретки и получалась скамья, на которой размещалось покрывало сложенное вчетверо и 5-7 человек гостей), не нужны огромные кастрюли и складные столы. Не нужны запасные полотенца и халаты (к нам еженедельно приезжали в баню). Не нужны запасные подушки и одеяла (некоторые приезжали с ночевкой). Все это теперь моветон. Не культурно. Не модно. Теперь все просто - пригласил в кафе, сам нарядился и сидишь гостем у себя же на празднике и не носишься в платке между гостями угождая каждому. Это очень удобно. А между тем уходит целая культура. И мне от этого грустно. Согласитесь, было приятно прийти в гости со своими тапочками и пробовать 100 салатов из которых 95 новые (5 традиционных: зимний, селедка, мимоза, марковча, винегрет. Без них ну никак было нельзя). Смотреть на бутерброды со шпротами (они должны были быть на столе, хотя их никто не ел). Есть холодную жаренную курицу, сложенную горкой и украшенную веточкой укропа. И на момент подачи горячих блюд (пельмени, голубцы, манты), чувствовать отсутствие места в организме и желание положить это все в карман и съесть дома. Или как готовились к гостям. Это же целая история - нужно достать продукты - это раз, раздобыть новые рецепты (тут обязательно нужно было удивлять новеньким), ночами не спать (готовить, жарить, парить, мариновать, посуду начищать, столы расставлять, а иногда и обои переклеивать). А как душевно общались! Столько смеялись. А как пели! А потом начинались танцы. Под магнитофон вперемешку с гармошкой. Тут тебе и мальчик из Тамбова и бас ҡыҙым апипя. И чай. Много чая. Много конфет и пирогов. И блины, ну куда без них. Хорошее у меня было детство и юность. Я видела эти шикарные столы у родителей и их друзей. И лет до 35 были и у меня. Они были постоянно. Я была уверена, что этого хватит и на мою жизнь. Не хватило( Все закончилось. В деревнях еще практикуют эту традицию, но у меня там никого нет. А город... а город стал бездушным, жадным, закрытым, завистливым и каким-то чужим... Теперь у многих есть друзья, которые неизвестно где живут. Так, примерно район вроде знаешь и этого достаточно, а может и это лишнее. Зато мы все умные! И хитрые) И ленивые. И замкнутые. И одинокие... Эльвира Бикметова Помните гостей и застолья?

ДЕТОПОКЛОННИЧЕСТВО Недавно я был на Книжном салоне в Петербурге. Возвращаюсь на «Сапсане». Не повезло с местами: вместо того чтобы спокойно рассматривать спинку впереди стоящего кресла, сижу лицом к лицу с другими пассажирами. Передо мной — бабушка и внук. Милый мальчик лет пяти и стройная нестарая женщина. Бабушка не дает внуку ни секунды покоя. Не в смысле дерганья или замечаний, о нет! В смысле предоставления услуг. Она все время его кормит печеньем, булочками, чищеными и нарезанными фруктами, конфетами, чупа-чупсами и чем-то еще. Разворачивает перед ним настольные игры, достает из рюкзака машинки и фигурки. Постоянно его переодевает. Снимает и надевает на него курточки, жилеточки и свитерки. То снимает с него кроссовочки, «чтоб ножки подышали», то обувает его, чтоб он погулял по проходу. При этом мальчик не шевелит ни ножкой, ни ручкой. Бабушка сама на него все натягивает и с него стягивает, надевает на него кроссовки и зашнуровывает их. Достает компьютер. «Какой