О пользе границ и свободном воспитании Наблюдая за работой московского детского клуба изнутри, из роли родителя, я отметила потрясающее различие в подходе к детям, что в очередной раз натолкнуло меня на тему о психологических границах. Дети, орущие и распевающие во весь голос песни во время ожидания между занятиями, воспринимались молодым персоналом клуба, как само собой разумеющееся. Присутствующие тут же родители и няни более зрелого возраста – какое-то время молча терпели эту какофонию. Спустя минут десять, одна из родительниц сделала вполне корректное замечание о неуместности подобного поведения, мешающего проводить занятия в соседних классах. Молодой коллектив клуба возмутился «Это же ДЕТСКИЙ клуб!» и с милой улыбкой принял зачинщика к себе на коленки. Какофония не прекратилась. Точно так же не было никаких замечаний родителям, стоящим в проеме входной двери, откуда задувало ледяным ветром, и долго беседующим и играющим со своим ребенком, как будто вокруг никого нет, в то время как в помещении находились дети в спортивных купальниках, в том числе разгоряченные от физической нагрузки. Выбирая между возможностью для моего ребенка подхватить воспаление легких и проявлением себя в роли воспитателя для родителей, я выбрала второе. Эпизод из жизни детского клуба – прекрасная иллюстрация к заявленной теме. Сейчас среди молодых родителей очень популярна идея свободного детского развития. Начиная с младенчества, родители пропагандируют тотальный вред пеленания, оставляя новорожденных самих справляться с ужасом от вида и хаотических движений ручек и ножек, еще не осознаваемых, как свои. Путешествуют с детьми на вершины гор, как туристы, встречая на пути в кабинах подъемников горластых сноубордистов в полной амуниции (балаклавы с рогами и зубами, гремучие ботинки, очки и маски инопланетного вида), вводящих тоддлеров в неконтролируемые истерики от вида и воплей «ужасных монстров». Запрещают запреты – ребенку позволено абсолютно все и практически везде, кроме того, что опасно для его жизни. Свобода в данном контексте — это свобода от рамок и границ, чему больше подходит понятие «вседозволенность». Воспитание в этом русле вводит жизнь ребенка в хаос – нерегулируемое ничем течение жизни. Постулат детских психологов – «Просто живите рядом с ребенком», тем самым воспитывая его своим примером, воспринимается в буквальном смысле: родители, и правда, просто живут, занимаясь своими взрослыми делами, совершенно забывая о том, что режим жизни маленького ребенка кардинально отличается от их собственного; вплетают ребенка в канву своей жизни, заставляя неокрепшую психику переживать то, что она пережить еще не в состоянии. Я называю это «впихнуть невпихуемое»: младенцы часами висят в слингах и кенгурятниках, спят сидя в немыслимых позах, переносят многочасовые поездки в машинах, гул аэропортов, перепады давления в полете; пешие перегоны на взрослых экскурсиях, холод и жару; проводят часы в детских комнатах, пока мама занимается в тренажерном зале, в то время как ребенку хочется поспать; перебиваются печеньками и водой в ожидании, когда мама созреет приготовить еду, полезную для детского организма. Родители живут так, как им удобно. Просто жить рядом с ребенком — означает, принимать его таким, какой он есть, — не подгонять под возрастные нормативы, не обгонять их, не требовать невозможного, не реализовывать через него свои собственные амбиции. Сюда прекрасно вписываются и режим дня, и своевременные прогулки, еда, сон и купания, общение. Жить рядом с ребенком, как будто ты холост и бездетен – не получится. Режим дня, подходящий активному взрослому, вовсе не годится для младенца и тоддлера. Он вгоняет детей в состояние ужаса от бесконечной неопределенности окружающего мира, попадающего в зависимость от желаний и ритма родителя. Депривация сна, отдыха, приемов пищи – организм ребенка подвергается постоянному стрессу. Малыш не живет и не наслаждается комфортом и спокойствием, он учится выживать в этих условиях. Засыпает не потому, что сыт и его убаюкала колыбельная, а потому что невозможно больше переносить ритм взрослого, и сон в данном случае – это выключение, защитный механизм, последний шанс избежать навалившиеся на малыша проявления огромного мира в виде цвета, света, звуков, запахов, тактильных ощущений сверх того, что ребенок в состоянии выдержать. «Достаточно хорошая мать» — термин, введенный английским психиатром Винникотом, подразумевает родителя, способного наряду с удовлетворениями витальных потребностей, знакомить ребенка с миром по чуть-чуть, частями, чтобы он «не обрушивался вдруг и сразу на ребенка». Идея свободы в воспитании ограничивается свободой ребенка в выборе занятий. Предоставить ребенку выбор заниматься тем, что ему по душе, не навязывая свое мнение и нереализованные амбиции, — это максимум, что несет в себе свободное воспитание. Даже выбор времени занятий – это прерогатива взрослого, верно оценивающего состояние и (не)готовность своего ребенка к получению нового опыта; умеющего вплести занятия в режим дня так, чтобы не оставить без надлежащего удовлетворения витальные потребности, стоящие на первом месте в течение первых трех лет жизни ребенка; имеющего терпение в ожидании полного приспособления ребенка к одному опыту, чтобы затем добавить новый. Дети живут в ожидании, когда повзрослеют их родители. Широкая трактовка идей свободного воспитания привела к тому, что дети воспитываются в «свободном полете». Инфантильные родители, мечтающие одновременно иметь детей и не испытывать при этом никаких неудобств, воспринимают слово «свобода» с детской позиции – как отсутствие ограничений, в первую очередь, для самих родителей. Хорошим выходом и пользой в таких ситуациях будет наемная няня, способная структурировать время и пространство ребенка, освободив от этой работы родителей. Устойчивый режим дня для ребенка до трех лет – необходимость, продиктованная особенностями физического и психического развития малыша. Режим дня – это всегда ограничение, много ограничений, которые должен выдерживать…родитель. Это терпение и усилия со стороны мам и пап по удержанию огромного мира на той дистанции, которая доступна для переживания малышом. Новый опыт подается методом «кормления с ложечки» — постепенно, после переваривания предыдущей порции. Ограничения в свободном воспитании касаются не только режима дня. Во взрослом мире «моя свобода заканчивается там, где начинается чужая», иначе мы имеем дело с анархией. Приучение к тому, что уместно и нет в социуме, — это не инсайт взрослого, не момент просветления. Это трудоемкий непрерывный процесс научения ребенка «с младых ногтей», в результате которого половозрелая особь умеет проявлять себя и в то же время ограничивать себя в обществе так, чтобы не ущемлять интересы и свободу других людей. Если бы все люди были этому обучены, не возникало бы необходимости «ставить на место» взрослого человека, воспитывать его. Обучение чувству меры и такта, общению на границе контакта, начинается с первых прикосновений малыша к другому человеку или домашнему питомцу. Последние – хорошие воспитатели, не отягощенные пиитетом к детскому возрасту, укусом и царапинами покажут, где заканчивается свобода ребенка. Поведение детей в общественных местах, будь это даже ДЕТСКИЙ клуб, всегда требует ограничений – сопоставления своих желаний (попеть во весь голос, потанцевать на столе, порисовать на стене) с местом и временем. Не ограничивать ребенка в общественных местах, как в собственном доме, где может быть ребенку позволено все, — это путь к прямому нарушению чужих границ впоследствии, вплоть до противоправных действий. Французский фильм «Игрушка» с Пьером Ришаром – прекрасная иллюстрация вседозволенности и одновременно недостатка родительской любви и внимания. Чрезмерно занятые собой и своими делами родители позволяют ребенку заниматься чем угодно, лишь бы он не отвлекал их от собственной персоны и занятий. В связи с этим, искаженная себе на пользу идея свободного воспитания замечательно маскирует и даже оправдывает родительскую несостоятельность. Анжела Демидова

