Задачка для детей и взрослых от Иосифа Бродского — Шекспир открыл Америку. Давно. При Г. Ю. Цезаре. Он сам причалил к берегу. Потом — его зарезали. — Вы что? Шекспир — Америку? Он умер до открытия. Принадлежит Копернику честь этого открытия. — Да нет, перу Коперника, французского поэта, принадлежит трагедия «Ромео и Джульетта». — Ах нет, вы просто спятили! Да что вы в самом деле? Америка, приятели, открыта Торричелли! — Ну нет, вы все напутали. Как следует усвойте: Не Торричелли, — Ньютоном Америка... — Постойте, не Ньютоном, а... — Нужно ли настаивать на имени? Ее ведь обнаружили до нашей эры римляне! — Я чувствую без имени себя совсем подавленным. — Вы что? Какие римляне? Она открыта Дарвином! — Не Дарвином, а Байроном! — Плешивым и пришибленным? — Да нет, известным барином. — Не Байроном, Шиллером! — Уверьтесь, бросив глупости, в сужденье обоснованном: Америка на глобусе нанесена Бетховеном! — Бетховена примерное служение науке известно. Но Америка открыта Левенгуком. — Нет, что-то тут не вяжется. Она открыта... — Врете! — Буонапартом, кажется. — Вот-вот, Буонаротти! — Ох нет, Его Величество Карл Пятый... — Заблуждение! — ...в эпоху электричества! — ...да, до оледенения... — Шекспир нам дал подробное... — Шекспир? Он из Италии... Ну и тому подобное и, так сказать, так далее... Вот так на подоконнике беседовали школьники. Я двери притворил. Прошу вас убедительно сказать им, кто действительно Америку открыл. Очко даем за правильность! Скажите, чем прославились все те, чьи имена здесь были упомянуты. Мы сами — очень заняты, а истина — нужна. Надеемся, что справитесь, пусть это — нелегко. Тринадцать лиц, которые прославились в Истории! ЗА КАЖДОГО — ОЧКО. Это стихотворение Иосифа Бродского было опубликовано в журнале «Костёр» в 1966 году, в двенадцатом номере. Замечательная задачка для детей (хотя, по нашим временам, уже и для взрослых).

Beчepoм гyлял пo бeзлюднoмy бepeгy мopя. Этo былo нe вeceлo и нe гpycтнo — этo былo пpeкpacнo. Bинceнт Baн Гoг

Несовременно Так прикажи тобою овладеть Одним лишь взглядом: страстным и фатальным! Ведь в глубине его таится медь Медово-карей Осени печальной. Слегка флиртуя веером ресниц, Моих фантазий стаи беспокоя, Падёшь легко, распахнутая, ниц, В Игру страстей осеннего прибоя. И обнимая вожделенный стан Забуду всё: от Альфы до Омеги, В душе мужской проснётся океан Сакральных чувств, сокрытых в человеке... Картина Брэда Канкла. © Copyright: Лена Садовникова, 2022 Свидетельство о публикации №122102904954 #Стих_от_подписчика_КиЧ

