Вплоть до 1917 года в России церковь шла с государством рука об руку, хотя и находилась в подчиненном ему положении. Такие порядки ввел Петр I, упразднивший Патриаршество и учредивший Святейший правительствующий синод — высшую законодательную, административную и судебную инстанцию Русской православной церкви. 20 января ( 2 февраля) 1918 года был принят «Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви». Он вступил в силу 23 января (5 февраля) , когда был опубликован в «Газете Рабочего и Крестьянского Правительства». «Церковь отделяется от государства», — гласил первый пункт декрета. В остальных отмечалось, что «каждый гражданин может исповедывать любую религию или не исповедывать никакой» и запрещалось «издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан». Религиозные воззрения больше не являлись поводом для уклонения от выполнения гражданских обязанностей. Отменялись религиозные обряды, связанные с действиями «государственных и иных публично-правовых установлений». Кроме того, декрет запрещал преподавать религиозные вероучения в учебных заведениях — теперь делать это можно было лишь частно. Были запрещены и поборы в пользу церковных и религиозных сообществ. Также они теперь были лишены права собственности и не имели прав юридического лица. Все имущество церковных и религиозных сообществ было объявлено народным достоянием. Представители церкви рассматривали происходящие реформы как «злостное покушение на весь строй жизни православной Церкви и акт открытого против нее гонения». «Соборное постановление по поводу декрета совета народных комиссаров об отделении Церкви от государства», изданное после вступления декрета в силу, гласило: «Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви». Патриарх Тихон призывал народ: «врагам церкви... противопоставьте силою веры вашего всенародного вопля, который остановит безумцев». В городах устраивались крестные ходы. В целом, они проходили довольно мирно, однако несколько раз были и столкновения с властями, сопровождавшиеся кровопролитием. Положения декрета систематически дополнялись новыми распоряжениями — например, об упразднении должностей законоучителей всех вероисповеданий. Также в феврале было издано постановление, гласившее, что «преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, состоящих в ведении Народного комиссариата по Просвещению, и исполнение каких-либо религиозных обрядов в стенах школы не допускается». Летом было предписано закрыть все духовные учебные заведения, в том числе частные, и передать их здания местным органам власти. Впрочем, совершеннолетние граждане имели право посещать богословские курсы. Таким образом, образовательная сфера теперь полностью находилась в ведении государства. Активная конфискация церковного имущества началась почти сразу после принятия декрета. Ближе к осени Наркомюст издал дополнительные инструкции, предписывающие изъять все средства, находившиеся «в кассах местных храмов и молитвенных домов, у церковных старост, казначеев, приходских советов и коллективов, у настоятелей храмов, у благочинных, у епархиальных и уездных наблюдателей церковно-приходских школ, бывших духовных консисториях, в капиталах епархиальных архиереев, в Синоде, в Высшем церковном совете, в так называемой «патриаршей казне». Сами храмы и реквизит для религиозных обрядов могли быть переданы в пользование религиозным общинам на основании специального договора. В дальнейшем советское законодательство продолжило отделять атеистов от верующих. Если в 1918 году Конституция РСФСР гарантировала «свободу религиозной пропаганды», то в дальнейшем это словосочетание изменилось на «свободу вероисповеданий», а затем — просто на «свободу отправления религиозных культов». Декрет был отменен 25 октября 1990 года .

5 февраля 1597 года в японском городе Нагасаки по приказу правителя Тоётоми Хидэёси были казнены через распятие 26 католиков, известных как 26 японских мучеников из Нагасаки. В 1862 году казненные были канонизированы Римским папой Пием IX, став святыми Римско-Католической Церкви. Католическая Церковь развила активную миссионерскую деятельность в Азии после образования испанских и португальских колоний. В 1493 году римский папа Александр VI поделил открытые земли между Португалией и Испанией и доверил миссионерскую деятельность различным монашеским орденам. Начиная с 1549 года, когда в Японию прибыл иезуит Франциск Ксаверий, католицизм стал постепенно распространяться на японском архипелаге. К концу XVI века, когда в Японии усилилось политическое движение под руководством Тоётоми Хидэёси, там уже было несколько сот тысяч католиков. Гонения на католиков начались в 1587 году. Тоётоми Хидэёси использовал преследования христиан как ответ на экспансию европейских государств. По приказу Тоётоми Хидэёси были арестованы 26 католиков, которые были казнены 5 февраля 1597 года. Арестованных христиан привезли в город Мияко, где по приговору им должны были отрубить уши и носы, однако, приговор был смягчён и им отрезали только часть левых ушей. Затем их провели по улицам города, чтобы их вид заставил христиан отказаться от веры. Всех их лишили жизни одновременно, распяв на крестах. Поначалу их приковали к крестам на земле, которые потом воткнули в землю в ряд на расстоянии нескольких метров друг от друга. Потом каждого из них проткнули копьём. После казни их одежда и оставшаяся кровь были собраны местными католиками и их стали сразу же почитать святыми, приписывая им многочисленные чудеса. Несмотря на массовые преследования католиков, европейские миссионеры, среди которых были голландские протестанты и члены Католической Церкви, продолжали подпольно распространять христианство в Японии, что увеличило число японских мучеников в последующие годы. В ответ на это европейские государства предпринимали различные попытки повлиять на эту ситуацию разнообразными способами, что привело в 1630-х годах к изоляционной политике японских властей. После выдворения европейских миссионеров из Японии в 1620 году жизнь местной Католической Церкви стала постепенно затухать. После подавления восстания Симабара в 1638 году японское христианство, ранее активное и многочисленное, почти полностью прекратило своё существование, оставив после себя только несколько подпольных общин и отдельных криптохристиан. Возродилось оно только в эпоху Мэйдзи — в конце XIX века. В 1862 году двадцать шесть мучеников из Нагасаки были канонизированы Римским папой Пием IX. В Нагасаки находится памятник и музей, посвящённый этой группе католических святых.

