Одна из самых трогательных историй жизни Маяковского произошла с ним в Париже, когда он влюбился в Татьяну Яковлеву.  Между ними не могло быть ничего общего. Русская эмигрантка, точеная и утонченная, воспитанная на Пушкине и Тютчеве, не воспринимала ни слова из рубленых, жестких, рваных стихов модного советского поэта, «ледокола» из Страны Советов.  Она вообще не воспринимала ни одного его слова, — даже в реальной жизни. Яростный, неистовый, идущий напролом, живущий на последнем дыхании, он пугал ее своей безудержной страстью. Ее не трогала его собачья преданность, ее не подкупила его слава. Ее сердце осталось равнодушным. И Маяковский уехал в Москву один.  От этой мгновенно вспыхнувшей и не состоявшейся любви ему осталась тайная печаль, а нам — волшебное стихотворение «Письмо Татьяне Яковлевой» со словами: «Я все равно тебя когда-нибудь возьму - Одну или вдвоем с Парижем!»  Ей остались цветы. Или вернее — Цветы. Весь свой гонорар за парижские выступления Владимир Маяковский положил в банк на счет известной парижской цветочной фирмы с единственным условием, чтобы несколько раз в неделю Татьяне Яковлевой приносили букет самых красивых и необычных цветов — гортензий, пармских фиалок, черных тюльпанов, чайных роз орхидей, астр или хризантем. Парижская фирма с солидным именем четко выполняла указания сумасбродного клиента — и с тех пор, невзирая на погоду и время года, из года в год в двери Татьяны Яковлевой стучались посыльные с букетами фантастической красоты и единственной фразой: «От Маяковского». Его не стало в тридцатом году — это известие ошеломило ее, как удар неожиданной силы. Она уже привыкла к тому, что он регулярно вторгается в ее жизнь, она уже привыкла знать, что он где-то есть и шлет ей цветы. Они не виделись, но факт существования человека, который так ее любит, влиял на все происходящее с ней: так Луна в той или иной степени влияет на все, живущее на Земле только потому, что постоянно вращается рядом.  Она уже не понимала, как будет жить дальше — без этой безумной любви, растворенной в цветах. Но в распоряжении, оставленном цветочной фирме влюбленным поэтом, не было ни слова о его смерти. И на следующий день на ее пороге возник рассыльный с неизменным букетом и неизменными словами: «От Маяковского».  Говорят, что великая любовь сильнее смерти, но не всякому удается воплотить это утверждение в реальной жизни. Владимиру Маяковскому удалось. Цветы приносили в тридцатом, когда он умер, и в сороковом, когда о нем уже забыли. В годы Второй Мировой, в оккупировавшем немцами Париже она выжила только потому, что продавала на бульваре эти роскошные букеты. Если каждый цветок был словом «люблю», то в течение нескольких лет слова его любви спасали ее от голодной смерти. Потом союзные войска освободили Париж, потом, она вместе со всеми плакала от счастья, когда русские вошли в Берлин — а букеты все несли. Посыльные взрослели на ее глазах, на смену прежним приходили новые, и эти новые уже знали, что становятся частью великой легенды — маленькой, но неотъемлемой. И уже как пароль, который дает им пропуск в вечность, говорили, улыбаясь улыбкой заговорщиков: «От Маяковского». Цветы от Маяковского стали теперь и парижской историей. Правда это или красивый вымысел, однажды, в конце семидесятых, советский инженер Аркадий Рывлин услышал эту историю в юности, от своей матери, и всегда мечтал попасть в Париж.  Татьяна Яковлева была еще жива, и охотно приняла своего соотечественника. Они долго беседовали обо всем на свете за чаем с пирожными.  В этом уютном доме цветы были повсюду — как дань легенде, и ему было неудобно расспрашивать седую царственную даму о романе ее молодости: он полагал это неприличным. Но в какой-то момент все-таки не выдержал, спросил, правду ли говорят, что цветы от Маяковского спасли ее во время войны? Разве это не красивая сказка? Возможно ли, чтобы столько лет подряд… — Пейте чай, — ответила Татьяна — пейте чай. Вы ведь никуда не торопитесь?  И в этот момент в двери позвонили… Он никогда в жизни больше не видел такого роскошного букета, за которым почти не было видно посыльного, букета золотых японских хризантем, похожих на сгустки солнца. И из-за охапки этого сверкающего на солнце великолепия голос посыльного произнес: «От Маяковского».

