Легенда про ручей В Рязанской области в 50 км от областного центра есть очень живописное место, где когда-то было одно из древнеславянских поселений, от которого остались только крепостной вал и красивое древнерусское название Ижеславль. Это поселение было основано еще во времена татаро-монгольского ига. Вал представляет собой огромную насыпь, которая находится на возвышенности, а в низине течет ручей, который впадает в речушку, находящуюся неподалеку. Ближайшая деревня находится в 2 км от него, а большая трасса и того дальше, в общем, глушь. Вот однажды мы с друзьями поехали отдыхать туда с ночёвкой. Расположились у ручья, поставили палатки и приступили к отдыху. Было весело, и мы не заметили, как наступила ночь. Время было около полуночи, когда все стали расходиться по палаткам и готовиться ко сну. Мы с подругой остались одни, нам не спалось, и мы сидели у костра, болтали ни о чем. Уже всё затихло, как вдруг со стороны ручья послышались голоса мужчины и женщины. Мы оглянулись вокруг, думали, может, наши друзья не спят, но все уже крепко спали. Кругом тишина и только эти голоса у ручья, причем громкие, но о чем они говорили, было не разобрать. Мы решили пойти посмотреть, ручей был за кустами метрах в 6 от нашего лагеря. Мы подошли к нему, но там никого не было (ночь была звездная, округу было довольно хорошо видно), вдоль ручья были видны только редкие кустарники, но никаких признаков людей, кроме нас. У ручья голоса стихали, как только мы возвращались к костру, снова возникали из ниоткуда. Мы опять шли к ручью — голоса затихали. Нам было как-то не по себе от происходящего, ведь кто мог говорить у ручья — было неизвестно! Потому было уже совсем не до сна, так мы с подругой и просидели до рассвета у костра, прислушиваясь к этим голосам, но как только начало светать, они пропали так же внезапно, как и появились. Наутро мы все рассказали друзьям, и один из них вспомнил легенду об этом месте. В ней говорилось о том, что во времена татаро-монгольского ига жили девушка и парень, которые любили друг друга. И вот во время набега кочевников парня убили, а девушка не смогла пережить потери любимого и утопилась в том самом ручье, который в те давние времена был полноценной речкой. С тех пор каждый, кто останавливается с ночлегом у ручья, слышит, как две неупокоенные души общаются между собой — все слышат голоса тех самых парня и девушки. Позже я узнала, что ручей этот местные жители зовут Говорящим. Вот что это было — массовая галлюцинация? Слышали-то мы это вместе с подругой, можно было бы сослаться на алкоголь, но я не пила, т.к. была за рулем и утром надо было ехать домой, и подруга тоже пила немного. А самое интересное, что после той поездки я от нескольких знакомых слышала практически такие же истории про тот ручей.

Смерть старшеклассницы  Кошмарная трагедия, потрясшая всю Японию — в ноябре 1988 года группа несовершеннолетних парней. На протяжении нескольких недель они насильственно удерживали несчастную девушку в доме, принадлежавшем родителям одного из злоумышленников. Похитители угрозами и пытками принудили Фуруту сделать звонок своим родителям и сообщить им, что она сбежала из дома и искать ее не следует. Девушка наврала родителям, что она находится у друга. Также преступники потребовали, чтобы в присутствии взрослых хозяев жилища Фурута говорила, что она является девушкой одного из парней. Впрочем, это особо и не потребовалось: взрослые не позвонили в полицию даже после того, как несчастная лично умоляла их о помощи. Родители юноши оставались бесстрастными к ее мольбам, опасаясь мести Хироси Мияно, имевшего связи в якудза.  Даже нацистские палачи могли бы позавидовать изощренности зверств юных японцев. Парни постоянно насиловали девушку, жестоко избивали ее подручными предметами (в том числе прутьями и клюшками для гольфа), бросали ей на живот тяжелые гантели, прижигали разные участки ее тела сигаретами, вводили различные инородные объекты, заставляли пить урину и есть насекомых, вставляли фейерверки в анус и поджигали их, ножом резали соски. Крики, стоны и мольбы не производили на них никакого влияния, лишь напротив раззадоривали их еще больше. Длинный список всех издевательств шокировал даже опытных полицейских. Один из самых сильных ожогов был нанесен ей в качестве возмездия за попытку вызвать полицию по телефону.  Спустя некоторое время раны старшеклассницы стали настолько болезненны, что, согласно словам одного из злоумышленников, несчастная жертва больше часа еле ползла вниз по ступеням лестницы только для того, чтобы воспользоваться ванной комнатой. А ее мучители смотрели на это и хохотали. Преступники рассказали, что многие их друзья прекрасно знали, что Дзюнко Фурута находилась в том доме, но полицейским так и не удалось выяснить, бывали ли эти люди в доме пыток, и принимали ли они участие в пытках школьницы.  Девушка неоднократно умоляла парней пощадить и убить ее, чтобы прекратить ее муки, но жестокие садисты не собирались так просто терять свою любимую игрушку. 4 января 1989 года раздосадованные проигрышем в маджонг преступники жестоко избили ее стальным грифом от штанги и подвергли кошмарным издевательствам, после чего вылили на ее тело жидкость из зажигалки и подожгли. Организм девушки не вынес всех пережитых мучений и Дзюнко Фурута умерла от болевого шока. На следующий день после смерти жертвы молодые палачи поместили ее истерзанное тело в бочку, залили ее цементным раствором и выкинули в районе стройки рядом с токийским районом Кото (Koto).  В Японии эта ужасающая трагедия получила название «дело об убийстве и цементировании старшеклассницы». Преступникам не удалось избежать ареста, тело девушки было найдено и садисты были задержаны. Согласно требованиям японской системы ювенальной юстиции, поначалу их имена не разглашались, но еженедельное японское издание Shukan Bunshun не побоялось возможных последствий и опубликовало личные данные убийц, аргументировав это тем, что «человеческие права на скотов не распространяются». На суде изверги частично признали свою вину в «нанесении телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшей», но отказались признать вину в совершении предумышленного убийства, заявив, что они не понимали насколько сильными были страдания их жертвы: им якобы казалось, что она лишь притворяется.  Учитывая все обстоятельства дела и положения уголовного кодекса Японии, в июле 1990 года суд вынес преступникам приговоры, предусматривавшие сроки от 4-х до 17-ти лет тюремного заключения. Родители девушки были недовольны решением судей (оно показалось им недостаточно суровым), и попытались оспорить его. К сожалению, это у них не получилось. Хироси Мияно был признан главарем банды отморозков. Он отсидел 17 лет, сменив в дальнейшем свое имя на Хироси Екояма (Hiroshi Yokoyama). Дзе Огура был признан его первым помощником и провел в тюрьме для несовершеннолетних восемь лет. Он вышел на свободу в августе 1999 года и сменил свое имя на Дзе Камисаку (Jo Kamisaku). Однако, Камисаку не удалось долго задержаться на свободе и в 2004 году он снова сел на 7 лет за избиение своего друга, который якобы увел его девушку.  Страшная история Дзюнко Фурута не была забыта. В Японии было снято два фильма, рассказывающие про эту трагедию, а одна популярная японская группа посвятила погибшей песню.