ты мультик хочешь посмотреть?» Долго перечисляет имеющиеся. Мальчик долго выбирает. Потом другой, третий. Потом бабушка спрашивает: «Можно спрятать компьютер?» Мальчик едва кивает. Бабушка тут же сообщает, что у нее с собой в холодильнике (очевидно, сумка-термостат) есть мороженое. «Ты какое хочешь: зеленое, сиреневое, белое, шоколадное или с орешками?» — «Белое». Бабушка достает мороженое, разворачивает его сама, дает мальчику. Тот ест. Доедает, потом говорит: «С орешками». Бабушка достает, разворачивает, он снова ест. «Соку хочешь?» — «Не хочу». — «Водичку хочешь? Сладенькую, кисленькую или чистенькую?» — «Все равно». — «Ты выбирай, выбирай, что тебе больше хочется?» — «Чистенькую». — «С пузыриками или без пузыриков?» — «Ладно, с пузыриками». И так четыре часа двадцать минут. За все это время мальчик ни разу не сказал не то что «пожалуйста» или «можно я возьму». Он даже не сказал простого, нахального, требовательного детского «дай!». Все ему подпихивалось заранее, тут же, предвосхищая возможные желания и предоставляя выбор между сладеньким и с пузыриками. Нечего и говорить, что он ни разу не сказал «спасибо» или хотя бы «как вкусно». Зато постоянно говорил бабушке «не мешай!» и даже «не перебивай!». Один раз он что-то тихо и очень недовольно буркнул, а бабушка в ответ пылко сказала: «Но я ведь за это уже попросила у тебя прощения! Ведь ты же уже меня простил! Простил, да?» Это не случайное наблюдение. Моя корреспондентка пишет мне: «Я это каждый день наблюдаю на работе. Для меня это не новость, а печальная обыденность. Процесс развития детопоклонничества и детоугодничества со стороны родителей и полной инфантилизации детей набирает обороты с чудовищной скоростью. Только по элементарным навыкам самообслуживания можно судить: то, что дети физиологически могут делать в три года, многие с трудом совершают в шесть-восемь. И все идет по нарастающей…» В Петербурге во время встречи с читателями меня уже в который раз спросили: «Ваше детство чем-то отличалось от детства наших детей? Что тогда, в конце пятидесятых и в шестидесятые годы, было лучше, чем сейчас, а что было хуже?» Насчет «хуже» и «лучше» вы через пять минут сами решите. А я пока насчет отличий. Да, дорогие мамы и папы 1980-х годов рождения, у кого дети появились в самом начале 2000-х: наше детство было совсем другое. Мы писали не шариковыми ручками, а перьевыми, причем даже не авторучками, а «макальными», так сказать. Перо надо было обмакнуть в фаянсовую чернильницу. Мы носили неудобную и некрасивую школьную форму из серого солдатского сукна, с ремнем и фуражкой, а девочки были одеты в скромные «гимназические» платья. Мы жили в коммунальных квартирах, вся семья в одной комнате, а таких комнат — шесть или восемь, и одна ванная на всех. А бывало, что и ванной не было, в баню ходили. И конечно, у нас не было никаких девайсов и гаджетов. Телевизор, и то не в каждой семье был. А телефон — один на весь коридор. И насчет харчей скуднее, чего уж там. О нарядах я и не говорю. Курточка и брюки (блузка и юбка) в дополнение к школьной гимнастерке (школьному коричневому платью с фартуком) — вот и все наряды. То есть скудно жили. И скучно: редко когда по телевизору «детская передача», да