Письмо, которое ваш подросток не может вам написать Дорогой Родитель, мне хотелось бы написать тебе такое письмо. Про эту битву, которую мы с тобой ведём. Она мне нужна. Мне нужна эта битва. Я не могу тебе об этом сказать, потому что у меня нет подходящих слов и всё равно это будет бессмысленно. Но мне нужна эта битва. Очень. Мне нужно тебя сейчас ненавидеть и нужно, чтобы ты это пережил. Нужно, чтобы ты пережил, что я тебя ненавижу и что ты ненавидишь меня. Мне нужна эта битва, хотя я тоже её ненавижу. Даже неважно, из-за чего мы ругаемся: отбой, домашняя работа, стирка, моя грязная комната, прогулки, сидение дома, отъезд, не отъезд, парень, подружка, нет друзей, плохие друзья. Неважно. Мне нужно с тобой ругаться об этом и нужно, чтобы ты ругался со мной в ответ. Мне отчаянно нужно, чтобы ты держал один конец верёвки. Держал крепко, пока я мечусь на другом конце – пока я ищу опоры для рук и ног в этом новом мире, в который я попал. Раньше я знал, кто я, кто ты, кто мы. Но сейчас уже не знаю. Сейчас я ищу свои пределы, и иногда они находятся только тогда, когда я дёргаю тебя. Когда я довожу всё, что раньше знал, до предела. Тогда я чувствую, что существую, и хотя бы минуту могу дышать. Я знаю, что ты тоскуешь по тому милому ребёнку, которым я был. Я знаю это, потому что тоже по нему тоскую, и эта тоска добавляет мне сейчас ещё больше боли. Мне нужна эта битва, и мне нужно знать: неважно, насколько плохи или сильны мои чувства – они не разрушат тебя или меня. Мне нужно, чтобы ты любил меня даже в наихудших моих проявлениях, даже когда кажется, что я тебя не люблю. Мне нужно, чтобы ты сейчас любил себя и меня за нас двоих. Я знаю, как хреново, когда ты не нравишься и тебя называют плохим человеком. Внутри я тоже себя так чувствую, но мне нужно, чтобы ты это вынес и обратился за помощью к другим взрослым. Потому что я сейчас не в состоянии тебе помочь. Если хочешь, позови всех своих взрослых друзей и устрой тусовку по выпуску пара среди своей группы поддержки «как выжить с подростком», я согласен. Можешь говорить обо мне за моей спиной – мне пофиг. Только не бросай меня. Не бросай эту битву. Она нужна мне. Эта битва научит меня, что моя тень не больше моего света. Эта битва научит меня, что плохие чувства не означают окончания отношений. Эта битва научит меня слушать себя, даже когда это может разочаровать других людей. Эта конкретная битва закончится. Как всякая буря, она утихнет. Я всё забуду, и ты забудешь. А затем она вернётся. И мне снова будет нужно, чтобы ты держал верёвку. Мне снова и снова это будет нужно в течение многих лет. Я знаю, что это трудное дело по своей сути совсем не радует тебя. Я знаю, что, скорее всего, никогда не поблагодарю тебя за это и даже не признаю твою роль во всём этом. Знаешь, я, скорее всего, буду даже критиковать тебя за всю эту сложную работу. Будет казаться, как будто, что бы ты ни делал, этого никогда не достаточно. И всё же я целиком полагаюсь на твою способность оставаться в этой битве. Неважно, как много я спорю. Неважно, как много я хандрю. Неважно, как велико моё молчание. Пожалуйста, держи свой конец верёвки. И знай, что ты выполняешь самую важную работу, какую только может кто-либо делать для меня прямо сейчас. С любовью, твой Подросток. Гретхен Шмельцер Перевод Ирины Маценко

Причины формирования зависимостей В настоящее время выделяют несколько различных видов зависимостей, имеющих одну и ту же психофизиологическую природу: • алкогольная зависимость, • табачная зависимость, • наркотическая зависимость, игровая зависимость (азартные или компьютерные игры), • пищевая зависимость (булимия, анорексия), • информационная зависимость (телевизор, Интернет), • эмоциональная зависимость (очень сильная любовь, безответная любовь; несамостоятельность, нужда в других; сильная потребность в интернет-общении или телефонном общении), • трудовая зависимость (трудоголизм), • шоппинг-зависимость, • сексуальная зависимость (в том числе виртуальная) и другие, имеющие более уникальные проявления. Все виды зависимости имеют одинаковую природу, и возникают под влиянием совокупности различных факторов — биологических, психологических, душевных и социальных. Распространенный миф на тему зависимостей – что они возникают под влиянием дурной компании. Я бы сказала, что все происходит в обратной последовательности: именно благодаря сформированной склонности к зависимости ребенок попадает в дурную компанию. То есть, я хочу сказать, что зависимость формируется взрослыми, родителями или воспитывающими взрослыми, если ребенок живет не с родителями. И происходит это в очень раннем возрасте, задолго до того, как ребенок становится способен вступить в какую-либо компанию и пристрастится к вредным привычкам, то есть в первые годы жизни ребенка. Термин «зависимость» обозначает несамостоятельность, привязанность к чему-то, что дает человеку возможность чувствовать себя удовлетворенным, не прилагая усилий для достижения удовлетворенности. Эта несамостоятельность как раз проявляется в неумении достигать удовлетворенности другими способами – здоровыми способами. Дело в том, что человек в своем развитии проходит определенные стадии от полной зависимости до почти полной самодостаточности. Развитие подразумевает под собой постоянный баланс между познаванием нового, связанным с риском, и безопасностью, но ограниченностью в действиях. • Первая стадия развития – младенчество – это стадия полной зависимости ребенка от матери. Затем, по мере роста, все возрастающей возможности обеспечивать удовлетворение потребностей самостоятельно, зависимость от матери уменьшается. Это при нормальном, здоровом воспитании. И если мать поддерживает ребенка в его стремлении к развитию и отделению от себя, и принимает его без критики в минуты ошибок, то она создает максимально возможную уверенность в ребенке и в том, чтобы он был самостоятельным, познавая полный опасностей мир. Однако это идеальная ситуация. В реальности так происходит редко. Обычное воспитание часто страдает перекосом в одну или другую сторону. Либо отсутствием поддержки в движении ребенка в мир, либо ограждением ребенка от мира. Таким образом, формирование навыков адаптации к миру задерживаются и нарушается. Таким образом, при нарушениях в воспитании зависимость от матери, как от объекта удовлетворения потребности, не уменьшается, и эта поведенческая привычка – использовать что-то или кого-то для удовлетворения потребностей – переносится на другие объекты или других людей. Такого рода нарушения в развитии ребенка могут происходить, в основном, по двум причинам: • 1 причина – родительская гиперопека. Когда мама слишком сильно оберегает ребенка от трудностей, у него пропадает стимул развивать свои собственные механизмы для удовлетворения своих потребностей. И тогда взрослеющий ребенок может сталкиваться с тем, что не все в мире подчиняется его требованию так же, как его требованиям подчинялась мама. И это очень злая шутка судьбы. Потому что, оказавшись в ситуации, когда, привыкший к контролю над матерью, ребенок не может контролировать других людей, он начинает чувствовать злость, раздражение, а главное – чувствовать себя неудачником. Потому что рядом с ним другие подростки, воспитанные в более реалистичных условиях, своими собственными навыками добиваются и получают то, что он не может получить: подходящие для себя отношения, творческую самореализацию, удовлетворяющие профессиональные поиски. Раздражение и неудовлетворенность нарастает и частая вещь, с которой сталкивается подросток – это существующие на «рынке» предложения «для снятия стресса» в виде алкоголя, легких наркотиков, табака. Что приводит часто к тяжелым видам зависимости, если подросток не начинает обретать навыков самостоятельного удовлетворения потребностей. Для этого, как правило, подходит старший товарищ, друг, психотерапевт, учитель. Но, согласитесь, такого человека рядом часто не оказывается. Гораздо чаще – такие же, как он, «неудачники». И пресловутый рынок средств для снятия стресса. И дома он эту ситуацию для себя решить не может. • Во-первых, потому, что гиперопекающая мать уверена, что она идеальная мать и, вместо того, чтобы предложить ребенку самостоятельность и поддержать его в этом, начинает его еще больше опекать и контролировать, видя такое состояние своего чада. Во-вторых, когда мама добрая, вроде бы нет причин на нее раздражаться. Но раздражение как реакция на неудовлетворенные потребности и причину этого неудовлетворения, накапливается. Наступает внутренний конфликт: я злюсь на нее, но я не должен злиться. Гнев подавляется и направляется на других или, еще хуже, на себя самого. И крайним проявлением, высшей точкой развернутого на себя гнева является суицид. • 2 причина – домашнее насилие или игнорирование ребенка родителями. Насилие бывает четырех видов: психологическое, физическое, сексуальное и экономическое. Все четыре вида насилия приносят одинаковый вред психике ребенка и влияют на его способность адаптироваться к изменяющимся условиям, преодолевать трудности и решать проблемы самореализации и удовлетворения своих потребностей. Прежде всего, потому, что выросший в атмосфере насилия или игнорирования себя ребенок лишен необходимого условия для развития – эмоциональной поддержки, осознания своей ценности. В результате формируется низкая самооценка, неверие в свои силы и страх пробовать. Таким образом, этот ребенок тоже не может сформировать свои механизмы адаптации к изменяющейся среде и удовлетворения своих потребностей. Он попросту отказывается от их удовлетворения в связи