Дом для нечисти Рыбалка удалась. Рюкзак, полный окуньков и щук, приятно давил плечи. По совету местных я решил выйти к электричке, пройдя через улицу довольно крупного села. Обогнав стадо коров с пастухами, я присел на скамейке возле забора небольшого дома и закурил. Через дорогу, во дворе двухэтажного дома деловито стучал по усохшему дереву дятел, наполняя округу монотонными звуками, похожими на выстрелы детского автомата. Дом казался странным. В такой приятный летний вечер его окна были закрыты, нескошенная трава в человеческий рост лохматыми космами пробивалась через штакетник забора. Ворота возле скамейки со скрипом распахнулись, и из них появилась сухонькая старушка в цветастой косынке и с палкой в руке. Она с интересом посмотрела на меня, поздоровалась и присела на край скамейки. — Зараз корову прыведуть, — пояснила старушка. По всему было видно, ей хотелось поговорить с незнакомым человеком. Времени до электрички было достаточно, и я спросил у пожилой женщины, кивнув прямо: — Странный дом. Большой, но какой-то запущенный. В нем никто не живет? — У тебя мать жива, аль похоронил? Часто к ней ходишь? — неожиданно спросила женщина. — Мама жива. Навещаю, но мог бы и чаще, — виновато ответил я, сжав пустую сигаретную пачку. — Катря тут жила с семьею, да все уж в землю легли. А в доме только бесы хороводы водят. Я приподнял брови и внимательно посмотрел в лицо старухи, молча прося продолжения. Бабка покосилась в сторону улицы, откуда должно появиться стадо, уселась поудобнее и не спеша начала рассказ. «Давно это было. Где-то в начале шестидесятых потянулись в наше село люди из Курской области. Говорили, что на Украине жилось лучше. Приезжали семьями и поодиночке. Переселенцам совхоз выделял участки под строительство, кое-какие деньги, стройматериалы и корма выписывал. Так у нас появилась Катерина. Очень скоро и сестра к ней приехала. Девки быстро замуж вышли, и молодые семьи начали строиться. Работали в совхозе, держали большое хозяйство, постепенно приходил достаток. А с ним и запросы. Решила Катря двухэтажный дом построить. Первый такой на селе. Но денег на строительство не хватало. Написала она матери в курскую деревню, к себе жить приглашала. Мать продала дом и приехала к дочери с котомкой и вырученными деньгами. Пока молодые строились, Поликарповна четверых внуков нянчила, куховарила, хозяйство вела, по стройке помогала. Хороший дом получился. Высокий, с большими окнами, под шифером, просторными кирпичными сараями для скотины и птицы. И про гараж не забыли. Не маленький — для мотоцикла с коляской, а под будущую машину. Гордо ходила Катря по селу, на новоселье все совхозное начальство пригласила. Только мать не посадила за стол. Принесла ей тарелку холодца и рюмочку в ее комнатушку. Через полгода вышла я за ворота, а навстречу Поликарповна с котомкой идет. Вот такими слезами плачет (старуха прислонила большой палец к основанию мизинца). Выгнала ее Катря из дома. Мешать она стала. Дети выросли. Лишний рот, да и уход ей нужен. Промолчали зятья, промолчала и младшая дочь. Даже на дорогу денег не дали. Я предложила у нас пока пожить, может все и угомонится. Вдруг дочерям стыдно станет, образумятся. Видимое ли дело, мать из дому выгонять. Ни разу в селе такого не было. Но Поликарповна не согласилась. Зла на дочерей не держала, но обида грудь жгла. Ох, как жгла! Сказала Поликарповна, что в домах дочерей бесы богатства поселились. Жадными они стали, только о деньгах и разговоры. Стыдно ей было в свою деревню возвращаться, но деваться некуда. Дала я ей денег на дорогу, харчей в котомку положила. Через время слух по селу прошёл, что председатель колхоза домик ей выделил. Дровами и углем помогал, соседи старуху присматривали. Через пять лет Поликарповна умерла. Никто из родных на похороны не приехал, колхоз ее хоронил. Но дом, из которого выгнали мать, всегда для лиха открыт. А оно замков не знает. Купила Катря для единственного сына машину. Первую на селе. Даже у председателя своей машины не было. В тот год суровая зима выдалась. Поехал Мыкола с ветерком в город к невесте, а оттуда его мертвым на полуторке привезли. Разбился в дороге насмерть. Поседела в тот день Катря. На землю кидалась, разбитые ноги сыну целовала. Но не открыл смерзшиеся веки сынок, не обнял мать. А через полгода Катрин муж погиб. На совхозном тракторе приехал на обед и, когда еще не остывший трактор заводил, он дернулся, покатился и придавил Володьку к сараю. В Харьков его отвезли, операцию знаменитый профессор делал, но через неделю Володьку холодного в дом привезли. Черной с тех пор Катерина сделалась. Словно пеплом посыпали. А тут еще дочь в шестнадцать лет замуж выскочила. Уехала с мужем на Север. И ни одной весточки до сегодняшнего дня. Говорят, что она на курскую могилу бабушки приезжала, большие деньги соседям по уходу за могилкой заплатила. Никто больше у нас ее не видел. А лет десять назад и Катрю в нашем озере нашли. Несчастный случай или сама утопилась — один Бог знает. Хотя все понимали, за что Катре такое наказание выпало. Дурная слава о доме пошла. Никто не хочет в нем жить. Даже ласточки гнезд не вьют. Только ветер под крышей воет, а может то бесы поют. Когда младшая сестра дочь замуж выдавала, гостей под сто человек пригласили. В «кахфе» тогда свадеб не играли, решили не в балагане, а в Катрином доме свадьбу устроить. Что ему без дела стоять. Но, как часто бывает с пьяных глаз, заспорили родственники, кто больше подарков и денег дал молодым. Скандал, драка. Жених и невеста так и не ночевали вместе. Через месяц на развод подали. После этого решила Катрина сестра дом освятить. Святой водой проклятие смыть. Батюшку с певчими из Харькова привезли. Запели певчие, открыли перед батюшкой ворота. Окунул священник кропило в ведерце с водой, закинул руку, чтобы во двор брызнуть, но так и застыл в оцепенении. Развернулся и говорит: «Это мертвый дом. Освящать его не буду». Сколько ни сулили денег, так и увезли батюшку ни с чем. Что такое мертвый дом — до сих пор не знаем. Вскоре от младшей сестры муж ушел. Часть дома Катерины принадлежала ему. Вот и решил он пожить в пустом доме. Пить начал, а через год умер по неизвестной причине. С тех пор в этом доме никто не живет. Покупателей не нашли. Придут люди, плечами пожмут, поспрашивают соседей и уезжают восвояси. Никому он не нужен. Обычно на второй год в заброшенных домах начинают дверные ручки откручивать, на третий стекла и двери, а потом шифер снимать. А этот целехонький стоит, но пустой. Боятся люди беду накликать». Два пастуха, громко хлопая кнутами, гнали стадо. Раздутые вымя коров со шнурами выпученных вен мерно покачивались над дорогой. — А вот и Зорька! — бабка палкой подстегнула корову, остановившуюся у ворот, и повернулась ко мне. — Чаще проведывай мать, сынку. Никогда не забывай ее здесь и там, — старуха подняла палку к верху, — и все у тебя будет хорошо. Материнские молитвы зло не пробивает. Ворота закрылись, через пыльные стекла заброшенного дома я пытался рассмотреть его обстановку, но ничего не увидел. Окна отсвечивали отблесками красных пятен, напоминая глаза каких-то мифических животных.

