Лишний Сырая земля пахла затхлостью и опавшей листвой. Густой и белесый туман медленно стелился над макушками надгробий. Он лежал на самом краю пустой могилы и вдыхал запах земли мертвецов. Его нагое тело покрылось липкой испариной и судорожно дрожало всякий раз, когда ледяной кладбищенский ветер, прорываясь сквозь туман, касался его лица. Мёртвый глаз луны медленно взбирался на самый верх звёздного небосвода. Огромный ворон сорвался с ветки старого клёна и величественно уселся на прутья могильной ограды. Некоторое время он неподвижно сидел на ограде и наблюдал за лежащим у могилы человеком. За всю свою многолетнюю жизнь на этом кладбище, ворон ни разу не видел подобной сцены. На земле мёртвых должны лежать мёртвые, этот же мужчина, без всяких сомнений был живым, а значит, здесь ему было не место. Вскоре, любопытство возобладало над инстинктом самосохранения, и птица бесшумно спустилась к пустой могиле. Несколько минут ворон потоптался возле лежащего мужчины, потом подошёл поближе и клюнул его в висок. Почувствовав резкую боль, мужчина открыл глаза и жалобно застонал. Ворон в тоже мгновение взлетел на клён, откуда и продолжил наблюдать за человеком. Тому, несмотря на ужасную боль во всём теле, все же удалось подняться и встать на ноги. Ничего не понимающими глазами он уставился в непроглядную глубину могилы. В голове не было ни одной мысли, только жуткая боль и ревущая пустота. Внезапно мужчина стал чувствовать, как к горлу подкатывает тошнота. Он прижал ладонь ко рту, но было поздно, горячая и горькая струя вырвалась из его рта и потекла на дно вырытой ямы. Мужчине показалось, что вместе с рвотой наружу выходят все его внутренности. В этот момент его собственное тело ему не подчинялось и всё что оно сейчас желало, это выплеснуть наружу всё ненужное, что скопилось в нём за последнее время. Хотя каким оно было, это последнее время, ни этот человек, ни его тело не помнили… Обнажённый мужчина брёл по кладбищу. Ворон, бесшумной тенью, перелетал с ветки на ветку, стараясь не терять человека из виду. Неуверенной походкой, цепляясь за могильные ограды, мужчина приближался к кладбищенским воротам. Там, у ржавой металлической арки он остановился, чтобы перевести дух. Слева от себя, на деревянной полке, прикреплённой к воротам, мужчина увидел истёршуюся до неузнаваемости икону. Его рука автоматически сотворила крестное знамение, и он побрёл дальше. Выйдя на широкую грунтовую дорогу, мужчина вновь остановился. Ворон, сидя на воротах, пристально наблюдал за ним и ждал, что же тот будет делать. Где то далеко, словно из другого мира, раздался колокольный звон. Услышав колокола, человек не колеблясь, пошёл на их зов. Ворон, высоко паря в звёздном небе, последовал за ним. Когда мужчина добрался до полуистлевшей церквушки с покосившейся колокольней, на горизонте уже вырисовывался бледный рассвет. Ворон медленно кружил над головой человека, высматривая себе место для приземления. Вскоре, ворон увидел подходящую для себя поверхность и, не издавая ни звука, приземлился на иконостас, стоящий возле входа в церковь. Подойдя к старым иконам, мужчина перекрестился и уставился на какие-то надписи, расположенные под ликами святых. Почти все они были сильно потрёпаны временем, и прочитать их было невозможно. Но та, что была в самом низу, ещё сохранила остатки краски, и была видна даже в предрассветной дымке. Мужчина наклонился и, водя дрожащими пальцами по доске прочёл: «Когда в аду не останется места, мёртвые будут ходить по земле». Ворон мрачно пророкотал и широко расправил свои огромные крылья над иконостасом. Человек заплакал и, упав на колени, перед истлевшими иконами, стал что-то бормотать онемевшими губами. Вскоре он лёг на землю и, сжавшись калачиком, тихо сквозь слёзы запел: «Разлука ты разлука, Чужая сторона. Никто нас не разлучит, Лишь мать сыра земля. Никто нас не разлучит, Лишь мать сыра земля…» Ворон смотрел то на человека, лежащего под ним, то высоко в небо, где в предрассветной белене летели клубящиеся чёрные тени… «Всегда, всегда навеки, - Так жалобно пою. И нас с тобою, милой, Разлуке предаю. И нас с тобою, милой, Разлуке предаю» - всё тише и теше пел человек. «Так вот значит, как всё закончится» - подумал ворон и, сорвавшись с иконостаса, улетел прочь.