с неимением достаточных ресурсов для их удовлетворения. Как результат длительного подавления родителями и самоподавления гнева на родителей, развивается склонность к депрессии и включается тот же сценарий, что и у избалованного ребенка – поиск простых способов почувствовать себя удовлетворенным. Для здорового человека удовлетворенность возникает благодаря реализованным потребностям. Это ряд базовых биологических потребностей, психологических потребностей, интеллектуальных потребностей, социальных потребностей. Для реализации этих потребностей здоровый человек прилагает усилия, осмысливает стратегию и обретает навыки. Для детей, воспитанных в вышеописанных условиях, такой способ реализации своих потребностей затруднен, поскольку сам механизм научения таким навыкам не натренирован. Поэтому они выбирают более доступные и менее трудоемкие для себя формы почувствовать удовлетворение или отвлечение от неудовлетворенности – различного рода стимуляторы, наркотики, отвлекающие или утешающие факторы. И становятся зависимыми от них. Другой существующий миф о том, что родители такого ребенка обязательно сами или алкоголики, или наркоманы, в общем - ребенок из неблагополучной семьи. В течение многих лет считалось, что если папа и мама не пьют и не дерутся, значит, семья благополучная. Вероятно, в период общей неблагополучности населения и такое положение дел было поводом для радости. Однако, благополучность семьи как залог рождения и воспитания здоровых детей – это понятие куда более широкое. Выше я уже сказала о том, что наличие насилия и гиперопеки являются таковыми факторами – факторами неблагополучности. И если с насилием почти все понятно, то с гиперопекой – не очень, неправда ли? Почему гиперопека – показатель неблагополучности? Потому что гиперопекающие родители, гиперконтролирующие родители ведут себя так не от большого счастья и не от большой радости. Страсть контролировать и опекать – точно такой же показатель зависимости, как и все уже названные мной. Опекающий родитель не занимается своей собственной жизнью постольку, поскольку не знает своих потребностей и не привык на них обращать внимание ввиду собственной низкой самооценки или неумения реализовывать свои потребности. Происхождение этих моделей жизни уже мы с вами знаем. Контролирующий родитель, жесткий, - это из тех детей, которые не смирились с тем, что мир им не подчиняется. Если брать шире, то склонность к контролю более всего проявляется у людей, чувствующих себя в небезопасности. Только у одних это выражается в форме опеки – мягкой тюрьмы, неочевидной, а у других - в форме жесткой тюрьмы для ребенка, очевидной. И тот, и другой родитель не в состоянии контролировать свою собственную жизнь, удовлетворять свои собственные потребности и поэтому занимаются тем, что им больше подвластно до какого-то времени: своими детьми. Таким образом, моделям зависимого поведения дети обучаются у своих же родителей. Существует ряд закономерностей в развитии общества, влияющих на формирование у людей склонностей к зависимому поведению. Одним из таких факторов является история развития страны. В истории нашей страны довольно много катастрофических событий: войн, революций. В такие времена, когда для населения страны существует угроза выживанию, общество сплачивается с тем, чтобы выжить, чтобы предотвратить свою гибель и приложить совместные усилия для выживания и улучшения условий жизни. Это означает, что на первый план выходит удовлетворение базовых человеческих потребностей: в пище, крыше над головой, безопасности, продолжении рода. Ради того, чтобы удовлетворение этих потребностей стало выполнимым в условиях дефицита и постоянной угрозы жизни, люди объединяются и стирают свои собственные индивидуальные потребности, делают их незначимыми в этот период времени. И это оправдано в такие тяжелые времена. Однако, если в посттравматическое время не происходит проработки этого печального опыта и организм не адаптируется к изменившимся условиям, к мирной жизни, а продолжает подавлять свои индивидуальные потребности, внутренний конфликт нарастает, но поскольку навыки обнаружения и удовлетворения своих индивидуальных личностных потребностей не натренированы, раздражение не находит выхода, кроме как в контроле над другими и разных формах зависимости. Нина Рубштейн

Памятка травматику Ранний травматик обычно живет в двух мирах одновременно: в мире своей травмы и в обычном, текущем мире. Мир травмы создается в результате всех полученных в детстве и не залеченных травм. В этом мире живут чудовища, готовые в любой момент напасть снова. Там живут персонажи, которые причинили боль в прошлом, и там действуют правила травмы: делай так то и так то, чтобы они не причинили тебе боль снова. Правила дурацкие и иррациональные, например, "всегда будь хорошей и удобной", "не высовывайся", "кусай всегда первой", "никому никогда не доверяй ни при каких условиях". Они дурацкие, потому что создает их маленький пораненный ребенок, который в меру своих знаний о мире и жизни пытается извлечь какой-то смысл из травмы и придумать, как ее избежать в прошлом. Будучи дурацкими, они, тем не менее, имеют большую власть над человеком. Часто - абсолютную, которая не поддается никакой логике. Обычный мир - это обычный мир, в нем нет ни чудовищ, ни Богов, он заполнен обычными людьми и ситуациями, которые очень редко попадают в категорию "жизни или смерти", потому что у взрослого человека есть достаточно способов о себе позаботиться и решить свои проблемы, в отличие от маленького ребенка, которому часто не на кого положиться, кроме родителей - а родители нередко являются теми самыми чудовищами, которые причинили смертельную боль. Тем не менее, ранний травматик эмоционально продолжает жить в мире травмы, потому что в основе его психики находится страх, что она повторится. Так что на обычный мир он, как правило, смотрит сквозь призму мира своей травмы, и чудовища из прошлого проецируются на обычных людей, а ситуации, хоть чем-то напоминающие травму, воспринимаются как смертельная опасность, требующая немедленных действий. Ситуации эти называются триггерами, т.е. спусковыми крючками, которые вытаскивают весь материал травмы на поверхность. Травматик туда проваливается с головой и начинает реагировать так, словно участвует в событиях своего очень далекого прошлого. В обычном мире "реагировать из травмы", а уж тем более следовать "правилам травмы" приводит к плохим результатам: разрушает отношения, усиливает одиночество, плюс усиливает саму травму, не давая человеку из нее выбраться и получить какой-то другой опыт. Человек не только видит опасность там, где ее нет, он еще и не видит ее там, где она реально есть. Отсюда первые два пункта, как не реагировать из травмы: 1. Если у вас, что назвается, полыхнуло в ответ на что-то, и вы чувствуете, что вас с головой заливает или страхом, или яростью, или земля из-под ног уходит, это значит вы реагируете из травмы. Реакция из травмы всегда несоразмерна ситуации - она во много раз преувеличена, потому что раненой психике кажется, что травма повторяется. Если вам показалось, что вас снова или бросили, оттолкнули, или грубо нарушили ваши границы, или вас проигнорировали, или над вами совершили психологическое насилие, прежде всего стоит убедиться, что произошло именно то, что вы подумали. Например, задать уточняющие вопросы или попытаться оценить ситуацию непредвзято, если ситуация позволяет. Если не позволяет - покиньте ситуацию как можно быстрее. Само собой, если вашей жизни что-то угоржает, надо уходить как можно скорее и не раздумывая. Но именно эти ситуации возникают редко. Гораздо чаще происходит нечто, что воспринимается как психологические атака, неглект или насилие. 2. Триггерная ситуация вызывает большой шквал эмоций. Эмоция - это волна. Очень важно взять себе за правило: не переходить к действиям, когда волна растет или достигла своего пика. Нам (неправильно) кажется, что действовать надо на волне. На самом деле, действовать надо, когда волна сошла, потому что после завершения волны возникает ясность как по поводу ситуации, так и по поводу своих желаний и дальнейших действий. В начале волны может казаться "Сейчас срочно порву этого человека на куски", а когда волна сошла, то может появиться более разумное и подходящее решение, например "Поговорю с ним" или "Все оказалось не так, как я думала, поэтому ничего делать не буду". Кроме того, после завершения волны обязательно всплывают другие эмоции по поводу ситуации, например, грусть. Или - любовь: позлился на человека, дал злости схлынуть, и начинаешь чувствовать любовь (именно поэтому в отношениях, где люди не могут предъявить друг другу свою злость, любви тоже нет места). Чтобы волна сошла, важно разделять эмоцию (как переживание в теле) и содержимое (как шквал мыслей). Как правило, шквал мыслей усиливает волну, и человека волна захлестывает и несет в неверном направлении, не позволяя эмоции завершить свой цикл. Так что важное правил тут: как только волна пошла, скинуть содержимое и сосредоточиться только на переживаниях в теле (сердцебиение, дыхание, мышечные зажимы, какие-то действия, которые хотят произойти). Положить на место, которое внутри сильнее всего болит, свою теплую руку и постараться больному месту передать тепло. Как правило, волна в тот момент обострится, а потом начнет сходить на нет. Подытоживая: 1. Сначала убедитесь, что вы точно знаете, что происходит. 2. Не действуйте на волне эмоций. Дайте эмоциям сойти на нет, и принимайте решения только в устойчивом и ресурсном состоянии. transurfer