Шепчущие голоса Привет. Я прочел историю про телефон доверия (Телефон доверия), и, так как я и сам много лет проработал сначала в одной такой службе, а затем в другой, уже на специализированной линии детской психологической помощи, в голове сразу всплыло несколько случаев, имевших место за время моего волонтёрства. Сперва краткая предыстория. Автор того рассказа описал все в целом верно. Я называю свой опыт волонтёрством, потому что так оно, по сути, и было. Психологом на телефоне я зарабатывал в месяц столько, сколько можно просадить за два похода в кафе. У меня был и остается основной источник дохода, поэтому на телефоне я сидел с начала нулевых только из желания приносить людям пользу. Мой стаж - около семи лет, после чего я позорно сбежал и больше к телефонам доверия никакого отношения не имею, и иметь не желаю. Более того, приобрел стойкое отвращение к телефонным разговорам в принципе, как это бывает у некоторых социофобов. Эта работа выматывает, очень. Иногда даже сильнее, чем обычная психологическая консультация. Если вы склонны идеализировать людей хотя бы немного - лучше не пытайтесь послужить обществу таким образом, потому что очень многие свои взгляды придется радикально пересмотреть. Я знал людей, которые в результате столкновения с темной стороной жизни, вещающей им из динамика трубки на разные голоса, со временем опускались едва ли не до мизантропии. Я их не виню, и вам тоже не следует. Но сам я сбежал не поэтому: хотя я слышал достаточно дерьма и раньше, после перевода на «детскую» линию я просто сорвался. Ниже я коротко расскажу о нескольких звонках, без хронологии, в том порядке, в котором вспоминаю. Они приходили в разное время суток, не обязательно ночью. Они составляют крошечное количество от всех, простых и сложных, но понятных человеческих драм, что мне довелось услышать. Но они были, и они будут. И прямо сейчас, наверное, какой-нибудь волонтер, поджимая пальцы ног и со вспотевшим лбом, позабыв зафиксировать в программе тему входящего звонка, слушает негромкий шепот в наушниках. Возможно, прочитав это, вы меня поймете. Моей жене плохо Начав работать консультантом, я узнал несколько несложных правил. О себе ничего сообщать нельзя. Ты начинаешь разговор с человеком, дозвонившимся на телефон доверия, с того, что обманываешь его, представляясь фальшивым именем. Ты работаешь один - нет огромного колл-центра, есть маленькая душная комната без окон (надо признать, в дальнейшем условия улучшались). Кушетка для сна, стол с облупившимся лаком перед тобой, на столе телефон, китайский электронный будильник и журнал для фиксации звонков. Звонят все. Проблемы разные. В тот вечер позвонил, судя по голосу, глубокий старик. Тогда я еще был студентом старших курсов, но диагностировать очевидную деменцию было несложно. Мужчина назвался Олегом Геннадьевичем и сообщил, что его супруге стало плохо, а сам он прикован к инвалидному креслу и ничего не может поделать. Глубоко интеллигентная манера речи, словно у старого профессора филологии. И полнейшая дезориентация. Исходя из услышанного, я понял, что жена старика умерла, а сам себя он обслуживать, по всем признакам, не может. Я не смог узнать у него адрес, Олег Геннадьевич отвлекся на что-то в квартире и положил трубку. Конфиденциальность - важный аспект нашей работы, но в случаях вроде этого мы вправе обратиться в органы. Был шанс, что через коммутатор милиции удастся отследить звонок. Мы написали заявление, и я сходил в отдел для дачи показаний. К сожалению, поиски слишком затянулись. А Олег Геннадьевич позвонил на следующий день. И на следующий. Растерянный старик повторял, что его супруге плохо, в квартире стоит неприятный запах (пенял на газ) и предельно вежливо, но все более слабеющим голосом, просил нас "принять меры". От бессилия мне хотелось плакать. Он охотно вдавался в воспоминания о юности и расспрашивал меня о моей девушке. Дядя и в самом деле оказался бывшим профессором, очень приятным человеком. Но разум его был серьезно поврежден, и мы не смогли добиться от него точного адреса. Через несколько дней звонки прекратились. А потом звонившего нашли. Нашла не милиция, а соцработница, посещавшая эту престарелую чету раз в неделю. Окончание истории мне известно со слов фельдшера, вместе с которым нас вызвали, чтобы еще раз зафиксировать показания. Женщина лежала на кухне, прижавшись лицом к батарее центрального отопления. Топили в ту зиму сурово, так что... Вдобавок, в тепле она быстро начала разлагаться. Мужчину обнаружили в прихожей на полу. Ослабнув, он выпал из кресла-каталки и лежал на линолеуме, сжимая в руке трубку дискового телефона, из которой продолжали доноситься короткие гудки. Через сутки я вышел в ночную смену, и где-то ближе к утру, в очередной раз подняв к уху трубку, я услышал до боли знакомое: "Молодой человек, извините, что беспокою в столь неурочный час, но дело в том, что моей супруге стало плохо...". Я так сильно прижал трубку, что на мочке остался синяк. Не отдавая себе отчета, я протянул дрожащую руку к телефону и опустил рычаг, впервые нарушив одно из главных правил - не завершать разговор, пока этого не сделает клиент. Через пару минут, когда мне уже удалось несколько взять себя в руки, в комнату заглянул дежуривший со мной супервайзер. Я солгал, что кто-то ошибся номером. И не стал вносить пометку в журнал. Непослушная дочь Сквозь помехи на линии донеслись рыдания, и молодой женский голос, срываясь, сказал: "Помогите, моя мама меня убивает". Проклиная плохую связь, я старался успокоить девушку и получить больше информации. Девушка (или, вернее, девочка-подросток) забеременела от некоего Никиты. Когда она звонила на кризисную линию раньше, кто-то из консультантов натолкнул ее на мысль откровенно поговорить об этом с матерью. Чего мы не знали, так это что мать - сильно пьющая и не вполне здоровая психически женщина. Услышав такие новости, она, будучи в подпитии, сходила на кухню за ножом и нанесла несколько колотых ран в живот своей дочери, порезав также и руки, которыми та пыталась себя защитить. После чего затащила истекающую кровью дочь в ванную комнату и заперла ее снаружи, а затем вернулась к бутылке, вероятно, дожидаясь выкидыша. Находившаяся в глубоком шоке девушка сумела продиктовать адрес, мой коллега вызвал по нему милицию, скорую и МЧС. Я же остался говорить с ней, но очень скоро связь стала совсем плохой, из динамика раздавался только белый шум, и линия прервалась. Сотрудник полиции, участвовавший в "штурме", рассказал в курилке у отделения следующее: эмчээсники легко выбили хлипкую дверь и удерживали мать ("натуральная фурия, с*ка"), пока медики и милиция извлекали бессознательную школьницу из ванной, сплошь покрытой кровью и отпечатками рук. Выкидыш, на который надеялась мамочка, все же произошел. Саму девушку удалось спасти. Я видел ее один раз, когда, испытывая смутную вину, пришел к ней в палату с цветами. Совсем ребенок, она спала или была без сознания. Мы не даем прямых советов людям, но именно после