В поисках нечисти  Сразу скажу, что я не свидетель этой истории, но в силу определенных обстоятельств не сомневаюсь в её правдивости.  Началась история в одной из квартир Якутска. Четверо парней и две девушки обсуждали только что увиденный фильм «Ведьма из Блэр. Курсовая с того света». Одни придерживались мнения, что все увиденное — чушь, а другие говорили, что такое вполне реально могло произойти. Все на том бы и закончилось, если бы один из «защитников» фильма не предложил снять свой фильм на подобную тему. Мол, «нечистых мест» и в Якутии полно — может быть, они, в отличие от ребят из фильма, по-настоящему снимут всяких монстров и призраков.  Идея всем понравилась. Сразу стали обсуждать техническую сторону проекта. А когда расходились, была уже образована «экспедиция» со своим бюджетом, с двумя видеокамерами и участниками, полными энтузиазма. Единственное — никто не знал по-настоящему страшного места. Но решили, что с этим проблем не будет, поскольку у них был знакомый, выходец из деревни, который несколько раз в разговорах упоминал, что в его родных местах есть проклятые места.  Но тут возникла проблема: знакомый ни за что не соглашался везти ребят в эти самые места. Он верил в проклятья и жутко боялся. Многочисленные уговоры не имели результата. Он сказал, что если они такие придурки, чтобы добровольно рисковать жизнью, пусть делают это без его помощи. По якутским поверьям, проклятие духов может сказаться на судьбе, а если проклятие пошлет кто-нибудь (или что-нибудь) могущественный, то и на всем будущем потомстве.  Отказ знакомого еще больше раззадорил ребят. Поскольку не было достоверной информации, начали искать место сами. Николай, Роман, Павел и Миша решили довести начатое дело до конца.  Решили поехать в тот улус, откуда был родом их знакомый, и там узнать про места обитания духов. Сказано — сделано. Через неделю они были уже на пароме, плывущем в сторону Нижнего Бестяха. Пункт назначения находился где-то в 200 километрах от города. Добравшись до деревни N, ребята, назвавшись студентами-историками, переночевали у местных жителей.  Девушки, назовем их Верой и Надей, которые ночевали у одной бабки, утром пришли к парням с новостью о том, что знают места, где нечисть кишмя кишит. Бабка, у которой они ночевали, оказалась весьма уважающей горячительные напитки и намекнула девчатам, что неплохо бы ей бутылочку поставить за гостеприимство. Что девчата и сделали. Охмелевшая бабка оказалась на редкость болтливой и между рассказом о муже, помершем двадцать лет тому назад, и жалобами на местного главу администрации, упомянула о местности, где есть старое заброшенное жилище («ётёх»), где обитают злые силы.  Итак, место съемок было найдено. Оставалось найти проводника. Снова проблема — никто не хотел наниматься проводником. Бабка же уговаривала девушек не ехать туда, каялась, что рассказала им про это жилище, тем самым вызвав ростки сомнения у девушек, но ребята быстро вернули им настрой. Кстати, все это время один из них постоянно записывал происходящее на камеру, копируя фильм «Ведьма из Блэр».  Вечером около сельмага к ребятам подошел мужик с довольно потрепанным жизнью лицом и предложил свои услуги в качестве проводника за 15 бутылок водки. Ребят удивил чрезмерно крупный размер гонорара, и они начали торговаться. Парень, представившийся Васей, после уговоров согласился на десять бутылок, но потребовал аванс в размере пяти бутылок немедленно.  Эта субботняя ночь была страшнее любого ужастика. Вся мужская часть населения деревушки перепилась, и улица напоминала арену, где происходила драка по правилам «все против всех». Съемочная группа не спала всю ночь: боялись за себя и за проводника, который прибегал к ним за новой бутылкой весь в крови и с разорванной майкой. В общем, страхи начались задолго до появления духов.  Утром проводник Вася сказал, что передумал, объяснив свой отказ тем, что старики запретили ему содействовать «в этом греховном мероприятии». Экспедиция оказалась на грани краха. Некоторые начали склоняться к мысли о возвращении в город. Это, казалось, было единственным выходом из создавшейся ситуации. Как потом говорила одна из участниц проекта, и самым правильным...  Собирались обратно, и вдруг ситуация резко изменилась. Опять пришел Вася со словами «В гробу я видел всех этих старых хрычей» и «Наливайте скорей, пока не передумал». Как оказалось, старики обещали ему заплатить, если он откажется от этой затеи, и, видимо, не сдержали слова.  Через пару часов были уже в пути. Сильно донимали комары, несмотря на обильно намазанный на кожу репеллент. Вася все время прикладывался к бутылке и требовал, чтобы лучше запоминали путь, потому как ребятам придется возвращаться самим. Настроение у всех было приподнятое, парни шутили, девушки смеялись, один лишь Вася был мрачнее тучи и изредка матерился в адрес стариков. Видимо, его мучила совесть.  Через четыре часа открылся вид на поляну («алас») с небольшим черным пятном посередине, который и был тем самым «ётёхом». Здесь Вася попрощался со всеми, забрал остаток своего «гонорара» и ушел.  В жилище было чисто и нетронуто. Судя по слою пыли, никто не заходил ещё со времён Октябрьской революции. На трехногом столе-сандалы стоял чайник, на нарах лежали растрескавшиеся берестяные посудины «чабычах». Картину можно было назвать скучной, но никак не страшной. Девушки начали убирать пыль, парни пошли за дровами и водой. Через некоторое время ётёх принял вполне обжитой вид: букет цветов на столе, огонь в печке, из магнитофона слышалась музыка. Вечерело.  Когда один из парней решил покормить огонь по якутскому обычаю, ему посоветовали не делать этого, мол, пусть духи обидятся. Из этого же соображения увеличили громкость магнитофона, поставив там танцевальную музыку. Вскоре заметили, что все молчат и вслушиваются в звуки музыки в странном гипнотическом оцепенении. Начали было громко разговаривать, но как-то быстро снова умолкли. Разговор не клеился. Неожиданно раздался визг:  — Выключите музыку!  Кричала Вера. Зажав уши, она в истерике каталась по земляному полу. Надя попыталась ее успокоить, но безуспешно. Неожиданно музыка затихла сама собой: пленку в магнитофоне зажевало.  Легли спать, но никто не мог заснуть. Где-то через час за стеной послышались шаги. Кто-то обогнул, спотыкаясь, жилище, но не вошел, а пошел еще раз по кругу. Было такое ощущение, что этот «кто»-то ищет дверь, но не может её найти.  — Кто там? — спросил Коля, но никто не ответил.  — Вася, это ты? — Павел вспомнил про проводника. Ответом ему тоже было молчание.  После третьего круга шаги удалились в сторону леса. Рома, взяв камеру, направился к выходу, но тут девушки начали кричать, чтобы он не открывал дверь. Вера была вновь на грани истерики. Тем не менее, Рома с камерой вышел, и дверь за ним захлопнулась.  Оставшиеся внутри начали обсуждать, что делать дальше. Решили покормить огонь и попросить прощения у духов. Начали готовиться к ритуалу, но тут дверь со стуком распахнулась, и на пороге возник Рома: «Я снял его, оно за мной гонится!». При этом он как-то странно скалился и дико таращил глаза. «Я снял его, я снял его...» — беспрерывно бормотал он. Девушки начали плакать.  Что дальше было, никто толком не помнил. Обрывки воспоминаний, которые сохранились у членов экспедиции, расходятся...  Вернулись они в деревню вечером следующего дня. У Романа разболелся живот, кружилась голова. Ребятам дали успокоительного и отправили автобусом до Нижнего Бестяха, а Роман остался в местной больнице. Вся видеопленка была размагничена, одна видеокамера оказалась сломанной.  В городе прежде очень дружная компания распалась, они больше не собирались вместе. Роман через полгода попытался повеситься, а сейчас состоит на учете у ПНД. Николай, прежде очень общительный парень, стал замкнутым. Проводник Вася, по слухам, скончался через месяц после того случая.

