Спокойной ночи!

Доброе утро, Казань!

Мелочи пунктуации, которые могут испортить впечатление о вашем письме Многие лингвисты замечают: главная беда сейчас — это не орфографические ошибки и не путаница в ударениях, это лишние запятые. Это подтвердила и акция «Тотальный диктант», где самыми распространенными ошибками были именно запятые «сверх нормы» в самых неожиданных местах. Давайте разбираться, где нужно ставить запятые, а где все-таки не стоит. «Дорогой(,) Иван Иванович!» Этот образец обращения к собеседнику есть в коллекции главного редактора «Грамоты.ру» Владимира Пахомова. Он недоумевает: как тут можно умудриться поставить запятую? Тем не менее это довольно распространенная ошибка. Объяснить ее нетрудно: люди вспоминают школьное правило об обращении, которое обязательно обособляется, думают, что обращение — это «Иван Иванович». На самом же деле обращение тут — это весь оборот, вместе с «дорогой», поэтому и выделяться запятыми он должен целиком, а внутри не должно быть никаких знаков препинания. Еще один похожий пример с аналогичной ошибкой: «Красавица, ты, моя!» Здесь обращение не «ты», а все три слова целиком. 2. «Ну(,) вот». В фейсбучной переписке вы наверняка не раз встречали запятые после слова «ну»: «Ну, вот, не надо тут таких комментариев!» Тут опять срабатывает «эффект школьного правила». У большинства людей почему-то накрепко засело в голове, что междометия надо обязательно выделять запятыми (хотя это не всегда так). Поэтому действуют они по принципу: увидел «ах» или «ох» — сразу ставь запятую, не раздумывая. Словечко «ну» действительно может быть междометием, например: «Мама, ну, смотри!» Здесь и интонация подсказывает выделение запятыми — междометие побуждает к действию. Но чаще всего «ну» попадается нам в качестве частицы, и вот в этом случае запятые не нужны. Как отличить одно от другого? Очень просто. Частица усиливает высказывание, ее можно заменить словами «допустим, положим». Перефразируем известный диалог из «Формулы любви»: — Хочешь большой, но чистой любви? — Ну хочу. Тут вместо «ну» можно поставить «допустим», запятая не нужна. Если не получается с «допустим», подставляйте «так» и «итак». Такая замена тоже говорит о том, что запятую ставить не нужно. 3. «Пойдем(,) поедим», «сижу(,) читаю». В таких сочетаниях часто ставят запятые, потому что ошибочно принимают их за однородные члены предложения. Но это не так. «Сижу читаю» — это одно действие, а не два разных. Просто тут есть основное действие, а есть «поддействие». Так же, как и в случае «пойдем поедим». Пойдем — приглашение, направление, поедим — цель. Вместе они образуют одно действие. 4. «Сегодня(,) депутаты рассмотрят в первом чтении законопроект о запрете кружевных трусов». Да, бывает и такое. В смысле не кружевные трусы, а запятая после обстоятельства времени. В некоторых иностранных языках, например во французском, такое обособление действительно есть. Но правила русского языка не предполагают тут никакого обособления. Запятая после слов «вчера», «сегодня», «завтра», «намедни», «час назад» и так далее не нужна. 5. «Снег в Сочи(,) наконец(,) выпал». Действительно, что делать со словом «наконец»? Когда его выделять запятыми, а когда нет? Чаще всего выделяют на всякий случай независимо от того, вводное это слово или обстоятельство. В этом предложении про снег запятая не нужна — это обстоятельство. Снег выпал когда, в какой момент? Наконец. Но бывают случаи, когда запятая нужна. Например, если слово «наконец» выражает недовольство, нетерпение, досаду, оно обособляется как вводное: «Да хватит, наконец!» Также «наконец» нужно выделять запятыми, когда оно находится в ряду перечислений: «Я никуда сегодня не пойду. Во-первых, я занят. Во-вторых, на улице плохая погода. Наконец, мне просто лень». 6. «Таким образом». С этим сочетанием та же история. Если оно отвечает на вопрос «как?» и является обстоятельством образа действия, то запятая не нужна. Вспомним Ильфа и Петрова: «Думая таким образом, он мчался вперед». А вот если это вводное слово, то запятая обязательна. «Таким образом, половина дела уже сделана!» 7. «Да». «Да иду я, иду, что ты названиваешь?» В предложениях такого типа очень часто ставят запятую после «да». Но она тут совсем не требуется. «Да» в этом случае усилительная частица. Запятая нужна, только если это не частица, а утвердительное слово, утверждение. «Пойдешь на «Нимфоманку»?» — «Да, хочу сегодня после работы». Тут запятая нужна. Но если вы скажете «Да отстань ты от меня с этой «Нимфоманкой»!», то никаких знаков не потребуется. Бонус: ?! или !? Еще, как вы, наверное, знаете и не раз замечали за собой и собеседниками, пользователи соцсетей очень часто злоупотребляют восклицательными и вопросительными знаками. А иногда меняют их местами и ставят не в том порядке, в каком они должны стоять. Если предложение вопросительно-восклицательное (то есть вопрос, который хочется задать громко), то сначала идет вопросительный знак, а потом — восклицательный, а не наоборот. Запомните этот порядок, чтобы ваши друзья по переписке больше не восклицали: «Доколе?!» Автор текста: Ксения Туркова Источник: love_russian_language

