Поздняя любовь.❤️ А все началось как в старом анекдоте. Помните: из ресторана вываливается пьяный, и увидев человека в золотой фуражке и в брюках с лампасами кричит: –Швейцар! Такси! Тот ему отвечает: —Я не швейцар. Я адмирал. —Адмирал!? Тогда катер к подъезду! В один из вечеров 1947 года в ресторане на горе Мтацминда, откуда такой прекрасный вид на Тбилиси, отмечали начало гастролей актеры Театра им. Моссовета. Фаина Раневская вместе со всеми пошла в ресторан, поужинать, но недожаренная семга ей не понравилась и она ушла. Когда выходила ей галантно придержал дверь человек в золотой фуражке и в брюках с лампасами. —Ах, благодарю! Здесь такие двери, что без помощи швейцара я всегда боюсь быть зажатой между створками. —Но я, извините, не швейцар, — прозвучал слегка обиженный голос. Раневская подняла глаза. Перед ней стоял высокий, почти огромный военный. —Боже мой! Товарищ генерал, простите великодушно! —Я не генерал. —опять обиженным детским тоном ответил военный —Я –маршал. Раневская внимательно взглянула на него. Она уже давным-давно не видела вот таких больших, сильных, уверенных в себе мужчин, которые могли бы так вот обижаться. Почти как дети. —Так это сам маршал открывал мне двери? В жизни не забуду! —без всякого притворства воскликнула удивленная Раневская. Должно быть, Толбухин был тронут искренностью актрисы, потому что немедленно предложил: —Меня ждет машина. Я могу вас подвезти. Куда вам нужно? —Ой, что вы, премного благодарна. Но после всех ароматов ресторана мне просто обязательно нужно проветриться на вечернем воздухе Тбилиси. Или в моих волосах навсегда останется запах жареной рыбы. Сумерки уже сгустились, в свете неяркого фонаря Толбухин как-то пристально взглянул на Раневскую и с некоторой робостью сказал: —Простите, вы очень похожи на актрису, которая играла в фильме… —И на какую же? —спросила Раневская, стараясь скрыть разочарование. Наверняка, понравившийся ей военный, вспомнит фильм «Подкидыш» и уже порядком опостылевшую ей фразу «Муля, не нервируй меня». Такая известность уже порядком достала великую актрису. Нормально не могла пройти по улице. Взрослые улыбались ей вслед, дети бегали за ней, выкрикивая: «Муля, не нервируй меня». Однажды она повернулась к ним и не выдержав проникновенно произнесла: «Дети! Идите в @опу». Неужели и этот огромный военный сейчас брякнет про Мулю. Но тот неожиданно смутился, совсем как мальчишка. Раневская не могла не увидеть его виноватую улыбку. Словно признаваясь в чем-то нехорошем, неприличном для мужчины его ранга и звания, он смущенно ответил: —Я совсем случайно увидел сказку. Там была такая актриса… героиня. Мачеха. Мне было ее жаль. Вы похожи на нее. —Как? —Фаина Раневская остановилась. —Вам понравилась моя мачеха? —Так вы –Раневская? —Вы запомнили мою фамилию? —Профессиональное. Они стояли друг против друга. Этот короткий диалог был для них сродни самому искреннему признанию. Сказка вдруг невероятным образом сблизила людей, сразу оголила их чувства до той самой степени, когда всякие вопросы в отношении друг друга почти исчезают. — Разрешите мне погулять вместе с вами? — робко проговорил Толбухин. —С удовольствием! —весело ответила Раневская. —С таким маршалом, который любит сказки, я готова гулять всю ночь. Весь вечер до глубокой ночи они бродили по старому Тбилиси. Гуляли, разговаривали, смеялись. Для Фаины Раневской эта встреча буквально перевернула мир. Перед ней был мужчина, воин, под командованием которого находились сотни тысяч солдат. Он приказывал им, посылал их в бой, вершил сотни тысяч судеб. При всем этом неожиданно мягкий, почти робкий мужчина. Она чувствовала, что маленький романтичный ребенок сидит глубоко-глубоко внутри грозного маршала. Фаина Георгиевна была просто счастлива, что смогла увидеть его, что именно ей он, ребенок, открылся. Они стали встречаться. «Он дивный! Он необыкновенно чудный человек», — делилась однажды Раневская со своей подругой впечатлением о Толбухине. Их встречи не были ослеплены какой-то необыкновенной страстью. Это было больше похоже на романтические встречи двух совсем юных, неопытных студентов, где каждый дорожил внутренним миром другого, хранил его, защищал от суровой реальности окружения. Старались оставаться вдвоем. Избегали людных мест, где оба были бы на виду. И не потому что боялись каких-то слухов и сплетен. Им хорошо было вдвоем. Они часто и подолгу гуляли тихими вечерними улицами города. Днем, при наличии такой возможности, Толбухин увозил Раневскую в горы. Там, возле быстрых холодных речек, они устраивали небольшой пикник, говорили на самые разные темы. Нельзя сказать, что Толбухин стал для Раневской идеалом мужчины. Но он был, пожалуй, единственным ее знакомым, о котором она никогда не говорила в игривом, шутливом, ироничном тоне. О любом человеке она могла пошутить, найти в его характере некую черту для своей незлобивой или очень острой иронии. Но о Толбухине Фаина Георгиевна всегда отзывалась с величайшим уважением и с какой-то невероятной материнской нежностью. Кто знает, может быть, для нее Толбухин был одновременно и мужчиной, и сыном. В августе у Раневской был день рождения. Шел 1947 год. Много позже, когда пройдет почти два десятка лет после этого дня, Фаина Раневская в разговоре со своей подругой признается: —Милая! У меня в жизни был такой день рождения, который я могу назвать необыкновенно счастливым. Давно… в сорок седьмом году. Но я помню его каждую минуту. Больше ничего про этот день Фаина Раневская не рассказывала. Говорила только, что ей было еще весело. И говорила про подарок, который ей сделал Федор Толбухин. Маршал прошедший всю войну покоривший и освободивший шесть государств (больше чем кто-то из других советских полководцев) мог осыпать возлюбленную золотом, мехами, драгоценностями, трофейными шмотками... Маршал Толбухин подарил Раневской игрушечную заводную машинку. Двое зрелых, пятидесятилетних людей, сидели на полу и играли с машинкой. Для Раневской это был самый лучший подарок – дороже алмазов и палантинов из соболей. Прошло еще два года. Все это время они очень часто встречались. Толбухин как командующий Закавказским военным округом часто посещал Москву по делам, и тогда это были вечера, наполненные нежностью и искренним уважением друг друга. Несколько раз Фаина Раневская приезжала в Тбилиси. Они долго не могли быть в разлуке. А в 1949 году маршал Советского Союза Федор Иванович Толбухин умер. Федор Толбухин несмотря на кажущееся здоровье был очень больным человеком. Мало кто знает что всю войну он прошел с сахарным диабетом, под инъекциями инсулина, которые по приказу Сталина ему доставляли из Америки. Для диабетика I группы, пройти войну это уже великий подвиг. Сколько нервов, сколько здоровья он потерял никому неизвестно. Жестокий удар судьбы Раневская приняла молча. Ей помогли с пропуском на похороны. Мало кто узнал в тихой, скорбной женщине под вуалью, великую Фаину Раневскую. Пройдут десятилетия и Алексей Щеглов, внук лучшей подруги Раневской напишет книгу воспоминаний о своей семье. И там будут строки о том самом дне, когда тихая и как-то потускневшая Фаина Георгиевна подарила ему самый завидный подарок: заводную игрушечную машинку... Ту самую, которую ей когда-то подарил ее любимый Феденька Толбухин. Она умерла в 1984 году. Единственным существом, скрасившим в старости её одиночество, был пёс по кличке Мальчик — подобранная ею на улице дворняжка. Бывало, знаете ли, сядет у окна, И смотрит, смотрит, смотрит в небо синее: Дескать, когда умру –я встречу его там, И вновь тогда он назовет меня по имени! Какая, в сущности, смешная вышла жизнь, Хотя, что может быть красивее, Чем сидеть на облаке –и, свесив ножки вниз, Друг друга называть по имени!

