Олег Рой ? "Тот, кто стоит за плечом" (отрывок из романа) ... Он снова поглядел в сторону девушки на танцполе. Она тоже посмотрела на него. Ее лицо, фигура, глаза – что-то было во всем этом знакомое, будто он уже где-то ее встречал. Сомнения на миг одолели его, но он стряхнул их с себя как наваждение: как он мог встречать эту девушку, про которую Гравитц говорит, что даже он живет с ней в разных мирах? Парень, который пришел с этой знакомой незнакомкой, вдруг стал откровенно приставать к ней. –  Ты вообще не в моем вкусе. Меня тошнит от таких, как ты! – закричала девушка и привлекла внимание половины танцующих. Сашка привстал, но Мишка одернул его и заставил сесть обратно. –  Сазон, да забей ты на нее! Давай выпьем! Сашка видел, как девушка схватила сумку и направилась прочь из клуба и как парень помчался ее догонять. –  Слушай, ну бывают же такие ослы. Она же сказала ему, отвали! Опять до-гоняет! Мишка не успел помешать Сазону, потому что тот помчался к выходу раньше, чем Гравитц переварил слова друга. –  Отстань! Убери руки! – кричала девушка уже в холле. Парень тащил ее обратно в зал, она пыталась вырваться, но у нее не получалось. Сашке хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию и вмешаться без раздумий: –  Эй, парень, ты что, глухой? Тебе же ясно сказали – убери руки. И тут появился Мишка. С идиотским видом, хихикающий и явно напуганный, встал рядом: –  Сазон, пошли! Не связывайся! –  Гравитц, отвали! – Сашке стало стыдно за друга. Стыдно не перед этим напомаженным уродом, нет – перед девушкой, из-за которой вспыхнул конфликт. –  Не лезь, урод, не твое дело. Иди отсюда! Пока кости целы! – огрызнулся тип. –  Может, выйдем и снаружи разберемся, кто из нас урод? – спокойно предложил Санек. Девчонка вдруг испугалась: –  Хватит! Денис, остынь! Пошли в клуб! Я иду с тобой, слышишь, иду! Она схватила этого придурка за руку и потянула, но тот вырвался. Санек посмотрел ему прямо в глаза и почувствовал, как кровь забурлила по венам. –  Ты что? Ты хоть знаешь, на кого прешь? – повернулся к нему Денис. –  А ты что, испугался? – Сашка был уверен, что этот парень никогда и не дрался, только словечками кидаться умеет. Денис развел руками. –  Ну что ж, пойдем, пацан, сам напросился. Сашка вышел на улицу. Его догнал Мишка. Хмель и таблеточный эффект с Гравитейшена как рукой сняло. –  Сазон, опомнись! Ты что творишь? – шипел он. Сашка не ответил. Они вышли из помещения – холодный мартовский ветер тут же забрался под одежду и встряхнул всех троих. Денис, виновник конфликта, уверенно шагал впереди, с кем-то разговаривая по телефону. Они миновали ковровую дорожку, зашли за угол, и здесь их ждал сюрприз: четверо рослых парней. –  Я так и знал, что ты струсишь, – усмехнулся Сашка, обращаясь к Денису. –  А ты чего думал, я о тебя стану руки марать? Очень надо! – медленно и четко проговорил придурок. – И заметь, девушка все-таки осталась в баре – все будет по-моему, понял, пацан? Так что не лезь в это дело! Разделайтесь с этими двумя! – кивнул он своим браткам и ушел. Сашка бросился на одного из парней, но тут же получил отпор. Он успел врезать второму, но первый свалил его с ног. Сашка встал и снова двинулся на него. Опять свалили. Мишка тоже отбивался от остальных, но напрасно – Гравитц совсем стал дохляком со своим образом жизни, кажется, даже ни разу не попал. Сашка снова встал и кинулся на одного из парней. Несмотря на то что тот был на голову выше, Сазонову удалось сбить его с ног. Оба они, Сашка и этот