Семья, которая знает толк в совместных фото

Расширяем словарный запас

Простые правила питания

Свобода – это рабство: 8 фактов, которые вы (возможно) не знали о романе «1984». Фразы из этого романа ушли в народ, а само его название давно стало нарицательным. И пускай антиутопий было написано великое множество как до, так и после Джорджа Оруэлла – именно «1984» стал тем фундаментальным трудом, который, по-своему, максимально точно зафиксировал ужасы преступлений государственной машины, чинимых за ширмой оголтелой пропаганды.  В честь 115-ой годовщины со дня рождения Джорджа Оруэлла вспоминаем 8 фактов, которые позволят по-новому взглянуть на писателя и его легендарное произведение.  Оруэлл сражался с тоталитаризмом словом и делом задолго до романа «1984» В декабре 1936-го года Джордж Оруэлл прибыл в Испанию – где только-только разразилась гражданская война – чтобы сражаться на стороне POUM. POUM – Рабочая партия марксистского объединения, выступавшая против сталинского влияния и боровшаяся с националистами. В Испании Оруэлл провёл около полугода, пока не был ранен немецким снайпером. Выстрел пришёлся в шею писателя и, по его воспоминаниям, многие потом говорили, что после такого ранения выживают лишь счастливчики. Хотя сам Оруэлл был немного иного мнения, и считал, что будь он на самом деле счастливчиком – такого ранения ему попросту удалось бы избежать. В июле 1937-го года писатель возвращается в Британию и после восстановления в санатории графства Кент приступает к работе над повестью «В память о Каталонии», в которой описал свой опыт вооружённой борьбы с тоталитаризмом.  С началом Второй мировой войны Оруэлл вновь пытался попасть на фронт, но состояние здоровья – в 1938-ом у него диагностировали туберкулёз – не позволило ему пройти медицинскую комиссию. Тем не менее, с наци он всё же поборолся: в течение двух лет он вёл собственную передачу на радиовещательном отделении Би-би-си, в которой боролся с немецкой пропагандой.  Роман «1984» родился из сказки-притчи о революции 1917-го года В 1946-ом году Оруэлл опубликовал эссе под названием «Почему я пишу», в котором рассказал, что почти всем своим творчеством он прямо или косвенно хотел насолить тоталитаризму. Одним из самых ярких таких произведений считается его повесть-антиутопия «Скотный двор»: на примере одной фермы – где домашние животные свергли и прогнали своего хозяина – автор описал путь разложения идей революции от всеобщего равенства до возникновения ещё более жестокой диктатуры. Над «Скотным двором» Оруэлл работал с ноября 1943-го по декабрь 1944-го и не скрывал, что его сказка – сатира на революционные события в России ’17-го года. В своей книге «Размышления о “Скотном дворе”» философ Виктория Чаликова упоминает, что Оруэлл писал свою притчу максимально понятным и лёгким для перевода языком, прежде всего лёгким для перевода на русский: его не оставляла надежда, что читатели страны, дававшей ему столь много пищи для размышлений, тоже прочтут его повесть.  Мечта Оруэлла исполнилась почти через 45 лет после публикации «Скотного двора». В СССР «Двор» впервые напечатали на страницах рижского журнала «Родник» уже во времена Перестройки, в 1988-ом году.  Легендарный абсурдизм “2 + 2 = 5” возник благодаря советским пятилеткам В романе присутствует интересное размышление главного героя о могуществе партии и Старшего брата, которым ничего не стоит заставить всех поверить, что два плюс два равняется пяти. Эта арифметическая нелепица – одновременная простая и ужасающая – была заимствована, по мнению исследователей творчества Дж.Оруэлла, из книги «Командировка в утопию», которую после визита в 1937-ом году в СССР написал американский журналист Юджин Лайон. В «Командировке…» это уравнение упоминалось в главе, посвящённой советским пятилеткам, когда за 4 года выполнялся пятилетний план.  Примечательно, что Оруэлл использовал этот арифметический абсурдизм задолго до романа. В своём произведении «Вспоминая войну в Испании» (1943), автор писал:  «Нацистская теория просто отрицает, что существует само понятие “правды”. Это прямой путь к кошмарному миру, где лидер или партия контролируют не только будущее, но и прошлое. Если лидер заявит, что чего-то никогда было – его не было. Если лидер захочет, чтобы два плюс два стало равно пяти – оно будет равно пяти. И это пугает меня намного сильнее, чем бомбы».  Роман мог иметь совсем другое название В процессе работы над книгой несколько раз менялось её название. Первым рабочим названием было «Последний человек в Европе», которое позднее сменил «Живые и умершие». В какой-то момент Оруэлл решает вынести в заголовок год развития событий книги. Сначала это был 1980-ый. Потом Оруэлл сменил его на 1982-ой и, в конце концов, остановил свой выбор на 1984-ом. Издатель от такого желания был не в восторге и настаивал на том, чтобы автор выбрал такой заголовок, который давал бы читателям хоть какое-то представление, чему посвящена книга. Но Оруэлл оказался непреклонен и отстоял свою позицию.  