ЗАМУРОВАННЫЙ ПОДВАЛ  У нас с нашим домом какая-то чертовщина творится. Живем за городом — родители после того, как съехались, продали одну квартиру и купили частный дом. Не особо новый, лет сорок ему уже есть. Все в доме хорошо, только подвал был страшноватый — вся проводка там постоянно перегорала и коротила, так что света там не было. Постоянно из него тянуло какой-то затхлостью, иногда даже тухлятиной. Мы там находили кучу трупов мышей и иногда даже крыс, но все списывали на то, что они туда падали, не могли выбраться и дохли от голода. Подвал представлял собой идеальную бетонную «коробку» — все стык в стык, никаких нор нет, так что если кто туда попадал из зверья, то точно без шансов выбраться. У нас там кошка как-то свалилась туда, так она такой дурниной завывала, пока мы ее не достали — сама явно выпрыгнуть не могла. В подвал, кстати, есть два входа — люк в кухне под столом (им не пользуемся, так что лестницы от него не было) и ещё один люк в прихожей. Мы сначала начали в подвале хранить еду и старую одежду, но еда там быстро портилась, а вещи отсыревали и превращались в хлам. Мать считала, что это из-за плесени, которая там на стенах из-за отсутствия вентиляции расплодилась.  В общем, когда меняли настил пола, решили, что нам этот подвал не нужен. Заливать его бетоном не стали, просто положили сверху новый пол во всех комнатах, уже безо всяких люков, так что подвал был наглухо замурован. Приехали через неделю после настила, поставили мебель обратно, вечером легли спать. Родители спали на втором этаже, а я — на первом. И вот слышу сквозь сон какой-то скребущийся звук, как будто кто-то водит чем-то железным вроде ножа или гвоздя по камню. Долгий такой, непрерывный звук. Причем то где-то далеко (я сначала даже подумал, что это на улице — у нас хватает соседей-алкашей, так что черт знает, чем они там развлекаются), а то совсем близко. И тут сон слетел: я понял, что звук раздается в моей комнате. Приоднялся на кровати, смотрю в темноту и в то же время жуть как хочу закрыть глаза, накрыться одеялом и малодушно делать вид, что ничего не происходит...  А звук точно в моей комнате. Только через пару секунд до меня дошло, что он доносится из подвала. Как будто кто-то по потолку подвала чем-то железным водит. Высота подвала — где-то два метра, так что надо или иметь очень большой рост, или что-то вроде палки, чтобы так царапать потолок.  Мне стало жутко. Свет включил — звук продолжается, только теперь в другом конце дома. Подвал-то почти непрерывный был, только с поддерживающими столбами в двух местах. И до пяти утра кто-то там скребся, а я сидел и как маленькая девочка боялся слезть с кровати или выключить свет.  Наутро рассказал родителям. Те сначала посмеялись, но я был довольно убедителен, так что отец решил заночевать в гостиной на диване на первом этаже, чтобы доказать, что я просто всё придумал себе.  В полпервого ночи «скреб-поскреб» вернулся. Теперь он там точно фигурным катанием на потолке занимался. Причем иногда отчетливо было слышно, как что-то железное стучало по бетону. Отец был посмелее, так что он даже ухом прилег на пол. Говорит — точно из подвала звук.  Стали думать — что это? И как достать? Думали даже, что, может, каким-то неведомым образом туда провалился кто-то из пьяных соседей, мы его не заметили, и он теперь там страдает. Но мы неделю после завершения работ отсутствовали, он бы не выжил там. Вскрывать пол — это будет стоить больших денег. Да и... надо признаться, никому не хотелось проверять, что там такое царапается.  В общем, я теперь туда стараюсь пореже ездить, предпочитаю в городе в квартире жить. А отец говорит, что оно исправно каждую ночь беснуется снизу уже второй месяц. Причем, когда отец там один ночует (смелый человек, серьезно), то оно начинает даже не глубокой ночью, а иногда часов в восемь уже наглеет (или это оттого, что темнеет рано). Еще отцу кажется, что оно в одном углу, который под большим старым шкафом, как-то особенно часто скребется, как будто понемногу проделывает себе путь наверх...