"Меня часто спрашивают, не воевал ли я, не плавал ли, не летал ли, и так далее. Нет. Я просто пишу от первого лица, всегда говорю «я», и, вероятно, это вводит в заблуждение людей, они считают, что если я пою «я» от имени шофера, то я был шофером. Всё это не совсем так. Во всех этих вещах есть большая доля авторского домысла, фантазии — а иначе не было бы никакой ценности уж — видел своими глазами, взял, да зарифмовал. И никакого достоинства в этом, в общем, нет. Конечно, я многое очень из всего, о чем вам пою, придумал. Хотя некоторые говорят, что они это знают, эти ситуации знают, бывали в них и даже людей, про которых я пою, они очень хорошо знают. Я получаю массу таких писем. Ну что же, это приятно. Вот. А пишу я о войне так много не потому, что это — песни-ретроспекции. Вы знаете, нечего вспоминать, потому что я это не прошел. Мы все воспитаны на военном материале, у меня там военная семья, есть погибшие в семье — как, впрочем, и у каждого человека у нас обязательно война коснулась. Это такая великая беда, которая покрыла страну на четыре года, и это будет еще помниться всегда. И пока еще есть люди, которые занимаются писанием и могут сочинять, конечно, они будут писать о войне. Но я пишу о войне песни, конечно, не ретроспекции, а ассоциации. Если вы в них вслушаетесь, вы увидите, что их можно сегодня петь, что люди — из тех времен, ситуация из тех времен, а, в общем, идея и проблема — наша, нынешняя. Вот и из-за этого, а я обращаюсь в те времена просто потому, что интереснее брать людей, которые находятся в самой крайней ситуации, в момент риска, в следующую секунду могут заглянуть в лицо смерти. Я таких людей в таких ситуациях нахожу чаще в тех временах. Вот поэтому я пишу много о войне. Пусть это вас не обманывает. Я считаю, что это нужно петь теперь, сегодня, да и продолжать в будущем". 29 февраля 1980 г., Концерт в МФТИ. Долгопрудный Фотопроба к фильму "Я родом из детства", июнь, 1965г. Автор фото Лера Вайль

