Невроз - борьба за любовь родителей У здорового человека нет фальшивого фасада. Он просто живет и дает жить другим, никому не завидует, не тревожится понапрасну, умеет находить источник радости в самом себе. Американский психолог и психотерапевт Артур Янов, автор мирового бестселлера «Первичный крик», объясняет механизм зарождения неврозов и способ с ними справиться — научиться выражать боль и обиду. Невроз — это болезнь чувства. По сути, невроз — это подавление чувства и его трансформация в широкий диапазон невротического поведения. Невроз развивается в тех случаях, когда рядом с ребенком находится человек, который должен его любить, но не любит в действительности. Он начинается как средство умиротворения невротических родителей путем отрицания или сокрытия определенных чувств в надежде, что «они» наконец полюбят несчастное дитя. Если ребенку продолжают отказывать в поддержке и любви и у него нет отдушин для выхода боли первичных ран, то этот дополнительный натиск на и без того ослабленное «Я» приведет к формированию сильного нереального «Я», прикрывающего беззащитного ребенка. Впоследствии это нереальное «Я» начинает доминировать, защищая ребенка, но одновременно направляя его к развитию психоза. Первичная боль — это потребности и чувства, подавленные или отринутые сознанием Если находится человек, к которому маленький ребенок может обратиться со своими первичными чувствами, человек, который поможет ему понять, что он чувствует, человек, который сможет поддержать его, то велик шанс того, что сознание ребенка не расщепится, и он не станет кем-то другим. Первичная боль — это потребности и чувства, подавленные или отринутые сознанием. Они причиняют боль, потому что им отказано в выражении и удовлетворении. Вся эта боль сводится к следующему утверждению: «Я не могу быть любимым и лишен надежды на любовь, если в действительности стану тем, кто я есть на самом деле». Когда ребенок еще мал и его организм пока достаточно крепок, он может выдержать очень мощную защиту, сопряженную с весьма большим напряжением. Проходят годы хронического, постоянного напряжения, уязвимые органы и системы не выдерживают нагрузки и начинают отказывать. Для того чтобы снова обрести цельность, надо почувствовать и распознать расщепление и испустить крик воссоединения, который восстановит единство личности. Чем интенсивнее ощущает пациент расщепление, тем интенсивнее и глубже переживание воссоединения расщепленных частей сознания. Реально, по-настоящему почувствовать себя отвергнутым означает извиваться от боли во время прихода первичного чувства — значит ощутить себя брошенным, покинутым, нежеланным ребенком. Когда пациент прочувствует это, у него не останется больше чувства отверженности, оно будет исчерпано — останется только чувство того, что действительно происходит в каждый данный момент. Артур Янов: «Невроз — это борьба за любовь родителей» Освобожденный от стыда, вины, отверженности и всех других ложных чувств, он осознает, что эти псевдочувства суть не что иное, как синонимы замаскированного великого первичного чувства отсутствия любви. Для того чтобы невротик снова обрел способность чувствовать, он должен вернуться назад и стать тем, кем он никогда не был, — страдающим ребенком. Когда устанавливаются связи между разумом и болью, то психосоматические симптомы быстро проходят. У здорового человека нет фальшивого фасада. Он просто живет и дает жить другим, умеет находить источник радости в самом себе. Он удовлетворен тем, что у него есть, не завидует другим, не хочет того, что хотят они, и не требует для себя того же, чем обладают эти другие. Это значит, что он позволяет другим — своей жене, своим детям, своим друзьям — быть и оставаться самими собой. Он не живет их достижениями и их успехами, не пытается растоптать в них малейшие признаки счастья и радости жизни. Невротик тратит настоящее на то, чтобы изжить прошлое Невротик, беспомощный перед своей первичной