Я живой?  Мне было 7, брату 5, лето мы проводили в деревне с бабкой. Бабка, на самом деле была прабабкой, но достаточно бодрая, держала поросят и другую живность. За нами особо не следила и мы большую часть времени были предоставлены сами себе. Единственным ограничением был запрет выходить за двор. Но нам и во дворе было много развлечений. Например, огромный дворовый пес, у него была будка, а его цепь позволяла бродить ему по большей части двора. Сначала мы развлекались тем, что дразнили его и отбегали на безопасное расстояние, цепь не позволяла ему нас достать, но скоро это наскучило, потому что он к нам привык, лаять на нас перестал и, вообще, стал к нам настроен миролюбиво. Позволял себя тискать, обнимать, трепать его по шерстке, а бабка разрешала нам выносить ему еду в миске. Особым развлечением были вечерние посиделки вне двора. С внешней стороны забора была скамейка, спинкой служил сам забор, на этой скамейке вечером, закончив хозяйственные дела, собирались бабкины подружки. Вели свои старушечьи разговоры, мыли кости знакомым, да грелись под заходящим солнцем. Нам с братом на это время позволялось бродить по дороге, бегать за уличными псами, или возить палкой по лужам. Эти вечерние прогулки вне двора радовали нас, все-таки развлечений улица давала больше, чем двор. Поэтому, как только начинало вечереть, мы канючили с братом в два голоса: "Баба, пойдем погуляем". В одну из таких прогулок, мы прошли по дороге чуть дальше, через три дома дорога поворачивала направо, превращалась в грунтовую, и вела к трассе, к выезду из деревни. А перед поворотом мы увидели дом. Дом как дом, только окна заколочены, и огород ровно зарос сорной травой. К дому мы даже не подошли, бабка позвала нас и мы вернулись под ее бдительный взгляд. Поздно вечером, уже лежа в кроватях, мы обсуждали с братом тот дом, он казался нам загадочным, и загадку эту требовалось отгадать. На следующее утро мы решили нарушить запрет на выход со двора и исследовать тот дом. Просто вышли за калитку, были уверены, что бабка нас не хватится. Дошли до того дома и просто перелезли через низкий забор. Днем дом казался совсем обычным, ну, окна заколочены, ну, на двери замок. Ничего страшного или необычного в доме днем не было. Мы обошли вокруг, всё вокруг поросло травой, было жарко, пахло пылью, слышались звуки птиц, и даже голоса людей с дороги. Было тихо и как-то безмятежно. Сделав пару кругов вокруг дома, мы были разочарованы и решили возвращаться. "Я в туалет, - сказал брат". "Ссы, здесь". "Нет, не могу здесь". "Какая разница?" За огородом был туалет, брат пошел туда. "Дурак, - подумал я, - мог бы и в траву, ждать его теперь". Я сделал еще круг вокруг дома, попытался заглянуть в заколоченное окно, но там было темно и ничего я не увидел. Мне надоело ждать, и я пошел к туалету, распахнул дверь, но там никого не было. Разозлившись на брата, что ушел без меня, я пошел домой. Шел и злился, что он свалил без меня. Во дворе бабка кормила собаку, я спросил у нее где брат, она ответила, что только что тут был. Это меня несколько огорчило, потому что и я только что "тут был". Значит, брат не вернулся, я на всякий случай заглянул в нашу с ним комнату. Обошел двор. Еще раз спросил у бабки, она разозлилась и ответила, что не намерена играть с нами в прятки. Тут я физически ощутил, что означает выражение "сердце в пятках", вдруг я понял, что брат-то мой провалился в туалет того дома. Я же не заглянул туда! Побежал изо всех сил обратно, по дороге представлял, как брат мой тонет в говнище, а может уже и захлебнулся. Рывком открыл дверь туалета и посмотрел в дырку. Там была просто земля. Не говно. Просто земля. Совершенно сухая, твердая. Не было ни лужи, ни свежей какашки. Я потыкал палкой в эту землю. Совершенно очевидно, что проваливаться тут некуда. Я ничего не понимал. Было глупо говорить бабке, но выхода не было. Куда мог деться брат? От того дома до нашего всего ничего, от калитки видно калитку, свернуть совершенно некуда. В растерянности я перелез через заборчик и пошел к нашему дому. Навстречу мне по дороге бежали люди, один мужик, нес что-то на руках. Что-то большое. Я побежал навстречу, сначала я узнал футболку брата, а потом и его самого. К нашей калитке мы подбежали одновременно. Футболка брата была порвана, на плече кровь. Выбежала бабка, запричитала, брата внесли в дом, мужик стал говорить, что нашел его возле своего дома. Брат увидел меня, схватил за руку и притянул к себе. "Я, живой? - спросил он меня на ухо". Я ответил, что да. Он несколько раз переспросил "Точно?", уже не на ухо, слышали и другие. Я только говорил, что точно-точно. Люди разошлись. Особых повреждений на брате не было, только плечо расцарапано, футболка грязная и надорванная. Увидев, что ничего особого с братом не случилось, а на его эмоциональное состояние не обратив внимание, бабка велела умыться и ушла. Мы остались с братом вдвоем. Он смотрел на меня, и мне было страшно спросить у него, что случилось. Помолчав немного брат еще раз спросил: "Я, живой?". Я разозлился. Что за вопрос? "Да, живой ты! Ты дурак?!". "А, ты живой? - спросил брат." Это вывело меня из себя. Я принес ему чистую футболку, и завалился на свою кровать. Больше мы ни о чем не разговаривали, я был зол и решил оставить всё на утро. Меня разбудила мама. Это было удивительно и приятно. Родители должны были приехать только в конце лета, но увидев маму, я обрадовался, потому что успел соскучиться. Но казалось, что мама не рада, достаточно сухо она велела одеваться и идти к машине. Я оделся и вышел во двор, во дворе был отец и какие-то люди. Я подошел к отцу поздороваться, он потрепал меня по голове и велел садиться в машину. Всё было странно. Я понимал, что произошло что-то, но не понимал что. И тут я увидел бабку, она была в слезах. Всё было странно и непонятно. И было боязно спрашивать, что случилось, на меня не обращали внимания. Взрослые были заняты. Лишь спустя некоторое время до меня дошло из разговоров, что брата никто не находил и не приносил. Он просто пропал. Больше я его никогда не видел, и в деревню не приезжал. Но в последнее время вспоминаю этот случай все чаще, и хочу снова увидеть тот дом.