Помните знаменитую сцену встречи Штирлица с женой, из фильма "17 мгновений весны"? Мало кто знает, но в первоначальном варианте жена Владимирова-Исаева приходила на встречу с мужем… с их маленьким сыном. Но Лиознова этот вариант забраковала, посчитав, что мальчик будет только мешать — Штирлиц наверняка будет «пожирать» глазами ребенка, а не жену. Элеонора Шашкова блестяще сыграла роль жены. Она вспоминала: "… На площадке выясняется, что моя роль без слов! А надо играть любовь! «Куда смотреть?» — спрашиваю . — «В камеру». — «Не умею я на железку смотреть с любовью»… ⠀ Вдруг открывается дверь, входит Тихонов и говорит: «Я же должен знать, с кем завтра играть». Сел рядом с камерой. Если бы не глаза в глаза — ничего бы не получилось! На этих двухстах метрах плёнки я прожила с ним целую жизнь: любила, прощалась, ждала, надеялась и верила… ⠀ Меня всё время спрашивали: «Вы, наверное, были влюблены в Тихонова? Ведь так сыграть невозможно!» Но я же актриса! Люблю партнёра на съёмочной площадке до умопомрачения, умереть могу за любовь… ⠀ Эти два дня я любила Тихонова до самозабвения… Я любила его. Целых два дня…" Они оба совершенно гениально ПРОМОЛЧАЛИ эту сцену Из публикации Виктории Новиковой

Удивительно прекрасный снимок Наталья Варлей в Ташкенте в 1970-х годах. Фотограф успел снять ее в перерыве между дублями в фильме "Огненные дороги". Снимал его узбекский режиссёр Шухрата Аббасова.

В 1421 году Нидерланды оказались затоплены сильнейшим наводнением. Множество людей оказалось пропавшими и не менее полсотни деревни скрылись под водой. Через 400 лет художник изобразил сюжет легенды возникшей в связи с этим наводнением. Она рассказывает, что выжившие жители обнаружили кроватку. Ее прибило к берегу. В ней, с края на край скакал кот. Жители решили спасти обезумевшее животное. Но каково же было их изумление, когда в постельке они увидели спокойно спящего младенца. Прыгающий туда-сюда кот поддерживал равновесие кровати, чтобы вода не смогла добраться до ребёнка. Художник создавший это произведение оуренс Альма-Тадема, а сама картина "Наводнение в Бисбосе в 1421 году".

А есть ли правда? Студенческое Если тебе посчастливилось быть студентом — до последних дней ты будешь вспоминать свое студенчество как лучшее время жизни. Если посчастливилось. А на что же ты потратил эти волшебные годы? На армию и флот? У нас было так. Не знаю, как сейчас. Весь мир — у твоих ног. Ты — молодой красивый орел, уже догадывающийся, что не будешь жить вечно, но совершенно еще не думающий о том, сколько это будет продолжаться. Твой возраст заточен под счастье. Фабрика твоих гормонов работает в бешеном режиме. Тестостерон, адреналин и серотонин прут из тебя, как квашня из кадушки. Твой порох сух, заряды забиты, курки взведены. Конечно, бузить. Студенческая буза — это не школьное шалопайство. Мы хотим изменить мир. Здесь и сейчас. Мы не очень хорошо знаем как, зато отлично видим — что. Да практически все. Мы не спим. Вообще. Ну, разве что на лекции. Все остальное время отдано изменению мира. От КВН до студенческих революций. Наша юная правда дороже нам всех истин человечества. Как же это наивно и как прекрасно! У нас было так. Как сейчас — ей-богу, не знаю. Да, наверно, так же. (из книги Андрея Макаревича "Живые истории")