Токсичные семьи в поисках свежей крови Отношения с родителями складываются у всех нас по-разному. Основная задача родителей научить нас самостоятельности, передать ценный жизненный опыт и дать свободу. Но не всегда это случается именно так. Что делать если с родителями стало тяжело? Что делать если вы попали в семью, которая сформировала токсичный клубок? Я тебя родил — я тебя и сожру… Родители алкоголики высасывающие из ребенка жизненные и материальные соки. Родители не желающие работать манипулирующие обидой и чувством вины. Родители присваивающие себе жизнь ребенка, принимающие за него все жизненные решения, часто требующие отдавать им деньги, делать только так как хочет родитель. Родители боящиеся одиночества лишающие ребенка воли, сил, радости и желания жить, иногда запугивающие внешним миром и другими людьми, при этом замещающие украденное опекой, часто мнимой. Родители сексуально эксплуатирующие своих детей. Родители манипулирующие, унижающие, обесценивающие, подавляющие, завидующие, ненавидящие. Родители вымещающие на ребенке свои комплексы, обиды и злость. Родители желающие казаться лучше других, сплетничая о людях. Скандальные родители. Родители религиозные фанатики. Родители не давшие любви, уважения и тепла, но требующие этого для себя. Все это токсичные отношения с родителями из которых нужно бежать. …Или мы сожрем кого-то вместе Однако некоторые люди проживают жизнь в таких отношениях формируя стойкие симбиотические связи. Таких примеров множество. Одинокая мать и её сын. Оба могут сблизиться на пункте женоненавистничества и сформировать стойкий симбиоз заманивая в свои сети женщин, потенциальных невест сыну. Далее схема проста. Они её медленно и уверенно пожирают. Разочарованная в мужчинах, угасшая, как женщина, мать и её ещё цветущая дочь. По тому же принципу они могут отравлять жизнь мужчинам, потенциально летящим на феромоны дочери. Частые случаи отца и сына спивающихся вместе или вместе продавливающих диван. Они отлично поддерживают друг друга морально в своей прокрастинации. Аналогичные связи могут быть не только в детско-родительских отношениях, но и с другими членами семьи. Например, сестра манипулирующая братом и разрушающая его отношения дабы он был в полном ее распоряжении, когда ей это нужно. Брат манипулирующий сестрой… Тетки, дяди… Все это токсичные симбиотические связи существующие как правило за счет свежей крови. Людей которых они затягивают в свои схемы дабы утвердиться за счет них. Как правило таким токсичным клубкам чтобы не начать пожирать друг друга нужно кого-то ненавидеть, обижать, обвинять, унижать, причинять боль, использовать, делать врагом. Их упреки надуманы и беспочвенны, но всегда уверены и жестоки. Человек может не понимать что происходит и пытаться оправдаться, плакать, просить… Это ошибочное поведение. Хорошие люди уважают правду, они не позволят врать ни себе ни другим людям. Хорошие люди добры, они не придумывают недостатки и не ищут их в других. Хорошие люди имеют совесть, они не поступят плохо по отношению к вам. Хорошие люди любят, а не ненавидят. Хорошие люди хвалят, а не обвиняют в своих грехах других. Хорошие радуются, а не завидуют. Хорошие люди не делают подлости и боли людям дабы потом начать обвинять их в агрессии, которая естественным образом вспыхивает как защитная реакция. С хорошими людьми хорошо, уверенно, приятно. Добро всегда исцеляет душу. Подлость всегда отравляет её. Если с человеком ваша душа начинает гореть от боли, обиды и ненависти, если вы теряете способность радоваться, веру в себя и чаще начинаете думать о том чтобы прекратить жить — вы в токсичных отношениях из которых нужно бежать. Если бежать в данный момент не получается вникните в сценарий токсичной семьи. Определите выгодоприобретателей в каждом конкретном акте агрессии. Обычно это все члены токсичного клубка, но определите кто что конкретно получает. Кому-то нужно выместить комплексы. Кто-то жаждет обозначить свою власть. Кто-то за счет обвинения других хочет показать свое превосходство. Кто-то понимает что его любят только когда из-за него плачут и страдают. Кто-то ведом материальными интересами. Кому-то просто нравится чужая боль. Кто-то позволяет или провоцирует агрессию и унижения по отношению к вам чтобы угодить другим членам семьи или чтобы не трогали его (трусость). Когда объект ненависти уже обозначен в токсичных связках спадает напряжение для тех объектов, которые становятся пищевыми, унижаемыми, попрекаемыми, когда нет свежей крови. Все это очень индивидуально. Отключитесь от своих эмоций и рассматривайте ситуацию в которой оказались беспристрастно. Прекратите искать жалости от этих людей. Они вас не пожалеют. В лучшем случае они скажут вам то, что вы хотите услышать, чтобы вы остались пока они снова не проголодаются. Так же прекратите жалеть себя. Это вам не поможет. Лучше подумайте почему вы стали едой для таких людей? Что их в вас привлекло? Какие ваши слабости позволили вам оказаться с такими людьми? Что вы готовы были прощать и почему вы так себя не ценили? На что закрывали глаза? Попирали ли вы злословие, подлость, ложь относительно других людей и почему? Какие иллюзии себе рисовали и зачем вы это делали? На что надеялись после первых странных ситуаций? С кем и как можно поладить пока вы не отыщите выход? Прекратите эмоционально реагировать на манипуляторов. Пусть они вам станут безразличны. Научитесь интеллектуально презирать таких людей. Пусть страдают они. Если решите обнажать им их сущность, то делайте это не как жертва, а как палач. Не со слезами на глазах и обидой в голосе, а справедливо и с холодным равнодушием. И непременно ищите выход. Светлана Борисова

Дзенский коан любовной зависимости Довольно часто любовная зависимость хорошо лечится расстоянием. Как говорится в русской пословице, с глаз долой – из сердца вон. Но иногда людям некуда уехать, и случайные или неслучайные встречи неизбежны. Тогда схема воспроизводится снова и снова, и мы, психологи, получаем вот такие письма. «Я ненавижу его за всю ту боль отвержения, которую он причинил мне, и в ответ я отвергаю его сама. Око за око, зуб за зуб, пассивная агрессия (в виде игнорирования, молчания, безразличия) за пассивную агрессию. Но через пару дней я уже скучаю по нему, и я так жалею, что за всеми этими реакциями мы так и не смогли встретиться и нормально пообщаться, что мы упустили столько моментов, когда мы могли бы насладиться красотой разговора, прогулки, секса. Но если я позволю себе это и пойду на встречу, то вдруг он снова оттолкнет меня? И тогда я снова буду его ненавидеть с еще большей силой. Когда заряд ненависти и разочарования гаснет, в моем сердце снова воцаряется любовь. Я готова любить его несмотря ни на что, ничего не требовать, принимать его таким, какой он есть. Мне кажется, я выбираюсь из своей детской травмы и готова быть ему просто другом, человеком. Иногда мне это удается. Мы просто общаемся: мило, легко, непринужденно, - и расходимся по домам. Но потом снова появляется надежда, что может быть, на этой ровной дружеской полосе общения он будет чаще звонить и интересоваться моей жизнью?.. Или это снова была разовая акция внимания? Да, это снова была разовая акция. Но я так сильно соскучилась, что когда увидела его недавно, мое тело (само!) заключило его в жаркие объятия. И что в итоге? Ему было приятно, да, но он снова отстранился и ушел. И в мою грудь снова ударил заряд 200-вольтовой боли. Я пришла домой, полная ненависти, тоски, разочарования и чувства полного поражения. Где я что-то сделала не так? Где я повела себя не так? Я не знаю, что мне делать. Мой внутренний ребенок так тоскует по нему. Мой внутренний взрослый уже по горло сыт этими американскими горками любви и ненависти. Пожалуйста, помогите мне, я не знаю, как решить этот коан..» Чему такая клиентка будет «учиться» в психотерапии? 