общения со специалистом она решила рассказать алкоголичке-матери о своей беременности. Больше я никогда ее не видел и не слышал. Такая кровавая бытовуха случается не каждую неделю, но немногим реже. А к этому случаю я вновь и вновь возвращался в мыслях: шел 2001 год, мобильные телефоны только начали у нас появляться, и, конечно, в этой бедной семье мобильника не имелось. В ванной, где в истерике и рыданиях билась девочка, умоляя маму не убивать ее, не было никакого телефона. Кто стучится в дверь Была тихая ночная смена, большую часть которой я провел за чтением очередной выданной супервайзером методички. Входящий звонок, надеваю наушники и представляюсь. На проводе нервничающая, на грани истерики, женщина средних лет, рассказывает, что соседи ведут себя странно, а она в доме одна и боится. Около трех часов ночи ее разбудил дверной звонок. Заглянула в глазок - ничего не видно, то есть не только лампочка не горит, но и через окошко на площадке никакого света нет, чернота, как если бы глазок залепили жвачкой. За дверью соседка, просит отсыпать немного сахару. Какой сахар в три часа ночи? Обычный, сахар-песок, для компота. Открой дверь. Звонящая подумала немного и дверь открывать справедливо отказалась. Давай, мол, завтра. А соседка не отстает: открой да открой, шумела за дверью минут десять. Клиентка накинула цепочку и пригрозила полицией. На какое-то время все затихло. А затем по двери заколотили что было силы. Мужской голос орет: "Вы нас заливаете, немедленно откройте!" Клиентка позвонила в полицию, где какой-то сонный дежурный сообщил ей, что все наряды на выезде, но он свяжется по рации и к ней подъедут, ждите. Тем временем сосед снизу оставил свои попытки проникнуть в квартиру. Прошло не более пяти минут, как дверной звонок зазвенел вновь. Официальный голос представился сотрудником полиции, сказал, что им поступил вызов. Пять минут, все на выезде! К трезвонящему и угрожающему последствиями в случае недопуска наряда в помещение «сотруднику полиции» добавились голоса соседей. На вопросы не отвечают, осаждают дверь. Клиентка закрылась в комнате и нашла телефон кризисного центра, оставшийся после смерти мужа, так как не знала, куда еще звонить. Я попросил вынести телефон в прихожую, подозревая у звонящей делирий, хотя та и выглядела полностью ориентированной, только очень напуганной. Я услышал грохочущие по железной двери удары и многоголосый хор людей, кричащих на разные лады так, что практически невозможно уже было что-то разобрать. Пока я в некотором шоке слушал это, мне показалось, что к какофонии добавляются все новые и новые голоса, женские и мужские, как если бы все пространство за дверью было заполнено толпой гневных людей. Клиентка начала плакать в трубку и читать Отче наш. Стараясь перекричать хор, я начал спрашивать адрес, снова и снова, но женщина продолжала только плакать и молиться, а на фоне вопили свои истории люди: про сахар-песок, про потоп, коммунальные службы, посылку, полицию... В какой-то момент я, не веря, различил среди шума свой собственный голос, кричащий что-то об обращении в службу социально-психологической помощи и настаивающий на личной беседе. Что-то с другой стороны порога моим голосом обещало помочь и во всем разобраться. Я успел прокричать в гарнитуру, чтобы женщина ни в коем случае не открывала дверь. Шум в наушниках усилился, связь прервалась. Братик Когда я принял вызов, услышал голос заплаканного ребенка. Мальчик рассказал, что никак не может решить домашнее задание по математике, а уже скоро вернется домой папа-военный и сильно побьет, если уроки не будут выучены. Саша (имя изменено) оказался третьеклассником, так что мы довольно быстро справились с элементарными примерами, после чего я завел с ним диалог. Ребенок, обрадованный тем, что сегодня побоев не будет, достаточно быстро раскрылся. Мы обсудили все волнующие его темы: про школу, про друзей и секцию каратэ. Зашла речь даже про красивую и умную девочку из класса. Про родителей Саша говорил неохотно. Мы договорились, что теперь он будет звонить каждую неделю и вообще когда захочет. У ребенка был катастрофический дефицит внимания, в таких случаях часто достаточно просто пообщаться по душам с человеком, которому не безразличны твои мысли и проблемы. Он дозванивался до меня еще трижды, и два раза (я посмотрел в журнале) разговаривал с нашими девчонками, тоже вполне продуктивно. Но я стал его любимцем, да и мне понравился смышленый парень. В семье я единственный ребенок, так что был совсем не против играть роль доброго старшего брата, главное тут не допустить слишком сильного переноса. Собственно, это Саша спросил однажды: "Можно я буду считать тебя братом?". Настоящая его семья, как я уловил по косвенным признакам, состояла из парочки отвратительных муд*ков. Однажды вечером мы проговорили около сорока минут. И папа пришел. Саша уронил трубку и сразу начал реветь, "Братик Антон, помоги мне, братик Антон!" Рычащий мужской голос быстро приблизился: "Ты еще что за х*й? Ты о чем говорил с моим сыном, п*дор?!". Я постарался объяснить ситуацию и снять ответственность с ребенка, безуспешно. Даже через телефон мне показалось, что я улавливаю перегар, исходивший из пасти этого животного. - Я тебе, бл*, покажу доверие, гадёныш, родителям он не доверяет, значит, а какому-то х*ю-педофилу доверяет! - ПАПА НЕ НАДО, А-А-А!.. Короткие гудки. Той ночью я не мог толком уснуть, что случалось все чаще и чаще. Ворочался, сбив в кучу подушки и простыню. Рано или поздно профессиональное выгорание приходит ко всем. В утренней темноте зазвонил телефон, и я, пребывая в болезненном полусне, постарался отключить будильник на ощупь. Это оказался не будильник, а звонок, и я вывел его на громкую связь. В тишине квартиры отчетливо раздались всхлипывания и дребезжащий от боли и обиды Сашин голос: - Братик Антон, почему папа всегда такой сердитый? Вскочив, я сбросил мобильник на пол. Быстро поднял. Во входящих не было никакого звонка. На телефон доверия Саша также больше никогда не звонил, объяснение чему нашлось спустя два месяца на сайте районного суда: непредумышленное убийство, колония общего режима. *** Думаю, этого пока достаточно. От некоторых воспоминаний передергивает. Меня можно назвать ветераном телефонов доверия, но подобные истории вам сможет рассказать всякий, кто проработал на нем хотя бы год. Если захочет. Что вряд ли. Если желаете знать мое мнение, мир - достаточно дерьмовое место, куда более темное, чем может показаться на первый взгляд. Сейчас я работаю в службе поиска пропавших "Лиза Алерт", хотя уже и не так активно (а еще недолгое время занимался посещениями недееспособных граждан). Я координатор, и не принимаю обращения по телефону, этим занимаются другие ребята. Но странных и пугающих вещей хватает и здесь, поверьте. Кажется, скоро я окончательно брошу любую соцработу. Да, мне удается помочь некоторым, и это очень важно для меня. Но иногда цена слишком, чрезмерно высока для одного человека. И к черту благие намерения. Простите.