верзила, повалились на землю, отчаянно дубася друг друга по лицу, спине, плечам – куда попадал кулак. –  Так, и чего тут случилось? – послышался смутно знакомый голос. Сашка замер, впрочем, как и его противник, и увидел Марата. Он стоял над ними, с интересом рассматривая происходящее. Бывший охранник две тысячи четырнадцатой совсем не изменился. Такой же длинный, худощавый, с цепким взглядом и противной ухмылкой на лице. –  Оба-на, какие люди! Сазон! – еще больше оскалился Робеспьер, разглядев Сашку с верзилой, затем перевел взгляд на валяющегося в сторонке избитого Мишку. – И этот тут! Это вы их за что? –  За дело, – проговорил один из охранников Дениса. –  Так-так. Знаю я этих двоих удальцов-молодцов. Чего, сопляки, приперлись сюда? – заорал Марат. –  Не кричи! Надо было, вот и приперлись, – сказал Сашка, отцепившись от верзилы и вытирая кулаком кровь с лица. – А ты чего приперся? –  Ой, а этот еще в школе клыкаст был. Не изменился! – Марат снова ухмыльнулся. – Ну-ка, иди сюда, удалец! – подозвал он Санька. Сашка, пошатываясь, подошел к Марату. На ходу вспоминал все, что слышал про них с Лилей. Неужели Лилька с ним встречается? Что можно найти в этом козле? –  Держите ему руки, – Робеспьер обратился к верзилам. Те послушно схватили Сазонова за локти раньше, чем тот смог что-то сделать. «Бах!» – Сашка почувствовал глухой удар по лицу. В ушах зазвенело. Больно, но Санек стойко выдержал. Сплюнул кровь, скривился и, ухмыляясь, сказал: –  Мы с тобой рассчитаемся, я тебя, козла, найду! Брови Марата удивленно поднялись. –  Да ну? Тогда ищи! А вот тебе мой след, следопыт! – Марат снова врезал Сазонову по лицу, затем перевел взгляд на Мишку, который так и лежал на земле, подобрав под себя ноги и испуганно глядя на Марата. –  Ну че, Гравитейшен, у меня для тебя тоже кое-что есть. Вы, парни, идите, я с ними сам разберусь, – больше приказал, чем попросил Робеспьер. Рослые бойцы тут же ретировались. –  На тебе подарок, бабки занесешь. – Марат что-то сунул Мишке в кулак так быстро, что Сашка не успел разглядеть. –  Ну что, бойцы, пошел я! Больше мне на глаза не попадайся! – Марат снова обернулся к Сазонову. – Это вам еще повезло, что меня встретили. Благодарить должны до конца жизни, поняли? Сашка ничего не ответил, только сплюнул и облокотился о стену – после драки ноги еле держали. Когда Марат ушел, Мишка, отплевываясь, пробормотал: –  Дурак ты, Сазон, я тебе говорил – не связывайся! Ну чего ты добился? –  Слыш, Гравитц, остынь! –  Да пошел ты! – Мишка на глазах становился все раздражительнее. Беспомощность и страх уступили место злобе и агрессии. – Блин, теперь из-за тебя мне дорога в этот клуб закрыта! Взял на свою голову идиота! Ну что ты в этой Верке нашел, а? Там телок немерено. Нет же, надо было подраться из-за одной соски! –  Слышь, Гравитейшен, ты сейчас от меня по морде схватишь! Ты как ее называешь? И что тебе там Марат дал, расскажи-ка? Что у тебя за делишки с ним? Во что ты вляпался? –  Да тихо ты, раззуделся, – одернул его Мишка и тревожно огляделся, – думаешь, я в это дело по собственной воле вляпался? Думаешь, мне это так нравится, и я таким образом себе на хлеб зарабатываю? Включи мозги, Сазон! Я – сын депутата, мне не то что отказывать себе ни в чем не надо – я даже не задумываюсь о том, что такое деньги и как они могут тяжело доставаться. Да, я иногда ба-луюсь, но мне бы и в голову не пришло самому толкать эту дрянь – ты хоть прикидываешь, каким местом все это может выйти и мне, и отцу, если