Азбука вкуса начала продавать мандариновые корки за ₽980

Районы, кварталы, жилые массивы

Ростральные колонны В Древнем Риме была традиция сооружать колонны-памятники с рострами (носами) захваченных в бою карфагенских галер. Ростральные колонны на Васильевском острове — это памятники в честь русских морских побед. Ростральные колонны придают всему ансамблю Стрелки классическую устойчивость и равновесие, одновременно являясь символами надежности и постоянства. В основании каждой колонны установлено по две фигуры, символизирующие великие русские реки: Волгу и Днепр (ближайшая к Дворцовому мосту колонна) и Волхов и Неву (дальняя колонна). Фигуры исполнены Самсоном Сухановым. Две мощные колонны Тома де Томона первоначально выполняли функции навигационных маяков – они как бы освещали и указывали путь в столицу Российской империи. Ростральные колонны изготовлены из пудостского камня и покрыты штукатуркой. Высота Ростральные колонн составляет 32 м. На верхних площадках колонн металлические треножники держат чаши-светильники, в которые раньше заливали конопляное масло. В 1957 г. к чашам подвели газ, и в дни праздников здесь зажигают огонь. Впрочем, как утверждает весьма авторитетный в Петербурге историк Е. В. Анисимов, «никто точно не знает, кого изображают фигуры у подножий Ростральных колонн, но туристам обычно говорят, что это символы рек». На молодежном сленге Ростральные колонны называют «Факела». В праздничные дни на них зажигаются два газовых факела.

Дождливый питерский вечер

Загадка царь-ванны Оказывается, не все знают про шедевр каменного мастерства наших предков - гигантскую ванну, до изготовления подобного не было дела ни мастерам древнего Египта, ни другим древним культурам. И почему широко не афишируется это изделие как технологические достижения наших предков - мне не понятно. Размер изделия настолько огромен, что в него с трудом можно поверить. И вполне возможно, что это наследие от более древних, допотопных жителей этого региона. Этот артефакт также называют "Баболовской Чашей", "Ванной Российской Империи", "Гранитным шедевром" и "Восьмым чудом света". Между тем вы не найдете его ни в одном популярном путеводителе по Санкт-Петербургу и пригородам. В Царском Селе, на окраине Баболовского парка, стоят руины Баболовского дворца. Если заглянуть через стенной пролом внутрь восьмиугольной башни, то вашему взору предстанет гигантская гранитная чаша, колоссальный монолитный бассейн, высеченный из единого куска красного гранита, высотой около двух метров и диаметром более 5 метров. Это и есть знаменитая баболовская чаша. Баболовский дворец был построен в эпоху Екатерины Второй (1785 г.), как одноэтажная дача-купальня для летнего отдыха. Здание красного кирпича выполнено в модном тогда готическом стиле и гармонично вписано в парковый ландшафт. Внук Екатерины Александр1 любил это место, и как утверждают, имел здесь интимные свидания. Александр произвел перепланировку дворца и заказал вместо беломраморной, гигантскую гранитную ванну, которую подрядился изготовить известный петербургский мастер- каменотес Самсон Суханов. Придворный инженер Бетанкур обратился к известной артели каменотесов, и Суханов заключил в 1818 году договор на изготовление ванны, запросив за свою работу 16 тысяч рублей. В 1818 году в Баболово с одного из финских островов доставили гранитную глыбу весом более 160-ти тонн. Мастерам оставалось отсечь всё лишнее (120 тонн). Работа заняла 10 лет и была выполнена в срок с самым высоким качеством. В результате получилась полированная гранитная ванна : высота 196 см, глубина 152 см, диаметр 533 см, вес 48 тонн. Данные по водоизмещением 8 тыс.