ПОЗИЦИЯ … Для меня Отечественная война — это что-то абсолютно живое, настоящее, если так вообще можно сказать о войне. Дело в том, что я из того поколения, которое тесно связано с Великой войной и Великой Победой. Мои родители воевали, и их родители тоже воевали. Воспоминания были свежи. Кроме того, мы выросли на потрясающих фильмах, большинство из которых были посвящены или связаны с войной. Благодаря фильмам и рассказам страшные события сформировались в какую-то очень понятную, хотя и болезненную картинку — мне иногда даже кажется, что я сама была на этой войне. Данные картины кровью написаны, ведь все — и родители, и режиссеры, и актеры — сами прошли через это. А какие потрясающие были спектакли! Я помню впечатление, которое производил на меня спектакль Ленкома «В списках не значился» по Борису Васильеву (постановка Марка Захарова, инсценировка Юрия Визбора). Это было что-то сумасшедшее. У меня и сейчас перед глазами стоит последняя сцена, когда герой (лейтенант Плужников в исполнении Александра Абдулова), который девять месяцев один воевал в Брестской крепости, выходит на свет, уже ничего не понимая, почти слепой и глухой, и немцы отдают ему честь. Его спрашивают имя, звание, и он говорит: «Я русский солдат», — и падает на крест. Для меня эти слова — «я русский солдат» — это абсолютно святое. И особенно сейчас. Мне странно слышать, что от нас, от России, идет какая-то агрессия. Это невозможно! Мы другие! Мы можем защищаться, но то, что мы ничего не сделаем против других, как делают американцы, — это точно. Такого просто не может быть. У нас другая генетика, другая душа. Мы только помогать можем. Нас не зовут, а мы идем и бросаемся на амбразуру или защищаем чужих детей. Мы такие. И мне ужасно обидно, когда я слушаю то, что сейчас говорят на Западе о России и русских. Но еще больше возмущения у меня вызывают их фильмы о войне. То, что американцы подстраивают события так, что вроде бы это они войну выиграли, — еще ладно. Но как можно сравнивать испытания, выпавшие на долю нашего народа, и на западноевропейцев? Как прожили войну мы и как они! Я смотрю их фильмы: как они во время войны одевались, обувались, делали прически, маникюр, ходили по ресторанам, — и сразу вспоминаю наших. Страну, где от младенца до стариков все или воевали, или были у станков, копали окопы, жили впроголодь, отдавали все ради победы. Это такая огромная разница, что и сравнивать нельзя. И когда сейчас я слышу, что кто-то не хочет приезжать на День Победы, что в Европе стараются отгородиться от нас, вычеркнуть из истории, я не могу сдержать возмущения. Как им не стыдно! Ведь мы всей страной действительно защитили мир, ничего не жалея и заплатив страшную цену. Ведь в каждой нашей семье есть люди, которые воевали, есть погибшие и раненые — и горе есть в каждой семье. В каждом роду есть нанесенная войной прореха, не говоря уже о тех, кто из-за нее вообще не родился. Я потрясена тем, что сейчас происходит в Европе, считаю, что надо кричать об этом и не давать никому на планете говорить что-то о нашем горе. Это понимаем только мы. Наверное, я так близко это воспринимаю, потому что мою семью война затронула в полной мере. Мои родители относятся к тому поколению, которому досталось больше всего. Мама — 1922 года, папа был на пару лет младше. Маму сразу призвали на военный завод, где делали снаряды. Худенькие девочки не спали сутками, в воде таскали эти тяжеленные болванки. А через год она записалась в добровольцы, ее призвали и отправили на курсы радистов. Потом маму бросали по разным городам, она по рации координировала бомбардировщики, обеспечивала связь с партизанскими отрядами — надо было за секунду успеть поймать нужную волну, иначе самолеты могли сбиться с курса, а партизан могли расстрелять. А папа в 17 лет ушел на фронт и дошел до Днепра, где его очень сильно ранило. После госпиталя был отправлен долечиваться к родственникам в Новосибирск (во время войны существовала такая практика), а потом — на офицерские курсы. С войны против Японии он вернулся уже капитаном. У него много наград: орден Красной Звезды, медали. У мамы тоже наград много, но у папы больше. Папа был настоящим, целостным человеком. Когда у нас стали много дурного говорить о Сталине, он просто слышать этого не хотел. Я его понимаю, и глупо даже что-то говорить. Да, конечно, нужно помнить, кто такой Сталин, ведь есть факты репрессий, страшные цифры и так далее, но не стоит затевать вокруг этого споры. Мой отец говорил: «Меня изрешетили, когда я кричал «За Родину! За Сталина!» Это действительно было так. Они в это верили, с этим умирали, и нельзя сейчас у них это отбирать. Тем более что так мало ветеранов осталось… Для моей семьи День Победы — святой праздник и, наверное, самый любимый. Мы в этот день плачем и смеемся. И все обязательно собираются: мы, наши друзья, дети, друзья детей. Мало ведь осталось ветеранов, слава Богу, мама жива. Ей 93 года, она бодра, и всегда ждет этого праздника. Все собираются и просят маму: «Ну рассказывай!» И она вспоминает какую-то очередную историю, и все с удовольствием слушают. А еще мы стараемся с ней куда-нибудь сходить — несмотря на возраст, она любит петь и танцевать. Вот на днях ей вручали памятную медаль, а я поехала ее забирать после торжества. Была страшная пробка, и я опоздала. Она ждала. Садится в машину, и нет бы сказать, что, мол, устала или ноги болят, а она сразу говорит: «Был концерт. Заиграла "Смуглянка-молдаванка", и я не удержалась — вышла на сцену и станцевала!» Они, конечно, другие — наверное, потому что знают цену жизни. Их беречь необходимо и уважать. Им ведь каждому что-то нужно, каждому чего-то не хватает. Они лучше нас чувствуют фальшь. Я уже говорила, что люди, прошедшие войну, настоящие и… очень хорошие. Они лучше нас. Я в этом уверена: плохие там не могли выжить. Это точно. На фронте ведь было лучшее образование — жизненное, что ли. Как во дворе, только быстрее и доходчивее. Вспомните фильм Владимира Басова «Тишина». Они пришли с войны — все красивые, мужественные, мудрые. Они многое могут. И еще, они уверенные в себе и свободные. На фронте они все время жили на пике, на острие, где ты победил или погиб. А тут полутона — коммуналка, бытовой ужас… Им было очень тяжело, возможно, хуже, чем на фронте. И за это мы им тоже обязаны. А какие они фильмы снимали! Василий Ордынский (я у него в «Хождении по мукам» снималась), Григорий Чухрай, Александр Алов, Петр Тодоровский, Басов и многие другие — они ведь сами были фронтовиками. Это же чувствуется. Красивые мужики, а какая сила в них, какой талант! А еще в них была точная мера: что хорошо, а что — плохо. Они не философствовали, ничего не изобретали. Для них смысл жизни был простой: или ты защитишь свою страну, семью, или нет. Это с фронта. Они другие были, фильмы снимали иначе. Поэтому живые картины получались. Страстные. Вспомните Бондарчука (в фильме «Судьба человека»): «После первой не закусываю!» — это же во всем объеме характер русского человека, русского солдата. Обязательно надо такие фильмы показывать. Хоть насильно, но заставлять молодежь смотреть. И всему миру показывать их нужно, чтобы знали, что такое настоящая Россия. © Ирина Алферова