5 февраля 1926 года латыш Теодор Нетте ( фото 1) тот самый, кому Владимир Маяковский,друг Нетте, посвятил бессмертные строчки поэмы "Товарищу Нетте, пароходу и человеку", вместе с другим дипкурьером, эстонцем Иоганном Махмасталем ( фото 2) перевозили дипломатическую почту молодой советской России из Москвы в Ригу. Ранним утром того дня в поезд ворвались трое бандитов в масках. Двое бросились к купе, где ехали советские дипкурьеры. Теодор Нетте открыл по ним огонь и успел ранить обоих бандитов. Но те успели выстрелить. Иоганн Махмасталь был тяжело ранен. А пули угодившие в Нетте оказались смертельными. 4 февраля 1926 года дипкурьеры получили дипломатическую сумку для доставки в посольство в Риге и сели на скорый поезд Москва-Рига. Нетте сразу почуял неладное - проводник очень долго проверял их паспорта, а потом вызвал второго и указал их ему. Дипкурьеры решили ночью не спать. Около 4 часов утра Махмасталь услышал шаги по крыше вагона. Он вышел в коридор и увидел в тамбуре в другом конце человека в черном пальто и шляпе. Махмасталь стоял 15 минут, но человек никуда не уходил. Махмасталь вернулся в купе и предупредил Нетте. Поезд подъезжал к последней станции перед Ригой. Если нападение и будет, то в идеале на последнем перегоне, чтоб потом легче скрыться в большом городе. На остановке Махмасталь, примерно в 4.45 утра, пошел в туалет, но он оказался заперт. Поезд тронулся и Махмасталь пошел обратно в купе. Когда уже подходил, со спины услышал крики. Обернувшись увидел как дверь тамбура открывают два человека в черных масках. Махмасталь влетел в купе, крикнул Нетте "бандиты!" и схватил из-под салфетки на столике два маленьких маузера. Один, снаряженный, бросил Нетте, а во второй стал вставлять обойму. В эту же секунду в купе ворвался первый в маске, направил на Махмасталя браунинг и получил пулю в шею от лежавшего на верхней правой полке Нетте. Пуля перебила артерию и кровища забрызгала во все стороны. Нападавший упал на нижню полку, задергался, но вновь вскинул руку с пистолетом. Выстрел Нетте подарил Махмасталю мгновение на подготовку пистолета к бою и тот выстрелил нападавшему в грудь. В этот момент, прямо из коридора, по Махмасталю стал стрелять второй бандит. Махмасталь получил пулю в правую руку и выронил пистолет. Он опустился за ним на колени, взял его в левую руку, получил пулю в живот с правой стороны и с левой руки выстрелил нападавшему в живот и грудь. Тот закричал и исчез из проема. Первый нападавший, продолжая брызгать кровью из артерии, скатился с полки и выполз из купе. Кто-то снаружи подхватил его и выволок в коридор. Махмасталь схватил со стола почту, прижал к груди и истекая кровью скорчился на полу, направив пистолет на проем. Секунду всматривался и прислушивался, но с верхней полки на него упал убитый Нетте. В 6 утра советского поверенного в делах в Латвии Боркусевича разбудили и сообщили о нападении на дипкурьеров. Он немедленно прибыл на вокзал. Вагон был оцеплен полицией, но внутрь никто не заходил. Боркусевича пропустили вперед и пошли за ним. В купе проводника лежали два мертвых тела. Окно напротив четвертого купе было изрешечено пулями, коридор в крови. В купе, также изрешеченном пулями и полностью залитом кровью, на полу сидел Махмасталь, прижимая к себе конверт. У него на ногах лежал Нетте. Махмасталь поднял левой рукой пистолет и сказал: "Не подходите к почте, буду стрелять!". Боркусевич представился. Махмасталь опустил пистолет и потерял сознание. Латышская полиция опознала нападавших как братьев Гавриловичей, бывших офицеров польской армии. Один умер от потери крови, у второго, тоже сильно израненного, был прострелен висок и полиция квалифицировала это как "самоубийство". А само дело квалифицированно как уголовное только на основе части показаний советского дипломата Печерского. Это он сидел в туалете, когда за ручку дергал Махмасталь.