ведер, согласно расчетным данным - 12 тонн воды. При этом мастера продемонстрировали удивительное чувство камня. Толщина стен чаши минимальна – 45 см, что позволяет выдержать давление многотонной массы воды, но при этом является пределом для хрупкого гранита. Искусствовед, профессор Я. Зембицкий говорил, что "сие произведение русского художника тем более заслуживает внимания, что со времени египтян неизвестно ничего столь колоссального из гранита". После того как были завершены камнерезные работы, вокруг ванны возвели стены – восьмиугольную башню. По периметру помещения на кронштейнах были сделаны чугунные мостки с перилами, спусками, и смотровыми площадками. Современников озадачивает тот факт, что в Ванне нет сливного отверстия, а также отсутствуют какие-либо технические возможности для подачи и подогрева воды. "Дырочка", на дне ванны никак не тянет на сливное отверствие и скорее всего сделана относительно недавно. Сегодня существуют две версии объясняющие предназначение баболовской чаши. Версия первая – бытовая. По традиции летние сезоны Романовская Семья проводила в Царском или Петергофе. Монархи тоже потеют. В жаркие дни существовала потребность освежиться в прохладной воде. Поскольку августейшим особам, особенно дамам, не пристало оголяться публично, то они могли сделать свой refreshing в этом бассейне. Почему бассейн не из полипропилена?- Да потому, что иных материалов, кроме гранита тогда не было. Почему вода не подогревалась? - Так потому что этот бассейн планировалось использовать только в летнее время и только для охлаждения. Скорее всего, после завершения основных работ, в связи со смертью Заказчика (Александра1) наследники отказались от устройства бассейна, решив демонстрировать ванну как предмет камнерезного искусства. Таким образом, подобно "Царь пушке" и "Царь-колоколу", "Царь ванна" ни разу не использовалась по своему прямому назначению. Вторая версия - "масонская". Её сторонники рассматривают баболовский дворец с чашей как будущий главный масонский храм. При этом в декорациях дворца "специалисты" усматривают многочисленные масонские знаки. Эта версия плохо согласуется с тем фактом, что в 1822 году Александр1 издал высочайший рескрипт "О уничтожении масонских лож и всяких тайных обществ". Трудно поверить, что Александр1, уничтожая ложи, оставил одну для себя. Есть и третья версия, - космическая. Некто, Ю. Бабиков, пишет: "Нет сомнений в том, что сама чаша - элемент антенного преобразователя-излучателя витонных СВЧ-колебаний для сверхдальней космической связи.." Двадцатый век не пощадил Баболовский парк и дворец. Сначала прекратили ухаживать за парком, потом пилили на хознужды столетние деревья, потом пришла война и разрушила дворец. Но чаша сохранилась до наших времен в целости и сохранности! Немцы не смогли её вывезти, потому что в этой части Европы у них не было технических возможностей поднять и перевезти 50 тонного гиганта. Сегодня стоимость восстановления Баболовского дворца и прилегающей местности определяют в 100 миллионов долларов. Но инвестор не находится. Этот экономический парадокс не укладывается в голове: 200 лет назад, у России вооруженной молотком и зубилом были возможности создать это чудо, а у современной РФ нет возможности ЭТО просто содержать, пользоваться и показывать. Мы стали беднее и технически слабее? - Каким образом "с одного из финских островов доставили гранитную глыбу весом более 160-ти тонн"? Почти 30 км по пересечённой местности. - Работа выполнялась, естественно, вручную, только камень, молоток и зубило, и, конечно, "на глазок", хотя и с удивительной точностью. Как это возможно вообще? - И, наконец, самый простой казалось бы вопрос: зачем так сложно-то? Может это и не ванна вовсе, а что-то другое? Но мы, современные люди, в силу своего шаблонного мышления не способны понять.