Модель и супруга известного сюрреалиста Елена Дьяконова ставила в основу творчества принцип свободной любви. Будучи дамой с большой фантазией и отсутствием ханжеских стереотипов, она не изменила этому принципу в обоих своих браках. Ее первый муж француз Поль Элюар поддерживал супругу во всех начинаниях, вплоть до секса втроем с кем-нибудь из представителей творческого бомонда. В браке с Сальвадором Дали женщина продолжила принимать ухаживания новых поклонников. Правда, со временем ухаживания становились все реже. Елена Ивановна не стала предаваться унынию, а стала покупать мужчин за деньги. Когда деньги закончились, уже будучи почтенной дамой Гала расплачивалась с молодыми любовниками догадайтесь, чьими картинами!

"Мой преподаватель игры на аккордеоне в конце 70х рассказывал, что в ВОВ воевал пехотинцем и что в начальном периоде войны, обмундировываясь, получил ботинки с вытисненным на подошве двуглавым царским орлом. Ботинки РИА, говорит, были хорошие и крепкие, проносились долго. Весь полк тогда такие получил, солдаты хохмили на эту тему. Политрук полка оказался человеком сообразительным и с юмором: наши отцы такие ботинки носили, говорит, но не смогли германца побить, а, дескать, мы за них царскому орлу покажем и протопчем дорогу на запад, в логово. "

Выходной. Все на лыжи. И как всегда на электричке.