Демон из метро  Выдыхая клубы пара, молодой человек кутаясь в куртку подошел к входу в метро и стал спускаться вниз. Вздрогнув от охватившего его тепла Сергей распрямил плечи и тихо выдохнул. Последние месяцы жизни третьекурсника-экономиста не очень задались. Близилась сессия, а материалов- ищи свищи. Еще и зарплату на мойке задерживали, а надо было платить за съемную квартирку. Спустившись до площадки ожидания парень надел наушники, и включив музыку, начал от нечего делать осматривать остальных ожидающих.Бабули с сумками, молодые девушки в ярких плащиках, сонные детишки, держащиеся за руки немного угрюмых родителей..его взгляд привлекли черные волосы. Блестящие, черные волосы до пояса. Немного полюбовавшись ими, парень погрузился в свои мысли, тихо подпевая припеву в наушниках. Его отвлек короткий, громкий гудок пришедшего поезда. Спохватившись, парень вбежал в вагон. Заняв свободное место, парень заметил обладательницу тех самых волос. Внезапно, его охватило странное чувство тревоги, а в животе предательски заныл страх.”Что происходит?” волнуясь подумал парень. Он еще раз взглянул на стоящую невдалеке пассажирку. Ее темного оттенка глаза были направлены в окно. Абсолютно безжизненный взгляд. Именно он наводил на него дикий страх. То, что произошло с ней через пару секунд, чуть не заставило его в панике простонать: белки ее глаз медленно сменили цвет на черный. Она повернулась в его сторону и улыбнулась. Почувствовав подступающую к горлу тошноту парень быстро отвернулся и закрыл глаза. Его начало лихорадить. Сжав зубы он держал в голове лишь одну мысль- поскорее отсюда уйти. Эта ведьма его пугала. С трудом дождавшись своей станции, парень пулей вылетел из вагона, и быстрым шагом вышел из метро. Выйдя на улицу он ощутил спиной чей то взгляд. “Она рядом..” Паника крепла с каждой секундой. В спешке он пошел домой.  Спустя пол- часа он был дома. Его била крупная дрожь. Поставив чайник дрожащими руками он скинул с плеча сумку на пол. Сжав в руках теплую кружку он вздохнул и сел на диван. В наступившей тишине раздался тихий стук в дверь. Внутри у него все оборвалось. “Эта стерва..она нашла меня?!” Он уже не пытался успокоиться. Страх поглощал сознание с каждой секундой. На ватных ногах он подошел к двери и сжавшись, посмотрел в глазок. Пустая лестничная площадка. Успокоившись, он допил чай и ушел на кухню. Но через пару минут в ванной раздался тихий скрип..еще через несколько секунд погас свет и раздалось тихое пение.. сердце, и до того отбивающее дикую пляску- остановилось.. Не пытаясь вытереть слезы, потекшие от страха, Сергей пошел на звук. Побледневший, он дрожа как желе открыл дверь и замер. В ванной стояла, покачиваясь из стороны в сторону, та девушка с темными белками глаз. Заметив юношу, она прекратила пение и склонила голову набок.”Прииивееет..”- протянула она и из ее рта пошла кровь. Сергей потерял сознание.  Очнувшись, парень сразу же посмотрел вперед. Она исчезла. Страх снова неприятным холодом отдал в груди. “Да ну все к чертям. Надо валить.” Сбор вещей занял у парня пол- часа. Бледный как снег парень захлопнул чемодан, надел куртку и спешно покинул квартиру.  В ту ночь он ночевал у друга.На следующий день он переехал из этой квартиры. А по ночам соседи еще долго слышали тихое, глухое пение на третьем этаже.

Условный сигнал  Дело было, когда мне было около 8 лет. Жил в обычной пятиэтажке. Это был обычный двор на два дома — всё, как у всех. Так вот, была у нас компания моего возраста — человек десять, вместе везде ошивались, учились в одной школе. И жил в нашем доме один паренёк помладше нас — лет шесть, наверное. Его все обижали. Не потому, что он был убогий какой-нибудь — просто он был приёмным ребенком, хотя и был неплохим парнем. В футбольной секции занимался, помню, с самого детства. Жил с приемной матерью, без отца. Мать его, к слову, была человеком странным — слушок был, что она ведьма, бабкины сплетни такие. Но выглядела она действительно странновато: кучи всяких ожерелий, браслетов, колец...Так вот, обижали этого паренька дети с соседнего двора, а наша компания, насмотревшись фильмов про Геракла и всяческих рыцарей, постоянно защищала его. И ведь смех в том, что он нас действительно считал кем-то вроде рыцарей, ходил за нами хвостом, во всём старался нам подражать, да и мы к нему как-то привязались. Жили мы с ним в соседних квартирах, и между нашими комнатами была стена, которая как раз таки разграничивала квартиры. Звукоизоляция в старом доме была плохая, и перед сном у нас была традиция: три стука от него по стене — три от меня в ответ. Это был условный сигнал, что всё хорошо. И так было почти каждую ночь. Так всё продолжалось, пока он не перестал выходить гулять. Но перед сном, часов в 10-11 вечера, исправно продолжал подавать звуковой сигнал. Я ребятам сказал, что он вечерами стучит — значит, болеет просто. Зайти к нему домой нам было как-то страшновато, побаивались мы его матери. Дело было летом. Вскоре начало чем-то страшно вонять под окнами его квартиры (мы оба на первом этаже жили) и даже у меня в комнате. Однажды днем, мы, как всегда, возвращаясь в родной двор, видим такую картину: стоит милицейская машина и что-то типа «скорой», а из подъезда на носилках выносят тела под простыней. Вонь страшная... На следующий день услышали от бабок на лавочке, что мертвецами, которых выносили, были мать с тем парнем. Мать нашли повесившейся на дверной ручке. Сына её нашли повешенным на люстре — вешала, видимо, мать, парень был весь в синяках и порезах. Самое страшное то, что до самого последнего дня, пока их не нашли, паренёк стучал мне в стену. Как так может быть, если они умерли за несколько недель до этого, судя по вони и состоянию тел, для меня осталось загадкой. Я не мог нормально спать потом месяц, а то и больше. Даже сейчас, в 19 лет, иногда накатывает страх, хоть я давно не живу в той квартире.

Гора Салак - мистическое место Когда мы увидели, что там творится, некоторых членов нашей команды стошнило. Части… фрагменты тел были разбросаны по земле, висели на деревьях. Я не могу вам передать того, что я чувствовал в тот момент…» (Эко Сулистье, альпинист, участник группы добровольцев-спасателей). Кошмар на дне ущелья «Сухой Суперджет 100» отправляется в свой последний полет.9 мая 2012 года российский экспериментальный самолет «Сухой Суперджет 100» отправился из аэропорта Джакарты в экспериментальный полет.  На его борту находились 45 человек. Ровно через 21 минуту после вылета авиалайнер исчез с экранов радаров… Через 19 часов беспрерывных поисков оправдались самые страшные предположения: по невыясненным пока причинам самолет на огромной скорости врезался в пик Салак высотой 2200 метров. По огромному шраму на теле горы, оставленному фюзеляжем лайнера, было видно, что пилот в последний момент пытался поднять машину выше, но ему это не удалось. Остатки развалившегося при ударе на куски самолета рухнули в подгорное ущелье на глубину порядка 450 метров. Там же оказались и черные ящики, и тела, вернее – фрагменты тел погибших пассажиров и пилотов. В авиакатастрофе не выжил никто. Первыми прибыли к месту крушения индонезийские морские пехотинцы, сразу за ними – наши спасатели МЧС. Солдаты не смогли спуститься в ущелье – у них не было подходящей для этого экипировки. Вниз отправились профессиональные альпинисты. То, что они там увидели, останется в их памяти до конца жизни… 21 мая спасательная операция завершилась. Правда, «спасательной» ее можно назвать лишь условно: из ущелья были подняты останки всех жертв катастрофы, отдельные части самолета и один из черных ящиков. Второй так и пропал где-то в джунглях. Теперь осталось выяснить причину аварии. Случайность или «происки врагов»? Спасатели работают на месте катастрофы.Версий, согласно которым могла последовать катастрофа, достаточно. Одна из них – ошибка пилотов. Во время крушения лайнера над Салаком стоял плотный туман, а пилот самолета летчик-испытатель Яблонцев попросил разрешить ему снижение с трех до 1,8 тысячи метров, чтобы «поднырнуть» под встречный грозовой фронт, и местный диспетчер разрешил маневр. Через восемь секунд самолет на скорости более 400 км/ч врезался в западный склон горы. В лайнере стояла система раннего предупреждения приближения земли, но она почему-то не сработала. Есть предположение, что пилоты сами отключили ее по неизвестной причине. Есть версия, подразумевающая «происки врагов». База Халим, с которой взлетал «Сухой», – место, где спецназ США обучает своих индонезийских коллег различным средствам борьбы с самолетами. Туда входят создание помех радионавигационным системам и другие средства радиоэлектронной войны. Возможно, что лайнер стал жертвой таких «учений». Странная могила А местные жители считают, что самолет разбился совсем по другой причине – сверхъестественной. Гора Салак – место мистическое, индонезийцы стараются обходить его стороной. Некоторые солдаты морской пехоты, первыми отправившиеся на поиски остатков самолета, утверждают, что слышали в зарослях джунглей странные голоса. Вот буквально за твоей спиной кто-то разговаривает, а обернешься – никого нет. Уверенности им это обстоятельство не добавляло. Старики рассказывают, что на горе есть священная могила черного колдуна. Человек не должен даже приближаться к ней, но русские не верят во всю эту мистику, вот потому и случилось несчастье. Трудно сейчас судить, какая версия наиболее близка к истине. Многое прояснит расшифровка черных ящиков. Пока остается только добавить, что «Сухой Суперджет 100» – не первая жертва горы. Незадолго до этой катастрофы три человека погибли при крушении тренировочного самолета у деревни Сибунар у северо-востока пика Салак. В июне 2008 года там же разбился самолет индонезийских ВВС, погибли 18 военнослужащих. Аналогичные аварии произошли в апреле 2004 года (жертвами стали два человека), июне 2004 года (пять жертв), октябре 2003 года (семь жертв) и октябре 2002 года (погиб один человек). Гора Салак регулярно собирает кровавую дань.