кто-нибудь меня сдаст?! –  Тогда зачем? Я не понимаю? – растерялся Сашка. –  Не понимаешь – а туда же, – обиделся Гравитц, – знал бы ты, в какой я заднице! –  Ну так расскажи! –  Расскажу! Но не здесь! Поехали ко мне! Там расскажу! – почти прошептал Мишка. Через полчаса они уже были на гравитейшенской квартире, жевали бутерброды, запивая горячим чаем. Видок у обоих был что надо: лица распухшие, под глазами синяки, на руках ссадины. В другой раз и при других обстоятельствах они наверняка подтрунили бы друг на другом и от души посмеялись, но не сегодня. –  Понимаешь, дурак я был два года назад, – хмуро рассказывал Гравитц. – Надо было сразу ему отпор дать, а я не смог. А теперь как из этого вылезти, не знаю! –  Да просто брось и все! – подсказал Сашка. – Чего тут знать! –  Не могу. – Гравитц покачал головой и посмотрел на друга. В глазах его Сазонов увидел отчаяние и страх – похоже, Мишка и впрямь в полной заднице. – Если брошу – он все растрындит по всему свету. А у меня, сам знаешь, отец в депутатах. И Мишка стал рассказывать обо всем, что случилось за эти два года. Оказывается, зависимость от Марата упиралась в злополучный выпускной вечер, когда они собрались на квартире у Вадика. –  Понимаешь, я тогда в хлам был пьян. Да мы тогда все такими были. Жест-кую дурь он нам подкинул. Ну а через день выловил меня и фотки сует. Гляжу, а там я в полнейшем ауте. «Ну чего, Мишка, – говорит, – будем, малец, в «дашь на дашь» с тобой общаться? Или мне картинки папаньке твоему занести?» Надо бы-ло мне тогда храбрости набраться да рассказать обо всем отцу. Ну, поорал бы, карманных денег лишил бы, ну не убил бы точно. А я испугался. Он мне: «Сбагришь этот пакетик с таблеточками, и забудем весь этот маленький инцидент, до-говорились?» И я подписался. Только одним пакетиком все не закончилось. За этим заданием пошло следующее, следующее и следующее. И так до сих пор – на крючке я у него. Досье на меня все толще и толще, и теперь страшно подумать, что может узнать обо мне отец. Мишка замолчал, наступила тягостная тишина. Сашка обдумывал все, что услышал от друга. –  Слушай, а с отцом ты не пробовал поговорить? – спросил Сазонов. – Может, поймет? –  Ты прикалываешься, что ли? Батя меня и слушать не станет – и так по любому поводу наезжает: ты, мол, иждивенец, камень на шее, одни проблемы от тебя. Как в политику ударился, так ему вообще ни до чего стало – совсем ему власть мозги затуманила, еще покруче наркоты. Все хапает, хапает, хапает, словно боится не успеть момент урвать. Иногда смотрю ему в глаза, а там только значки доллара. Мне порой кажется, узнай он обо всей этой заварухе – сам бы меня полицаям сдал. Разом бы и от надоевшего иждивенца избавился, и проявил бы себя сознательным гражданином. –  Да уж, дела... – потер лоб Сашка. – А ты уверен, что Марат не порожня-ком на тебя давит? Может, просто стращает? Кто он такой вообще, чтоб у него такие связи были? –  Ну ты наивняк, Сазон, – усмехнулся Мишка, – думаешь, Робеспьер – последняя инстанция? Да он такая же шестерка, как и я, только у более крупной ры-бы. –  И ты знаешь, у какой? –  Нет, откуда мне знать... – Мишка опустил глаза и задумался. – Ладно, забей, – после недолгой паузы проговорил Гравитц и криво улыбнулся. На его рас-пухшем посиневшем лице улыбка смотрелась особенно жалкой. – Что мы все обо мне да обо мне – ты лучше расскажи, зачем, придурок, в драку полез? Неужели так запал на Верку? –  Так ее Верой зовут? – Сашкины мысли моментально переключились на ту