Конфета Ребят, хочу вам рассказать одну старую свою историю о том, как исполнилось одно моё маленькое желание. Мне кажется, что мистика тут всё же есть )) По окончании первого класса отправили меня родители в летний детский лагерь. И было мне всего восемь лет. Уже в лагере нас распределили по отрядам, и я, естественно, попала в самый младший. Поначалу в лагере мне нравилось: каждый день с вожатыми то в лес ходили, то на речку, то на экскурсию какую-нибудь выезжали. Но веселье длилось недолго — буквально через несколько дней по всей области был объявлен жесточайший карантин по холере. Нам сказали, что выход за территорию лагеря строго воспрещён и что запрет продлится до окончания нашего пребывания в лагере. Уже к вечеру того же дня наш лагерь был оцеплен по периметру солдатами — так вот неожиданно и серьёзно всё обернулось. Действовал приказ: «никого не впускать и не выпускать и ничего не ввозить». Ну, полный форс-мажор. Грустно, но что поделаешь. Вожатые развлекали нас как могли: разными олимпиадами, конкурсами, эстафетами, кострами и ежевечерними дискотеками. И однажды им в голову пришла, казалось бы, неплохая идея: навешать на какое-нибудь небольшое деревце на территории лагеря разные конфеты, фрукты, орешки и угощать нас за стишок, песенку или танец. (Ребята, не забываем, что времена были советские, что мы были в лагере, а там, да ещё в сложившейся ситуации, сладкое не каждый день перепадало.) Задумано — сделано. Нам, помнится, рассказали какую-то придуманную на ходу сказку, и ряженая Баба-Яга привела нас к «чудо-дереву». Посадили нас вокруг дерева прямо на траву. В первом ряду круга — мы, малышня, за нами — старшие. И Баба-Яга шутками-прибаутками стала предлагать нам с чем-нибудь выступить. Я выступать не собиралась, поскольку была стеснительной, а просто сидела и рассматривала деревце. Оно совсем невысокое, но вполне пушистенькое. На нём разные конфеты, орехи в фольге, яблоки и груши на ниточках развешены. Ну, интересно, конечно. И тут мой взгляд нашарил на деревце мою любимую конфету — леденец "Рыбка на палочке". О, я обожала эти леденцы! Их тогда можно было купить в магазине и поштучно, и на вес. И так мне захотелось эту конфету, что караул! А ребята меж тем начали выступать: кто стих расскажет, кто песенку споёт... И им Баба-Яга каждый раз срезала ножницами что-нибудь из сладостей с деревца. Я просто впилась глазами в ту веточку с "Рыбкой на палочке". Конфета висела примерно сантиметрах в восьмидесяти от земли, и через прозрачную обёртку просвечивала жёлтым. Наверное, с лимонным вкусом была)) А недалеко от неё, на той же веточке, висело небольшое яблоко с румяным бочком. Веточка та была тонкой и под весом сладостей слегка прогнулась даже. И чем больше я на эту конфету смотрела, тем сильнее мне её хотелось. Но ведь просто так не дадут. И тут Баба-Яга, чтобы срезать что-нибудь вкусное очередному выступившему, подходит к "моей" веточке. У меня перехватило дыхание... Но, слава Богу, срезала она где-то рядом что-то другое. Я выдохнула с облегчением, но, похоже, это пережитое волнение за конфету послужило толчком. Я решилась-таки поднять руку, чтобы тоже выступить! А как иначе? Ведь, только выступив, я могла бы получить заветный леденец. Меня вызвали сразу, и я, преодолевая жуткое смущение, станцевала какой-то танец, который разучили ещё зимой в школе. Мне громко аплодировали как самой мелкой выступающей, но... увы! Баба-Яга дала мне не то, о чём я так мечтала! Это было совсем маленькое зелёное яблочко. Я взяла его, конечно, сказала спасибо и собиралась уже сесть на своё место, но... Уж и не знаю, где я набралась столько храбрости, а может наглости, что попросила поменять моё яблоко на "Рыбку на палочке"! Но Баба-Яга резко ответила мне, что я поступаю невежливо и надо радоваться тому, что дали. Я, пунцовая и готовая от стыда провалиться сквозь землю, кое-как добралась до своего места. И вот тут-то всё и случилось. Кто-то из старших крикнул, что, мол, можно было бы и поменять мелкой, то есть мне, яблоко на конфету. "У малышни и так вон автобус с родителями от самых лагерных ворот развернули, не дали даже увидеться, а теперь ещё и конфетку жалко дать!" — возмутился другой. И эти слова стали как бы толчком к дальнейшим событиям. Старшие ребята вдруг все разом, как по команде, рванулись к дереву, перепрыгивая через нас, малышей. Меня нечаянно кто-то задел из перепрыгивающих, и я упала вперёд на живот, наблюдая меж тем, как взрослые ребята срывают сладости с дерева. Баба-Яга пыталась навести порядок, но где там... Я боялась, что на меня кто-нибудь наступит, но, слава Богу, этого не случилось. За считанные секунды деревце было оборвано. Старшие убежали, а малышня была в несказанном потрясении. Но ещё больший шок ожидал меня, когда я поднялась и увидела прямо под собой ту самую ветку с привязанной "Рыбкой на палочке" и яблоком с румяным бочком. Мне вообще вся эта история кажется дикой. Объяснения ей я не нахожу до сих пор. А уж каким образом ветка с конфетой ко мне попала — и тем более не знаю. Дерево было от нас метрах в пяти, и старшие, прыгая через нас, свалили меня. И, получается, ветка прилетела ко мне до того, как я на неё упала, так что ли? Для меня это до сих пор остаётся загадкой.