1. Перестать цепляться. Учимся спасаться от одиночества без цепкой бульдожьей хватки в одного человека. Наличие такого сильного импульса к слиянию всегда показывает на большую внутреннюю недостаточность. Да, очень хочется любить и быть любимой, и хотя бы на пару мгновений пережить ощущение взаимной любви, утолить жажду. Но понимание того, что жажда эта утоляется всего лишь на пару дней, а потом нужна «новая доза мужчины» показывает на то, что внутри есть очень сильный голод – по слиянию. Жажда эта весомо утоляется в стабильных регулярных отношениях, но если таковые невозможны, становится одержимостью в контакте с избегающим, отстраняющимся субъектом. 2. Перестать отвергать самой. Все эти игры с холодным выражением лица, на котором написано «не очень-то и хотелось» не принесут вам настоящего облегчения. Вы только загоните себе боль глубже под кожу. В терапии обязательно нужно исследовать все виды реактивного поведения самого клиента. Перестать играть в эти игры, постепенно, становится важной частью терапии. 3. Не умирать от того, что ее не выбрали. С пониманием того, что ее самооценка при этом никак не пострадала, она по-прежнему интересна другим мужчинам и, самое главное, самой себе. В когнитивной терапии предлагается не избегать мысли «похоже, он меня не любит», а наоборот, многократно повторять ее до тех пор, пока эта мысль перестанет вызывать тревогу, надоест и перестанет быть интересной. 4. Не спасать «несчастного, одинокого» мужчину. Думать за другого – значит считать, что другой не имеет собственных желаний и воли к действиям. Как часто женщина объясняет себе пассивность мужчины «занятостью/нерешительностью» (нужное подчеркнуть) и становится капитаном отношений? Тактически она может выиграть: проявить инициативу и получить внимание, но стратегически – проиграть. Если мужчина не действует сам – значит, он ее не выбирает. 5. Выражать свои потребности и чувства, если у отношений есть потенциал. Уже много написано на тему того, что любовный аддикт часто сам выбирает избегание, когда дело доходит до близости. Страх открыться настолько сковывает, что слова не идут горла, потребности не выражаются. Из серии «хочу, чтобы он обнял меня, но молчу», «чувствую, как много любви испытываю к нему, но боюсь сказать об этом». Попросить – значит пойти на риск получить отказ и отвержение. Но по иронии судьбы игра в молчанку, когда другой должен догадаться сам, приносит чувство «отвержения» гораздо чаще, чем реальный отказ. 6. Не бояться потерять его. И даже, наоборот, терять его многократно, по несколько раз в день. Потеряв его, вы облегчите свою жизнь на вес чего? Тревоги, боли, тоски, постоянных разочарований и пустых надежд. Готовность потерять иллюзию и вернуться к серой скучной реальности (которая постепенно наполняется красками, вкусами и ощущениями) – важный шаг в терапии любовной зависимости. 7. Переводить его во «френдзону», если по каким-то причинам вам нужно остаться с этим человеком в добропорядочных отношениях. Если вы работаете в одном коллективе, вместе учитесь, живете в одном доме, то «деланный холод» только усилит цепочку реактивного поведения. Одна моя клиентка представляла, что ее сердце является своеобразным трансформатором, который поглощает обиды и разочарования и испускает на выходе теплый ровный свет дружественности. С достоинством и ровной доброжелательностью она продолжила здороваться и, впоследствии, даже общаться с коллегой по работе, с которым у нее был неудачный роман. 8. Понимать, что любовная зависимость и любовь – это разные вещи. Не путать острые куриные крылышки с салатом из свежих овощей. Критерий здесь один – в любви вы напитываетесь и успокаиваетесь, в вашу жизнь входит гармония. Здесь вам не надо больше бежать за кем-то, чтобы получить поддержку, заботу и секс. В любовной зависимости вклады вашего внимания огромны, а отдача – минимальна. Вы все время ощущаете внутренний голод, который как будто неутолим. И сам носитель «любви» при этом вовсе не торопится восполнить ваш зашкаливающий дефицит любовных витаминов. 9. Любить свою «серенькую жизнь». Где бы вы не жили, среди каменных коробок, в краю вечной зимы или повального женского одиночества, всегда можно найти то, что принесет вашей душе радость. Этим может стать спорт, ежедневные прогулки по парку, общение с животными, пение, новые книги, массажи, психотерапия.. Одной из самых ценных практик для обретения внутренней наполненности я считаю медитацию. Для ее освоения не нужны большие деньги или какой-то особый реквизит – иногда достаточно хорошего руководства или встречи с другим практикующим 10. Все время держать в голове свои приоритеты. Итак, чего вы хотите на самом деле? Бегства за иллюзией, которая никогда вас по-настоящему не наполняет, или настоящих отношений, семью, детей? Еще одна моя клиентка, встречаясь с объектом своей иллюзорной любви, научилась мысленно читать в голове такую «мантру»: «Я хочу отношений, я хочу, чтобы меня любили, я хочу настоящей любви..». Многократное повторение этих фраз удержало ее от заваливания в колодец беспросветного ожидания, из которого она в одиночку, без психолога, выбиралась несколько лет. Ирина Федоськина

6 способов выйти из безвыходных ситуаций Главное в проблеме - ваше отношение к ней... Кем бы вы ни были и чего бы ни достигли, всегда могут случиться неприятности, и вам будет казаться, что жизнь уже никогда не наладится. Однако помните, что главное — ваше отношение, и вот как вы можете его изменить. Гарвардский преподаватель Роберт Вальдингер, возглавляющий исследование по развитию взрослых, наблюдает за 724 мужчинами в течение 75 лет, чтобы понять, что делает нашу жизнь счастливой. Оказывается, основа счастья — включенность в сообщество и здоровые отношения. Чтобы чувствовать себя счастливыми, нужно жить в окружении людей, готовых прийти на помощь. Вот шесть способов справляться с сильными эмоциями, которые зачастую сопровождают жизненные трудности. Иногда они не помогают непосредственно решить проблему, но обеспечивают ясность взгляда, а это уже немало. Независимо от результата, ваши решения не будут следствием страха — они будут обоснованными. 1. Остановите негативный внутренний диалог. В первую очередь, нужно отбросить ограничивающие заблуждения, но не менее важно прекратить негативный внутренний диалог, спросив себя: Какие факты за и против мне доступны? Я опираюсь на факты или на собственные интерпретации? Возможно, я делаю скоропалительные негативные выводы? Как узнать, верны ли мои мысли? Возможен ли иной взгляд на эту ситуацию? Действительно ли положение так ужасно, как мне кажется? Помогает ли мне такой образ мыслей в достижении целей? Иногда достаточно признать, что предаешься самоуничижению, чтобы посмотреть на проблему с другой стороны. 2. Не теряйте перспективу. Ваша сегодняшняя проблема в контексте всей жизни — сущая мелочь, она не определяет вас как личность, не является отражением всей вашей истории, ваших сильных сторон и достижений. Мы часто видим лишь то, что находится прямо перед нами, забывая обо всем прошлом положительном опыте. Поддерживайте в голове целостный образ своей жизни и спрашивайте себя: Что может случиться в худшем случае? Вероятно ли это? А в лучшем? А что произойдет с наибольшей вероятностью? Какое значение это будет иметь через пять лет? Возможно, я придаю этой проблеме слишком большое значение? 3. Учитесь на своих реакциях. «Между стимулом и реакцией есть промежуток, в этом промежутке у нас есть свобода выбора своей реакции. От этого выбора зависит наше развитие и счастье», — Виктор Франкл. Как вы реагируете на проблему? Какой совет вы бы дали в такой ситуации своему лучшему другу? В каждый момент мы можем полностью контролировать свою реакцию на любой раздражитель, и сегодня психология знает пять способов улучшить контроль над реакцией в сложной ситуации: Подумайте, каким человеком вы хотели бы стать Подумайте о значении и происхождении своих реакций Наблюдайте за результатами своих действий Представьте себе лучший ответ Научитесь относиться к себе с состраданием 4. Учитесь на реакциях противоположной стороны. Ученые из Гарварда доказали, что использование эмпатии при разногласиях имеет важное значение для разрешения конфликта и является решающей предпосылкой для успешного исхода переговоров. 5. Оцените ситуацию с позиции стороннего наблюдателя. Если вы наблюдатель, значит, можете выйти за пределы ситуации, отбросить эмоции и проследить за своей реакцией. При таком уровня самосознания, даже находясь в центре конфликта, вы осознаете себя и можете отделить свою личность от ситуации. 6. Ищите помощь снаружи. В любой ситуации, когда собственного опыта не хватает, ищите мудрый совет. Подавляйте свое эго и просите критического взгляда и конструктивной обратной связи, и, справившись с задачей, сами помогайте другим учиться на вашем опыте. Помните, что вы и ваша проблема — не единое целое. Проблема — лишь один из аспектов вашего пути, а кроме того, это источник роста. Не бегите от вызовов, ведь они делают нас лучше. И, когда кажется, что все пропало, помните: и это тоже пройдет.