и ту смотреть нельзя: бабушка болеет, спит. Комната-то одна. Ну еще можно в кино на детский сеанс, на девять утра, в воскресенье. Плохо, да? Но зато мы жили в сто раз свободнее, чем нынешние дети. Да, представьте себе, именно свободнее. Несмотря на всю идеологию, пионерию и сбор металлолома. Я часто слышу от мам и пап: «Ой, я сейчас забираю Машу/Мишу из школы, потом везу на музыку, потом в бассейн». Мне это кажется странным, а если честно — просто дикостью какой-то. Безумием кажется. Мы всюду ездили сами. Я, например, сам ездил и к англичанке (много остановок на троллейбусе), и в бассейн «Москва» (тоже неблизкий край), и в спортивную секцию около ВДНХ (метро, автобус и пешком), и в вечернюю художественную школу. И уж конечно, никто не возил ребенка в школу на машине. А если такое вдруг где-то когда-то случалось (см. повесть Фриды Вигдоровой «Мой класс») — то это было шоком, скандалом, чудесами в решете. Но самое главное — нас все время выгоняли гулять во двор. Собственно, мы и сами дома не сидели, но если вдруг, сделав уроки, застревали — тут же слышался мамин или бабушкин голос: «Беги во двор, погуляй с ребятами!» Никаких мобильников не было. Поэтому у нас было священное право свободной личности — пропасть без вести часа на два. Хотя нас не баловали карманными деньгами, все равно какие-то суммы у нас время от времени скапливались. И мы сами ходили в магазины. Например, в магазин «Пионер» на улице Горького, где продавались разные радиодетали. Ибо плох был тот мальчишка, который не собрал, сам не спаял простенький транзисторный приемник, чтоб умещался в мыльнице. Я, например, собрал, и он что-то там ловил! Или мы ходили в зоомагазин на Кузнецкий, а то и ездили на Птичий рынок, за Таганкой, — у многих (у меня в том числе) были аквариумы с рыбками. Но дело не в диодах-триодах-конденсаторах и не в рыбках с дивными названиями «данио рерио» и «барбус суматранус» — а в том, что мы лет с десяти совершенно самостоятельно передвигались по Москве. В основном пешком или на наземном транспорте: это лучше, чем в метро, потому что можно прокатиться зайцем. Бывало, что у нас отнимали деньги. Какие-то старшие хулиганистые мальчишки. «Дай двадцать копеек!» Дать — жалко. Двадцать копеек все-таки! Большая порция мороженого, или четыре пирожка. Но главное — гнусно в смысле чести. И вообще, один раз дашь — у тебя всякий раз, как этим двором пойдешь, отнимать будут. Значит, в другой раз придется идти обходом, светлой и людной улицей — а это очень унизительно. Гнусно, я же сказал. Поэтому надо было отбиваться — когда дракой, когда словами вроде: «Леху Француза знаешь? А я с его братом за одной партой!» Надо было собирать свои крепкие команды, охранять свою территорию, вступаться за честь (и за двугривенные) своих младших или более слабых товарищей. Во дворе и на улице мы нарабатывали социальные мускулы. Проще говоря, учились жить. Выстраивать отношения и тактику поведения. Быть осторожными или смелыми, прямыми или хитрыми. И кроме того, учились существовать в большом городе, с его троллейбусами и трамваями, перекрестками и светофорами, проспектами и подворотнями, магазинами и киосками. Без дворовых компаний и спаянных команд, без стычек с мелкими уличными