Дом Зингера Первая постройка на месте теперешнего Дома Книги, знакомого каждому жителю Санкт-Петербурга, была воздвигнута ещё в 1737 году. Здесь, где ныне Невский проспект пересекает канал Грибоедова, называемый в старину Глухой речкой, по проекту инженера Германа ван Болеса был построен так называемый мазанковый манеж, в котором вскоре разместился один из городских театров. Здание, стены которого были деревянными, а фундамент каменным, прослужило театралам двенадцать лет – в 1749 году оно было разрушено пожаром.  Спустя 28 лет на месте сгоревшего дотла театра был построен трёхэтажный дом, в котором поселился духовник царицы Екатерины II – Иван Иванович Панфилов. Чуть позже здание отошло петербургским чиновникам Бороздиным, а ближе к середине XIX столетия им стал владеть предприимчивый аптекарь, изобретатель легендарного «Имзенского шоколада», якобы излечивающего любые болезни - Карл Имзен.  К концу XIX столетия в бывшем доме Имзена, фактический адрес которого – Невский проспект, 28, располагалось сразу несколько контор разного профиля: нотный и книжный магазины, одно из первых в России фотоателье, банкирский дом и редакция газеты «Биржевые Новости». В начале XX столетия этот участок земли, располагавшийся в престижном районе Санкт-Петербурга, был приобретён американской компанией «Зингер». Дом Зингера, который здесь был построен в 1904 году, имел ряд архитектурных новшеств, самое важное из которых заключалось в том, что его каркас имел металлическую основу, что позволяло соорудить в нём огромные окна-витрины. Плюс ко всему, здание было лишено водосточных труб – авторами проекта они были хитро спрятаны прямо в его стенах. Любопытный факт: именно компания «Зингер» была новатором такого коммерческого хода, как продажа товара в кредит.  После переломного 1917 года, когда к власти в России пришли большевики, представительство американской компании «Зингер», как и представительства многих других западных компаний, было вынуждено свернуть свою деятельность на территории страны. В помещениях, где некогда находились офисы создателей уникальной и известной во всём мире швейной машинки, расположил свои стеллажи Дом Книги. Начиная с 1922 года, в этом здании сосредоточилась практически вся книжная торговля Санкт-Петербурга. Даже во время блокады Ленинграда под грохотом вражеской канонады знаменитый книжный магазин продолжал работать, даря людям разумное, доброе, вечное.  Место: Невский 28

Надо знать: 10 улиц, названных в честь героев защиты Ленинграда На самом деле таких улиц гораздо больше, дополнить можно своими вариантами, в комментариях. 1. Улица Молдагуловой (соединяет Среднеохтинский и Большеохтинский проспекты) Сироту Алию Молдагулову из Казахстана в Ленинград привез ее дядя Аубакир, студент Военно-транспортной академии. В 1939 году по неизвестным нам причинам дядя, у которого была своя семья, сдал четырнадцатилетнюю племянницу в детский дом. Его воспитанницей Алию и застала война. Детдомовская пионервожатая вспоминала, что однажды зимой 1941 года Молдагулова ушла за водой и пропала: ее нашли лежащей на улице без сознания. Врач диагностировал крайнюю степень истощения, и тут выяснилось, что Алия уже несколько дней отдает свой хлебный паек больной подруге Кате. К счастью, дети пережили страшную зиму и смогли уехали в эвакуацию. А в 1943-м повзрослевшая Алия поступила в школу снайперской подготовки в Подмосковье. Спустя год при освобождении города Новосокольники под Псковом она повела бойцов в атаку и героически погибла во время штурма немецких траншей. В 1970 году ее именем назвали ленинградскую улицу, которая теперь (помимо прочего) знаменита видами Парижа, нарисованными на торцевых сторонах нескольких домов (на фото). 