9 июля 1762 года состоялся самый знаменитый дворцовый переворот в истории Российской империи. Екатерина Алексеевна, супруга императора Петра III, устроила заговор против мужа и свергла его с помощью гвардейских полков. С этого момента началось одно из самых длительных и прославленных царствований в нашей истории, а сама удачливая заговорщица стала известна как Екатерина Великая, мать Отечества, победительница турок, завоевательница Крыма и западных территорий. В 1744 году в Россию тайно приехала немецкая принцесса София-Фредерика Ангальт-Цербстская. Тайно, потому что ехала она не в гости и не на праздник, а с секретной миссией, порученной ей самой императрицей Елизаветой. София должна была стать женой великого князя Петра, наследника русской императорской короны. Брак наследника великой империи — дело политическое. В нём сошлись интересы Австрии, Пруссии и Великобритании, отчего можно было ожидать всяких неприятных сюрпризов от разнообразных шпионов. Но путешествие прошло без особых проблем, и София со своей матерью (обе они путешествовали под именем графинь Рейнбуш) оказались в Санкт-Петербурге. София-Фредерика отлично понимала, что судьба дала ей сказочный шанс. Вместо того чтобы прозябать в Германии, где ее отец, весьма небогатый князь, довольствовался чином прусского генерала, она может стать императрицей самой большой и одной из самых богатых держав Европы. Поэтому юная принцесса охотно приняла православие, будучи крещена как Екатерина Алексеевна, и всеми силами демонстрировала свою приязнь к русским людям, их языку и культуре. Когда раскрылось, что мать Екатерины — фанатичная сторонница Фридриха II — шлет ему тайные донесения о делах при русском дворе, она охотно отказалась от всяких связей с ней и не препятствовала позорной высылке из России. Впервые увидев будущего мужа, Екатерина записала в своем дневнике лаконичное: «Он красив». 1 сентября 1745 года, когда великому князю Петру исполнилось 17, а Екатерине 16 лет, они были торжественно обвенчаны в столице Российской империи. Церемония была впечатляющей, по городу три дня ездили герольды в парадной одежде, возвещая о готовящейся свадьбе. В день венчания от Зимнего дворца до Казанского собора ровными рядами была встроена вся лейб-гвардия. Состоялся морской парад. Балы и торжественные приёмы продолжались полторы недели. Первое время после свадьбы супруги относились другу к другу с большой симпатией. Но после рождения сына Павла Петр охладел к супруге, которая, не особо скрываясь, заводила себе любовников. Вокруг супруги наследника престола постепенно стала формироваться постоянная группа приятелей — гвардейских офицеров, привлеченных красотой и умом Екатерины. Но они не просто собирались, чтобы поразвлечься. Все эти люди рассчитывали на то, что как только власть переменится и новым императором станет Петр III, друзья будущей императрицы смогут получить новые чины, должности и титулы. В число ее ближайших конфидентов входили братья Григорий и Алексей Орловы, Никита Панин, Екатерина Дашкова. Именно они стали ядром заговора, который к 1762 году охватил почти всю гвардию и часть столичной аристократии. Но молодая Екатерина не только играла в политику. Она с необыкновенной страстью читала книги. Изучила историков античности и нового времени, читала работы по устройству государства, по юриспруденции, философские трактаты. За несколько лет Екатерина собственными силами весьма усовершенствовала своё поверхностное образование, полученное в родительском доме. Эти знания очень пригодятся ей в дальнейшем. В 1762 году императрица Елизавета скончалась. Новым правителем России стал Петр III. Он был просвещенным человеком, хотел, чтобы в России было больше свободы, подготовил и начал проводить целый ряд прогрессивных реформ. Был издан манифест о вольности дворянства, ужесточено преследование помещиков за плохое обращение с крестьянами, упразднена тайная полиция, прекратилось преследование иноверцев, упрощена деятельность купцов и промышленников. Петр III хотел строить заводы, интересовался перспективами развития торговли. Он был противником войн и поэтому, едва взойдя на престол, подписал мирный договор с Пруссией, с которой Россия воевала целых семь лет. Все эти решительные перемены очень беспокоили дворянство, среди которых становилось всё больше недовольных. Так первоначально призрачная идея заговора начала обретать реальные очертания. Французский посол де Бретейль отметил: «В день поздравлений с восшествием на престол императрица имела крайне унылый вид. Пока очевидно только, что она не будет иметь никакого значения... Не моrу даже себе представить, чтоб Екатерина, смелость и отвага которой мне хорошо известны, не прибегла бы рано или поздно к какой-нибудь крайней мере. Я знаю друзей, которые стараются успокоить ее, но которые решатся на все, если она потребует». Екатерина размышляла совсем недолго. 