Порча Началась эта история с того, что примерно два года назад, в самый разгар зимы, в моем доме стали неожиданно и беспричинно появляться рои огромных черных мух и так же неожиданно исчезать. Ни строительная, ни санитарная комиссии причин такого "милого сюрприза" выявить не смогли. Дальше - больше: портились абсолютно свежие продукты, прямо в холодильнике, скисал сваренный 20 минут назад суп, хлеб покрывался плесенью через 3 часа после покупки. Перед самым Новым годом от меня ушел муж, да еще и к моей подруге. Ребенок постоянно болел, на работе начались проблемы, собственное здоровье и психическое состояние пошатнулись. 31 декабря от петарды, попавшей в наш двор, сгорел сарай со свиньями, которые кричали почти как люди, пока я пыталась открыть заклинившую дверь. Это стало последней каплей. Я отправила дочь к бабушке в другой город. Первого января было решено пойти за помощью к бабушке, славившейся в нашем небольшом городке своими мистическими способностями. На удивление бабушка выглядела совершенно посредственно: еще не старая, а скорее пожилая, приятная и опрятная, она не вызвала у меня доверия, но только до тех пор, пока не заговорила. "Вижу порчу на тебе, Мария", - сказала моя тезка. Я была ошарашена. Далее последовала продолжительная беседа, в ходе, которой я узнала, что порча очень сильная, а навел на меня ее прежде близкий мне человек, скорее всего, женщина. Проведя некоторые обряды, бабушка отпустила меня, дав инструкции о проведении еще двух обрядов, которые нужно осуществлять дома самостоятельно. Один был призван привести обидчика в мой дом на следующий день, другой - направить порчу против него. Я пришла домой, сделала все, как сказала мне Мария и легла спать. Здесь необходимо сделать маленькое отступление и сказать, что с этого момента что-то пошло не так. В чем причина, я не знаю, не хочу думать, что бабушка специально как-то не так меня проинструктировала. Лучше верить, что все произошедшее позже, связано с моей или ее ошибкой, но то, что случилось после проведения обрядов (специально не буду их описывать), нельзя назвать ни ужасом, ни кошмаром, это гораздо хуже... Никто не пришел ко мне ни утром, ни днем, ни через неделю. Однако странности и неудачи, преследовавшие меня каждый день, тоже отступили, жизнь вроде стала налаживаться, но обрадовалась я слишком рано. Девятого января я собираюсь ложиться спать. Время - примерно 11 вечера. Слышу стук в дверь - странно, собака не лаяла. Подхожу, смотрю в глазок, а за дверью та самая подруга, которая увела у меня мужа. Желания открывать ей дверь не было, да и вид у нее был какой-то странный. - Чего ты хочешь? Уходи, - сказала я. В ответ она широко открыла рот и завыла, как голодная собака, после чего начала скрести дверь ногтями. Не буду описывать свое состояние, я просто забежала в спальню, забилась в угол и плакала всю ночь, а она ходила вокруг дома, стучала в окна и выла. Добраться до телефона и вызвать полицию у меня не было даже в мыслях, т.к. телефон лежал на тумбочке рядом с дверью. С первыми лучами солнца она ушла. Я позвонила бывшему мужу, дабы он повлиял на свою чокнутую любовницу. То, что сказал мне муж, меня не слишком удивило, в глубине души я это знала: Людмила умерла 9 дней назад, 1 января, в то время, когда я проводила обряды. Та бабулька, к которой я ходила, умерла между 1 и 9 января. Когда именно, не знаю, дальше мне помогала уже церковь. Там мне объяснили, что то, что я сделала, делать нельзя - все проблемы надо решать при помощи молитв. Так я и поступала вплоть до десятого января. Покойная подруга приходила ко мне каждую ночь, а я молилась. Иногда она уходила сразу, иногда оставалась на всю ночь. В итоге все закончилось - ушла она, ушли проблемы. Но осталась совершенно седая голова и страх, что до конца жизни я не смогу искупить свой грех.

Палата 40 Эта история пойдет об одной девушке и ее семье. Только девушка эта находилась в психиатрической лечебнице. Я был тогда еще молодым неопытным доктором, когда оказался в этой клинике. Заведующий показывал мне пациентов в комнатах, все они были не очень тяжелыми, поэтому могли передвигаться по клинике, опасности для других они не представляли. - В основном все пациенты нашего отделения замкнуты в себе, на их глазах произошли смерти близких им людей. И они не смогли этого пережить. Вред они способны принести лишь себе. Нужно следить, чтобы у них не оказалось никаких острых предметов. Для них любой предмет может стать оружием самоубийства. - сказал заведующий проводя меня по коридорам отделения. Я остановился возле камеры с девушкой, которая сидела на кровати и что-то рисовала. Я долго смотрел, а потом понял, что хочу работать именно с этой пациенткой. - Что с ней произошло? - спросил я у доктора, не отрывая глаз от нее. - Увидела труп своего брата, когда пришла с учебы домой. Мать нашла ее возле тела сына, когда пришла с работы. Девушка плакала, но при этом ехидно хихикала и иногда это переходило в истерический смех. Она безобидна. Думаю, вы можете с ней поработать - доктор похлопал меня по плечу и дал ее историю болезни. Я вошел в комнату, она была открыта. Девушка сидела на кровати с толстым альбомом. Ее волосы спадали на лицо. Она подняла на меня свои зеленые глаза. Я был поражен ее красотой. Сквозь бледность ее кожи и темные круги под глазами, я видел ее красоту. - Ты выглядишь здоровой! Я вижу, что ты просто мучаешь себя бессонницей! - сказал я девушке и потянулся за альбомом. Но она хлопнула меня по руке и спрятала альбом под подушку. - Вам нечего здесь делать! Убирайтесь! - девушка зло посмотрела на меня, - мне не нужно ваше лечение! Я вышел из комнаты, нервный и какой-то уставший. Я приехал домой, но не мог забыть ее лица. Я взял ее историю болезни и стал изучать. Ее звали Каролина. Ей было 18 лет. В клинике она находилась всего год. Мне казалось, что она полностью здорова, я был просто уверен в этом. Наутро я поехал в клинику, прихватив с собой пару психологических тестов. Ее привели в мой кабинет и усадили на стул. Ничем не привязывали, ничем не кололи. Просто привели и посадили. Я долго смотрел на нее. А она не отрывала взгляда от меня. Когда же мне стало жутко, я передал ей тест. - Я не буду ничего решать! - девушка убрала бумаги. - Тогда ты признаешь себя здоровой? - я усмехнулся! - так давай мы напишем тебе справку и выпустим на "свободу". Я заметил, как она переменилась в лице, взяла ручку и листок. Не обдумывая, она просто ставила галочки. Я видел что ей это неинтересно. я понял, что она просто не хочет выходить из клиники, она вынуждена тут быть... - Ты чего-то боишься! Почему ты боишься, что тебя выпишут? Ты специально не спишь, чтобы казаться больной! А эти порезы на руках? Они не глубокие, а значит, ты не хотела умереть. - я стал подходить к ней. - Доктор, да вы видите меня насквозь, но не думайте что я вот так просто все расскажу вам и кинусь на шею - девушка ехидно