Лишний Сырая земля пахла затхлостью и опавшей листвой. Густой и белесый туман медленно стелился над макушками надгробий. Он лежал на самом краю пустой могилы и вдыхал запах земли мертвецов. Его нагое тело покрылось липкой испариной и судорожно дрожало всякий раз, когда ледяной кладбищенский ветер, прорываясь сквозь туман, касался его лица. Мёртвый глаз луны медленно взбирался на самый верх звёздного небосвода. Огромный ворон сорвался с ветки старого клёна и величественно уселся на прутья могильной ограды. Некоторое время он неподвижно сидел на ограде и наблюдал за лежащим у могилы человеком. За всю свою многолетнюю жизнь на этом кладбище, ворон ни разу не видел подобной сцены. На земле мёртвых должны лежать мёртвые, этот же мужчина, без всяких сомнений был живым, а значит, здесь ему было не место. Вскоре, любопытство возобладало над инстинктом самосохранения, и птица бесшумно спустилась к пустой могиле. Несколько минут ворон потоптался возле лежащего мужчины, потом подошёл поближе и клюнул его в висок. Почувствовав резкую боль, мужчина открыл глаза и жалобно застонал. Ворон в тоже мгновение взлетел на клён, откуда и продолжил наблюдать за человеком. Тому, несмотря на ужасную боль во всём теле, все же удалось подняться и встать на ноги. Ничего не понимающими глазами он уставился в непроглядную глубину могилы. В голове не было ни одной мысли, только жуткая боль и ревущая пустота. Внезапно мужчина стал чувствовать, как к горлу подкатывает тошнота. Он прижал ладонь ко рту, но было поздно, горячая и горькая струя вырвалась из его рта и потекла на дно вырытой ямы. Мужчине показалось, что вместе с рвотой наружу выходят все его внутренности. В этот момент его собственное тело ему не подчинялось и всё что оно сейчас желало, это выплеснуть наружу всё ненужное, что скопилось в нём за последнее время. Хотя каким оно было, это последнее время, ни этот человек, ни его тело не помнили… Обнажённый мужчина брёл по кладбищу. Ворон, бесшумной тенью, перелетал с ветки на ветку, стараясь не терять человека из виду. Неуверенной походкой, цепляясь за могильные ограды, мужчина приближался к кладбищенским воротам. Там, у ржавой металлической арки он остановился, чтобы перевести дух. Слева от себя, на деревянной полке, прикреплённой к воротам, мужчина увидел истёршуюся до неузнаваемости икону. Его рука автоматически сотворила крестное знамение, и он побрёл дальше. Выйдя на широкую грунтовую дорогу, мужчина вновь остановился. Ворон, сидя на воротах, пристально наблюдал за ним и ждал, что же тот будет делать. Где то далеко, словно из другого мира, раздался колокольный звон. Услышав колокола, человек не колеблясь, пошёл на их зов. Ворон, высоко паря в звёздном небе, последовал за ним. Когда мужчина добрался до полуистлевшей церквушки с покосившейся колокольней, на горизонте уже вырисовывался бледный рассвет. Ворон медленно кружил над головой человека, высматривая себе место для приземления. Вскоре, ворон увидел подходящую для себя поверхность и, не издавая ни звука, приземлился на иконостас, стоящий возле входа в церковь. Подойдя к старым иконам, мужчина перекрестился и уставился на какие-то надписи, расположенные под ликами святых. Почти все они были сильно потрёпаны временем, и прочитать их было невозможно. Но та, что была в самом низу, ещё сохранила остатки краски, и была видна даже в предрассветной дымке. Мужчина наклонился и, водя дрожащими пальцами по доске прочёл: «Когда в аду не останется места, мёртвые будут ходить по земле». Ворон мрачно пророкотал и широко расправил свои огромные крылья над иконостасом. Человек заплакал и, упав на колени, перед истлевшими иконами, стал что-то бормотать онемевшими губами. Вскоре он лёг на землю и, сжавшись калачиком, тихо сквозь слёзы запел: «Разлука ты разлука, Чужая сторона. Никто нас не разлучит, Лишь мать сыра земля. Никто нас не разлучит, Лишь мать сыра земля…» Ворон смотрел то на человека, лежащего под ним, то высоко в небо, где в предрассветной белене летели клубящиеся чёрные тени… «Всегда, всегда навеки, - Так жалобно пою. И нас с тобою, милой, Разлуке предаю. И нас с тобою, милой, Разлуке предаю» - всё тише и теше пел человек. «Так вот значит, как всё закончится» - подумал ворон и, сорвавшись с иконостаса, улетел прочь.