9 июня 1762 года на торжественном обеде в честь ратификации Петербургского мира Петр III предложил три тоста: за здоровье императорской фамилии, за здоровье прусского короля и в честь заключения мира. Первый тост надлежало произнести Екатерине. Когда она поставила бокал, генерал Гудович спросил императрицу, почему она не встала, произнося здравицу, нарушив тем самым нормы этикета. Екатерина ответила, что императорская фамилия состоит из Петра III, ее самой и наследника Павла, следовательно, вставать в присутствии императора она не обязана, так как равна ему по положению. Это был настоящий вызов — претензия на место в государстве, не уступающее самому императору. Кроме того, Екатерина публично оскорбила ближайших родственников императора: герцогов Гольштейнских, родственников дома Романовых, которые также считались частью императорской фамилии. Петр III был разъярён. Он при гостях назвал свою жену дурой, что было, пожалуй, самым лучшим выходом из сложившегося положения, так как иначе пришлось бы признать, что власть императора ничтожна настолько, что его игнорирует даже собственная супруга. Император же поставил дело так, что слушать «глупую женщину» не стоит, потому что она может болтать любую ерунду. После обеда Петр III решил наказать Екатерину (ведь ее действия можно было счесть чем-то очень близким к государственной измене) и собирался приказать арестовать жену. Принц Георг Голштинский с трудом отговорил императора отдавать такой приказ, неизбежно вызвавший бы скандал и падение международного престижа России. Екатерина осталась на свободе. Зато ее друзья хорошо поняли посланный им «сигнал» — императрица готова на всё и пойдет в своей борьбе до конца. Это сплотило заговорщиков и придало им уверенности. В гвардейских полках уже открыто говорили, что надо бы собраться и повторить декабрьский дворцовый переворот 1741 года, когда гвардия возвела на престол императрицу Елизавету. Сигналом к началу мятежа стал приказ Петра III о начале войны с Данией. На войну должна была выступить лейб-гвардия, которой император совершенно (и, стоит признать, обоснованно) не доверял. Вместо гвардейцев в столице должны были остаться Гольштейнские полки, беззаветно преданные Петру III. Русское войско должно было собираться в поход на Копенгаген в начале июля. Основные силы уже находились в Восточной Пруссии, оккупированной русской армией в Семилетнюю войну. Кстати, вопреки расхожему мнению, Петр III совсем не собирался возвращать эти земли пруссакам «просто так», требуя от Фридриха II Прусского реального участия в конфликте за возвращение русскому императору его владений в Шлезвиге, захваченном ранее датчанами. В общем, Россия совместно с Пруссией готовились к войне, и поэтому Петр III совершенно не обращал внимания на тревожные сигналы, что доносились из столицы, где гвардейцы вели себя всё более вызывающе. Император отправился в Ораниенбаум — свою любимую загородную резиденцию, чтобы немного отдохнуть перед походом. 9 июля за непочтительные речи в адрес государя был арестован капитан Преображенского полка Петр Пассек, который был во всех подробностях посвящен в план устранения Петра III. Заговорщики испугались, что Пассек даст показания, все окажутся схвачены и задуманный переворот потерпит крах. На срочно созванном собрании было решено действовать незамедлительно. В этот же день Петр III решил навестить жену, которая отдыхала в Петергофе. Но, прибыв ко дворцу Монплезир, император обнаружил его пустым. Екатерина бежала в столицу. Глубокой ночью гвардейцы Орлов и Бибиков ворвались в спальню Екатерины и разбудили ее словами: «Пора вставать! Все готово, чтобы объявить вас правительницей». Екатерина недоумевала, зачем такая спешка, ведь тайный удар планировалось нанести позднее. Но ее поставили в известность об аресте Пассека, и более Екатерина не сомневалась. Утром императрица уже была в Санкт-Петербурге. Первым присягнул Екатерине Измайловский полк, затем Семеновский и наконец Преображенский. Попытки верных Петру III офицеров лейб-гвардии удержать солдат от участия в мятеже были решительно остановлены. Сопровождаемая толпой гвардейцев Екатерина прибыла в Зимний дворец, где объявила о принятии власти и отмене войны с Данией. Там её уже ждали высшие сановники государства, которые немедленно принесли присягу матушке-государыне. Столица оказалась в руках Екатерины. Но оставались другие силы, на которые ещё мог опереться Пётр III. Прежде всего флот, находившийся в Кронштадте, и армия, готовая к выступлению в поход. Поэтому в Кронштадт был отправлен верный сторонник Екатерины адмирал Иван Талызин. Петр III же в это самое время, чуя неладное, отправил в Санкт-Петербург полковников Преображенского и Семеновского полков князя Никиту