Вы помните, Вы всё, конечно, помните, Как я стоял, Приблизившись к стене, Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое В лицо бросали мне. Вы говорили: Нам пора расстаться, Что вас измучила Моя шальная жизнь, Что вам пора за дело приниматься, А мой удел — Катиться дальше, вниз. Любимая! Меня вы не любили. Не знали вы, что в сонмище людском Я был как лошадь, загнанная в мыле, Пришпоренная смелым ездоком. Не знали вы, Что я в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, что не пойму — Куда несет нас рок событий. Лицом к лицу Лица не увидать. Большое видится на расстоянье. Когда кипит морская гладь — Корабль в плачевном состоянье. Земля — корабль! Но кто-то вдруг За новой жизнью, новой славой В прямую гущу бурь и вьюг Ее направил величаво. Ну кто ж из нас на палубе большой Не падал, не блевал и не ругался? Их мало, с опытной душой, Кто крепким в качке оставался. Тогда и я, Под дикий шум, Но зрело знающий работу, Спустился в корабельный трюм, Чтоб не смотреть людскую рвоту. Тот трюм был — Русским кабаком. И я склонился над стаканом, Чтоб, не страдая ни о ком, Себя сгубить В угаре пьяном. Любимая! Я мучил вас, У вас была тоска В глазах усталых: Что я пред вами напоказ Себя растрачивал в скандалах. Но вы не знали, Что в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, Что не пойму, Куда несет нас рок событий… Теперь года прошли. Я в возрасте ином. И чувствую и мыслю по-иному. И говорю за праздничным вином: Хвала и слава рулевому! Сегодня я В ударе нежных чувств. Я вспомнил вашу грустную усталость. И вот теперь Я сообщить вам мчусь, Каков я был, И что со мною сталось! Любимая! Сказать приятно мне: Я избежал паденья с кручи. Теперь в Советской стороне Я самый яростный попутчик. Я стал не тем, Кем был тогда. Не мучил бы я вас, Как это было раньше. За знамя вольности И светлого труда Готов идти хоть до Ла-Манша. Простите мне… Я знаю: вы не та — Живете вы С серьезным, умным мужем; Что не нужна вам наша маета, И сам я вам Ни капельки не нужен. Живите так, Как вас ведет звезда, Под кущей обновленной сени. С приветствием, Вас помнящий всегда Знакомый ваш Сергей Есенин, 1924 г.
Другие записи сообщества
Зима приближается. Сызнова Какой-нибудь угол медвежий Под слезы ребенка капризного Исчезнет в грязи непроезжей. Домишки в озерах очутятся. Над ними закурятся трубы. B холодных объятьях распутицы Сойдутся к огню жизнелюбы. Обители севера строгого, Накрытые небом, как крышей! На вас, захолустные логова, Написано: «Сим победиши» . Люблю вас, далекие пристани В провинции или деревне. Чем книга чернее и листанней, Тем прелесть ее задушевней. Обозы тяжелые двигая, Раскинувши нив алфавиты, Вы с детства любимою книгою Как бы на середке открыты. И вдруг она пишется заново Ближайшею первой метелью, Bся в росчерках полоза санного И белая, как рукоделье. Октябрь серебристо-ореховый. Блеск заморозков оловянный. Осенние сумерки Чехова, Чайковского и Левитана. Борис Пастернак, Октябрь 1943
Я верю, что ничто не проходит бесследно и что каждый малейший шаг имеет значение для настоящей и будущей жизни. ___ Антон Павлович Чехов
Каждый дом меня как-будто знает. Окна так приветливо глядят. Вот тот крайний чуть-ли не кивает, Чуть-ли не кричит мне: Как я рад! Здравствуйте. Что вас давно не видно? Не ходили вы четыре дня. А я весь облез, мне так обидно, Хоть бы вы покрасили меня. Две усталые, худые клячи Катафалк потрепанный везут. Кланяюсь. Желаю им удачи. Да какая уж удача тут! Медленно встает луна большая, Так по петербургски голуба, И спешат прохожие, не зная, До чего трагична их судьба. Ирина Одоевцева. Контрапункт. Париж, 1951.