2. Улица Харченко (проходит от Полюстровского проспекта до Новолитовской улицы) Михаил Харченко – пулеметчик 2-й ленинградской партизанской бригады, который уничтожил более ста солдат противника. Его имя связано с малоизвестным подвигом Партизанского Края. В начале 1942 года партизаны и крестьяне из освобожденных деревень Ленинградской области собрали для блокадного Ленинграда более 200 подвод с зерном, мукой, мясом и другим продовольствием. Партизанский обоз болотами переправили через линию фронта и по льду Ладожского озера доставили в город 29 марта 1942 года. Одним из организаторов операции был Харченко: он прибыл в Ленинград вместе с подводами, и здесь, 8 апреля, ему присвоили звание Героя Советского Союза. К сожалению, в том же году, в декабре, он пал смертью храбрых в бою у поселка Дедовичи. 3. Ахматовская улица (г. Пушкин) С началом войны Анна Андреевна Ахматова стала рядовым бойцом противопожарного батальона. «С лицом, замкнутым в суровости и гневности, с противогазом через плечо, она несла дежурство... Она шила мешки для песка, которыми обкладывали траншеи-убежища в саду того же Фонтанного дома, под кленом, воспетым ею в "Поэме без героя», - рассказывала Ольга Берггольц. В собственно блокадном Ленинграде Ахматова пробыла двадцать дней: 28 сентября ее, тяжело больную, эвакуировали в Москву, а затем в Средней Азию. Но трагедию своего города она продолжала переживать, и переживания эти отразились в удивительных стихотворениях, которые поэт впоследствии читала по радио в Ташкенте (записи транслировали на весь СССР, включая Ленинград). «Птицы смерти в зените стоят. //Кто идет выручать Ленинград? //Не шумите вокруг — он дышит, // Он живой еще, он все слышит: // Как на влажном балтийском дне //Сыновья его стонут во сне, //Как из недр его вопли: «Хлеба!» До седьмого доходят неба...» 4. Улица подводника Кузьмина (проходит от улицы Зины Портновой до проспекта Народного ополчения) Многие не осознают, что помимо сухопутной блокады Ленинграда существовала еще и морская минная. Финский залив был перегорожен взрывными устройствами, и полностью очистить фарватер для свободного выхода в Балтику удалось только после окончания Великой Отечественной. Но пути на оперативный простор советские подлодки активно искали и в 1942-м, и в 1943-м годах. Именно такая задача стояла перед Павлом Кузьминым, командиром подводной лодки Щ-408, которая в боевом походе подверглась вражеской авиабомбардировке. По масляным кругам, оставленным раненым судном, финские корабли начали ее розыск. Тем временем Щ-408 пришлось всплыть для подзарядки аккумуляторов недалеко от острова Вайндло в Финском заливе. Преследователи обнаружили беглянку и, когда капитан cкомандовал срочное погружение, атаковали глубинными бомбами. Экипаж попал в тяжелейшее положение: на Щ-408 не было электричества, заканчивался воздух. Тогда Кузьмин принял решение всплыть, и принял неравный бой со сторожевыми катерами. Советским подводникам удалось подбить два из них, но на большее сил не хватило... Впоследствии, когда подробности сражения стали широко известны, британский ВМФ посмертно наградил Кузьмина званием почетного офицера ордена Британской империи V степени. 5. Улица солдата Корзуна (проходит от проспекта маршала Жукова до проспекта Народного Ополчения) 5 ноября 1943 года гвардии рядовой Андрей Корзун вел артиллерийскую дуэль с противником из Лесного порта Ленинграда на Гладком острове. Раненый во время бомбежки, он увидел, что осколок снаряда попал в здание пороховых складов и там начинается пожар. Не в силах потушить пламя с помощью шинели, он лег на огонь своим телом. Посмертно солдату было присвоено звание Героя Советского Союза, а в нашем городе в его честь не только названа улица, но и установлена памятная доска на месте гибели, в Лесном порту. 