Трубецкого и графа Александра Шувалова. Им было поручено удержать свои полки от возможного беспокойства и выяснить, куда же пропала жена императора. Прибыв в столицу, оба генерала сразу смекнули, что выгоднее будет предать императора, и немедленно перешли на сторону Екатерины. Прошло несколько часов, до Петергофа донеслись слухи о происходящем. Пётр III отправил на переговоры с Екатериной канцлера Михаила Воронцова. Но Екатерина, выслушав его, приказала арестовать. Император оказался в крайне затруднительном положении. Он не желал кровопролития и рассчитывал на возможность мирного исхода. Однако шло время и становилось ясно, что договориться не получится. Фельдмаршал Бурхард Миних, храбрейший человек и убежденный сторонник Петра III, несколько часов уговаривал императора сесть на корабль и плыть к Кронштадту под защиту флота, сил которого было достаточно, чтобы разгромить мятежников. Тем более что от Петергофа путь туда был значительно ближе, чем от столицы. Наконец Пётр III решился, но было уже поздно. Талызин опередил его всего на несколько часов. Кронштадт присягнул Екатерине и отказался принимать судно с императором. Ночью фрегат с императором отплыл в Ораниенбаум, где Пётр III стал в отчаянии ожидать развязки событий. Фельдмаршал Миних теперь предложил садиться в карету и срочно бежать в Восточную Пруссию, где квартировала полевая армия, чтобы опереться на военную силу. Но вместо этого Петр III вызвал генерала Михаила Измайлова и приказал ему отвезти Екатерине предложение об отречении от престола. Согласно письму, император отказывался от власти в пользу жены и сохранял за собой титул герцога Гольштейна, куда и собирался отправиться навсегда. Екатерина в это время во главе трёх колонн гвардейских частей двигалась к Петергофу, рассчитывая взять своего супруга силой. Екатерина выслушала Измайлова и ответила, что готова к мирному исходу, но Пётр III должен подписать отречение от престола, которое она сейчас продиктует. В нем говорилось: «Того ради, помыслив, я сам в себе беспристрастно и непринужденно чрез сие заявляю не токмо всему Российскому государству, но и целому свету торжественно, что от правительства Российским государством на весь век мой отрекаюсь». Также бывший император обязался не привлекать военную силу для восстановления своих прав на корону. Измайлов отвёз акт отречения Петру III, который немедленно подписал его. Власть теперь уже окончательно и бесповоротно перешла к Екатерине, которую отныне стали звать Екатериной II. 10 июля 1762 года под конвоем лейб-гвардии Конного полка бывшего императора доставили в Ропшу, приказав дожидаться решения своей участи. Екатерина II совершенно не понимала, что же делать со своим мужем. Отпускать его в Гольштейнское герцогство она боялась, ведь это были родовые владения Петра III, он мог нарушить обещание и собрать армию, найти поддержку в Пруссии, Швеции, в Османской империи. А ведь молодая императрица сидела троне очень неустойчиво, в России все понимали, что она захватила власть в результате переворота. Поэтому многие вельможи требовали, чтобы Екатерина отдала корону Российской империи законному наследнику — великому князю Павлу. Но и оставлять Петра III под арестом было совсем неприлично. Лучшим выходом из сложившегося положения стала бы внезапная смерть свергнутого императора. Именно это и случилось. Сразу после прибытия в Ропшу здоровье Петра III стало внезапно и очень сильно сдавать. У него началось сильнейшее несварение желудка, бывшего императора мучали тяжелые головные боли. 2 июля Екатерина II приказал отправить в Ропшу врача Людерса. Ночью это же дня императрица получила секретное послание от Алексея Орлова, следившего за узником. Он писал, что Петр III «очень занемог и охватила его нечаянная колика, и я опасаюсь, чтоб он в сегодняшнюю ночь не умер, а больше опасаюсь, чтоб не ожил. Боюсь гнева Вашего Величества, чтоб вы чего на нас подумать не изволили и чтоб мы не были причиною смерти злодея вашего. Он сам теперь так болен, что не думаю, чтоб он дожил до вечера и почти совсем уже в беспамятстве, о чём и вся команда здешняя знает и молит бога, чтоб он скорей с наших рук убрался». На следующий день состояние больного ещё более ухудшилось и после нескольких дней в агонии он скончался 6 июля 1762 года. Вскрытие показало, что у Петра III был порок сердца и обширное воспаление внутренних органов. Но по стране немедленно разошлись слухи, что император был убит своей стражей. Екатерина II распорядилась похоронить мужа в Александро-Невской лавре как герцога Гольштейнского, а не русского императора. На похороны она не явилась. Екатерина II после этого правила 34 года. Её сын и наследник Павел I приказал вскрыть могилу отца и похоронить прах Петра III вместе с Екатериной II в императорской усыпальнице Петропавловского собора.