грабителями, без утраченных гривенников и разбитых носов, да просто без раннего опыта хождения по улице в одиночку — вырастают социальные инвалиды. Вовремя не сформированные социальные навыки потом не появятся. Всему надо учиться вовремя. Настоящий Маугли, то есть ребенок, выкормленный волками, уже никогда не сумеет освоить человеческую речь, хоть сто логопедов к нему приставьте. Такие случаи известны, подробно описаны и объяснены. Ребенок, которого слишком заботливо опекали в детстве, — это «Маугли наоборот». Он будет нуждаться в опеке, защите, родительском руководстве до конца жизни. Не надо говорить, что возить сына или дочь в школу и на спортивную секцию на машине, запрещать самостоятельно ходить по городу — это забота о безопасности ребенка. Мне кажется, тут все наоборот — это стремление избавиться от ответственности за него, ибо ответственность всегда есть риск. А мультики и компьютерные игры — это отказ от полноценного общения с ребенком. Пошлейший родительский эгоизм под видом ежеминутной заботы. Хотя на самом деле это ежеминутное отбрасывание ребенка от себя: «Пялься в комп или телевизор, только не трогай папу с мамой! Только не мешай нам самим пялиться в телевизор или комп». В этой инфантилизации, в этом потребительском эгоизме — залог будущей катастрофы нашего едва-едва проросшего среднего класса. Потому что мамы-папы, возящие детей в машине в школу и в бассейн, заливающие их мозги мультиками и играми, глушащие их эмоции бесконечными новыми гаджетами и девайсами, — это же и есть наш средний класс, более или менее образованные, достаточно обеспеченные люди. Но второе поколение среднего класса — те, кто родился в начале 2000-х и был заласкан, затравлен родительской опекой, — может не выжить как класс. Выживут совсем другие. Загордившаяся часть среднего класса с глупым высокомерием зовет их «быдлом» и «гопотой», а также «чурками» и «хачами» — но победа в грядущем великом социальном состязании будет именно за ними. Победа будет не за столицей и не за Европой, а за небогатым предместьем и за юго-востоком. Потому что их дети целый день бегали во дворе, дрались и ездили на трамвае зайцем. Денис Драгунский

А может быть, я из другого века — Где люди верят в силу доброты, И где душа, и сердце Человека, И помыслы его всегда чисты? Возможно, я оттуда, где нет боли, Где понимают смысл слова «честь», Где не играют никакие роли, И принимают всех, какими есть. Быть может, я совсем с другой планеты — Где небо голубое, нет войны, Где души ценят больше, чем монеты, И людям снятся лишь цветные сны; Где у детей всегда есть папа с мамой, И теплый дом, и дружная семья, Нет слез и лжи, измены и обмана, Не предают родные и друзья… …Мне этот мир безумный не понятен, Кругом борьба, куда ни посмотри. Пусть говорят: на солнце много пятен, Но пятна эти сверху, не внутри. Очистить свою душу очень просто, И каждый смог бы, если б захотел. Взять, измениться никогда не поздно, И наверстать все то, что не успел! Я так хочу, чтоб жизнь была светлее, Сияли счастьем сердце и глаза, И люди стали чуточку добрее, И научились верить в чудеса! Светлана Чеколаева

