я ее не узнал. она повзрослела и бросила пить, сменила парфюм и купила другую помаду, она теперь носит пальто, перестала курить, она излучает лишь счастье и чистую радость. она была не одна. её обнимал мужчина. он держал её руку, целуя в смеющийся рот. да и я не один теперь, но, погрязший в рутину, я всё время её ждал. ждал так, как никто не ждёт. я любил её. не отдавая себе в этом отчёт. я знал её наизусть, посвящал ей стихи, я ждал, что однажды она передумает и придёт, но она не пришла. а я всё ещё помню, как пахли её духи. Яна Кормина

Дружбу не планируют, про любовь не кричат, правду не доказывают. Фридрих Ницше

Заметили как быстро мы повзрослели? Как отношения перестали быть первыми, как телефоны заполнились чужими именами, как мамы перестали ругать, когда долго гуляешь? А как шутим, не краснея? Узнали, что такое смерть, что такое терять, забывать, выбрасывать, оставлять позади и запирать дверь. Вконтакте у всех уже не «всё сложно», уже не закрытые друзья. Пришлось признать, что всё либо просто, либо никак, и нечего изображать драму. Теперь нужно отвечать за свои поступки и принимать решения. Телефонных звонков ждёшь все реже, выключаешь телефон всё чаще, разочаровываться в людях всё привычнее. Теперь у кого-то уже и свои детишки. Радоваться солнцу всё сложнее. А ненавидеть дождь — легче, ведь он всё портит, пачкает. Лето — это не «никакой учёбы», а родные края, горы, море. Появилось столько новых слов: работа, аванс, ипотека, стресс, диета, использовать, забыть... но они так быстро надоели. Искренность где-то потерялась. Не заметили? Никто не заметил...

Уют создаётся гармонией: убери то, что разрушает настроение, добавь то, что его созидает. Мария Берестова

Пусть человек победит гнев любовью, пусть он победит зло добром, пусть он победит жадность щедростью, а ложь — правдой. Будда

Осень - для тёплых встреч.

Чтение было не столько потребностью, сколько формой невроза: я просто не мог, не умел не читать. Чергей Кумыш

давай закончим? сейчас! сегодня! общаться попросту перестанем? я запишу тебя в «прошлогодних», с пометкой: «верить в любовь устали». но, если сможем — давай не злиться. кричать, ругаться и бить посуду?.. ты стала небом Аустерлица — я никогда тебя не забуду. мириться, ссориться — нет, не страшно, мне страшно — верить в тебя напрасно. последний листик в копилку «наше». с пометкой: «верить в любовь опасно». Глеб Дебольский

Самый ценный подарок, который ты можешь преподнести кому либо — это твое время, потому что ты отдаешь то, что никогда не сможешь вернуть.

