"Еcли пyсто в дyше — знaчит вpемя cменить маpшрут"

« Порa учиться цeнить людeй...»

Этo мoя зaставка на экpaнe. Я чacтo гoворю cебе: «Mы cпpaвилиcь, мaлыш». — Энтoни Хoпкинс

Тебя определяют две вещи: твоё терпение, когда у тебя ничего нет и твоё поведение, когда у тебя есть всё. Зиг Зиглар

Дyшa xoчeт разговора

Игopь Иpтeньeв. Жeнщины нoсят чyлки и кoлгoтки, И равнодушны к вопросам культуры. Двадцать процентов из них - идиотки, Тридцать процентов - набитые дуры. Сорок процентов из них психопатки, В сумме нам это дает девяносто. Десять процентов имеем в остатке, Да и из этих-то выбрать не просто. Тамара Панферова. *Oтвет Иртеньеву* Носят мужчины усы и бородки, И обсуждают проблемы любые. Двадцать процентов из них - голубые. Сорок процентов - любители водки. Тридцать процентов из них - импотенты, У десяти - с головой не в порядке. В сумме нам это дает сто процентов, И ничего не имеем в остатке. Эрнст. Ответ Иртеньеву и Панферовой* Сорок процентов из тех, что в колготках Неравнодушны к любителям водки. Любят порой голубых психопатки, Правда у них с головой не в порядке. Дуры всегда импотентов жалели А идиоток придурки хотели. В сумме, конечно же, нас - сто процентов: Дур, идиоток, козлов, импотентов... Виктор Бичев - ответ всем троим: Сорок процентов из женщин артистки, С ними иметь надо крепкие нервы. Десять процентов из них феминистки, А половина - обычные стервы. Что ж предпринять мужикам при бородках, Если проценты тут вышли такие? Что-то из двух: иль довериться водке, Или всем скопом пойти в голубые.

Люди, которые запали нам в душу, не забываются ни через день, ни через месяц, ни через год. Что бы ни случилось, какие бы события не сменяли друг друга, для них всегда предназначено место в нашем сердце.

Женщины в ссоре могут говорить любые вещи. Они могут делать больно, вести себя некрасиво, на грани мерзости. Поддавшись эмоциям, могут совершать безрассудные и необъяснимые вещи. Одни ведут себя яростно, наступают и оскорбляют, другие, наоборот, молчат, но потом тихо, как яд, по капле выдавливают из себя обиду. Обидевшись, женщина может уйти, сказав, что отношений больше нет и не будет. В этот момент многие мужчины совершают ошибку – отпускают ее, чтобы она остыла. Они надеются, что пройдет время, и она успокоится. Да, так и будет. Она остынет к своему мужчине и найдет нового, который ее не отпустит. Женщины всегда ждут, чтобы их вернули, в любой ссоре. Неважно, что она была зла, неважно, что она говорила, она хочет, чтобы ее вернули. Женщина может простить мужчине многое, если знает, что он ее никогда не отпустит и всегда вернет. Дмитрий Брилов , "Ирбис"

Подслушал разговор случайно, Гуляя в парке городском, - Внук деду объяснял отчаянно, Что жить легко и "всё пучком". Дед отвечал ему размеренно, Уткнувшись подбородком в трость. А я внимал, слегка растерянный, Ведь был не прошенный я гость... - Смотри, дедуль, сейчас всё можно: Свобода, выбор, интернет. Бери и пользуйся, не сложно! Жить надо проще! Разве нет? - Всё так, внучок. Совет хорош. Пока есть силы, так и надо делать, Но помнить правило: чем больше ты берёшь, Тем больше должен от себя отмерить. - Отмерить? Как это? Что должен я отдать? Вот, например, я взял с утра... конфету! - Сказать "Спасибо" маме и обнять, Отдав частичку сердца ей за это. - Но сердце не отдашь, оно внутри! - Вот в этом и секрет! И каждый раз, Когда кого-то ты благодаришь, Ему крупицу самого себя отдашь. Бывает, ничего взамен не ждёшь, А просто искренне, любя, творишь добро. И, вроде бы ты только отдаёшь - Обратно возвращается оно. Так мать любовью балует дитя, Так друг без задней мысли бескорыстен, Солдат в бою рискует всем, глядя В глаза опасности, и думая о близких. Малыш задумался, на дедушку смотря, Потом спросил, боясь ответ узнать: - А если, вдруг, раздашь себя зазря? Вдруг кто-то будет просто молча брать?.. - Такое будет обязательно, поверь, Но это не должно тебя пугать: Живи, люби, держи открытой дверь Для всех, кому себя готов отдать. А если кто-то позабыл сказать В ответ спасибо, ты его прости. - Не честно так. Нельзя так просто брать! - Сказал малыш и даже загрустил... - А ничего бесследно не пройдет, Всему цена есть: за добро - добро, За безразличие - забвение придет, И зло всегда назад приводит зло. И даже время чувствует любовь, При добром слове, будто замирая. - Спасибо, дедушка, за то, что ты... живешь! Сказал малец, вдруг слёзы утирая. - Сейчас ты мне себя чуток отдал... Я стал моложе на чуть-чуть, на миг. Ты - повзрослел... Старик тут замолчал, А я тихонько отошёл. Проник Тот диалог до самого нутра, Задуматься заставил о былом: А сколько я за жизнь свою отдал? И сколько взял? Я шёл и думал, даже бормотал: "Спасибо, дед. Живи... Сегодня ты мужчину воспитал."

Пока жена спала, Эрнест Хемингуэй вытащил из шкафа свой любимый дробовик, зарядил его и... покончил с собой. Ещё при жизни он постоянно жаловался близким на то, что за ним следят агенты ФБР, что повсюду расставлены жучки, что телефоны прослушиваются, почта вскрывается, а банковские счета проверяются. Находясь на улице, писатель нервно поглядывал по сторонам и часто оборачивался, чтобы взглянуть через плечо. Разговаривал он обычно пониженным голосом, чтобы посторонние не подслушивали. В общем, проявлял все признаки мании преследования. Его не раз отправляли в психиатрические клиники, откуда он продолжал звонить с жалобами на прослушку. В качестве лечения Хемингуэю назначили электоршоковую терапию, которой в то время лечили все существующие и не существующие психические расстройства. После 13 сеансов Хемингуэй полностью утратил способность не только писать, но и внятно формулировать свои мысли. Однако и это не помогло. До конца своих Хемингуэй дней страдал от паранойи. К слову, покончил он с собой буквально через несколько дней после выписки из клиники. А потом, спустя несколько десятилетий после его смерти, был сделан официальный запрос в ФБР, которое сообщило, что, начиная с 1940-х годов, за Хемингуэем действительно следили. Правительство с подозрением отнеслось к его деятельности на Кубе, и поэтому агенты прятали жучки везде — в доме, машине, в больничной палате... Они прослушивали его телефонные разговоры, вскрывали его почту, проверяли его банковские счета. Но надо отдать им должное: слежка велась так хорошо, что никто из близких писателя не мог допустить и мысли, что Хемингуэй был прав. Так что если вам кажется, что за вами следят, — это ещё не значит, что у вас паранойя.