Эта трагедия стала одной из самых мрачных страниц в истории Калининградской области. На улице Ленина в расположенном на берегу Балтийского моря Светлогорске издалека обращает на себя внимание устремлённое ввысь бело-синее здание. Увидев его впервые, многие умиляются: «Какая прелесть!». И потрясённо смолкают, читая табличку на стене у входа: «Храм-памятник в честь иконы Богоматери «Всех скорбящих Радость» построен на месте трагической гибели детского сада 16 мая 1972 года». Туман, временами морось, противный ветерок и всего плюс пять – таким выдалось утро того дня на калининградском побережье. Но для авиации – ничего критичного. И военно-транспортный самолёт, поднявшись из Храброво, отправился в плановый рейс. В задачи экипажа входили воздушная разведка погоды и проверка средств радионавигационной посадки. В детском саду санатория № 3 в то хмурое утро тоже не стали отменять прогулку. Правда, сократили. Воспитательница Валентина Шабашова-Метелица спешила в Калининград, проведать супруга в госпитале – потому и завершила прогулку на двадцать минут раньше. Есть мнение: если бы дети гуляли, а не сидели в здании, у них был бы шанс – хоть у кого-то. Но детвора повалила с улицы раздеваться. А тем временем военный борт уже миновал Зеленоградск и повернул над морем на Светлогорск . В садик санатория № 3 многие хотели устроить ребёнка. Уютный двухэтажный особняк, всего 25 детей, душевный персонал, вокруг парк, до моря – рукой подать . Супруги Юлия и Владимир Ворона 16 мая 1972-го решили купить телевизор. Путь в магазин лежал мимо садика. Поваром там работала Антонина Романенко. И Юля решила забежать на минутку к Тосе, как она называла подругу. В раздевалке гостья увидела двух поставленных в угол пацанят. – За что это вас, а? В ответ те лишь обиженно засопели. – Баловались, вот и наказаны, – с напускной строгостью пояснила воспитательница. Все, кто её знал, говорят, что она была очень добрым человеком. – Да ладно тебе, Валь! – непедагогично отмахнулась Юля. – Ну-ка, пострелята, марш на обед! Один мальчуган метнулся мыть руки, другой – в туалет. Воспитательница же пошла на улицу, встречать своего Андрюшку. Он болел, бабушка вела его на прогревание. И по дороге они решили зайти к маме. Остальные ребятишки уже сидели за столиками в столовой. Оставив на кухне Анну Незванову дожаривать котлеты, Тося с Юлей вышли в игровую комнату. Болтая, стояли у окна, смотрели, как на улице Валя обнимает подбежавшего сына. Дожидаясь жену, Владимир Ворона решил нарвать ей ландышей. Отойдя метров на сто, услышал гул приближающегося самолёта. Гудит и гудит, обычное дело. Как вдруг к гулу добавился странный, жуткий треск. Обернувшись на звук, мужчина обмер: со стороны моря, ломая верхушки деревьев, нёсся падающий самолёт… Всякое пишут о причинах катастрофы, случившейся 16 мая 1972-го в Светлогорске. Занявшись в своё время этой историей, за содействием я обратился в том числе к бывшему командующему ВВС Балтийского флота генерал-лейтенанту авиации Василию Проскурнину. И вот что он среди прочего мне тогда рассказал. Подлетая к городу, самолёт стал опускаться, чтобы определить нижнюю границу облачности. От облаков до моря было менее сотни метров. Кроме того, над водой висел туман. А впереди, причём почти сразу после морской глади – высокий берег. При этом, по словам Проскурнина, высоты, на которой находился борт, всё же хватало, чтобы разминуться со стремительно надвигавшейся землёй. Вот только на и без того высоченном обрыве ещё и 20-метровые сосны росли. Эти «лишние» метры и стали роковыми. Зацепившись за верхушки деревьев, через несколько секунд самолёт рухнул на садик… Тихий курортный городок содрогнулся от взрыва. Сразу после этого во всём Светлогорске пропало электричество. А в небо поднялся огромный столб дыма. У Марии Кудрешовой там был сын, четырёхлетний Алёшка. Услышав с улицы крики – «Садик взорвался!» – она выскочила из ателье, где работала, увидела стоящий мотоцикл: «Чей?!» Прибежал хозяин, сели, помчались. А там… В разлившемся керосине горел даже асфальт. Возле пылающих руин на дороге валялась кабина самолёта. В ней, вцепившись в штурвал, сидел мёртвый лётчик. Тело другого висело на дереве… (Всего на борту находилось восемь человек, все погибли). Вокруг метались, не зная, что делать, первые прибежавшие на помощь люди. Среди них был и Владимир Ворона: – Не поверите, но я почему-то был уверен: жива моя Юля, жива! Очнувшись, заваленная обломками женщина смогла лишь повернуть голову. Увидела, что рядом – мёртвая Тося. Юлю спас