Показания Рэндольфа Картера Еще раз повторяю, джентльмены: все ваше расследование ни к чему не приведет. Держите меня здесь хоть целую вечность, заточите меня в темницу, казните меня, если уж вам так необходимо принести жертву тому несуществующему божеству, которое вы именуете правосудием, но вы не услышите от меня ничего нового. Я рассказал вам все, что помню, рассказал как на духу, не исказив и не сокрыв ни единого факта, и если что-то осталось для вас неясным, то виною тому мгла, застлавшая мне рассудок, и неуловимая, непостижимая природа тех ужасов, что навлекли на меня эту мглу. Повторяю: мне неизвестно, что случилось с Харли Уорреном, хотя, мне кажется, по крайней мере, я надеюсь, что он пребывает в безмятежном забытьи, если, конечно, блаженство такого рода вообще доступно смертному. Да, в течение пяти лет я был ближайшим другом и верным спутником Харли в его дерзких изысканиях в области неведомого. Не стану также отрицать, что человек, которого вы выставляете в качестве свидетеля, вполне мог видеть нас вдвоем в ту страшную ночь в половине двенадцатого, на Гейнсвильском пике, откуда мы, по его словам, направлялись в сторону Трясины Большого Кипариса. Сам я, правда, всех этих подробностей почти не помню. То, что у нас при себе были электрические фонари, лопаты и моток провода, соединяющий какие-то аппараты, я готов подтвердить даже под присягой, поскольку все эти предметы играли немаловажную роль в той нелепой и чудовищной истории, отдельные подробности которой глубоко врезались мне в память, как бы ни была она слаба и ненадежна. Относительно же происшедшего впоследствии и того, почему меня обнаружили наутро одного и в невменяемом состоянии на краю болота, клянусь, мне неизвестно ничего, помимо того, что я уже устал вам повторять. Вы говорите, что ни на болоте, ни в его окрестностях нет такого места, где мог бы произойти описанный много кошмарный эпизод. Но я только поведал о том, что видел собственными глазами, и мне нечего добавить. Было это видением или бредом, о, как бы мне хотелось, чтобы это было именно так! Я не знаю, но это все, что осталось в моей памяти от тех страшных часов, когда мы находились вне поля зрения людей. И на вопрос, почему Харли Уоррен не вернулся, ответить может только он сам, или его тень, или та безымянная сущность, которую я не в силах описать. Повторяю, я не только знал, какого рода изысканиям посвящает себя Харли Уоррен, но и некоторым образом участвовал в них. Из его обширной коллекции старинных редких книг на запретные темы я перечитал все те, что были написаны на языках, которыми я владею; таких, однако, было очень мало по сравнению с фолиантами, испещренными абсолютно мне неизвестными знаками. Большинство, насколько я могу судить, арабскими, но та гробовдохновенная книга, что привела нас к чудовищной развязке, та книга, которую он унес с собой в кармане, была написана иероглифами, подобных которым я нигде и никогда не встречал. Уоррен ни за что не соглашался открыть мне, о чем эта книга. Относительно же характера наших штудий, я могу лишь повторить, что сегодня уже не вполне его себе представляю. И, по правде говоря, я даже рад своей забывчивости, потому что это были жуткие занятия; я предавался им скорее с деланным энтузиазмом, нежели с неподдельным интересом. Уоррен всегда как-то подавлял меня, а временами я его даже боялся. Помню, как мне стало не по себе от выражения его лица накануне того ужасного происшествия. Он с увлечением излагал мне свои мысли по поводу того, почему иные трупы не разлагаются, но тысячелетиями лежат в своих могилах, неподвластные тлену. Но сегодня я уже не боюсь его; вероятно, он столкнулся с такими ужасами, рядом с которыми мой страх ничто. Сегодня я боюсь уже не за себя, а за него. Еще раз говорю, что я не имею достаточно ясного представления о наших намерениях в ту ночь. Несомненно лишь то, что они были самым тесным образом связаны с книгой, которую Уоррен захватил с собой, с той самой древней книгой, написанной непонятным алфавитом, что пришла ему по почте из Индии месяц тому назад. Но, готов поклясться, я не знаю, что именно мы предполагали найти. Свидетель показал, что видел нас в половине двенадцатого на Гейнсвильском пике, откуда мы держали путь в сторону Трясины Большого Кипариса. Возможно, так оно и было, но мне это как-то слабо запомнилось. Картина, врезавшаяся мне в душу и опалившая ее, состоит всего лишь из одной сцены. Надо полагать, было уже далеко за полночь, так как ущербный серп луны стоял высоко в окутанных мглой небесах. Местом действия было старое кладбище, настолько старое, что я затрепетал, глядя на многообразные приметы глубокой древности. Находилось оно в глубокой сырой лощине, заросшей мхом, бурьяном и причудливо стелющимися травами. Неприятный запах, наполнявший лощину, абсурдным образом связался в моем праздном воображении с гниющим камнем. Со всех сторон нас обступали дряхлость и запустение, и меня ни на минуту не покидала мысль, что мы с Уорреном первые живые существа, нарушившие многовековое могильное безмолвие. Ущербная луна над краем ложбины тускло проглядывала сквозь нездоровые испарения, которые, казалось, струились из каких-то невидимых катакомб, и в ее слабом, неверном свете я различал зловещие очертания старинных плит, урн, кенотафов, сводчатых входов в склепы, крошащихся, замшелых, потемневших от времени и наполовину скрытых в буйном изобилии вредоносной растительности. Первое впечатление от этого чудовищного некрополя сложилось у меня в тот момент, когда мы с Уорреном остановились перед какой-то ветхой гробницей и скинули на землю поклажу, по-видимому, принесенную нами с собой. Я помню, что у меня было две лопаты и электрический фонарь, а у моего спутника точно такой же фонарь и переносной телефонный аппарат. Между нами не было произнесено ни слова, ибо и место, и наша цель были нам как будто известны. Не теряя времени, мы взялись за лопаты и принялись счищать траву, сорняки и