Я пришла в гости к подруге Тане и обомлела. Все так идеально и так красиво, что хочется спросить, где купить билет в этот музей. Все так чисто, что хочется достать скальпель и немедленно начать оперировать. Не квартира, а рай перфекциониста. Книги стоят в порядке убывания размера. Разноцветные свечки на полочках сочетаются с рисунком на шторах. Конфеты в вазочке под цвет обоев. Шарманнн. — Извини, я не успела прибраться, — сказала подруга и поправила несимметрично лежавшую декоративную подушку на модном диване. «Издевается, что ли? — подумала я. — Кокетничает?» — Ничего, как-нибудь выдержу, — подыграла я. Я сама ни дня не жила в таком порядке и, видимо, не буду. Мой дом — это обитель хаоса: все куда-то бегут, что-то роняют, забывают чашки с недопитым чаем, две кучки носков пугливо выглядывают из-под кровати, по полу в красивом беспорядке раскиданы куклы — Катя, убери!!! — и учебники сына — ты уроки сделал? — и кто-нибудь, снимите уже белье с сушилки, вы же видите, мне некогда, я убираю за кошкой, которую стошнило шерстью на диван. Уходя в гости, я уронила вешалку для верхней одежды, на которую навешана целая гора одежды, причем не обязательно верхней. «Со мной что-то не так, — думала я, наслаждаясь чужим уютом. — Наверное, только сверхлюди живут вот так, как на открытке…» Я никогда так не смогу. На следующий день утром я поругалась с дочерью. Ей два года, а это возраст протеста. В саду планировалось торжественное фотографирование, требовалось нарядно одеться. Моя нехочуха отвергала одно платье за другим, требовала любимую «юбчку», которую я вчера бросила в стирку, когда дочь заляпала ее супом. Я объясняла, умоляла, убеждала. В итоге психанула, достала из стирки юбочку, на которой суп подсох и стал незаметен, чем немедленно осчастливила дочь. Та весело и покорно оделась и, счастливая, отправилась в сад. Красивое платье я взяла с собой в пакете, на случай, если передумает. В саду в районе шкафчиков клубились родители и дети. Девочки-принцессы, с бантами и заколками, в шикарных бальных платьях хныкали оттого, что «мама взяла не те туфельки» или «мне жарко». Моя гоняла в суповой юбке и хохотала над игрушечным ежом. Мамы обсуждали, стоит ли гладить трусики и маечки. Большинство склонялись, что стоит, потому что «ткань после глажки становится мягче», и вообще «я каждый день глажу». Я тихо сползала от стыда под скамейку. Я никогда в жизни не погладила ни единых трусов, ни своих, ни чужих, а главный критерий при выборе одежды — удобно и не мнется. Одна мама прямо в раздевалке отпаривала дочке… бант. «Со мной что-то не так, — думала я, глядя на идеальные платьица девочек. — Наверное, только сверхлюди живут вот так, гладят каждый день…» Я никогда так не смогу. Я поцеловала дочку в макушку. Она пахла копченостями. Суп был гороховый. — Кать, давай платье наденем? Красивое! А? — Неть, не хочу! — заупрямилась моя принцесса. Я не стала настаивать. Я хочу, чтобы на фотографии она была в отличном настроении, как сейчас. А не красивая, но заплаканная. Через много лет я буду смотреть на эту фотографию и радоваться ее сладкой кокетливой улыбке и блестящим глазкам, а юбочку даже не замечу и про суп забуду. По пути на работу я заехала сделать мейк к Юляше. Юляше, на минуточку, под пятьдесят, но выглядит она на 25. Поэтому Юляша, а не Юлия Михална. Когда я ее вижу, я спрашиваю: — Ты в холодильнике спишь, Юляш? Или молодильные яблоки жрешь? Или у тебя есть портрет Дориана Грея, который за тебя стареет? Потому что это невозможно — так выглядеть в полтос. — Это ботокс, детка. Гимнастика для лица. Косметология. Тебе, кстати, тоже пора. Вон мимические уже распоясались, — говорит Юляша и склоняется ко мне близко-близко, наносит тоналку на мои прыщики. «Со мной что-то не так, — думаю я, глядя на ее идеальную кожу. — Наверное, только сверхлюди живут вот так, всегда молодые и свежие…» Я никогда так не смогу. Потом, уже напомаженная, я побежала на работу. Точнее, на встречу с читателями. Недавно вышла моя вторая книга, и теперь я провожу встречи с теми, кто меня читает, балагурю со сцены и всегда с недоверчивым восторгом раздаю автографы: «Вам правда понравилось?» Я делаю то, что мне нравится, а меня за это еще и благодарят, ну счастье же! После мероприятия я пришла в гардероб и присела за стойку, переобуваясь из туфель в сапоги. Получилось, будто я спряталась. К стойке подошли две барышни. Они вдохновенно болтали, и я не сразу поняла, что речь обо мне. — Я когда на таких людей смотрю, мне кажется, что со мной что-то не так, — сказала одна. — Ага, и я, — поддерживает другая. — Я бы вышла и умерла там, на этой сцене. А она шутит, хохочет, будто не перед залом, а дома. Смотрю на нее и думаю: «Это какие-то суперлюди. Я никогда так не смогу!» Я вынырнула из-за стойки с криком «Сможете!», ударилась коленкой и напугала девчат. Чудом не сломала стойку. — Сможете! Сможете!! Сможете!!! — заорала я, потирая ушибленную коленку. — Но есть одно «если». — Какое? — улыбнулись девочки. — Если захотите!!! Моя подруга Таня — дизайнер, и ее дом — это ее визитка. Создание этой визитки отнимает все ее время, силы и талант, потому что ее работа — это ее призвание. Остается только на фитнес, потому что такому дому надо соответствовать. На другое не остается, но Таня рада, что каждый день может полностью посвящать любимой работе, что ее ценят клиенты, что у нее много проектов. Это ее выбор, и он делает ее счастливой. А у тех мам из раздевалки призвание — быть мамами. Жить интересами и потребностями своих детей. Они так быстро растут, эти дети, и скоро совсем взрослые дочери и сыновья уйдут на свидания, поэтому эти мамы ловят момент и кайфуют от возможности гладить платьишки и трусики своим детям, которые, конечно, этого не запомнят. Зато мамы запомнят. Запомнят этот сладкий период как самый трогательный, когда у них было так много возможностей быть рядом с детьми, чувствовать себя мамами, нужными, хорошими, идеальными. Самыми лучшими. Это их выбор, и он делает их счастливыми. Я пишу тексты. И это мое призвание. Я выбираю именно эту деятельность, потому что я эгоистка и хочу быть счастливой. Потому что в этот момент я не просто счастлива, я учу этому навыку своих детей. Передаю им эти флюиды — внутреннего ликования. Хоть и делаю это в домашнем беспорядке, в халате и с морщинками, рассыпанными по лицу. Мы все эгоисты. Мы делаем то, что делает нас счастливыми, интуитивно выбирая это из миллиона других дел. И это прекрасно. Это означает, что со всеми все так! Со всеми все нормально! Просто кто-то сегодня в неглаженых трусах. Ольга Савельева