болью, часто нуждается в эксплуатации других, для того чтобы ощутить свою важность, которой он иначе не чувствует. Так как невротик постоянно находится не там, где он есть на самом деле, то он и не может быть довольным в течение какого-то, более или менее продолжительного времени. Настоящее он тратит на то, чтобы изжить прошлое. Здоровый человек не ищет смысла жизни, ибо смысл этот возникает сам из его чувств. Смысл жизни определяется тем, насколько глубоко человек чувствует свою жизнь (жизнь как свои внутренние переживания). Отсутствие чувства — вот что разрушает личность и ее представление о самой себе, и, кроме того, отсутствие чувства позволяет разрушать личности других людей. От кого-то другого мы не можем получить истинного чувства. Сначала мы учимся чувствовать самих себя, а потом мы чувствуем себя, чувствуя других. Чем ближе становится человек самому себе, тем ближе становится он и другим. Любовь — это то, что устраняет боль. Можно сказать, что любовь и боль являют собой полярные противоположности. Любовь — это то, что усиливает и укрепляет ощущение собственной личности; боль же подавляет собственное «Я». Любить — значит дать другому свободу роста и самовыражения. Решающее условие — оставаться самим собой и разрешить другому вести себя совершенно естественно. Определение любви в рамках первичной теории можно сформулировать так: дать человеку быть самим собой. Невротик ищет в любви ощущения собственной личности, каковой ему никогда не позволяли быть. Он хочет найти такого человека — особого человека, — который научил и заставил бы его чувствовать. Невротик склонен считать любовью все, чего ему недостает, и все, что мешает ему стать цельной личностью. Истинная любовь имеет место тогда, когда юноша и девушка любят друг друга и принимают такими, какие они есть в действительности — включая и тела друг друга. Невротики же эксплуатируют тела других людей для удовлетворения старых детских потребностей. Это исключает установление равноправных отношений. Суть заключается в том, что если вы — невротик, то сможете превратить любого другого человека в то, чем тот на самом деле не является. Ребенок, воспитанный психически здоровыми родителями, не испытывает потребности идентифицировать себя с ними. Родители не хотят и не требуют этого от ребенка. Напротив, ребенку позволяют обладать теми свойствами личности, которые изначально присущи именно ему. Если человек, личность чувствует себя, а не занимается символическим разыгрыванием чувств, то вряд ли этот человек будет поступать импульсивно или агрессивно. Диалектика гнева, так же как и боли, заключается в том, что он исчезает только после того, как его прочувствуют. Невротическая тревожность — это страх оказаться беззащитным перед первичной болью и обидой. Невротическое поведение служит прикрытием боли. На самом деле отвергнута, изуродована и унижена была собственная личность и ее восприятие; поэтому нет ничего удивительного, что человек испытывает страх, когда это чувство становится близким к осознанию. Единственный способ победить страх — прочувствовать боль и обиду Невротический страх — это страх потери лжи, в которой постоянно живет невротик. Любая попытка разрушить ложь порождает страх, так как ложь всегда содержит в себе крупицу надежды. Самый сильный страх больной, проходящий курс первичной терапии, испытывает, когда вся его невротическая игра подходит к концу. Наша цель — пробудить его страх, чтобы подтолкнуть больного к его реальным чувствам. Единственный способ победить страх — прочувствовать боль и обиду. Страх остается, пока не прочувствована боль. Невроз — и это стоит хорошенько запомнить — спасает и убивает одновременно. Он защищает реальное «Я», реальную личность от полного распада, но делая это, он погребает спасенную им реальную личность. Ребенок вырастает привязанным к созданной неврозом нереальной личности, которая парадоксальным образом выдавливает из него жизнь. Чем ближе