УСТАВШИЕ OТ ЖИЗНИ ЛЮДИ B пpoшлoм гoду нашa cоcедка, зaнимaющaя дoвольнo жирную дoлжнocть, бpоcила paбoту, сдалa cвoю пpекpacную тpеxкoмнaтную квapтиру успешной мoлoдой cемье и уеxалa жить нa дaчу. Haвcегда. Дo пенcии ей ocтaвaлоcь еще лет 15-20. Oкpужaющие недoумевaли и кpутили пaльцем у виcка. Бpocить такую pаботу? Такую квaртиpу? Пpoменять вcе нa деpевянную хaлупу c сиренью пoд oкнoм и видoм нa бoлoтце? Этo ненopмaльно. Да вcе мечтaют дoбиться тaкого уcпеха! A онa абcoлютнo счacтливa. И ocтатoк жизни cобирaетcя пpoвеcти нa маленькoй деревяннoй терpacе, читaя книги, сaжaя нa выделеннoм пoд огopод квaдpaтнoм метpе петpушку и готoвя детям бopщи. Koнечнo, я немного утpирую. Oна куда–тo чтo-тo пишет. Где-то читает какие–то лекции. Чтo–тo делaет и чтo–то заpабaтывaет. Ho этo нaстoлькo незнaчительно и неутoмительнo по сpавнению с ее пpошлoй жизнью, что даже упоминaния не cтoит. C кaждым годoм таких людей стaнoвится вcе больше. Конечно, не вcе бpocaют вcе и уезжaют в глушь. Ho меняют жизнь cущественнo. Haпpимер, из врачей уходят в cвoбoдные фoтoгpaфы, из буxгалтеpoв — в журнaлисты. Oбpaтите внимaние: почему c кaждым гoдoм стaнoвитcя вcе больше и больше фрилaнсеров? Да, в век интернета и высoкиx теxнолoгий нет неoбxодимocти быть привязaнным к кoнкpетнoму paбoчему месту и жеcткoму гpaфику c девяти дo шеcти. Ho еcть и дpугoе. Еcть уcтaвшие oт жизни люди. Cлишком нacтойчивo нaм пытaютcя нaвязать уcпешнoсть. Успешнoсть. Bы можете дaть четкое опpеделение этoму cлoву? C детcкoгo cада челoвек загpужен пoд зaвязку. Беcкoнечнaя oбязаловкa. Pанние пoдъемы. Maннaя кaшa. Тихий чac. Cиди тиxo. Кружки. Cуббoта. Ранние пoдъемы. Английcкий и pисовaние. Школa. Paнние пoдъемы. Урoки. Дoмaшние зaдaния. Экзaмены. Снoва экзaмены. Инcтитут. Рaнние пoдъемы. Лекции. Экзaмены. Paбoтa. Paнние пoдъемы. Сoвещaние. Oтчеты. Планеpки. Aвpaлы. Hа пенcии выспишьcя. Cпервa дoбейcя Бейcя гoлoвoй o cтену. Будь уcпешен. «Выcoкoэффективные люди». Слыxали? Не лениcь, не бoлей, отработaл — умиpай. Oтличный рaботничек. Mечта кaждoгo pукoвoдителя. Не проcтывает, не уcтaет, не xoдит в отпуcк и на детcкие утpенники, рaботает сверхурочно и пo выходным. Он же xoчет быть выcoкoэффективным и уcпешным. Нaдо. Тoчно нaдo? Ha прoтяжении вcеx лет обучения отчаяннo пугaют и угpожaют. Учись, a не то ничегo из тебя не будет. Учись, а не тo, крoме как в двоpники, никудa не вoзьмут. Учиcь, а не тo… Стандаpтный нaбор. Двa выcшиx oбpaзoвaния. Удачное зaмужеcтвo. Престижнaя рaбoта. Квaртиpa, машинa и дачa. Moре пaру рaз в гoд. Паpиж на годoвщину свадьбы. Дети в гимназии. Двaдцaть caпoг, тpидцaть cумок. Нa cезoн. Все кaк у людей. Тoчно надо? Kто-то кoгдa–тo решил, чтo именнo вот этo вoт вcе и еcть уcпешнocть. А вы уверены, чтo именнo в этом oна измеряетcя? И нужна ли oнa вoобще? Успешнoсть. На caмoм деле этo oдно из caмых бoльшиx нaдувaтельcтв нaшей жизни. Bcе этo невaжно. Понимают cию пpocтую иcтину, как прaвило, глубoко уcтaвшие oт жизни люди, для кoтopыx нa пеpвое меcтo выхoдит душевный пoкoй. Bозмoжнoсть никудa не бежать. Hикoму ничегo не дoкaзывaть. Жить, a не выживaть. Еcть люди, кoтopые бежaли, бежaли, пoтoм упали и поняли, что бoльше не мoгут. Тем более когдa pечь идет о нoвoм пoкoлении мoлодыx людей, кoтoрые уже с двадцaтилетнегo вoзpаcтa уcпели пoбывaть на cерьезныx pуководящих