16(27 )июля 1784 года в Москве родился поэт, герой Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов. Он происходил из древнего дворянского рода, восходившего к мурзе Минчаку Косаевичу, который якобы являлся потомком Чингисхана. Отец будущего поэта и партизана Василий Денисович был военным, служил под началом Александра Суворова и командовал Полтавским легкоконным полком. Мать Евдокия была дочерью первого генерал-губернатора Харьковского наместничества.
Давыдов провёл детство в Малороссии и в подмосковной деревне Бородино, возле которой он много лет спустя будет обсуждать с командованием российской армии организацию партизанского движения в России.
С первых лет жизни Денис много времени проводил в военном лагере — учился приёмам владения оружием, строевой подготовке и верховой езде. Одним из самых ярких детских впечатлений сына полкового командира стала встреча с Суворовым.
Вот как писал об этом знакомстве в мемуарах сам Давыдов: «Поздоровавшись с нами, он спросил у отца моего наши имена; подозвав нас к себе ещё ближе, благословил нас весьма важно, протянув каждому из нас свою руку, которую мы поцеловали, и спросил меня: «Любишь ли ты солдат, друг мой?» Смелый и пылкий ребенок, я со всем порывом детского восторга мгновенно отвечал ему: «Я люблю графа Суворова; в нём всё — и солдаты, и победа, и слава». «О, Бог помилуй, какой удалой! — сказал он. — Это будет военный человек; я не умру, а он уже три сражения выиграет!»
В 1798 году Давыдовы обеднели. Согласно одной из версий, отец Дениса имел отношение к деятельности тайного офицерского кружка, из-за чего его несправедливо обвинили в хищениях, заставили вернуть пропавшие средства в казну и уволили.
Однако один из биографов Давыдова, писатель Александр Бондаренко, склоняется к другой версии. Он полагает, что Василий Денисович обеднел из-за широкой натуры, хлебосольства и склонности к карточным играм. Несмотря на материальные затруднения, ему хватило средств на приобретение в конце 1790-х годов имения в Бородине, которое он записал на свою дочь Александру.
Когда Денису исполнилось 16 лет, родные и близкие предложили ему поступить на службу в Иностранную коллегию. Однако молодой человек этому категорически воспротивился и избрал для себя карьеру военного.
В 1801 году с помощью отца он подал документы в престижный Кавалергардский полк. Командование сначала отнеслось к этому скептически: Давыдов был небольшого роста, а снаряжение тяжёлой гвардейской кавалерии было разработано для высоких и крепких людей. Тем не менее ему был присвоен чин эстандарт-юнкера.
Прослужив год, Давыдов стал офицером, получив звание корнета. В 1803 году он был произведён в гвардии поручики.
Кроме того, юный офицер начал писать неплохие стихи, пользовавшиеся популярностью в светском обществе. В некоторых из них он, используя аллегории, изображал членов императорской династии, включая самого царя Александра I. Причем героя — «тетерева», за которым легко просматривалась фигура правителя, поэт награждал нелестными характеристиками вроде «глухая тварь» и «разиня бестолковый».
Судя по всему, стихи молодого офицера дошли до императора, и Давыдов был наказан. Его переаттестовали в ротмистры и перевели в недавно сформированный и не столь престижный Белорусский гусарский полк, стоявший в Малороссии.
В то время гусарская служба считалась престижной в обществе, поэтому Давыдов не страдал от перевода. Он окунулся в атмосферу бесшабашного веселья, служившую для него источником вдохновения. «Эталонным» гусаром Денис всё же не был, поскольку не любил азартные игры и не увлекался алкоголем.
Однако настроение молодому офицеру испортила неожиданная «рокировка». Началась очередная война с Францией, и на неё вместо гусаров отправили кавалергардов.
Давыдов начал обращаться в различные инстанции, добиваясь отправки на фронт. Слава молодого офицера-стихотворца дошла до фаворитки императора Марии Нарышкиной. Благодаря её протекции Давыдов был назначен адъютантом князя Петра Багратиона, командовавшего арьергардом российской армии.
Денис сначала чувствовал себя неуютно, поскольку в своё время в стихах высмеял длинный нос начальника. Но князь хорошо принял нового адъютанта. В дальнейшем он тепло относился к Давыдову и, когда слышал о приближавшемся неприятеле, что тот «на носу», шутил: «На чьём носу? Если на моём, то можно ещё отобедать, а если на Денисовом, то по коням!»
Давыдов получил боевое крещение в бою при Прейсиш-Эйлау. Он появлялся на переднем краю боевых порядков и старался совершить подвиг, например взять в плен французского офицера. Сначала его сдерживали более опытные военнослужащие, но затем Давыдов ввязался в схватку с несколькими французами, один из которых даже сорвал с него шинель. Находившиеся рядом казаки отбили офицера.
Багратион поощрил адъютанта за храбрость, вручив ему свою бурку вместо потерянной в бою шинели и добившись для него ордена Святого Владимира IV степени.