пациент оказывается к своему чувству, тем ближе становится он к реальности внешнего мира, тем острее будет он вглядываться в других людей, тем глубже будет осознавать социальные феномены. Чем сильнее блокирована внутренняя реальность, тем больше искажено восприятие реальности. Любое продвижение по пути к выражению чувства есть неоценимый дар больному. Быть реальным — это значит быть спокойным и расслабленным, — у больного исчезают депрессия, фобии и тревожность. Уходит хроническое напряжение, а вместе с ними пропадают в небытие наркотики, алкоголь, переедание, курение, чрезмерная перегрузка на работе. Быть реальным — это значит перестать разыгрывать из своей жизни символическую драму. Артур Янов

О пользе границ и свободном воспитании Наблюдая за работой московского детского клуба изнутри, из роли родителя, я отметила потрясающее различие в подходе к детям, что в очередной раз натолкнуло меня на тему о психологических границах. Дети, орущие и распевающие во весь голос песни во время ожидания между занятиями, воспринимались молодым персоналом клуба, как само собой разумеющееся. Присутствующие тут же родители и няни более зрелого возраста – какое-то время молча терпели эту какофонию. Спустя минут десять, одна из родительниц сделала вполне корректное замечание о неуместности подобного поведения, мешающего проводить занятия в соседних классах. Молодой коллектив клуба возмутился «Это же ДЕТСКИЙ клуб!» и с милой улыбкой принял зачинщика к себе на коленки. Какофония не прекратилась. Точно так же не было никаких замечаний родителям, стоящим в проеме входной двери, откуда задувало ледяным ветром, и долго беседующим и играющим со своим ребенком, как будто вокруг никого нет, в то время как в помещении находились дети в спортивных купальниках, в том числе разгоряченные от физической нагрузки. Выбирая между возможностью для моего ребенка подхватить воспаление легких и проявлением себя в роли воспитателя для родителей, я выбрала второе. Эпизод из жизни детского клуба – прекрасная иллюстрация к заявленной теме. Сейчас среди молодых родителей очень популярна идея свободного детского развития. Начиная с младенчества, родители пропагандируют тотальный вред пеленания, оставляя новорожденных самих справляться с ужасом от вида и хаотических движений ручек и ножек, еще не осознаваемых, как свои. Путешествуют с детьми на вершины гор, как туристы, встречая на пути в кабинах подъемников горластых сноубордистов в полной амуниции (балаклавы с рогами и зубами, гремучие ботинки, очки и маски инопланетного вида), вводящих тоддлеров в неконтролируемые истерики от вида и воплей «ужасных монстров». Запрещают запреты – ребенку позволено абсолютно все и практически везде, кроме того, что опасно для его жизни. Свобода в данном контексте — это свобода от рамок и границ, чему больше подходит понятие «вседозволенность». Воспитание в этом русле вводит жизнь ребенка в хаос – нерегулируемое ничем течение жизни. Постулат детских психологов – «Просто живите рядом с ребенком», тем самым воспитывая его своим примером, воспринимается в буквальном смысле: родители, и правда, просто живут, занимаясь своими взрослыми делами, совершенно забывая о том, что режим жизни маленького ребенка кардинально отличается от их собственного; вплетают ребенка в канву своей жизни, заставляя неокрепшую психику переживать то, что она пережить еще не в состоянии. Я называю это «впихнуть невпихуемое»: младенцы часами висят в слингах и кенгурятниках, спят сидя в немыслимых позах, переносят многочасовые поездки в машинах, гул аэропортов, перепады давления в полете; пешие перегоны на взрослых экскурсиях, холод и жару; проводят часы в детских комнатах, пока мама занимается в тренажерном зале, в то время как ребенку хочется поспать; перебиваются печеньками и водой в ожидании, когда мама созреет приготовить еду, полезную для детского организма. Родители живут так, как им удобно. Просто жить рядом с ребенком — означает, принимать его таким, какой он есть, — не подгонять под возрастные нормативы, не обгонять их, не требовать невозможного, не реализовывать через него свои собственные амбиции. Сюда прекрасно вписываются и режим дня, и своевременные прогулки, еда, сон и купания, общение. Жить рядом с ребенком, как будто ты холост и бездетен – не получится. Режим дня, подходящий активному взрослому, вовсе не годится для младенца и тоддлера. Он вгоняет детей в состояние ужаса от бесконечной неопределенности окружающего мира, попадающего в зависимость от желаний и ритма родителя. Депривация сна, отдыха, приемов пищи – организм ребенка подвергается постоянному стрессу. Малыш не живет и не наслаждается комфортом и спокойствием, он учится выживать в этих условиях. Засыпает не потому, что сыт и его убаюкала колыбельная, а потому что невозможно больше переносить ритм взрослого, и сон в данном случае – это выключение, защитный механизм, последний шанс избежать навалившиеся на малыша проявления огромного мира в виде цвета, света, звуков, запахов, тактильных ощущений сверх того, что ребенок в состоянии выдержать. «Достаточно хорошая мать» — термин, введенный английским психиатром Винникотом, подразумевает родителя, способного наряду с удовлетворениями витальных потребностей, знакомить ребенка с миром по чуть-чуть, частями, чтобы он «не обрушивался вдруг и сразу на ребенка». Идея свободы в воспитании ограничивается свободой ребенка в выборе занятий. Предоставить ребенку выбор заниматься тем, что ему по душе, не навязывая свое мнение и нереализованные амбиции, — это максимум, что несет в себе свободное воспитание. Даже выбор времени занятий – это прерогатива взрослого, верно оценивающего состояние и (не)готовность своего ребенка к получению нового опыта; умеющего вплести занятия в режим дня так, чтобы не оставить без надлежащего удовлетворения витальные потребности, стоящие на первом месте в течение первых трех лет жизни ребенка; имеющего терпение в ожидании полного приспособления ребенка к одному опыту, чтобы затем добавить новый. Дети живут в ожидании, когда повзрослеют их родители. Широкая трактовка идей свободного воспитания привела к тому, что дети воспитываются в «свободном полете». Инфантильные родители, мечтающие одновременно иметь детей и не испытывать при этом никаких неудобств, воспринимают слово «свобода» с детской позиции – как отсутствие ограничений, в первую очередь, для самих родителей. Хорошим выходом и пользой в таких ситуациях будет наемная няня, способная структурировать время и пространство ребенка, освободив от этой работы родителей. Устойчивый режим дня для ребенка до трех лет – необходимость, продиктованная особенностями физического и психического развития малыша. Режим дня – это всегда ограничение, много ограничений, которые должен выдерживать…родитель. Это терпение и усилия со стороны мам и пап по удержанию огромного мира на той дистанции, которая доступна для переживания малышом. Новый опыт подается методом «кормления с ложечки» — постепенно, после переваривания предыдущей порции. Ограничения в свободном воспитании касаются не только режима дня. Во взрослом мире «моя свобода заканчивается там, где начинается чужая», иначе мы имеем дело с анархией. Приучение к тому, что уместно и нет в социуме, — это не инсайт взрослого, не момент просветления. Это трудоемкий непрерывный процесс научения ребенка «с младых ногтей», в результате которого половозрелая особь умеет проявлять себя и в то же время ограничивать себя в обществе так, чтобы не ущемлять интересы и свободу других людей. Если бы все люди были этому обучены, не возникало бы необходимости «ставить на место» взрослого человека, воспитывать его. Обучение чувству меры и такта, общению на границе контакта, начинается с первых прикосновений малыша к другому человеку или домашнему питомцу. Последние – хорошие воспитатели, не отягощенные пиитетом к детскому возрасту, укусом и царапинами