самую девушку из клуба. –  А то ты не знаешь? – усмехнулся Гравитц. Усмешка показалась Сазонову странной. –  А что, должен знать? Ты о чем вообще? Мишка странно захихикал. –  Вера Баринова – говорит тебе что-нибудь это имя? Вера Баринова! В памяти вырисовался образ девушки: толстой и некрасивой, тихой, словно тень. Одноклассница из две тысячи четырнадцатой! Новенькая, пришедшая к ним в класс в самый последний год. Кажется, она прибыла из какой-то далекой страны: Америки или Швейцарии. Кадушка! Или не она? Точно она! Быть не может! Да ну, Миха прикалывается... –  Ну что, вспомнил? – выдернул Сашку из раздумий Гравитейшен. – Два года прошло, а девчонку прям не узнать! Я когда списки первокурсников просматривал, думал, тезка, особо-то не присматривался – у меня факультет другой. А на одной студенческой сходке общий приятель нас друг другу представил. А эта коза мне так запросто: «Привет, Гравитейшен!» Я аж охренел! Изменилась Верка, ничего не скажешь, мне иногда даже стыдно бывает за то, что мы ее Кадушкой дразнили. Прям как в сказке: из гадкого утенка такая телка вылупилась. Мишка снова захихикал, а Сазон все никак не мог справиться с переполнив-шими его эмоциями. –  Да, я бы и сам никогда не подумал. И такая красавица стала. Слушай, а ты ее номер мобилы знаешь? Мишка перестал смеяться и сказал совершенно серьезно: –  Послушай меня, брат, забудь ты об этой девчонке, о’кей? Держись лучше от нее подальше. –  Это почему? –  Да нипочему, – замялся Мишка. –  Слушай, ты меня не пугай, лучше скажи, она, значит, с тобой в МГИМО учится? Когда у нее занятия? –  Не знаю, – сухо ответил Гравитц. – Она со мной особо не общается. Нос воротит. –  Еще бы, – не удержался Сашка. – Там наверняка такая слава о тебе идет, раз ты наркоту сбываешь. Она-то небось нормальная девчонка... Сазонов сказал и сам понял, что сморозил глупость. Мишку его фраза уязвила до боли. –  Нормальная, говоришь? – взвинтился он. – А я, значит, дерьмо, да?! Жалкая и ничтожная личность? Нар-ко-ман! – последнее слово Мишка произнес особо отчетливо, – Ведь ты презираешь наркоманов, да, Сазон? –  Мих, да ладно, остынь, я не то сказал. Но Мишка остывать и не думал. –  Думаешь, я один такой падший, да? А вот и нет. Хочешь, я тебя удивлю? Я тебе не говорил специально, расстраивать не хотел! –  Мишка, перестань! Ничего ты не падший! Все будет хорошо! – Сашка не знал, как загладить свои слова. –  Нет, ты послушай! – приятель хлопнул кулаком по столу. В глазах его за-блестела ярость. – Лильку Варламову помнишь? – уже тише спросил он. Внутри Сазонова все похолодело. –  Она тоже была нормальная девчонка, помнишь, Сазон? А как ты смотрел на нее – как на принцессу, на возвышенное существо. Конечно, она же такая чистенькая вся была, правильная... –  Мих, успокойся! При чем тут Варламова? –  А при том, что Лилька у нас теперь тоже нар-ко-ман-ка! Да, Сазон, в ничто удолбанная наркоманка! –  Чего? – Сашку словно парализовало, он почувствовал, как по всему телу пробежали мурашки. – Ты что несешь, Гравитц? – не помня себя, кинулся он на приятеля, схватив его за шиворот. –  Да отвали, – вырвался Миха. – Сегодня и так из-за тебя по морде треснули. Хватит! Сашка отпустил приятеля, сжал кулаки. Желваки на его лице ходили хо-дуном от напряжения, сердце разрывалось от боли. Надо что-то делать! Завтра же позвонит Лильке. Попробует помочь ей – лю-бым способом. Набьет морду этому Марату, сдаст его властям, украдет ее и от-везет на край света – все что угодно, лишь бы помочь Лиле!