налипший грунт со старинного плоского надгробья. Расчистив крышу склепа, составленную из трех тяжелых гранитных плит, мы отошли назад, чтобы взглянуть со стороны на картину, представшую нашему взору. Уоррен, похоже, производил в уме какие-то расчеты. Вернувшись к могиле, он взял лопату и, орудуя ею как рычагом, попытался приподнять плиту, расположенную ближе других к груде камней, которая в свое время, вероятно, представляла собою памятник. У него ничего не вышло, и он жестом позвал меня на помощь. Совместными усилиями нам удалось расшатать плиту, приподнять ее и поставить на бок. На месте удаленной плиты зиял черный провал, из которого вырвалось скопище настолько тошнотворных миазмов, что мы в ужасе отпрянули назад. Когда спустя некоторое время мы снова приблизились к яме, испарения стали уже менее насыщеными. Наши фонари осветили верхнюю часть каменной лестницы, сочащейся какой-то злокачественной сукровицей подземных глубин. По бокам она была ограничена влажными стенами с налетом селитры. Именно в этот момент прозвучали первые сохранившиеся в моей памяти слова. Нарушил молчание Уоррен, и голос его приятный, бархатный тенор был, несмотря на кошмарную обстановку, таким же спокойным, как всегда. — Мне очень жаль, — сказал он, — но я вынужден просить тебя остаться наверху. Я совершил бы преступление, если бы позволил человеку с таким слабыми нервами, как у тебя, спуститься туда. Ты даже не представляешь, несмотря на все, прочитанное и услышанное от меня, что именно суждено мне увидеть и совершить. Это страшная миссия, Картер, и нужно обладать стальными нервами, чтобы после всего того, что мне доведется увидеть внизу, вернуться в мир живым и в здравом уме. Я не хочу тебя обидеть и, видит Бог, я рад, что ты со мной. Но вся ответственность за это предприятие, в определенном смысле, лежит на мне, а я не считаю себя вправе увлекать такой комок нервов, как ты, к порогу возможной смерти или безумия. Ты ведь даже не можешь себе представить, что ждет меня там! Но обещаю ставить тебя в известность по телефону о каждом своем движении, как видишь, провода у меня хватит до центра земли и обратно. Слова эти, произнесенные бесстрастным тоном, до сих пор звучат у меня в ушах, и я хорошо помню, как пытался увещевать его. Я отчаянно умолял его взять меня с собой в загробные глуби, но он был неумолим. Он даже пригрозил, что откажется от своего замысла, если я буду продолжать настаивать на своем. Угроза эта возымела действие, ибо у него одного был ключ к тайне. Это-то я очень хорошо помню, а вот в чем заключался предмет наших изысканий, я теперь не могу сказать. С большим трудом добившись от меня согласия быть во всем ему послушным, Уоррен поднял с земли катушку с проводом и настроил аппараты. Я взял один из них и уселся на старый, заплесневелый камень подле входа в гробницу. Уоррен пожал мне руку, взвалил на плечо моток провода и скрылся в недрах мрачного склепа. С минуту мне был виден отблеск его фонаря и слышно шуршание сходящего с катушки провода, но потом свет внезапно исчез, как если бы лестница сделала резкий поворот, и почти сразу вслед за этим замер и звук. Я остался один, но у меня была связь с неведомыми безднами через магический провод, обмотка которого зеленовато поблескивала в слабых лучах лунного серпа. Я то и дело высвечивал фонарем циферблат часов и с лихорадочной тревогой прижимал ухо к телефонной трубке, однако в течении четверти часа до меня не доносилось ни звука. Потом в трубке раздался слабый треск. И я взволнованным голосом выкрикнул в нее имя своего друга. Несмотря на все свои предчувствия, я все же никак не был готов услышать те слова, что донеслись до меня из глубин проклятого склепа и были произнесены таким возбужденным, дрожащим голосом, что я не сразу узнал по нему своего друга Харли Уоррена. Еще совсем недавно казавшийся таким невозмутимым и бесстрастным, он говорил теперь шепотом, который звучал страшнее, чем самый душераздирающий вопль: - Боже! Если бы ты только видел то, что вижу я! В тот момент у меня отнялся язык, и мне оставалось только безмолвно внимать голосу на другом конце трубки. И вот до меня донеслись исступленные возгласы: — Картер, это ужасно! Это чудовищно! Это просто невообразимо! На этот раз голос не изменил мне, и я разразился целым потоком тревожных вопросов. Вне себя от ужаса, я твердил снова и снова: — Уоррен, что случилось? Говори же, что происходит? И вновь я услышал голос друга искаженный страхом голос, в котором явственно слышались нотки отчаяния: — Я не могу тебе ничего сказать, Картер! Это выше всякого разумения! Мне просто нельзя тебе ничего говорить, слышишь ты? Кто знает об этом, тот уже не жилец. Боже правый! Я ждал чего угодно, но только не этого. Снова установилось молчание, если не считать бессвязного потока вопросов с моей стороны. Потом опять раздался голос Уоррена на этот раз на высшей ступени неистового ужаса: — Картер, ради всего святого, умоляю тебя, верни плиту на место и беги отсюда, пока не поздно! Скорей! Бросай все и выбирайся отсюда, это твой единственный шанс на спасение. Сделай, как я говорю, и ни о чем не спрашивай! Я слышал все это и тем не менее продолжал, как исступленный, задавать вопросы. Кругом меня были могилы, тьма и тени; внизу подо мной ужас, недоступный воображению смертного. Но друг мой находился в еще большей опасности, нежели я, и, несмотря на испуг, мне было даже обидно, что он полагает меня способным покинуть его при таких обстоятельствах. Еще несколько щелчков, и после короткой паузы отчаянный вопль Уоррена: — Сматывайся! Ради Бога, верни плиту на место и дергай отсюда, Картер! То, что мой спутник опустился до вульгарных выражений, указывало на крайнюю степень его потрясения, и эта последняя капля переполнила чашу моего терпения. Молниеносно приняв решение, я закричал: — Уоррен, держись! Я спускаюсь к тебе! Но на эти слова абонент мой откликнулся воплем, в котором сквозило теперь уже полное отчаяние: — Не