Закончив свои дела, Печерский открыл дверь и увидел людей в масках. Один направил на него пистолет и крикнул на русском: "Деньги давай!". Печерский на автомате захлопнул дверь, а дальше слышал только беготню и выстрелы. Вот только по показаниям Печерского, людей было трое. Было еще показание итальянского курьера, ехавшего в нашем вагоне. Он проявил отчаяную храбрость и выглянул в коридор. Итальянец видел, как человек в черном пальто и черной шляпе затаскивает двух раненых в купе проводника, а потом слышал два выстрела. За смертью подозреваемых дело было прекращено, невзирая на наши протесты и показания свидетелей. Проводников для дачи показаний не вызывали. Иоганн Махмасталь выжил и после ранения в 1926 году работал на хоздолжностях в дипведомстве, потом был отправлен на пенсию по инвалидности, а в 1942 году умер в 50 с небольшим лет. Дочь Теодора Нетте, которой на момент гибели отца было около года, взяло на воспитание государство. Нетте (посмертно) и Махмасталь были награждены орденом Красного Знамени. Владимир Маяковский не любил стихов-посвящений, считая, что людей нужно помнить и ценить, пока они живы. Тем не менее, летом 1926 года он все же поступился своими принципами и создал произведение под названием «Товарищу Нетте, пароходу и человеку». С дипломатическим курьером Теодором Нетте Маяковский был знаком лично. Латыш-дипкурьер Нетте любил и знал литературу. Маяковский вместе с ним ехал в дипломатическом купе в Париж в мае 1925 года беседуя о политике и литературе. Каково же было удивление поэта, когда спустя несколько месяцев после гибели дипкурьеров,в Крыму он увидел, как в порту швартуется грузовой пароход «Теодор Нетте», названный в честь погибшего дипломатического курьера. Владимир Владимирович Маяковский Товарищу Нетте — пароходу и человеку. Я недаром вздрогнул. Не загробный вздор. В порт, горящий, как расплавленное лето, разворачивался и входил товарищ "Теодор Нетте". Это — он. Я узнаю его. В блюдечках-очках спасательных кругов. — Здравствуй, Нетте! Как я рад, что ты живой дымной жизнью труб, канатов и крюков. Подойди сюда! Тебе не мелко? От Батума, чай, котлами покипел... Помнишь, Нетте, — в бытность человеком ты пивал чаи со мною в дипкупе? Медлил ты. Захрапывали сони. Глаз кося в печати сургуча, напролёт болтал о Ромке Якобсоне и смешно потел, стихи уча. Засыпал к утру. Курок аж палец свел... Суньтеся — кому охота! Думал ли, что через год всего встречусь я с тобою — с пароходом. За кормой лунища. Ну и здорово! Залегла, просторы надвое порвав. Будто навек за собой из битвы коридоровой тянешь след героя, светел и кровав. В коммунизм из книжки верят средне. "Мало ли что можно в книжке намолоть!" А такое — оживит внезапно "бредни" и покажет коммунизма естество и плоть. Мы живём, зажатые железной клятвой. За нее — на крест, и пулею чешите: это — чтобы в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем. В наших жилах — кровь, а не водица. Мы идём сквозь револьверный лай, чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, в строчки и в другие долгие дела. Мне бы жить и жить, сквозь годы и мчась. Но в конце хочу — других желаний нету — встретить я хочу мой смертный час так, как встретил смерть товарищ Нетте. Во времена СССР память о красных дипкурьерах чтили, на их примере воспитывали патриотизм. В Риге на доме, где родился Т. Нетте, была установлена мемориальная доска, близ станции Икшкиле, на месте гибели дипкурьера, также поставили памятник. Когда в 1953 году пароход «Теодор Нетте» был списан по старости, в стране возникло целое «Теодоровское» движение. Возглавил его капитан первого ранга запаса Михаил Иванович Кислов, который в годы Великой Отечественной войны командовал подводной лодкой Л–17. Его участники собрали достаточное количество металлолома для постройки самого современного на то время судна. 30 ноября 1963 года на новеньком газотурбиноходе «Теодор Нетте» был поднят Государственный флаг СССР.

Конкурс бикини . Бразилия , 1990 г .

Чистописание... Школьная тетрадь 1 класс, 3-я четверть. 1956 г.

Реклама водки "Столичная". СССР, 1973 г.

1945...

Владимир Маяковский . Казань , 1914 г .

Гравюра к столетию Одессы, 1889 г .

Влюбленные у порта... Одесса. СССР. Лето 1982 года.