улыбнулась и продолжила ставить галочки. Я взял ее за руку и посмотрел в ее пустые глаза: - Расскажи как все было! - я сказал в приказном тоне. - Вы отважный, раз решились услышать мою историю! Я вам расскажу! - она поежилась на стуле и подтянула ноги под себя, - это было начало зимы. Я приехала с учебы. Когда я вошла в комнату, мой брат лежал на полу, под ним была огромная лужа крови! Все кишки были наружу, а его тело превращено в кровавое месиво! Я не знаю кто это сделал! Его не поймали до сих пор. - девушка опустила ноги на пол и мило улыбнулась. - Вижу, ты не очень сожалеешь? - я был ошарашен на столько милым выражением лица Каролины. - Я? Просто так много времени прошло. И мне уже все равно - девушка встала - я пойду в свою комнату. Я, полный тяжелых мыслей, отправился домой. Я долго не мог уснуть, на часах было два часа ночи. Я одел куртку, выбежал из дома. Сел в машину и поехал в клинику. Меня впустил дежурный врач. Я сразу направился на нужный мне этаж, вбежал в ее комнату, но Каролины не оказалось в постели. Я достал телефон и стал освещать комнату, но ее нигде не было. Я не стал медлить и убрал подушку, там лежал тот самый альбом. Я медленно открыл, меня ошарашивали рисунки, повторяющиеся на каждой странице. Комната, лужа крови, лежащий труп, девушка рядом с ножом... Я обернулся, она стояла сзади. Ее глаза горели в лунном свете. - Что это значит? - я проглотил кусок, застрявший в горле. - А что вы думаете, это такое? - она подходила ближе... - Ты... ты... - я отходил назад, но мое тело уперлось в стену. - Да... Я убила своего брата! - она стала смеяться, смех был ужасным! Мурашки побежали по коже. - Я его ненавидела!!! - я схватил ее за руку и хотел вывести из комнаты, но она ловко вывернула тонкое запястье, из-за во второй руки сверкнул нож и она стала им размахивать, медленно подходя ко мне, ее лицо исказила кривая улыбка, делающая ее в лунном свете просто бешеной психопаткой. Мне некуда было отходить, но я ведь был мужиком. Пара ловких движений и я выбил нож из ее руки. Она явно этому не обрадовалась и, немного постояв, Каролина накинулась на меня, обвив меня тонкими ногами, она вцепилась зубами мне в шею и откусила кусок кожи. Я стал громко орать, приложил руку к шее и кинулся из комнаты, я бежал по коридору, не оглядываясь, первый раз в жизни я так боялся. Я завернул за угол и встал немного отдышаться. Я услышал медленные шаги. А потом они затихли. Я слышал сопение, как будто она стоит за моей спиной, но там была стена. Я выглянул за угол, но ее не было видно, я опустил глаза. Эта сука подползала ко мне, я просто замер от страха. Кровь хлестала из моей раны. И тут она подползла, я увидел нож, она со всей силы воткнула его в мой кроссовок. Я упал, стал, кряхтя ползти подальше от этой психопатки. Она встала, ее белая пижама была вся в крови, она слизывала мою кровь со своих рук и продолжала улыбаться. Мои глаза стали закрываться, я видел, как сзади нее подбежали санитары и просто свалили ее на пол, потом я просто отрубился. Прошло несколько месяцев, меня выписали из больницы. Я пока еще ходил с тростью. Было начало лета. И ноги несли меня к этой самой клинике. Я вошел в нее и на душе стало так тяжело. Я поднялся на этот самый этаж, пошел в ее комнату. Открыв двери, я увидел бардак, разбросанные листки альбома с рисунками... - Ее здесь больше нет, Том... - она теперь в отделении для тяжело-больных психопатов... - врач взял меня за плечо. Я вздрогнул. - Отведите меня к ней... - я сам удивился своим словам, но почему-то я хотел ее увидеть. Мы спустились на нижний этаж, прошли в подвал. Там уже были не комнаты, а камеры, с железными решетками и автоматическими замками. Мы прошли к самой дальней. Врач постучал металлической дубинкой по решетке. - Эй! Каролина! К тебе пришли! Изволь поднять свою тушу. - врач злобно посмотрел на девушку, - с ними по другому нельзя! Они не люди! - я кивнул согласившись с доктором. Врач ушел, оставив меня наедине с ней. Я долго смотрел на нее, а она только смотрела на мой большой шрам на шее. Мне показалось, что она сожалеет об этом. Я подошел ближе к решетке: - Каролина... разве ты этого хотела? Хотела оказаться тут? Она накинулась на решетку и стала ее дергать! Я отшатнулся, а она стала орать. Я развернулся и пошел по коридору прочь отсюда, а она все кричала: - Это ты виноват что я здесь! Я убью тебя! Я убью тебя, чертов ублюдок!!! - ее крик был полон ненависти и отчаяния. А я спешил убраться отсюда, казалось, сейчас она окажется за моей спиной и убьет меня, но я лишь осознавал, что ее крик становится тише, по мере того, как я отходил дальше от ее камеры. Я никогда больше не вернусь в это место…

В квартире № 66 на 6-ом этаже Со мной в группе учится очень милая девушка Ира. С ней я никогда близко не общалась, но как-то раз перед групповым походом в кино, было решено собраться у нее. Пока Ира была занята на кухне, я разговорилась с ее молодым человеком, который с ужасом в глазах жаловался на отключение света прошлой ночью. Тут же я усмехнулась над ним, мол, парень, и боится один в темноте сидеть (его девушка в ту ночь ходила в клуб). А он мне поведал следующее… Когда Ира только заехала в эту квартиру, по ночам стали происходить странные вещи - по ночам она просыпалась от того,что кто-то ложился рядом и упирался с силой ей в спину. Но вскоре она привыкла к ночному гостю и ничто не мешало ей спать. Через 2 месяца к ней приехала мама. Ей Ира ничего не рассказывала про странности своей квартиры (ну подумаешь, ложится кто-то, может и причудилось во сне). В первую же ночь ее мама проснулась с криками и одышкой. Ее душили каждую ночь, пока она гостила у Иры, кто-то или что-то пыталось ей навредить. На 5-ый день мама Иры решила обратиться к батюшке в церкви. Он дал ей молитву (какую не знаю), святую воду (чтобы обрызгать квартиру) и дал совет - поставить бутылку воды на подоконник и положить кусочек хлеба. Мама с дочкой так и сделали. Как выяснилось, это было за 3 недели до нашего похода в кино. И меня, естественно, распирало от интереса посмотреть, что же стало с водой и хлебом. А стало вот что - от батонного куска хлеба остался лишь маленький кусочек, а бутылка с водой была наполовину пуста. Возможно, вода испарилась (хотя была зима), а кусок от хлеба кто-то отломал и выбросил. А в целом, у них всегда что-то происходило раньше...то чашка упадет, то краны в ванне раскрутятся, то парень ее чье-то прикосновение чувствует. Как оказалось позже, Ира сняла эту квартиру у молодой семьи, которые просто умоляли ее снять, так как там все напоминало им об их ребенке. А ребенок этот погиб за месяц до въезда Иры в квартиру. Ее молодому человеку я не поверила и спросила у нее про третьего жильца, увы, но Ира все подтвердила. И номер у квартиры 66 к тому же, да еще и на 6-ом этаже. Лично я ничего сверхъестественного не наблюдала у нее дома, поэтому до сих пор в сомнениях, верить этому или нет.