К слову, до сегодняшнего дня остаётся до конца не ясно, почему автор выбрал именно 1984-ый год в качестве времени действия своего романа. Наиболее распространённая версия гласит, что «1984» – это отзеркаленный год написания книги: работу над романом Оруэлл закончил как раз в ‘1948-ом.  «1984» – вольный ремейк книги Евгения Замятина «Мы» Принято считать, что основные антитоталитарные темы Джордж Оруэлл проработал уже в своей притче «Скотный двор», и его последующий роман «1984» стал лишь более осмысленной и подробной его версией. Однако некоторые исследователи творчества писателя предполагают, что огромное влияние на Оруэлла оказала книга российского писателя Евгения Замятина «Мы». Этот роман-антиутопия также посвящён тоталитарному государству будущего и содержит немало параллелей с произведением Оруэлла: например, в Едином государстве и Благодетеле без труда угадывается Океания и Старший Брат. В пользу версии того, что Оруэлл был знаком с произведением Замятина говорит тот факт, что в 1946-ом году он выступал рецензентом англоязычного издания романа «Мы», и переписка Оруэлла с писателем Глебом Струве, в которой британец выразил огромную заинтересованность в подобного рода литературе. Подобно роману «1984», замятинская антиутопия «Мы» была впервые опубликована в СССР лишь в 1988-ом году.  Кстати, режиссёр Андрей Тарковский высказывался о «Мы» весьма нелицеприятно, назвав книгу претенциозной, слабой и противненькой.  Судьба романа подтвердила его горькие тезисы Описывая внешнюю политику Океании, Оруэлл вывел формулу бесконечной войны: государство описывалось в состоянии постоянного противостояния то с Остазией, то с Евразией. Победы всегда преувеличивались, поражения замалчивались или преуменьшались; конфликт с одной из них сопровождался потеплением отношений с другой с обязательной последующей сменой ролей. Во второй главе романа подобное положение дел описывалось следующим образом: «Океания воюет с Остазией/Евразией. Океания ВСЕГДА воевала с Остазией/Евразией». Сотрудникам Министерства правды нужно лишь корректировать архивные документы, приводя их в соответствие с текущими интересами партии и Большого Брата.  С момента своего появления, «1984» воспринимался в СССР как подрывная литература, нацеленная на ослабление существовавших в нём порядков: подобное заключение было сделано официальными цензурирующими органами и стало достоянием общественности после развала Советского Союза и открытием доступа к архивам. Примечательно, что с наступлением горбачёвской Перестройки была дана команда обелить имя Оруэлла и нивелировать эффект от множества разгромных рецензий, опубликованных с ’50-ых годов: «СССР дружит/ не дружит с Оруэллом. СССР ВСЕГДА дружил/ не дружил с Оруэллом».  У романа «1984» есть два литературных продолжения  В лучших голливудских традициях, резонансный роман получил сиквел, причём не один, а сразу два, написанных разными авторами независимо друг от друга. Первый роман вышел из-под пера не меньшей легенды, чем сам Оруэлл – британца Энтони Бёрджесса. Широкому кругу читателей Бёрджесс известен благодаря книге «Заводной апельсин»: культовому сатирическому роману о старом добром ультранасилии, перенесённом на экраны Стэнли Кубриком. Свой роман-продолжение Бёрджесс назвал «1985» и разделил на две части. В первой автор делает анализ труда Оруэлла, а во второй рассказывает собственную версию жизни в тоталитарной стране будущего, где пожарные устраивают забастовки во время пожара, а улицы охвачены преступностью. Книга вышла в свет в 1978-ом году.  Второй роман сочинил венгерский дисседент Георгий Далош и его версия, в отличие от Бёрджесса, стала прямым продолжением романа «1984». События его книги – также озаглавленной «1985» – начинаются со смерти Старшего Брата и последующих постепенных смягчениях государственного строя. Роман Далоша вышел в свет в 1983-ем году.  Оруэлл умер, не узнав о триумфе своего романа На протяжении последнего десятилетия своей жизни – с конца ’30-ых до конца ’40-ых годов – Оруэлл подвергался постоянной критике. Сначала его утюжили представители различных социалистических движений, пользовавшихся в Британии немалой популярностью и открыто симпатизировавших Советской России (Оруэлл, напротив, был категорически против отождествления социализма и СССР). Потом к ним присоединилась и остальная “прогрессивная общественность”: с началом Второй Мировой тоталитарная Красная Россия стала союзником в борьбе с Рейхом и Странами Оси, а потому критические труды Оруэлла оказалась попросту проигнорированы. «1984» был очень неудобен и шёл вразрез с “линией партии” на дружбу с Россией.  Закончив роман в 1948-ом году, Оруэлл безуспешно обивал пороги издательств, получив отказ от двадцати из них и сумел добиться его публикации лишь к середине 1949-го всего-то тысячным (!) тиражом. Через полгода Оруэлла не стало: его смерть совпала с образованием НАТО и открытым объявлением СССР геополитическим врагом. В полном соответствии с романом, линия партии сделала разворот на 180 градусов: началась Холодная война и роман Оруэлла в одночасье был объявлен главным литературным оружием против коммунистов. Произошедшие события стали горьким подтверждением тезисов, изложенных Оруэллом; тезисов, которые не теряют своей актуальности даже сегодня. 