дoлжнocтях, тянущих зa coбoй непoмерный гpуз забот и oтветcтвеннocти. Oни уже вcе видели, вcе умеют и больше ничегo не xотят, кpоме покoя. Этaкая paнняя cтapоcть. Тогда они вдруг нaчинают видеть жизнь в дpугoм свете. Чaще это cлучается нa фoне серьезногo пеpеутoмления и cильнoго cтрессa. Baляяcь в больничке, можнo мнoгое пoнять. Устaвшие люди пoстепенно меняют все и меняютcя cами. Они учaтcя жить зaнoво, полностью пoдcтpaивая oбстoятельcтва под себя, под cвoи потребнocти, желания и биoлогические чacы. Пoлнocтью кoнтpолиpуя cвою жизнь, не дoвеpяя ее наcтpоениям и решениям paбoтoдaтелей. Oни pиcуют акварелью и мнoгo читают. Вaрят бopщи и пекут пиpоги. Гуляют в паpке и игpают c детьми в мяч. Прoсто дышaт вoздухoм. Пoнимaют, чтo oднoй cумки, oказывaетcя, впoлне доcтaтoчно. Учатcя жить cегoдня и cейчac, чувcтвуя кaждую минуту. Именнo пoэтoму уже доcтaтoчно дaвно пoявились тaкие пoнятия, кaк дауншифтинг и oбщеcтвa боpьбы c чpезмерным потреблением, cтaли тaк популярны фрилaнc и зимовки в индийcких хижинax. Двopник. C детcтвa пугaли. A сейчac кaжетcя, чтo xopошo на свежем вoздухе метлoй мaхaть. Bo вcяком cлучaе, эта paбота пpедcтaвляется мне привлекательнее pедaктopcкой должноcти в ежемеcячнoм жуpнале oбъемoм более cтa стpаниц. Кoгдa нет времени пoеcть и выпить чашку кoфе. Кoгдa в деcять вечеpа вдpуг вcпоминaешь, что еще в oбед xотел cxoдить в туалет. Кoгдa в oдиннaдцaть вечера звонит реклaмoдaтель и прocит сpoчнo пеpеделaть мaкет. A в девять утpa жуpнaл уже дoлжен быть в типогpaфии… A потoм спускaешьcя вниз пo темнoй лестнице, потoму чтo лифты в здании дaвнo не рaбoтaют. И не вызывaешь тaкcи, a идешь пapу oстaновoк пешкoм, чтoбы немнoгo пpийти в cебя. И думaешь о том, чтo к утpу надo допиcaть cтaтью и в вocемь уже быть в pедaкции. A дoма гoлoдный pебенoк и егo недoпиcаннoе сoчинение. A в пoлпеpвoгo нoчи внезaпнo звoнит проснувшийся aвтор и прocит внеcти пpaвки в текcт. И утрoм cновa этa круговеpть. И за пoлчaca дo сдaчи в типoграфию пpидет глaвный и скaжет пеpеделывать все к чертoвoй матеpи. Kaк? Ему плевaть. Bыxoдите в выxодные. Еcть люди, кoтоpые pеальнo получaют oт вcего этогo удoвольcтвие. Дo концa жизни не уcтaвaя от сумаcшедшегo ритмa. И мoгут чувcтвовaть при этом жизнь во всеx ее пpoявлениях. Hу и oтличнo. Hе могут же вcе быть cупеpуcпешными. Hе могут вcе занимaть пpеcтижные дoлжнocти и рукoвoдить cупеpуспешными кoмпаниями. Kтo-тo дoлжен и опaвшие лиcтья меcти. Устaвшие oт жизни люди и люди, гоняющиеcя зa уcпехом, никогда не пoймут друг дpугa. Яcнo, чтo каждому свoе. Hо еcли вы чувcтвуете, чтo бoльше не мoжете, не бoйтеcь вcе изменить. Hе нaдo oтноcитьcя к жизни cлишкoм сеpьезно. Онa для этого cлишкoм кoрoтка.

В России окончательно запретили ЛГБТ! ? Мы с вами это сделали! Россия официально отказалась от поддержки педерастии. Согласно решению Верховного суда, удовлетворившего иск Минюста, в России не просто «запрещается деятельность международного ЛГБТ движения», но любая организованная деятельность ЛГБТ становится уголовно-наказуемой. К ответственности по «экстремистским» статьям, сначала в рамках КОАП, а затем и по УК, теперь можно привлекать за простую демонстрацию шестицветной радуги и иных международных символов половых извращенцев.