смей! Как ты не понимаешь! Слишком поздно! Это я во всем виноват, мне и отвечать! Бросай плиту и беги, мне уже никто не поможет! Тон Уоррена опять переменился. Он сделался мягче, в нем была слышна горечь безнадежности, но в то же время ясно звучала напряженная нота тревоги за мою судьбу. — Поторопись, не то будет слишком поздно! Я старался не придавать его увещеваниям большого значения, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение и выполнить свое обещание - прийти к нему на помощь. Но когда он заговорил в очередной раз, я по-прежнему сидел без движения, скованный тисками леденящего ужаса. — Картер, поторопись! Не теряй времени! Это бессмысленно... тебе нужно уходить... лучше я один, чем мы оба... плиту... Пауза, щелчки и вслед за тем слабый голос Уоррена: — Почти все кончено... не продлевай мою агонию... завали вход на эту чертову лестницу и беги, что есть мочи... ты только зря теряешь время... прощай. Картер... прощай навсегда... Тут Уоррен резко перешел с шепота на крик, завершившийся воплем, исполненным тысячелетнего ужаса: — Будь они прокляты, эти исчадия ада! Их здесь столько, что не счесть! Господи! Беги! Беги! Беги!!! Потом наступило молчание. Бог знает, сколько нескончаемых веков я просидел, словно парализованный, шепча, бубня, бормоча, взывая, крича и вопя в телефонную трубку. Века сменялись веками, а я все сидел и шептал, бормотал, звал, кричал и вопил: — Уоррен! Уоррен! Ты меня слышишь? Где ты? А потом на меня обрушился тот ужас, что явился апофеозом всего происшедшего, ужас немыслимый, невообразимый и почти невозможный. Я уже упоминал о том, что, казалось, вечность миновала с тех пор, как Уоррен прокричал свое последнее отчаянное предупреждение, и что теперь только мои крики нарушали гробовую тишину. Однако через некоторое время в трубке снова раздались щелчки, и я весь превратился в слух. — Уоррен, ты здесь? — позвал я его снова и в ответ услышал то, что навлекло на мой рассудок беспроглядную мглу. Я даже не пытаюсь дать себе отчет в том, что это было, я имею в виду голос, джентльмены, и не решаюсь описать его подробно, ибо первые же произнесенные им слова заставили меня лишиться чувств и привели к тому провалу в сознании, что продолжался вплоть до момента моего пробуждения в больнице. Стоит ли говорить, что голос был низким, вязким, глухим, отдаленным, замогильным, нечеловеческим, бесплотным? Так или иначе, я не могу сказать ничего более. На этом кончаются мои отрывочные воспоминания, а с ними и мой рассказ. Я услышал этот голос и впал в беспамятство. На неведомом кладбище, в глубокой сырой лощине, в окружении крошащихся плит и покосившихся надгробий, среди буйных зарослей и вредоносных испарений я сидел, оцепенело наблюдая за пляской бесформенных, жадных до тлена теней под бледной ущербной луной, когда из самых сокровенных глубин зияющего склепа до меня донесся этот голос. И вот что он сказал: — Глупец! Уоррен мертв!

Неведомое существо Смерть всегда пугает людей, но пугает ли сама смерть? Или вопросы - что там за гранью, что ждет нас, когда мы перестанем существовать? Может вечная тьма, а может райские пущи, а может жаркие костры, так или иначе религия существует не одну тысячу лет и многие умы бьются, доказывая свои теории. В общем, было так, я сама никогда не верила в эту чертовщину, нo поверь, столкнувшись с ней, до сих пор сплю через раз. - Да не томи, рассказывай уже... Это разговор двух женщин, который меня вывел из действительности, заставил навострить уши. - Ты Юрку помнишь? Ну, который с нами учился? (продолжала женщина с длинными черными волосами и с неимоверно большими очками на голове) - Прохорова что ли? Ну, помню конечно, но он же вроде умер три года назад, разбился на машине, говорят и ребенок там был лет 3х кажется... - Так я его видела неделю назад, и даже общалась. У собеседницы на лице было такое выражение, будто её подруга спятила, или явно не в себе. - Bо сне в смысле видела? - Kороче, было так. Oтправилась я к прабабке на могилу, иду между рядов могил, и смотрю - Юркина могила, и, главное, недалеко от неё, ну метров 12 до нее, я подошла к оградке и смотрю, а взгляд у него на фото как живой, молодой такой, красивый, и смотрит так устало, а я дура взяла ему и сказала: "Юрочка, я сейчас к прабабушке схожу и к тебе подойду, поговорим, школу вспомним", повернула и пошла, в общем, на могилке бабки провела достаточно долго, часа 3 точно, а тут уже и вечер, а сейчас сама видишь как темнеет к осени глубокой, ближе и в 9 уже хоть глаз коли, ну я и пошла обратно с кладбища и прохожу мимо Юркиной могилки. Думаю, толку заходить, поздно уже и мимо прошла, а тут голос:  - Тань, зайти же обещалась, школу вспомнить, а я вот жду. Я голову поворачиваю и смотрю - Юрка стоит как живой и не прозрачный даже, а обычный, в черном костюме, правда и запах от него как-бы земельный такой. - Я на него пялюсь и понять не могу, с ума я сошла, или бежать мне надо сломя голову, но шок так сковал, что и рукой пошевелить не в состоянии. А он продолжает: "Tак заходи, присаживайся, и калитку рукой своей-же отдергивает и жестом за столик поминальный приглашает, и тут у меня речь прорезалась: - Юр, послушай, я, конечно, обещала к тебе зайти, но ведь поздно уже, мне домой пора к мужу, к детям, отпусти мол Он головой покачал так и говорит: - Тань, неужели у тебя даже вопросов нету? Ты же понимаешь что я мертвый. - Есть, конечно, но боюсь я тебя сильно... - Ты лучше не меня бойся, а вот этого... И слышу грохот такой, знаешь, как машины врезаются... я на шум обернулась, а когда обратно к Юрке обернулась, того уже не было, я опрометью с кладбища бежала. Когда добежала, ужас у меня был еще больше - в остановку, на которой я садилась в автобус, три машины въехали, и трупы кругом, много так, и рев сирен вокруг... Господи, думаю, среди них и я должна быть. - Да, подруга, история не реальная, никто в нее не поверит, да и я не особо верю. - Сама знаю, что не реальная, но вот тебе крест!