На кого бы опереться? Когда травматик «размораживается» в терапии, когда отступают его защиты – в первую очередь, идеализация родительских фигур и своего детства, когда он, наконец, начинает осознавать: то, что с ним случилось – это не следствие его плохости и вины, а следствие не-эмпатичного обращения с ним, он переживает горе. То самое горе, от которого он прятался, которое ему трудно было признать – что психологически он – сирота. Что ничего уже не изменить, новое детство не обеспечить, а полученные в прошлом травмы - по факту формируют его нынешнюю жизнь, и выйти из них усилием воли невозможно. Одновременно травматик начинает четко идентифицировать свою «голодную» потребность – в ответственном, заботливом, сильном взрослом, сильном родителе, на которого можно было бы опереться. Находясь в постоянном поиске такой фигуры, опираясь на свои «антиродительские» критерии, он непременно ее находит – и начинает ее идеализировать. Этот найденный человек может, к примеру, проявлять свои чувства в отличие от эмоционально закрытых родителей, которые чувства скрывали, или он умеет слушать, или кажется решительным, ответственным – опять же, в отличие от родителей, и т.п. Чаще всего такой фигурой становится новый партнер, но не только. Идеализироваться может начальник, старшие сотрудники или друзья, врачи, другие чиновники. Бессознательно от наделенного «взрослостью» ожидается желательное поведение по отношению к травматику, а именно – терпение, эмпатия, ответственность за свои действия и чувства, способность прояснять проблемы во взаимоотношениях, не вываливаясь в защиты. Так, незаметно, происходит перенос внутренней потребности вовне, на другого человека… ...Увы, разочарование неизбежно. Несмотря на идеализированное ожидание «взрослости», очень скоро, при первых же возникших трудностях, реальные люди – возлюбленные, чиновники, всевозможные авторитеты оказываются …. обыкновенными травматиками. Которые имеют свои уязвимости, прячутся за защитами, боятся быть искренними, или же не выдерживают прояснений, открытых вопросов, а зачастую попросту не врубаются: что же это такое – территория под названием «партнерские отношения»? Реальные люди (которые, в отличие от нас - не в терапии) - теряются или даже пугаются: как взаимодействовать с выражением чувств и открытым предъявлением другим человеком своих потребностей? Как найти место рядом с ним – заявляющим о своих правах и границах? Ведь многие "обычные" люди боятся даже говорить от своего имени, не умеют произносить «Я», или же считают естественные для нас прояснения «выяснением отношений», которых нужно избегать? ….У травматика начинается новая полоса разочарований. Тех, кого он «наделил» взрослостью и ответственностью – тоже оказываются напуганными, совсем не взрослыми - детьми. Где же найти человека, на которого можно опереться? ….После энного количества попыток найти-таки себе взрослую фигуру (обычно - 3-5 лет терапии), пережив серию болезненных разочарований, крушения надежд, перенеся боль ре-травмы, травматик медленно, но верно приходит к освободительному выводу: он взрослее многих из тех, кто его окружает. Это он сам - способен удерживаться в отношениях, даже если в них возникают трудности из разряда «снова попали в травму», он осознает свои защиты, опирается на открытость в отношениях, Он сам способен прояснять неясности, теневые стороны отношений, И он сам может брать ответственность за свои чувства и действия… ………………………………… Постепенно его покидает тоска по взрослой фигуре, по партнеру, который возьмет на себя часть его ноши. Приходит осознание: Я сам – достойный партнер. Я лучше всех позабочусь о себе, помогу и поддержу. И смогу поддержать подходящего мне партнера. Еще через какое-то время сходят на «нет» привычные идеализации других людей, и травматик все больше видит реальных, настоящих, совсем не идеальных женщин и мужчин - со всеми их «слабостями» и достоинствами. И не рушится от этого. Опираясь на принятие себя, подлеченный травматик выбирает «своего» партнера, с которым ему хотелось бы развивать отношения. Вероника Хлебова

"Если я без мужчины, то я не существую" Я знаю многих людей, особенно женщин, остро нуждающихся в отношениях. "Если я без мужчины, то я не существую". Это дословные слова одной из моих подруг. Мои клиентки иногда честно признаются мне: "Я хочу стать лучше не для себя, а для мужчины". По их мнению, изменение себя это практически гарантийный талон на хорошего мужчину и вечные отношения с ним. В психотерапии, работе над собой и тренингах такие женщины ищут, скорее, не гармонии в себе. Ими движет страх никогда не найти или потерять партнера. Сразу оговорюсь, что среди зависимых от отношений людей есть и мужчины. Но женщин все-таки больше. Поэтому буду писать в основном про них. Я заметила, что такие люди благодатная почва для околопсихологических советов и популярно-психологических внушений. Они готовы изменять себя, годами ходить на тренинги, слушать вебинары гуру и меняться, меняться, меняться. И конечно, спрос рождает предложение. Вслед за нашей вечной потребностью в партнере и на волне страха одиночества возникают пикап-тренинги. Расцветают манипуляционные техники привлечения и удержания мужчины. По-моему, кроме неврозов, обострения страхов и стыда они ничего не дают. Потому что на запрос "Как не быть одинокой?" есть парадоксальный ответ: "Надо научиться быть одной". Это пугает. Представьте, что страдающему от страха высоты прописали бы каждый день ходить по краю крыши небоскреба. Одна мысль уже внушает ужас, не правда ли? Но в случае с одиночеством у этого рецепта есть глубинный смысл: чтобы быть в устойчивых отношениях с кем-то, надо создать себя. Стадии возможного "Мы" должна предшествовать стадия сформированного "Я". То есть необходимо научиться быть одной не ради самого одиночества! Так мы освобождаем место и время, чтобы предаться процессу поиска самой себя. Если эти этапы меняются местами, то мы раз за разом воспроизводим единственный сценарий отношений с Другим: "Я нуждаюсь в ком-то, кто будет обо мне заботиться. Точно так же я нуждаюсь в ком-то, о ком я буду заботиться. Ведь так было в моем детстве, и я точно знала, что в этом заключается любовь". Мы понимаем, что нужда в отношениях тем сильнее, чем инфантильнее внутри сам человек. Иногда мы до паспортной старости зависаем в сладких грезах об Эдеме, райском саде, в котором возможно безусловное слияние с партнером. Юнгианский аналитик Джеймс Холлис так описывает эту фантазию-зависимость: "В ее основе лежит убеждение, что существует человек, который создан именно для нас: он сделает нашу жизнь осмысленной и интересной и исправит изъяны, которые существуют в ней. Он будет жить только для нас, читать наши мысли и удовлетворять наши потребности. Он будет добрым родителем, который защитит нас от страданий и избавит нас, если нам повезет, от очень опасного путешествия индивидуации". Проблема в том, продолжает Холлис, что вся наша культура пронизана этим вирусом симбиотического поиска: "Когда вы едете в автомобиле, включите радио и прослушайте подряд первые десять песен. Девять из них будут посвящены поискам Доброго Волшебника". Действительно, в сознании многих есть сладкая иллюзия о второй половинке, которая бродит где-то по свету и предназначена специально для меня одного. Только Она или Он способен любить меня так, как никто другой. И тогда моя жизнь приобретает смысл: искать, привлекать, сохранять, меняться под Него, чтобы он никогда меня не бросил. "Какое разочарование и как неромантично если Другой существует на этой земле совсем не ради меня, не ради заботы обо мне и не для того, чтобы защитить меня от моей жизни!" пишет Джеймс Холлис. Как много таких "предательств" со стороны наших партнеров мы испытали в жизни, не правда ли? Мы так на них надеялись! А они все время норовят сбросить с себя эту ответственность… Некоторые исследователи сравнивают глубинный страх одиночества с наследием нашего разрыва с уютным раем материнского живота. А может быть, первобытные люди действительно жили среди райских кущ. Там было безопасно, а Адам и Ева были двумя половинками одного целого. И теперь мы лишь стремимся соединиться с архетипическим опытом наших безгрешных предков. Достоверно не известно почему, но важно признать, что мы до сих пор нуждаемся в слиянии, пока не пройдем свой собственный путь до разъединения с этой фантазией. Но трудность как раз и состоит в этом противоречии! Наша душа мечется между двух полярных полюсов: детской страстью слиться с Другим и взрослой необходимостью обрести самостоятельность. Наша сущность предназначена для индивидуации, то есть для максимального проявления нашего я в мире. Мы рождаемся с внутренней программой максимально реализовать заложенные в нас особенности, способности и задатки. Задача взросления признать и обрести свою целостность, которая не нуждается ни в отражении в Другом, ни в дополнении за счет Другого, ни в получении ресурсов от Другого. А жизнь верно отвечает этим запросам нашей души: подкидывает обстоятельства, чтобы мы закалились и стали способны переносить страхи, боль и разочарования, связанные с отношениями. Но мы с ужасом избегаем всех этих неприятных спутников взросления, предпочитая перекладывать обязанность повзрослеть на партнера. Вы замечали, сколько женщин жалуется на инфантильных мужчин? Так вот, этот крик женской души не о слабости мужчин! Это коллективный женский плач по потерянным иллюзиям обрести в лице мужчины заботливого, нежного и безусловно принимающего родителя. Требование женщины "соберись и стань наконец взрослым и ответственным мужчиной!" говорит о ее собственном страхе перед взрослой жизнью. Она не хочет отправляться в свое собственное путешествие за взрослым я. Иначе отношения с партнером были бы другими. Уже упомянутый Джеймс Холлис говорит по этому поводу: "Наша психика знает, что является для нас благом и что нужно для нашего личностного развития. Если мы используем Другого, чтобы не решать задачу самостоятельно, то на какое-то время можем себя одурачить, но психика не позволит издеваться над собой. Она выражает протест… Душа стремится к полному своему выражению; она существует, как метко выразился Руми, "чтобы радоваться самой". Кстати, в периоды 30 и 40 лет душа начинает кричать об этом довольно громко! Именно поэтому в нашу жизнь приходят кризисы. В них психика пытается получить новую программу развития. Правда, не всегда мы это слышим и понимаем. "Оптовые" психологические советы почти всегда дело неблагодарное. Но я все же попытаюсь сделать некоторое обобщение. Итак, если мы узнали себя в вышеописанных картинках, то можем использовать такой алгоритм: 1. Для начала моё любимое терапевтическое выражение: "С нами все в порядке!". Мы не больны, не одурманены, не поражены вирусом. В общем, не безнадежны. И это главное! Та точка, в которой мы сейчас находимся, нормальная стадия развития. В ней есть как ресурсы для дальнейшего движения, так и то, из чего пора вырасти. 