Город живых ...А город был в дремучий убран иней. Уездные сугробы, тишина... Не отыскать в снегах трамвайных линий, одних полозьев жалоба слышна. Скрипят, скрипят по Невскому полозья. На детских санках, узеньких, смешных, в кастрюльках воду голубую возят, дрова и скарб, умерших и больных... О.Берггольц Он стоял и смотрел на город.На город,в котором он из века в век был Хозяином,и который больше не принадлежал ему.Мела метель.Снег падал не переставая уже несколько дней,укрывая словно белым саваном израненный город.Рано,рано умирать!Держись!Не сдавайся!Пожалуйста...Хозяин стоял на мостовой и видел все.Сквозь эту снежную коловерть он в последний раз осматривал свои владения. Он видел городские окраины с уже занесенными снегом баррикадами(враг никогда здесь не пройдет!),видел дома,превращенные в руины,слышал сквозь стены слабое дыхание,там из последних сил билось Живое сердце,а где-то Вечный холод уже вступил в свои права.Но Город был жив.Слабое,тусклое свечение исходило от него,такое же обманчивое,как огонь в "буржуйке"-едва погаснет и снова ледяная пустыня.Но свет города не погаснет до тех пор,пока стучит сердце!Город умирал,но не сдавался.Но его Хозяин должен был уйти.Он сделал для своего города все,что мог.Если бы он мог он отдал бы себя за Будущее.Но это было не в его власти.Он боролся до последнего,но проиграл.И теперь истекая кровью,он должен был уступить.Мимо него проходили люди.Уже не здешние.Тени.Они проходили сквозь него,оставляя каждый свой след.Некоторые падали и уже не поднимались.А снег все так же падал,но уже не таял на лицах и глазах с уже навечно застывшей мукой.И от Хозяина тоже уходила какая-то часть,оставляя после себя кровоточащие раны.Другие Тени двигались неверным шагом,готовые вот-вот упасть,но упрямо продолжали идти и тянули за собой обычные детские саночки.Что же это за поклажа на них?Что-то неловко завернутое в простое клетчатое одеяло?Да это же...И на теле хозяина оставались шрамы.Метель усилилась и сквозь вихрь,и сквозь бредущие тени он Увидел.Она появилась будто была соткана из снега,но для него Она была вполне осязаема.Подойдя к нему, Она тоже увидела город.Улыбнулась и легко коснулась его руки.Он почувствовал ледяной холод в израненном теле.Не сказав ни слова, Хозяин пошел прочь,оставляя за собой тонкий кровавый след,который мгновенно скрывался под снежным покрывалом.А вьюга все кружила, и в ее завываниях будто слышался жалобный вой.То плакал Хозяин.А на мостовой, все так же улыбаясь, стояла женщина вся в белом, держа в руке кусочек черного хлеба.Всего 125 грамм чьей-то жизни.Отныне она будет править этим городом и не отступит, пока в нем будет теплиться хотя бы одна Живая искра.Женщина растворилась в белой мгле,а на мостовой остался лежать кусочек черного хлеба.Всего 125 грамм чьей-то жизни...А снег усердно скрывал все следы. Шла первая блокадная зима.

Лестница Полгода назад я возвращался домой от девушки (было около двух часов ночи). Было темно и сыро. Дорога к моему дому проходила мимо заброшенного детского дома. И вот там я услышал детский плач. Я был немного выпивши, поэтому было совсем не страшно — хотел только помочь ребёнку, узнать, в чём дело. Итак, зашёл в здание. Там были разбросаны старые детские игрушки и сломанная мебель, которую ещё не успели растащить бомжи. Плач был отчётливо слышен. Я прошёлся по всему корпусу, никого не нашёл, но плач продолжался. Собрался уходить, но тут заметил лестницу на второй этаж. Под ней была дверь — плач явно доносился из-за неё. Я попробовал открыть дверь — она не поддалась. Походил по зданию, нашёл кусок трубы и выбил замок. В каморке было сыро, всё в плесени. Посветил телефоном и увидел в углу небольшое зеркало. Было такое ощущение, что плач доносился из него. Подошёл ближе — всё затихло. Посветил на зеркало телефоном и увидел на гладкой поверхности нарисованную то ли фломастером, то ли краской фигурку в виде лестницы. Решил уйти, ибо тут уже стало жутко и не по себе, к тому же появился какой-то шёпот, но я ничего не мог разобрать. А когда я выходил из детдома, то уже отчётливо услышал изнутри крики о помощи. Тут с соседней улицы выехало такси. Я выбежал на дорогу и остановил его. Таксист сразу спросил меня о криках — их он тоже слышал. Я сказал, чтобы он надавил на газ, ибо тут творится что-то нездоровое. Мы поехали, и я понемногу успокоился. А потом посмотрел в зеркало бокового вида и увидел на нём блеклую нарисованную лестницу. Я спросил у таксиста, видит ли он это, но он покачал головой. Пока ехали, лестница становилась всё отчётливей, и мне начал мерещиться неотчётливый шёпот. Когда я сказал об этом таксисту, он испугался и начал кричать на меня, чтобы я вылез из машины. В итоге я так и сделал, но сам был в не меньшем ужасе и шоке. Утром я проснулся от головной боли, сразу всплыли воспоминания прошлой ночи. Я боялся идти в ванну и смотреть в зеркало, но потом всё же решился. На зеркале ничего не оказалось. Я расслабился, рассказал о ночном приключении друзьям, они посмеялись. Я и сам стал воспринимать этот случай в шуточной форме. Тем вечером я вернулся из боулинга около часа ночи, пошёл в ванну умыться и снова услышал шёпот. На зеркале снова была проявляющаяся лестница. Я побежал переночевать к родителям, всё рассказал. Они мне дали снотворного, и я уснул. Утром всё было нормально. Родители мне не верили. Так продолжалось ещё три дня — по вечерам в зеркалах проявлялась лестница, которую видел только я, и слышались шёпот и крики о помощи. Они не давали мне покоя — я думал, что я сошёл с ума. Родители отвели меня к психиатру, там предложили положить меня в клинику на обследование. Пока я был в клинике, ничего не происходило, но я всё равно стал панически бояться зеркал. Вскоре меня выписали с диагнозом «нервное истощение». Я вернулся домой — и в ту же ночь услышал опять тот шёпот. Уговорил отца постоять со мной возле зеркала в надежде, что он тоже что-то услышит или увидит. Мы стояли минут пятнадцать, и, в отличие от меня, он ничего не видел и не слышал, а я наблюдал, как лестница появляется и опускается к нижнему краю зеркала. А шёпот становился всё разборчивей и чётче, превращаясь в вопль, молящий о помощи. Когда лестница дошла до края зеркала, стекло лопнуло. Осколки попали в меня и отца и порезали нам лицо. Он был в шоке и, наконец, мне поверил. После этого он возил меня по храмам, церквям, цыганам, бабкам, гадалкам и даже заново крестил меня. Но всё продолжается. У нас в квартире не осталось зеркал — все полопались. Многие из тех экстрасенсов, к которым мы ходили, утверждают, что на мне лежит какое-то странное и мощное проклятие, которое они не могут снять. А я не могу смириться с этим — не знаю, что делать, но всё ещё ищу выход. Я хочу жить, как раньше, но пока мне никто не может помочь.