шкаф. Он принял на себя основной удар всего того, что летело ей в голову. Попыталась выбраться. Тщетно. Стала кричать: «Помогите, помогите!» Меж тем огонь уже подбирался к ней. Дышать становилось всё тяжелее… И тут – взрыв. Как потом выяснилось, рванули стоявшие на кухне газовые баллоны. В результате в завале образовалось отверстие, и Юля начала пробираться наверх. Выбравшись, наугад пошла сквозь горящие развалины. Навстречу – пожарный. Увидев Юлю, он бросил брандспойт и убежал. – Испугался. Немудрено, выглядела я жутко. Да и вообще там ведь такое творилось. У любого нервы сдадут. Вытащил её в итоге знакомый милиционер, Пётр Занин. Затем Юлю положили на траву и уговаривали не двигаться – она всё порывалась обратно: «Там же Тося горит, надо её достать!». А рядом удерживали Анну Незванову. Взрывной волной кухонную рабочую выбросило в окно. И, слегка придя в себя, она стала рваться в охваченные огнём руины – там остался её пятилетний Ваня… Эдуард Трущенков в 1972 году был секретарём по идеологии Светлогорского горкома КПСС. В те дни он остался в городе «на хозяйстве»: первый секретарь слёг с инфарктом, второй – уехал в командировку. Утром 16 мая Трущенков был в Калининграде – на совещании в обкоме, посвящённом делам рыбной промышленности. К полудню совещание кончилось, и секретарь поехал назад. Неожиданно его машину обогнала «скорая». За ней – другая, третья. – Давай-ка и ты гони за ними, – забеспокоившись, сказал Эдуард Васильевич шофёру. Когда подъехали к месту трагедии, район был уже оцеплен. На помощь пожарным пришли военные и курсанты школы милиции. Одни собирали останки лётчиков и обломки самолёта, другие разбирали руины, извлекая из-под завалов тела. К девяти вечера из развалин извлекли последний фрагмент – им оказалась детская ножка. Останки повезли в Калининград. А к Трущенкову подошёл руководивший этой тягостной операцией некий капитан первого ранга. – Здесь решено разбить сквер. Вот, взгляните, я тут набросал его план. Посмотрев на листок из блокнота, Трущенков подкорректировал план. Сразу же закипела работа. А секретарь горкома отправился обходить семьи, куда пришло горе… С вечера на побережье дежурили наряды милиции и дружинники. Было опасение, что кто-нибудь из родственников погибших решит покончить с собой, утопившись в море. А на месте детсада всю ночь стоял шум, туда-сюда ездили грузовики. Лишь к утру стихло. И не находившая себе места Мария Кудрешова пошла туда. Пришла – и глазам не поверила: там, где стоял садик, теперь была клумба с цветами, дорожки, посыпанные боем красного кирпича, скамейки. Все обломанные и обгоревшие деревья спилены, а выжженная земля срезана и взамен уложен дёрн (его навезли из соседних Отрадного и Пионерского). И только резко пахло керосином. Запах будет держаться ещё недели две… Хоть трагедию и пытались замолчать, слухи всё равно быстро распространялись. Кстати, уже 16 мая о ЧП в Светлогорске сообщил «Голос Америки». – 17 мая было совещание, посвящённое случившемуся, – вспоминал Трущенков. – И я спросил: как же за границей так быстро узнали о нашей беде? Неужели в Светлогорске есть агенты, которые работают на зарубежную разведку? Один из кагэбэшников нехотя пояснил: иностранцы перехватили переговоры, у них тут рядом станция слежения. В особом режиме было решено провести и похороны. Соболезнования в СМИ запретили. В день похорон не ходили поезда до Светлогорска, ограничили движение по дорогам. И всё равно на кладбище, что в Светлогорске-1, собралось десять тысяч человек. Очевидцы меня уверяли, что и снимать «секретные похороны» не давали: если крепкие мужчины в штатском замечали такое, тут же засвечивали плёнку. Тем не менее удалось сделать несколько кадров, которые затем разошлись среди родственников погибших. Трагедия унесла жизни 23 детей (старшему было семь лет, младшему – чуть больше двух). 22 погребены в братской могиле в Светлогорске. Вместе с ними упокоились Антонина Романенко и Валентина Шабашова-Метелица (её похоронили рядом с сыном). Ещё одна работница садика, Тамара Янковская, в момент катастрофы, как мне рассказывали, на втором этаже застилала постели. И, получив 90-процентные ожоги, потом тоже скончалась... Установленный в день похорон временный памятник позже был заменён на другой, более основательный. Не так давно мемориал вновь реконструировали. На могилах – цветы, конфеты, детские игрушки. А рядом – стела с выбитыми строками: «Нет, не выплакать горя слезами. Болью сжаты сердца матерей. Пусть же солнце сияет над вами, И живёт мир счастливых детей!»