В дальнейшем Давыдов ещё неоднократно хорошо проявлял себя в ходе военных кампаний и получил ряд наград. В 1808 году он находился в составе армии, действовавшей в Финляндии. Там офицер отличился грамотными действиями в ходе нескольких операций, в частности вместе с казаками занял остров Карлоэ. В 1809 году он воевал в Молдавии с турками и вновь продемонстрировал недюжинное мужество.
После того как Багратион подал представление военному министру, Давыдов был назначен командиром 1-го батальона Ахтырского казачьего полка и произведён в подполковники.
В сентябре 1812 года российские войска стояли возле имения Давыдовых в Бородине. Хозяйский дом был разрушен, а деревня сгорела. В то время Давыдов доложил Багратиону о проекте создания армейского партизанского отряда. Генерал поддержал предложение своего бывшего адъютанта.
Давыдов был не единственным офицером, который создавал партизанское подразделение. Это было частью стратегии Михаила Кутузова.
В принципе, партизанская идея как таковая была не нова. Отдельные партизанские приёмы использовались ещё при Петре I. Однако огромная заслуга Давыдова заключалась в том, что он сумел, выражаясь современным языком, распиарить партизанское движение и упорядочить связанный с ним опыт.
В партизанском движении существовало два течения — стихийное народное и армейское. Одним из наиболее ярких организаторов второго и стал Давыдов. Для действий в тылу противника он с разрешения командования отобрал 50 ахтырских гусар и 80 донских казаков. Тактику приходилось вырабатывать путём проб и ошибок. В первые сутки действий отряда на него напали крестьяне, перепутавшие форму российских гусар с французской.
Давыдов сделал из этой ситуации нужные выводы: партизан переодели в русские гражданские платья, а сам командир даже отпустил бороду. Под его начало стали массово стекаться добровольцы, в результате чего численность его отряда достигла нескольких сотен.
Французское командование бросило против Давыдова карательный отряд из 2 тыс. солдат. Однако партизаны ушли от преследования, разгромив пехотный батальон с артиллерийским парком и освободив из плена 400 русских военнослужащих. Отряд Давыдова массово громил французские обозы и транспорты с провиантом, а также отдельные подразделения противника.
Тактика Давыдова полностью оправдывала себя на территории России. После пересечения границы он действовал уже не самостоятельно, а в привязке к основным войскам, находясь у них в авангарде.
В октябре 1812 года Давыдов уничтожил около 800 вражеских военнослужащих и столько же взял в плен, захватил обозы с продовольствием и обмундированием. Разгневанный Наполеон потребовал от подчинённых уничтожить партизанского командира, но французы были бессильны.
9 ноября Давыдов, объединив силы ещё с несколькими партизанскими отрядами, разгромил под Ляховом бригаду генерала Жан-Пьера Ожеро и взял в плен более 1,5 тыс. военнослужащих противника, включая самого генерала и 60 офицеров. Затем он заставил неприятельский гарнизон покинуть Гродно.
В марте 1813 года Давыдов, имитируя подход основных российских сил к Дрездену, заставил пятитысячный корпус противника покинуть город. Однако генерал Фердинанд фон Винцингероде обвинил партизан в самоуправстве, отстранил Давыдова от должности и отдал под суд.
Александр I не согласился с генералом, заявив, что «победителя не судят». Но отряд к тому времени был уже распущен, и Давыдова назначили командиром Ахтырского полка.
Полк Давыдова прекрасно показал себя в Битве народов под Лейпцигом и ряде других сражений. Под Ла-Ротьером он фактически решил исход боя. После того как все генералы 2-й гусарской дивизии погибли, Давыдов некоторое время командовал ею лично.
В январе 1814 года ему было присвоено звание генерал-майора. После войны из-за путаницы в документах генеральское звание временно отозвали, а самого героя войны поставили командовать сначала драгунской, а затем менее престижной конно-егерской бригадой. Давыдов был в ярости и написал царю, что отказывается от должности, поскольку она не предполагает ношение усов (это было гусарской привилегией) .Однако император не разозлился, сказав: «Ну что ж! Пусть остаётся гусаром». Царь вернул ему гусарский полк и генеральское звание.
Через некоторое время Давыдова повысили до начальника штаба корпуса, но служба начала его тяготить. Он стремился освободить время для написания мемуаров, военных исследований и стихов.
В 1826—1827 годах Давыдов хорошо проявил себя в боях на Кавказе, а через четыре года — в Польше. Был произведён в генерал-лейтенанты, но со временем его служба стала сугубо формальной.
Давыдов умер 22 апреля 1839 года в своём имении Верхняя Маза Сызранского уезда Симбирской губернии. Перед смертью он добился переноса праха генерала Багратиона на Бородинское поле.
У Давыдова было девять детей, большинство из них избрали для себя военную карьеру. При жизни Денис Васильевич издал четыре книги: «Опыт теории партизанского действия», «Разбор трех статей, помещённых в «Записках Наполеона», «Замечания на некрологию Н.Н. Раевского» и вышедшие в 1832 году «Стихотворения».
Поэтесса графиня Евдокия Ростопчина в память о Давыдове написала такие строки: «Где ты, наш воин-стихотворец?.. Вдвойне Отчизны милый сын, её певец и ратоборец, куда ты скрылся?..»