Когда-то ничего страшнее одиночества для меня не было. Одиночество не просто меня пугало, оно мне было физически невыносимо. Даже когда был один, я мысленно представлял себе своих близких, товарищей или просто знакомых. Я вел с ними беседы и споры (пусть в моем сознании друзья и знакомые были куда сговорчивее), предвкушал радость встречи и какие-либо совместные дела.

Я не мог быть один. Одиночество для меня было сродни пытке или смерти.

Но потом вдруг (я уже и не помню – когда именно), одиночество не только перестало меня пугать, нет, оно стало желанным гостем. Я перестал бояться отсутствия внешних наблюдателей, которые тем, что они меня видят, доказывали мое существование.

Странно, я даже стал искать то особенное состояние полного безмыслия, когда я как бы выпадал из существования вселенной.

Одиночество стало мне комфортным. Я вполне ужился со своим собственным крохотным «я» (пусть и не сразу), чтобы не чувствовать его ничтожную значимость в окружающем мире. Мне даже стало казаться, что, наоборот, уж слишком меня много в этом мире, и было бы намного лучше, если б меня стало гораздо меньше.

Если раньше я жаждал быть центром вселенной, то сейчас мне стало куда приятнее чувствовать себя крохотной былинкой.

Я изменился. Но изменилось и мое отношение к миру. Особенно к людям. Нынче меня даже пугает их стремление к значимости и доказуемости этой значимости. Я стал замечать, сколь многое люди делают вовсе не потому, что им хочется это делать, сколько для того, чтобы произвести впечатление на других.

Ощущая себя центром вселенной, они куда менее свободны, чем я – былинка, несомая волей ветров.

И еще я заметил, сколь люди боятся оставаться в одиночестве. Оставаясь с собой один на один, человек, видимо, сразу же замечает, как мал он в сравнении с огромным миром. Как незначителен он в размерах вселенной. И это, может, его так сильно пугает, что он бежит из дому и кричит во всеуслышанье, что «я не такой маленький, я намного больше!».

Но как тяжело быть большим и значимым. Постоянно нужно играть, носить маски, создавать для других иллюзию собственной значимости…

И как просто быть никем – маленьким и незаметным. То есть таким, какой ты и есть в отношении бескрайней вселенной.

И как же много познания дает одиночество. Ведь не нужно обманывать самого себя (хоть наедине с самим собой ты можешь быть честен). В одиночестве не нужны маски, не нужны иллюзии, можно просто быть. И узнать себя, ведь на это, в погоне за значимостью, обычно ни у кого нет времени. Впервые, быть может, осознать собственное «я», примириться с ним, и, отталкиваясь от этого знания, посмотреть вокруг – на окружающий мир, который не только значительно больше, но и значительно прекраснее.

А уж познав всю красоту и совершенство мира, как легко понимается, что былинке нечего менять в этом прекрасном мире. С нее достаточно просто быть. В одиночестве ли, или вместе с другими былинками, но просто быть и жаждать лишь одного – бытия.

Как странно, убегая от одиночества, я в итоге пришел именно к нему. И, чем меньше я просил у мира, тем больше приобрел. Я отдал миру всего лишь себя – совершенно незначимую крупицу, которых во вселенной с избытком, а в ответ получил весь огромный прекрасный мир.