6. Улица Всеволода Вишневского (проходит от Малого проспекта Петроградской стороны до набережной реки Карповки) В годы обороны Ленинграда драматург Всеволод Вишневский руководил Политуправлением Балтийского флота, но суть не в этом: он был главным (конечно, наряду с Ольгой Бергольц) голосом ленинградского радио. Говорил так, что ленинградцы, несмотря на тяготы блокадной жизни, находили время и возможность написать ему благодарственный отзыв. И даже некоторые пленные немцы, понимавшие по-русски, потом отвечали на допросах: решились сдаться после передач Вишневского. «Слушать его было наслаждение и труд», – писала Бергольц. 7. Улица танкиста Хрустицкого (проходит от проспекта Ветеранов до проспекта Народного ополчения) Владислав Хрустицкий – командир 30-й отдельной танковой бригады: во время боев за освобождение поселка Волосово немцы нанесли опасный контрудар с целью отрезать батальоны Красной Армии, вырвавшиеся вперед. Подавая личный пример, Хрустицкий повел атаку на укрепления противника, увлек за собой другие боевые машины, но сам был подбит и сгорел в танке. 8. Улица Ольги Бергольц (проходит от проспекта Обуховской Обороны до московской ветки Октябрьской железной дороги) Легендарный поэт, человек потрясающей внутренней силы, автор чеканной фразы «Никто не забыт. Ничто не забыто». Практически ежедневно Ольга Федоровна была в эфире Ленинградского радио, где читала свои переполненные энергией и волей стихи. Александр Фадеев вспоминал: «Она писала до войны. Она писала лирические стихи и рассказы для детей. Видно было, что она человек с дарованием, но голос у нее был тихий, неоформленный. И вдруг ее голос зазвенел по радио на весь блокированный город, зазвенел окрепший, мужественный, полный лирической силы и неотразимый, как свинец». 9. Улица партизана Германа (от Петергофского шоссе до проспекта Народного Ополчения) Ленинградец Александр Викторович Герман, руководивший 3-й Ленинградской партизанской бригадой, по национальности был немцем. Это не мешало ему наводить страх на солдат вермахта и карателей, разворачивая партизанскую борьбу на юго-западе Ленинградской области и приближая день освобождения от блокады. Уникальный случай: в лесах он создал стационарную партизанскую базу cо своим собственным небольшим... аэродромом. В сентябре 1943 года майор Герман пал смертью храбрых, после чего бригаде было присвоено его имя. 10. Улица Шостаковича (проходит от улицы Симонова до проспекта Энгельса) В первые дни войны Дмитрий Дмитриевич Шостакович попросился добровольцем на фронт – получил отказ: ему предложили сосредоточиться на музыке. Тогда композитор засел в своей квартире и начал писать симфонию, которой суждено было стать знаменитой на весь мир. Первые три части были написаны уже во время блокады, остальное в эвакуации в Куйбышеве. Девятого августа 1942 года симфония прозвучала в Ленинградской филармонии. Очевидец вспоминал: «Билеты на премьеру Седьмой симфонии в Ленинграде давали как награду. И вот на сцене появились восемьдесят музыкантов оркестра, те, которые пережили блокадную зиму, военные с нашивками ранений, в бушлатах, в гимнастерках, в летной форме. Появился Элиасберг в безукоризненном фраке, в белоснежной манишке, поднял дирижерскую палочку, и микрофоны, настроенные звукорежиссером, возвестили миру о колоссальной моральной победе Ленинграда в этот день».

Прекрасный собор в Кронштадте

? Заслушаешься. Этот трек теперь на репите? ❤ Любимый Питер в каждой строчке❤