— Ты знaeшь, Соня, я недавно cxодила на oчень мoдный тpeнинг. И мeня тaм нaконец-тo нayчили, кaк надо правильно любить себя. — И как же? — O, этo цeлая нayка! Во-первыx, если ты хорошо влюблённая в себя женщина, то никогда не стой под душем. Набери себе целую ванну воды, накидай туда розовых лепестков и лежи себе в плавающих лепестках — ты этого достойна! — А дальше? — Дальше, не лежи в этой ванне просто так — намажь себе на морду самую дорогую маску: во-первых, станешь красавицей, а во-вторых — ты этого достойна! — Серьезный подход… — Так а я о чём? Но и это ещё не всё! Сделай себе приятно по всем фронтам, включи себе в ванной музыку, наслаждайся — ты этого достойна! — Что-то у меня у меня уже мурашки по коже… — Таки есть с чего, любить себя — это как торт испечь, замучаешься, пока всё сделаешь правильно! — А ты умеешь печь торты, Лидуся? — Я — нет, но мы сейчас за любовь к себе. Пришла я, значит, с этого тренинга и думаю — надо же всё сделать по науке, пока я ещё при памяти и ничего не забыла. — Прямо сразу? — Куда мне ждать, Соня, мне уже не вчера было сорок, ты же понимаешь, я слегка боюсь не успеть… Набрала я ванну воды, и тут вспомнила, что я же не купила розы. С другой стороны, зачем я стану их покупать, ты же знаешь за эти розы, это же одни красители, химия и формальдегид, как бы они иначе так красиво стояли целый месяц в этом магазине! — Проблема… — Какая проблема, Соня, когда женщина решила любить себя как в последний раз! У меня на кухне есть чай каркаде, я и высыпала весь пакет в воду! — Зачем? — Затем что каркаде между прочим — суданская роза! Только засушенная! Но лепестки! И если её можно пить, то уж конечно в ней можно купаться! — В принципе, логично.. — Ещё бы! Мой первый муж был физик-атомщик, в чём — в чём, а в логике я понимаю! Поэтому открыла холодильник и нашла самое дорогое… — Красную икру? — Я думала за неё, но знаешь, она хреново держится на лице, скользкая, постоянно сползает. — Таки по твоим словам я вижу, что ты всё же попробовала? — Да не об чем говорить, так, слегка! Положила на бровях, она оттуда не падает. А остальное лицо намазала сметаной. Дорогая же вещь, на рынке брала. — По двести? — По двести пятьдесят! Теперь ты понимаешь, как я себя люблю? Соня взялась рукой за сердце: — А дальше? — А дальше я вспомнила за музыку. Компьютер в ванну не притащишь. Телефон жалко, вдруг в воду соскользнёт. Взяла радиоприёмник. Только он в ванной ловит плохо, крутила, крутила — везде треск, потом нашла всё-таки одну радиостанцию с песнями. “Рамштайн” правда пел, но разве это остановит женщину, которая собралась себя любить по полной программе? Залезла я значит в ванну, там каркадэ уже заварился, плавает красивыми мягкими лепестками, я возлегла как царица Савская, глаза закрыла, слушаю "Рамштайн", вспоминаю юность… — И шо там в юности? — Да не успела я толком окунуться в юность, пришла наша Ирма, села под дверь и начала подвывать. — Может, у неё музыкальный слух? —Тоже вариант, кстати… Хотя я думаю, что это она от зависти. Тоже ведь женщина, хоть и собачья, ей, наверное, тоже красивой жизни захотелось. Соня кусала свой кулак, чтобы не рассмеяться. — И ты вылезла из ванны? — С чего бы вдруг? Я тут, на минуточку, собралась себя любить, а не за хурмой на рынок! Сделала радио погромче и лежу себе. — А Ирма? — Воет, зараза. Ну, меня так просто не возьмёшь! Она погромче — и я погромче. Она на октаву выше — и я у радио ручку кручу. Хорошо так получается, как в пятнадцать лет в деревенском клубе… — Ох, представляю! — Не представляешь! Лежу я значит, вся такая красивая, распаренная, суданской розой пропитанная, молодею прямо на глазах, вспоминаю, как в первый целовалась и тут… вдруг…. На меня падает дверь! — Какая дверь? Откуда? — Обычная дверь. Под которой Ирма выла. Муж мой дорогой пришел с работы, хрен знает что подумал, говорит, звал меня, а я не отзывалась, да и где бы я отозвалась, у меня тут "Рамштайн" старательно наяривает, я вся в воспоминаниях, а тут — здрасьте вам с кисточкой! Кстати, знаешь, Соня, видимо, "Рамштайн" как-то действует на мозг, что все начинают молодость вспоминать. Потому что мой муж под их музыку сразу вспомнил, что он в десанте служил, и дверь вынес практически с одного удара! — Хорош! — А, то! Я знала, за кого замуж выходить! А, вот, он не знал, что его ждёт за дверью… В армии его к такому не готовили… Решил, что я себе вены вскрыла, вода-то вся красная… Дверь выбитую в сторону откинул, чуть собаку не пришиб, радиоприёмник полетел следом, на колени передо мной упал, кричит: "Лидочка, девочка моя, да зачем же ты так, да куплю я тебе те сережки, гори оно всё огнём!" — А ты? — А я удивилась сначала, я уже и забыла, что прошлый раз в ювелирном хотела сережки в виде клевера, а он тогда фыркнул и сказал: “Попозже как-нибудь”, — но тут сориентировалась быстро. Встала так грациозно из ванной всем своим роскошным телом, не скажу пятьдесят какого размера и говорю" “Хорошо бы ещё и колечко!” — А муж? — Не выдержал красоты момента. Упал, за сердце схватился. Пришлось его срочно корвалолом отпаивать. Хорошо, что до “скорой” дело не дошло. — Ого! — Вот тебе и “ого”. Правду на тренинге сказали, что влюблённая в себя женщина — это страшная сила! Видишь, я себя любила минут двадцать всего, а муж уже столько подвигов совершил: дверь выбил, собаке на хвост наступил, радиоприёмник разбил вдребезги! — И сережки купил? — Нет, сережки пока не купил. Сама понимаешь, непредвиденные расходы, ремонт в ванной. Зато какая ночь у нас сегодня была! Жарче, чем в молодости на сеновале!.. Марина Мариночкина