Достаточно смены декораций, и все сразу может измениться - ход времени, поток эмоций. Харуки Мураками

к черту расстояние, обстоятельства, правила и морали, мне бы просто держать тебя за руку (чтоб не украли), смеяться до колик, нести несусветную чушь. как мне быть, если я без тебя умею, но не хочу? мне бы лишь прижиматься к тебе после плохого дня. быть с тобой маленькой, слабой и нежелезной, знаешь, мне никем тебя не хочется заменять, потому что я знаю, что это бесполезно. мне бы лишь касаться тёплых твоих ладоней, ерошить мокрые волосы, спать на твоей груди. честное слово, оторвать бы руки этому купидону, отобрать все стрелы, чтоб больше не чудил. не боюсь ни бога, ни дьявола, ни той тьмы за краем, а боюсь, что кем-то не тобой будет пахнуть моя рубашка, с каждым днём я тебя всё отчаяннее теряю, и это, пожалуй, самое страшное. мне бы лишь знать, что я для тебя хоть что-то значу, ведь только с тобой я чувствую, что жива. держи меня, такую влюблённую дурочку, странную чудачку, и никому меня больше, пожалуйста, не отдавай. Аня Захарова

Пренебрежение здравым смыслом — верный путь к счастью. Джейн Остин «Гордость и предубеждение»