Добрых снов! Фото: Юля Пустовит

Почему русский язык так сложно учить иностранцам?  Перед нами стол. На столе стакан и вилка. Что они делают? Стакан стоит, а вилка лежит. Если мы воткнем вилку в столешницу, вилка будет стоять. Т. е. стоят вертикальные предметы, а лежат горизонтальные? Добавляем на стол тарелку и сковороду. Они вроде как горизонтальные, но на столе стоят. Теперь положим тарелку в сковородку. Там она лежит, а ведь на столе стояла. Может быть, стоят предметы готовые к использованию? Нет, вилка-то готова была, когда лежала. Теперь на стол залезает кошка. Она может стоять, сидеть и лежать. Если в плане стояния и лежания она как-то лезет в логику «вертикальный-горизонтальный», то сидение — это новое свойство. Сидит она на попе. Теперь на стол села птичка. Она на столе сидит, но сидит на ногах, а не на попе. Хотя вроде бы должна стоять. Но стоять она не может вовсе. Но если мы убьём бедную птичку, и сделаем чучело, оно будет на столе стоять. Может показаться, что сидение — атрибут живого, но сапог на ноге тоже сидит, хотя он не живой и не имеет попы. Так что, поди ж пойми, что стоит, что лежит, а что сидит. А мы ещё удивляемся, что иностранцы считают наш язык сложным и сравнивают с китайским.

Падающая башня Сююмбике  Виктория Крюкова