2. Меняем фокус! Судорожный поиск и удержание партнера, изменение отношений и воспитание идеального партнера должны уйти в прошлое. Все это тот же миф о детско-родительских отношениях, в которых все всем безусловно обязаны по праву рождения. Отношения со взрослым партнером требуют личного взросления. Поэтому наша цель отныне пусть робко, но безвозвратно вступить на путь индивидуации, то есть личной ответственности за то, как будет складываться наша жизнь. Мы помним, что мы обязаны нашей душе проявить все свои таланты и способности на благо этого мира. Ради этого она, как проводник, ведет нас опасными тропами, позволяющими обрести силу и характер. 3. Заботимся о себе! Путь индивидуации требует много мужества и сил. Ребенок внутри нас боится многого: неизвестности, возможной боли, непредсказуемости и всего прочего. Зачастую спутником нашего взросления становится фоновая тревога. Внутри как будто сидит кто-то, кто постоянно шепчет о потенциальной опасности и о необходимости быть наготове. Это очень тяжело выносить. Когда-то я была "злым" коучем. И моё кредо в то время можно было выразить жесткой цитатой из профессора Преображенского: "Резать к чертовой матери!" Меня не интересовали внутренние причины и подводные течения. Пришел к коучу бери на себя обязательства, будь взрослым, достигай и продвигайся к своей мечте. Если бы тогда ко мне пришла клиентка с подобной тягой к зависимости внутри и с запросом выйти замуж снаружи, то я бы пошла по схеме коучинга: мотивы, цели, шаги. Но сейчас я понимаю, что у каждого из нас свой предел страха, тревоги. И самое главное, у нас у всех свой запас базовых ресурсов, чтобы выносить движение вперед неизвестно к чему. Если безжалостно пинать себя к взрослению, то можно вообще никуда не дойти. То, что мы хотим стать сильнее и выносливее, не значит, что мы должны по пути отказаться от себя! Прислушивайтесь к себе, следите за тревогой и страхами, ощущайте, как отзываются в вас перемены. Допустите, что сейчас, возможно, еще не время бежать изо всех сил. Сесть, задуматься, подвести итоги – это тоже движение к себе. Иногда даже более эффективное. Не требуйте от себя "эволюционных скачков". То, на что должны были уйти годы, невозможно наверстать за два месяца. Быть в большем контакте с собой, чтобы слышать, в чем я нуждаюсь, и заботиться о себе на пути индивидуации возможно, самый главный навык зрелости. 4. Ни с кем себя не сравниваем! Чужие рецепты необязательно сработают у вас. Чужая психика живет по другим законам. Внутри другого человека другая реальность. Поэтому, оберегая свою психическую экологию от чувства вины или стыда, мы должны признавать и отслеживать только свои изменения, достижения и поражения. Изменения судьбы даже на полградуса уже невероятное достижение в рамках одной человеческой жизни! В каждый конкретный момент мы делали лучшее из того, что могли. Если принять этот закон за аксиому, то внутри станет гораздо спокойнее. 5. И наконец, практический совет в сторону разрыва от зависимости от отношений, который я могу дать без страха: мы должны ввести в свой обиход осознанность. Важно в каждый момент жизни научиться наблюдать себя: в какой позиции я сейчас выступаю? Что я на самом деле хочу от своего партнера? Зачем он мне нужен? Что я пытаюсь за счет него удовлетворить? Почему я не могу сделать это для себя сам(а)? Какие манипуляции и способы воздействия я применяю, чтобы поддерживать незрелые отношения? И так далее. Опыт самонаблюдения сам по себе не изменит жизнь за короткое время, но поднимет скрытые конфликты на сознательный уровень. И тогда с ними уже можно будет что-то делать, применяя взрослые стратегии. Целостность и наполненность приходят через признание и узнавание себя. Разрозненные кусочки мозаики складываются персональным узором, неповторимым в рамках Вселенной. Потрудившись над этим, уже невозможно не признать ценность того, что получилось. А человек, полный ценности, это тот, кто не нуждается в отношениях. Он идет в них ради Любви, а не ради страха! Юлия Пирумова

Ранняя травма Детская психологическая травма – это реакция человека на значимые для него события, которые вызывают длительные эмоциональные переживания и оказывают такое же длительное психологическое воздействие. Породить травмы могут семейные конфликты, тяжелые болезни, смерть, гибель членов семьи, развод родителей, гиперопека со стороны старших, холодность внутрисемейных отношений и отчуждение, материально-бытовая неустроенность. Часто люди обращаются к психологу, не связывая свое нынешнее состояние с психологическими травмами, особенно детскими. В большинстве случаев психотравмирующее воздействие носит неявный, скрытый характер. Речь идет, как правило, о неспособности ближайшего окружения, прежде всего матери, обеспечить для ребенка атмосферу доверия и эмоциональной защищенности. Травмирующая ситуация может скрываться за внешне вполне благополучной домашней обстановкой, в частности, за ситуацией гиперопеки и гиперпротекции, когда никто даже и не подозревает о том, что в отношениях родителей с детьми не хватает очень важных чувственных и поведенческих компонентов. У ранней психологической травматизации есть свои законы: 1. Она всегда неожиданна. К ней нельзя подготовиться. Она застает врасплох. Она, как правило, погружает ребенка в ощущение беспомощности, неспособности защититься. Очень часто в момент травмы он впадает в эмоциональный ступор, не испытывая сильных чувств, не имея возможности позлиться или дать отпор. Он замирает и даже не знает, как к этому относится. Лишь позже эмоциональность включается, и ребенок может пережить боль, ужас, стыд, страх и т.д. Сильная, не перевариваемая психикой травма может быть вытеснена и не вспоминаться годами. Но ее постдействие продолжает работать и определять поведение человека в его уже взрослой жизни. 2. Она произошла в ситуации, когда ребенок мало, чем мог управлять. В момент травмы ребенок внезапно теряет контроль над ситуацией, потому что вся власть и контроль в этот момент, как правило, у взрослого, который, так или иначе, имеет отношение к травме. Ребенок оказывается совершенно беззащитным перед теми переменами, что привносит в его жизнь травма. И с тех пор, он практически не переносит возможной непредсказуемости, старается организовывать свой мир, тщательно продумывая возможные шаги и последствия, почти всегда отказывается от малейшего риска и болезненно реагирует на любые перемены. Тревога становится его вечным спутником, желание контролировать мир вокруг – насущной необходимостью. 3. Детская травма меняет мир. Ребенок до травмы считает, что мир устроен определенным образом: он любим, его всегда защитят, он – хороший, его тело чисто и прекрасно, люди ему рады и т.д. Травма может внести свои жесткие коррективы: мир становится враждебным, близкий человек может предать или унизить, своего тела надо стесняться, он глуп, некрасив, недостоин любви… Например, до травмы ребенок был убежден, что папа его любит и никогда не причинит боль, но после того, как выпивший отец поднимает на дочь руку, мир становится иным: в нем мужчина, который любит, может обидеть тебя в любой момент, и тебе будет страшно, и ты ничего не сможешь сделать. Или другой случай: маленькая девочка весело крутится, от чего ее юбочка кружится вокруг маленьких ножек красивыми волнами, и она чувствует себя такой легкой, летящей, волшебно-красивой. Мамин окрик: «Прекрати юбкой мотать! Постыдилась бы перед всем миром трусами сверкать!» - все необратимо меняет. Теперь ей всегда будет невозможно вести себя хоть сколько-то сексуально и привлекательно, потому что теперь в ее мире женская привлекательность под строжайшим запретом во избегания невыносимого стыда, который она даже не помнит, откуда взялся. 4. В последующей жизни такого человека происходит постоянная ретравматизация. То есть ребенок, даже вырастая, бессознательно «организует» и воспроизводит события, повторяющие эмоциональную составляющую травмы. Если в детском возрасте он был отвергнут сверстниками, то в своей последующей жизни в каждом коллективе он будет так влиять на поле вокруг него, что непременно вызовет отвержение окружающих, и сам же снова будет от этого страдать. Девочка, битая выпившим отцом, с большой степенью вероятности может «организовать» себе пьющего или бьющего мужа или партнера. И будет снова… жаловаться на судьбу. Я это называю «подставлять драный бок». Неосознанное желание, совершенно не желая того, подставлять миру свою незаживающую травму, по которой ничего не подозревающий мир непременно ударит кулаком, или сковырнет пальцем с трудом нарастающую корочку. Удивительно, до чего бывшие травмированные дети от этого страдают, и с каким упорством они организуют свою жизнь именно так, чтобы было все также больно. 