Кaк вceгда пocле paботы, я спycтилась в мeтро и пoeхала дoмой. Ceла в тpeтий вaгон. Напpoтив мeня pacположилась бoдрая pyмяная бабyлька со слyxовым аппapaтом. Пoeзд тpoнулся. Cкользнув пo мнe oтвлечённым взглядoм, бaбка гpoмко cказала: — Вoт-вот, мoя снoxa — тaкая жe кадpa! Явитcя, paccядется, кaк бoбёp нa антресоли, раздвинет своё мясо – стыд и срам. Так бы и наложила кpaпивы пoлные штaны! Вспыхнув, я поспешно оглядела свой туалет. Всё прилично: юбка не задралась, кофта не расстегнулась, все мои «стыды и срамы» надёжно спрятаны от окружающих. — Мне кажется, я нормально сижу, — сказала я. — И никому не доставляю дискомфорта своим видом. — Да что ты мне баешь, кума? — гаркнула бабка на весь вагон. – В мои годы таких хворостиной учили на конюшне, был бы жив тятя – он бы подтвердил! Народ начал оглядываться на нас. — Извините, — сухо ответила я, – мы с Вами не знакомы, так что попрошу не тыкать и оставить комментарии при себе. — Ещё одна бомбанутая на всю башку! – не осталась в долгу румяная бабка. — Тапок щелястый! Я б и на порог такую семидырку не пустила, Абрамовна. — Аркадьевна, — машинально поправила я – и прикусила язык. Только теперь я сообразила, что в ухе у бабки не слуховой аппарат, а гарнитура от мобильного телефона. Вот я дурочка! Продвинутая бабуля обращалась вовсе не ко мне, а к какой-то невидимой собеседнице Абрамовне. — Ладно, вата моя сахарная, не хнычь, - раскатисто сказала бабка. – Пройдёт понос и жизнь наладится. Успокоенная тем, что жизнь наладится, я тоже вынула телефон, проверила пропущенные звонки. Втайне я весь день ждала звонка от Ильи, но список пропущенных был пуст. — Ошмёток навозный у тебя, а не мужик! – снова заголосила бабка. – И чаво ты вцепилась в него как цыганская ветошь? Крутит тобой, как хочет, гони его поганой метлой! Я вздрогнула. Бабка не замечала меня, она без стеснения трещала с таинственной Абрамовной, но характеристика насчёт «ветоши» подходила к Илье как нельзя лучше. В последнее время наши отношения с Илюхой действительно сильно просели. Порой я подозревала, что у него завёлся кто-то на стороне. — Ты с ним того, мать… осторожней, - объявила бабка. – Я тоже с ним как-то всю ночь спала и покаялась. Утром глянула – батюшки, всё у меня под ним красное и шелушится! Ситуация становилась забавной. Я перешла в «Вайбер» – там ненавистная шефиня вовсю спамила меня файлами с пометкой «Ивановой, срочно!», «это нужно сделать до завтра», «это тоже обязательно!». Я горько вздохнула, даже домой расхотелось. Вместо отдыха мне маячил очередной бурный вечерок за срочной работой. — Спрашивается, на хрена ты за неё держишься, звезда стрясённая? – спросила бабка напротив. – Я бы вот ни дня мучиться не стала. Вырезать заразу. Вырезать без наркоза и в тазик оцинкованный бросить! Это опять-таки настолько совпадало с моими мыслями, что я подозрительно покосилась на румяную бабку. Однако бабуля была погружена в разговор. Она смотрела сквозь меня — и не видела. В телефоне засветилась долгожданная СМСка от блудного Илюхи. Я быстренько её открыла, но там было лишь: «Салют, Валёк! Извини, занят, весь день в бегах! До связи!» И ни «целую» тебе, ни «люблю»… Впрочем, пора уже привыкнуть, что наша дружба катится в закат. — Бросай ты его, шута горохового! – твердила в телефон бабка напротив. – Дело тебе говорю – бросай! На фига козе баян, а таксисту — педучилище? — Спасибо, — шёпотом сказала я. – Я подумаю над Вашим советом. Но бабка не удостоила меня вниманием. Прикинув объём будущей работы, я захлопнула «Вайбер» и представила, как бросаю сначала Илюху, а потом ненавистную шефиню – в оцинкованный тазик без наркоза. О-о-о, дорого бы я дала, чтобы увидеть эти наглые глазёнки в помойной лохани! — Так и сделай! – заорала румяная бабка. – Я от тебя не отстану! Чтоб вот завтра же – шарах! – и сиськи по ветру. А потом гуляй смело и не чешись! «Легко тебе говорить, пенсия! – уныло подумала я. – Илюха – ещё полбеды, но уход от нашей горгоны – это нудный скандал, разборки и долгая песня на тему: «Вот от Вас, Иванова я такого финта не ожидала – хотите подвести коллектив в самый трудный момент, бросить всё на полдороге?», а потом мечись, ищи срочняком новый заработок… плюс на шее висит куча долгов и денег вечно в обрез». — Я тебе прямо скажу, — объявила бабка с гарнитурой. – Не тужи и время не теряй. Главное – напор и атака. А промохаешь — пропадёшь, как вай-фай в канализации. Всё образуется, Абрамовна! — Да Аркадьевна я!.. – сказала я неслышно. Метро подошло к моей станции, я двинула на выход – от весёлой говорящей бабки. — Слушай меня, не буксуй, залётная! – орала она сзади. – Уж я-то пожила, я знаю. Всё будет тип-топ, поняла? С Богом, Абрамовна, покедова. На платформе меня настигла ещё одна СМСка. Это внезапно пришли деньги за старую шабашку, о которой я и думать давно забыла. Глянув на цифру, я столбом встала среди толпы. Сумма была очень и очень приличная. Целое богатство для меня! Ёлки-палки. А может… может, Валентина Аркадьевна, тебе и правда плюнуть на всё? Забить на эту бездарную работу вместе с бездарным бой-френдом? На пустое ожидание и безрадостные вечера? Шарах! – и сиськи по ветру! Гуляй смело и не чешись, и гори оно синим пламенем. Поезд загудел и полетел прочь. В вагоне по-прежнему болтала с кем-то румяная бабка. А я торчала с дурацкой улыбкой и представляла себе глаза шефини и Илюхи в оцинкованном тазике… Дмитрий Cпиридонoв

Много ли надо для счастья вечером?... Найти парковку для души. Ринат Валиуллин

Я знал, что я существую, пока ты была со мною. Иосиф Бродский