Топинамбур – растение нужное Очень простая. Взрослые дети и внуки приехали в деревню, навестить дедушку, он совсем ослабел и одряхлел. Конечно, ведь ему шёл девяносто пятый год! Почтенный возраст. Пора готовиться к переходу в другой мир. Вот и приехали попрощаться, можно сказать. Дедушку они обнаружили, копающим грядки. Он в огороде орудовал лопатой, шатаясь немного от слабости. Но глаза его сияли и он очень был увлечён своим занятием. Видите ли, ему сосед подарил топинамбур. Корнеплод такой. Я не знаю, как его разводят; а этот дедушка был топинамбуром просто поражён. Он его решил вырастить. И поэтому умирать раздумал. Он же должен увидеть, как растёт топинамбур, понимаете? И собрать урожай! Дедушка выздоровел. Собрал урожай топинамбура. А потом снова его посадил, вот так! И дожил почти до ста лет. Умер внезапно, когда собственноручно стирал коврик в ванной каким-то новым неизведанным способом. В сто лет умереть, стирая коврик собственноручно, - это нормально. Когда-то ведь надо уходить на каникулы, в отпуск. Но топинамбур продлевает жизнь! Полезное растение! Хотя дело вовсе не в топинамбуре. А в интересе к жизни… Надо собрать урожай сначала. А потом ещё может случиться масса интересного… Анна Кирьянова

КУДА ИСЧЕЗЛИ ДЕДУШКИ? Дедушка — это не просто муж бабушки. Это добрый человек с умными глазами, седой бородой и натруженными руками. В ту нежную пору жизни, когда вы узнаете мир, дедушка должен сажать вас на колени и рассказывать о далеких звездах и великих героях. Такие дедушки куда-то пропали. Причем бабушки остались. Они даже почувствовали себя хозяйками положения. Некому на них прикрикнуть. Некому поставить их на место. Бабушки застегивают вам пуговицы и кормят вас манной кашей. А разве может вырасти из человека что-нибудь дельное, если в детстве он не слышит о звездах и великих людях, но ест кашу из женских рук? От дедушки пахнет табаком и солнцем. Бабушку он называет "мать", а маму — "дочка". Но настоящая дружба у него с внуком. Они посвящены в одну тайну. Мир для них одинаково свеж и загадочен. Поэтому за обедом они хитро подмигивают друг другу и смеются глазами. Сейчас они встанут и пойдут вместе. Может, рыбачить, а может — ремонтировать велосипед. Внуку интересно жить, а деду умирать не страшно. У нас давно не было ни войн, ни эпидемий. Дедушек никто не убивал, но они куда-то исчезли. Бросили своих бабушек и ушли к другим. Глупо растратили жизнь и не дожили до внуков. Не обзавелись семьей и остались бездетными. Короче, все расшаталось и сдвинулось с основания. Поэтому в мире так много капризных и нервных детей. И много никому не нужных стареющих мужчин, пьющих с тоски и никого не называющих словом "внучок". Протоиерей Андрей Ткачев

ЗАВИСИМОСТЬ Обычный семейный вечер. Папа сидит в ноутбуке, мама – в компьютере, сын - в планшете, и все сидят в интернете. Кроме кота, он сидит на подоконнике. Разговаривают мало, короткими фразами и редким мяуканьем. Идиллия! И тут везде гаснет свет. Ой, – жалобно сказала мама. Это фиксики! – радостно заявил сын. Ну да, - отозвался папа. Надо проверить пробки, - сказал кот. Но получилось только «мяу». Папа встал, вышел в коридор, проверил автоматы: все включено. Вышел в коридор, там света тоже не было. Значит, отключили во всем доме. - Черт, - сказал папа, – а у меня как раз ноутбук разрядился. - А у меня телефон, - ответил сын. - Мяу, - вставил свои три копейки кот. - Ну и что делать будем? – спросила мама? И тут же вспомнила, – есть же еще телефон! – Она проверила телефон, но там интернета тоже не было. - На телефоне у нас только вай-фай, а роутер работает от электричества, а его нет, - объяснил папа. Вся семья собралась на диване. Подвели итоги: света нет, телевизор не работает, даже чайник не включить. А самое главное: нет интернета! К такому они не были готовы. Только кот невозмутимо продолжал мяукать, а все остальные замолчали, обдумывая ситуацию. Начался семейный совет. - Ну, спать ложиться еще рано, надо чем-то заняться, - начала мама. - Вот такая мысль, мам! – сын поднял вверх большой палец, - а чем? - Чем-то же люди раньше занимались без электричества и интернета. А вот чем – ума не приложу – папа задумчиво почесал затылок. - Мяу, - взял слово кот, - он-то знал, чем можно заняться, это был очень мудрый и опытный кот. Так они сидели минут тридцать, решая непосильную для них задачу. И тут свет включился, компьютер загудел, экран ноутбука замерцал. Опасность осталась позади, и все радостно закричали. Один лишь кот недовольно вздохнул. «Жаль», сказал он, «а ведь был шанс на спасение», но как всегда у него получилось только «мяу»…

Если бы каждый из нас должен был убить собственными руками животное, которое пойдет в пищу, то миллионы стали бы вегетарианцами! Брижит Бардо