5. Травмированные дети, уже вырастая, не могут позволить себе быть счастливыми. Потому что счастье, стабильность, радость, успех – это то, что было с ними до того, как травма случилась. Они были радостны и довольны, как внезапно их мир меняется, и меняется он катастрофичным образом для их детского сознания. С тех самых пор счастье и покой для них – это ощущение неминуемо надвигающейся катастрофы. Они могут не любить праздники, морщиться на чьи-то комплименты и уверения в любви, не верить тем, кто интересуется ими с лучшими намерениями, разрушать семейную идиллию, доводя все до скандала… Как только на горизонте их жизни начинает светить солнце, они непременно все сделают так, чтобы разразилась грандиозная драматичная буря. При чем очень часто буря, устроенная даже не их руками: неожиданно напивается муж перед долгожданной поездкой, заболевают все дети, бросают любимые, происходят сокращения на работе и т.д. Все происходит как бы без их прямого участия, но с удручающей закономерностью. Весь мир бросается на помощь: им нужно во чтобы то ни стало воспроизвести травму, только при этом все подсознательно взять под свой контроль, теперь они уже не позволят, чтобы все случалось внезапно, как когда-то, когда это было в первый раз. Теперь они убеждены, что когда все хорошо, всегда случается что-то страшное. И оно непременно случается, потому что мир всегда идет им навстречу… 6. Травма – это не всегда одно ключевое событие. Это может быть постоянное психологическое давление на ребенка, попытка его переделать, критика, в которой он живет день от дня, его ощущение ненужности родителям, постоянное чувство вины за то, что он есть и все, что он делает. Часто ребенок вырастает с каким-то иногда плохо осознаваемым посланием: «я должен угождать», «все вокруг ценней, чем я», «никому нет до меня дела», «я всем мешаю, зря копчу небо» и любыми другими, калечащими его психику и создающими ретравматизирующую действительность. Работать с такими посланиями, которые во взрослой жизни прочно встроились в психический каркас непросто. Еще и потому, что нет даже памяти о том, как жить без этих посланий, нет опыта жизни до травмы. 7. Чем более ранняя травма, тем труднее процесс излечения. Ранние травмы плохо помнятся, рано встраиваются в психологические конструкты ребенка, меняя их и задавая новые условия, на которых эта психика потом функционирует. Такая ранняя «инвалидизация» приводит к тому, что мир кажется именно таким, каким его с самого раннего детства воспринимал ребенок. И невозможно просто найти и выдернуть кривой или травмирующий конструкт из психики, не подвергнув риску обрушения всей психической конструкции. Хорошо, что у клиентов есть психологические защиты, которые в значительной мере защищают психику от подобных операций. Поэтому работа с ранней травмой скорее похожа на археологические раскопки, чем на хирургическую операцию. Работа с ранней травмой Не любая травма остается в психике надолго и меняет потом психологические конструкты. Только та, что не была прожита должным образом. Из практики мной было замечено, что это происходило в тех случаях, когда: - ребенок был незащищен, ему не оказали поддержку, он переживал острое чувство незащищенности и бессилия; - ситуация была явно конфликтной (например, унижает или причиняет вред тот, кто должен защищать и любить) и у ребенка возник эмоциональный и когнитивный диссонанс, который никто не помог ему разрешить; - ребенок не мог защитить себя сам, не смог проявить, а иногда даже позволить себе почувствовать агрессивные чувства к травмирующему его объекту; - сработало вытеснение из-за сильной опасности для психики ребенка, либо он может помнить о ситуации, но «пропускать» некоторые эмоции и чувства, которые слишком тяжелы были для проживания в тот момент; - ребенок, не имея возможности обсудить ситуацию травмы, «сделал выводы» о том, как устроен мир, и неосознанно выстроил защиты от этого мира, сделав его глобально травмирующим. Если мы работаем со взрослым, получившим в детстве травму, нам важно иметь ввиду: 1. Травма надежно «похоронена» и контейнирована, и зачастую вы не сможете получить к ней «прямой доступ», даже если вы убеждены, что она была и даже понимаете, какого она рода, и какие нарушения она принесла вашему клиенту. Клиент может долгое время отрицать наличие в его прошлой жизни хоть какого-то значимого травмирующего события. Клиент давно привык считать свои «драные бока» нормой, в которой он живет. И ему часто не очевидна связь его нынешних проблем с травмой, наличие которой вы подозреваете. 2. Психическая конструкция взрослого клиента довольно устойчива. И несмотря на то, что она давно уже привносит в жизнь клиента немалые огорчения, страдания и трудности, он не будет спешить от нее отказываться. Потому что она долгие годы служила ему «верой и правдой», и к тому же когда-то защитила от тяжелой и труднопереносимой ситуации. 3. Клиенту страшно даже приближаться к тем чувствам, что были пережиты (а, скорее всего, даже не до конца пережиты) им когда-то, и поэтому сопротивление по мере приближения к травматической прошлой ситуации будет резко расти. Часто именно по его наличию и силе можно предположить, что мы где-то близко. 4. Поэтому работа с ранней детской травмой у взрослого клиента не может быть краткосрочной, поскольку требуется пройти несколько стадий, которые у каждого клиента (в зависимости от характера травмы, степени нарушений, особенностей выстроенных после нее защит) будут занимать свое малопредсказуемое время. Этапы работы с ранней детской травмой у взрослого клиента: 1. Формирование крепкого рабочего альянса, доверие, безопасность, принятие. На этом этапе клиент, как правило, рассказывает о своих проблемах в жизни, предпочитая не углубляться, но подсознательно он проверяет психотерапевта на безоценочность и принятие. Невозможно даже почувствовать в себе трудные переживания рядом с человеком, которому вы не доверяете, и который тщательнейшим образом не проверен вами, особенно если прежде вы были травмированы. 2. Постепенное обучение клиента осознанности и привычке смотреть на свои проблемы не только с точки зрения «что мир не так делает со мной», но и с точки зрения «что я делаю с миром, что он так со мной». Развитие в нем способности видеть свое авторство в формировании тех моделей, по которым он теперь живет. 3. Вместе с ним исследовать то, когда и каким образом эти модели сформировались. Какова была жизнь нашего клиента, что у него возникли именно эти взгляды на мир, установки, способы контактировать с миром, строить и разрушать отношения. 4. Увидеть и принять свою «инвалидизацию» , например, невозможность вырасти в любви, иметь тех родителей, которые бы понимали и поддерживали, невозможность так верить в себя, как делают это люди, у которых никогда не было этих травм и проблем, неспособность доверять, любить самим или относится к миру так, как это делают «здоровые» люди. 5. Раз за разом переживать сильные чувства по поводу все-таки обнаруженной травмирующей ситуации и ее последствий: печаль, горечь, гнев, стыд, вину и т.д. Терапевту важно замечать, какие чувства клиенту трудно позволить себе переживать. Очень часто клиентам трудно переживать злость по отношению к «насильникам», которые одновременно были ему близкими людьми, родителями, братьями, сестрами. 6. Освободиться от вины (или ее части), разделив (или передать ее полностью) ответственность с теми, кто был участником или источником детской травмы. Поняв и разделив страдания того ребенка, который подвергся тогда своего рода насилию и был совершенно беспомощен и «безоружен». Внутренний ребенок, подвергшийся насилию и получивший травму, продолжает жить внутри уже взрослых людей и продолжает страдать. И задача наших клиентов: его принять, защитить и утешить. Очень часто взрослые относятся к своему внутреннему травмированному ребенку не с пониманием, а с осуждением, критикой, стыдом, что только усиливает разрушительное действие травмы. 7. Травма во многом сформировала психологическую «инвалидность» в силу того, что ребенка не защитили те, кто были призваны защищать. Наша задача – научить взрослого клиента защищать своего внутреннего ребенка и быть всегда на его стороне. Это позволит ему избегать травм в будущем и убережет его от последующих ретравматизаций. 8. Постепенно вместе с клиентом перестраивать привычный каркас из его психологических конструктов и установок, показывая ему, как помогли ему и сработали те конструкты, что он имел в детстве, и как они же не работают, не адаптивны или деструктивны сейчас, в его взрослой жизни, особенно когда это единственный способ реагировать на происходящее. Вместе с клиентом находить его собственные ресурсы и возможности для того, чтобы переносить непредсказуемость и строить свою жизнь без тревожного ожидания и бесконечного воспроизводства травмы. Для этого клиенту также важно ощутить собственную власть над своей жизнью, которая когда-то была травматично отнята теми, кто был призван заботиться и обучать ею пользоваться. Таким образом, взрослый клиент, проработавший свою раннюю детскую травму, получает широкий спектр возможностей строить свою жизнь. У него всегда остается прежняя, взятая из детства, способность реагировать (замыкаться в себе, или пытаться всех очаровать, или быть очень послушным, или нападать в защитных целях). Но к прежнему способу добавляется еще и другие, многие из которых могут значительно удачнее подходить к той или иной ситуации. Взрослый клиент перестает неосознанно «теребить» старые раны. Они аккуратно обработаны, перебинтованы, и постепенно рубцуются, оставляя после себя шрамы, которые уже не так болят. Клиент понимает, где и как он ранен, и относится к своим бедам с уважением, вниманием и не позволяет другим снова доставлять ему боль. И он, наконец, позволяет себе жить успешно и счастливо, переставая контролировать весь мир вокруг в тревожном созидании личной катастрофы. Ирина Млодик