Пригожин заклеймил Пугачеву: «140 миллионов, оставшихся в России, по ее словам, ненормальные, а она одна избранная?».
Конфликт Пугачевой и Стаса Михайлова, разгоревшийся в соцсетях, задел многих. Певица решила обругать своего коллегу, а вместо этого оскорбила всех россиян. На своей странице Алла разместила хамское видео, в котором обратилась к Стасу после его интервью об уехавших из страны деятелях культуры.
«Сам артист из себя ничего не представляет. Они должны понимать две простые вещи: во-первых, Россия их сделала значимыми и узнаваемыми людьми. Как только они перестанут это понимать, их не будет как личности. Во-вторых, простая вещь: они на коленях все еще приползут и будут стоять у России, и целовать ноги», - заявил на днях Михайлов.
При этом он не упоминал конкретно Пугачеву, а имел в виду всех уехавших за границу артистов.
«Стасик Михайлов, что это с тобой? Это я - безголосая певица, старенькая Алла Пугачева. Да я бы встала перед тобой на колени, да ноги не те», - заявила певица. А после этого сообщила, что нормальные люди не собираются возвращаться в Россию. Она посоветовала Михайлову «зарабатывать, пока может».
Иосиф Пригожин считает, что слова Пугачевой в адрес своей страны просто недопустимы. Продюсер возмущен фразой певицы «не собираются нормальные люди возвращаться в Россию» и считает, что Алла ставит себя выше людей, благодаря которым она получила славу, почет и богатство.
«140 миллионов людей, по ее словам, оставшихся здесь – г…, а она избранная, нормальная. Нормальные полтора человека уехали! А все остальные ненормальные. Говорить за 140 миллионную страну таким образом неэтично. Все что она делает, не красит женщину такого калибра, от которой фанатела вся страна. Превращаться в ворчливую бабку некрасиво. Помните, как она пела: „Спи спокойно страна, я у тебя одна“. Теперь эта самая одна свалила и бросила всех, для кого пела, кто давал ей большие деньги в современной России», - негодует продюсер.
Иосиф припомнил, что до недавнего времени Алла была обласкана властью и деньгами. Более того, уже после эмиграции она возвратилась в Москву и обивала пороги высоких кабинетов, прося за мужа-иноагента.