Ecли бы я мoг прoжить жизнь eщё рaз, в ней я бы пoстарался чаще oшибаться. Я бы не стремился быть таким совершенным и смотрел бы на всё проще. Я сумел бы оказаться глупее, чем получилось, и лишь очень немногое принимал бы всерьёз. Я бы не был таким чистюлей. Я рисковал бы больше, путешествовал бы чаще, наблюдал бы больше закатов, взошел бы на больше гор, переплыл бы больше рек. Я посетил бы места, где никогда не был, ел бы больше мороженого и меньше бобов. У меня было бы больше проблем настоящих и меньше — придуманных. Если бы я мог прожить заново, я разувался бы в начале весны и обувался бы в самом конце осени. Я бы почаще заглядывал в те уютные уголки, наблюдал бы больше рассветов, больше играл бы с детьми. ___ Хорхе Луис Борхес
Мир не прост, совсем не прост, Нельзя в нем скрыться от бурь и от гроз, Нельзя в нем скрыться от зимних вьюг, И от разлук, от горьких разлук. Но кроме бед, непрошеных бед, Есть в мире звезды и солнечный свет, Есть дом родной и тепло огня, И у меня, есть ты у меня. Мир не прост, совсем не прост, Но не боюсь я ни бурь и ни гроз, Не страшен холод, не страшен зной, Если со мной, ты рядом со мной. Ты не грусти, ты зря не грусти Когда вдруг встанет беда на пути, С бедой я справлюсь, любовь храня, Ведь у меня, есть ты у меня. Все, что в жизни есть у меня, Все, в чем радость каждого дня, Все, о чем тревоги и мечты Это все, это все ты! Все, что в жизни есть у меня, Все, в чем радость каждого дня, Все, что я зову своей судьбой Связано, связано только с тобой. ___ Леонид Дербенёв, 1976
- Дети есть? - Ecть. - Много? - Много... Дочь. "Компромисс", Cepгей Довлатов,
Дождь, звонкой пеленой наполнил небо майский дождь. Гром, прогремел по крышам, распугал всех кошек гром. Я открыл окно, и веселый ветер разметал все на столе - Глупые стихи, что писал я в душной и унылой пустоте. Грянул майский гром и веселье бурною, пьянящею волной Окатило. Эй, вставай-ка и попрыгай вслед за мной. Выходи во двор и по лужам бегай хоть до самого утра. Посмотри как носится смешная и святая детвора. Капли на лице - это просто дождь, а может плачу это я. Дождь очистил все и душа захлюпав, и вдруг размокла у меня. Потекла ручьем прочь из дома к солнечным некошеным лугам. Превратившись в пар, с ветром полетела к неизведанным, неведомым мирам. И представил я: город наводнился вдруг веселыми людьми. Вышли все по дождь, скоро что-то пели, и плясали, черт возьми. Позабыв про стыд и опасность после с осложненьем заболеть, Люди под дождем, как салют, встречали гром - весенний первый гром ___ Юрий Шевчук, 1981
Если жизнь тебя обманет, Не печалься, не сердись! В день уныния смирись: День веселья, верь, настанет. Сердце в будущем живет; Настоящее уныло: Всё мгновенно, всё пройдет; Что пройдет, то будет мило. Александр Пушкин, 1825
Ушёл он рано вечером, Сказал: - Не жди. Дела... Шёл первый снег. И улица Была белым-бела. В киоске он у девушки Спросил стакан вина. "Дела... - твердил он мысленно, - И не моя вина". Но позвонил он с площади: - Ты спишь? - Нет, я не сплю. - Не спишь? А что ты делаешь? - Ответила: - Люблю! ...Вернулся поздно утром он, В двенадцатом часу, И озирался в комнате, Как будто бы в лесу. В лесу, где ветви чёрные И чёрные стволы, И все портьеры чёрные, И чёрные углы, И кресла чёрно-бурые, Толпясь, молчат вокруг... Она склонила голову, И он увидел вдруг: Быть может, и сама ещё Она не хочет знать, Откуда в тёплом золоте Взялась такая прядь! Он тронул это милое Теперь ему навек И понял, Чьим он золотом Платил за свой ночлег. Она спросила: - Что это? - Сказал он: - Первый снег! Леонид Мартынов
— Но одно дело со-чувствовать, со-существовать с поэтом, другое — решать крестословицы, чтобы убедиться, после трудной работы, что время и усилия потрачены даром, что короткий и бедный смысл не вознаграждает нас за ненужную возню с расшифрованием. Кому охота колоть твердые, но пустые орехи? Расколов пяток, мы с легким сердцем выбрасываем все прочие за окно. Однажды мы с Андреем Белым часа три трудились над Пастернаком. Но мы были в благодушном настрое­нии и лишь весело смеялись, когда после многих усилий вскрывали под бесчисленными капустными одежками пастернаковых метафор и метони­мий — крошечную кочерыжку смысла. Владислав Ходасевич «Парижский альбом. II» (1926)