Красное лицо Молодой человек возвращался домой с работы со второй смены. Было уже поздно – около полуночи. Путь его пролегал через парк. Парк был небольшой и сквозь него вела заасфальтированная дорожка. Было тихо, лишь сверчки сюрчали в траве. Но тут его внимание привлек треск веток слева от дорожки. Он включил фонарик на телефоне и посветил туда… и обомлел от ужаса. Прямо на него двигалось, шатаясь, нечто с жутким красным лицом. При этом издавало стоны, в конце концов которые переросли в одно слово: - По…мо…ги…те. Парень взвыл и со всех ног бросился бежать, думая лишь о том, как побыстрее очутиться дома. Он отчетливо слышал позади шаги и знал, что «это» его догоняет. Наконец, он выбрался из парка и, добежав до дома, нырнул в подъезд. Не оборачиваясь и не останавливаясь ни на мгновение, буквально взлетел на третий этаж и, открыв дрожащими руками дверь квартиры, бросился внутрь, тотчас ее закрыв. Но не успел он расслабиться и отдышаться, как в дверь позвонили. Он посмотрел в глазок и увидел то самое жуткое лицо. - Помогите. Парень хотел уже вызывать полицию, но что-то его остановило. Приглядевшись повнимательней, он выругался и все же открыл дверь. «Нечто» неуверенно зашло внутрь, но тут же упало и забившись в угол, заплакало. Парень присел рядом и заговорил как можно мягче: - Прошу, просто сиди тут и не двигайся. Не пытайся приложить что-то к голове, будет только хуже, хорошо? Оно только закивало, продолжая рыдать. Парень подошел к телефону и вызвал скорую. Те приехали через 10 минут и вначале сами были шокированы уведенным, но потом все же подняли «это» с пола и, покинув квартиру, медленно спустились вниз. Вскоре послышался звук хлопнувшей двери подъезда и через минуту завыла сирена… Молодой человек пошел на кухню и, достав из холодильника стакан холодной воды, залпом его выпил. Потом отправился в комнату и включил телевизор, попав как раз на экстренные новости. - Жуткий случай произошел буквально два часа назад на местном заводе. Волосы молодой девушки попали в верстак и ей в буквальном смысле сняло скальп. По словам очевидцев, она выбежала из завода раньше, чем кто-то успел что-нибудь предпринять. Сейчас она или уже мертва от болевого шока, либо от потери крови или до сих пор ходит где-то в окрестностях. Парень выключил телевизор и, вздохнув, лег на кровать, глядя в потолок. В ту ночь он так и не уснул…

Смертельный цикл С выпученными от ужаса глазами и бледным как снег лицом, пятилетняя Аня наблюдала как обезглавленное тело молодой девушки, словно в замедленной видеосъемке, с поднятыми к отсутствующей голове руками, падает сначала на колени, а затем на землю, где продолжает подергиваться в конвульсиях.Онемевшая от страха девочка, крепко сжимает в руках своего плюшевого мишку, продолжая неотрывно смотреть, как из обрубка шеи её няни толчками выплескивается кровь, разливаясь в большую лужу, которая быстро приближается к туфелькам Ани. Как только кровь касается ног девочки, в её глазах темнеет и она падает в руки мужчины, который одним из первых подоспел к месту происшествия. На следующий день газеты пестрят заголовками: "Аттракцион смерти", "Девушка обезглавлена неисправным аттракционом", "Несчастный случай в парке лишил девушку головы", "Маленькая девочка стала свидетелем жуткой смерти своей няни". В тексте говорилось о том, что один из металлических тросов не выдержал нагрузки и лопнул, снеся девушке голову одним хлестким ударом. Отсеченная голова отлетела в механизм колеса обозрения и была расплющена, при этом заклинив систему, что возможно позволило избежать дальнейшего разрушения аттракциона и большего количества жертв. После этого случая Аня долго не могла разговаривать. Родители водили её к разным психологам. Больше всего девочку мучило чувство вины. В мыслях она постоянно возвращалась в тот раковой день, вспоминая, как уговорила няню Свету, отвести её в парк аттракционов. А потом ещё и настояла на том, чтобы пойти посмотреть на колесо обозрения. Светлана всячески отговаривала Аню, было видно, что она волнуется, как будто чего-то боится. Но Аня вредничала и, топя ножкой, настаивала на своем. Прошли годы, Аня выросла и превратилась в красивую девушку. Она уехала в другой город и поступила там в университет. Детские воспоминания об ужасном происшествии девушка почти полностью подавила и никогда об этом не вспоминала. Учась на пятом курсе, Аня устроилась подрабатывать няней к своим знакомым. Девочку, с которой ей приходилось нянчиться звали Светой и ей было 5 лет. Однажды Ане приснился страшный сон. Ночь, на улице никого, она в том самом парке стоит в луже крови и не может пошевелиться, а перед ней лежит обезглавленное тело её няни. Затем няня начинает подниматься и тянуться к перепуганной девушке. Когда она хватает Аню за голову, девушка просыпается в холодном поту. В этот же день родители маленькой Светы просят Аню сводить девочку в парк аттракционов. Аня сначала отказывается, но все-таки соглашается, когда папа Светы обещает заплатить премию. В парке Света просится на колесо обозрения, но Аня отказывает и ни под каким предлогом не соглашается даже подойти к нему. Девочка начинает громко вредничать, но девушка берет и её за руку и ведет домой. Света вырывается и бежит к колесу обозрения, Аня в ужасе кидается за ней, но по пути сталкивается с работником одного из аттракционов, в руках, которого острые ножи, они падают и голова девушки оказывается между двух клинков, которые как ножницы срезают ей голову. Отрубленная голова, словно мячик катится к ногам маленькой Светы. Онемевшая от ужаса девочка крепко сжимает в руках своего плюшевого мишку...