покажут, где заканчивается свобода ребенка. Поведение детей в общественных местах, будь это даже ДЕТСКИЙ клуб, всегда требует ограничений – сопоставления своих желаний (попеть во весь голос, потанцевать на столе, порисовать на стене) с местом и временем. Не ограничивать ребенка в общественных местах, как в собственном доме, где может быть ребенку позволено все, — это путь к прямому нарушению чужих границ впоследствии, вплоть до противоправных действий. Французский фильм «Игрушка» с Пьером Ришаром – прекрасная иллюстрация вседозволенности и одновременно недостатка родительской любви и внимания. Чрезмерно занятые собой и своими делами родители позволяют ребенку заниматься чем угодно, лишь бы он не отвлекал их от собственной персоны и занятий. В связи с этим, искаженная себе на пользу идея свободного воспитания замечательно маскирует и даже оправдывает родительскую несостоятельность. Анжела Демидова

Письмо, которое ваш подросток не может вам написать Дорогой Родитель, мне хотелось бы написать тебе такое письмо. Про эту битву, которую мы с тобой ведём. Она мне нужна. Мне нужна эта битва. Я не могу тебе об этом сказать, потому что у меня нет подходящих слов и всё равно это будет бессмысленно. Но мне нужна эта битва. Очень. Мне нужно тебя сейчас ненавидеть и нужно, чтобы ты это пережил. Нужно, чтобы ты пережил, что я тебя ненавижу и что ты ненавидишь меня. Мне нужна эта битва, хотя я тоже её ненавижу. Даже неважно, из-за чего мы ругаемся: отбой, домашняя работа, стирка, моя грязная комната, прогулки, сидение дома, отъезд, не отъезд, парень, подружка, нет друзей, плохие друзья. Неважно. Мне нужно с тобой ругаться об этом и нужно, чтобы ты ругался со мной в ответ. Мне отчаянно нужно, чтобы ты держал один конец верёвки. Держал крепко, пока я мечусь на другом конце – пока я ищу опоры для рук и ног в этом новом мире, в который я попал. Раньше я знал, кто я, кто ты, кто мы. Но сейчас уже не знаю. Сейчас я ищу свои пределы, и иногда они находятся только тогда, когда я дёргаю тебя. Когда я довожу всё, что раньше знал, до предела. Тогда я чувствую, что существую, и хотя бы минуту могу дышать. Я знаю, что ты тоскуешь по тому милому ребёнку, которым я был. Я знаю это, потому что тоже по нему тоскую, и эта тоска добавляет мне сейчас ещё больше боли. Мне нужна эта битва, и мне нужно знать: неважно, насколько плохи или сильны мои чувства – они не разрушат тебя или меня. Мне нужно, чтобы ты любил меня даже в наихудших моих проявлениях, даже когда кажется, что я тебя не люблю. Мне нужно, чтобы ты сейчас любил себя и меня за нас двоих. Я знаю, как хреново, когда ты не нравишься и тебя называют плохим человеком. Внутри я тоже себя так чувствую, но мне нужно, чтобы ты это вынес и обратился за помощью к другим взрослым. Потому что я сейчас не в состоянии тебе помочь. Если хочешь, позови всех своих взрослых друзей и устрой тусовку по выпуску пара среди своей группы поддержки «как выжить с подростком», я согласен. Можешь говорить обо мне за моей спиной – мне пофиг. Только не бросай меня. Не бросай эту битву. Она нужна мне. Эта битва научит меня, что моя тень не больше моего света. Эта битва научит меня, что плохие чувства не означают окончания отношений. Эта битва научит меня слушать себя, даже когда это может разочаровать других людей. Эта конкретная битва закончится. Как всякая буря, она утихнет. Я всё забуду, и ты забудешь. А затем она вернётся. И мне снова будет нужно, чтобы ты держал верёвку. Мне снова и снова это будет нужно в течение многих лет. Я знаю, что это трудное дело по своей сути совсем не радует тебя. Я знаю, что, скорее всего, никогда не поблагодарю тебя за это и даже не признаю твою роль во всём этом. Знаешь, я, скорее всего, буду даже критиковать тебя за всю эту сложную работу. Будет казаться, как будто, что бы ты ни делал, этого никогда не достаточно. И всё же я целиком полагаюсь на твою способность оставаться в этой битве. Неважно, как много я спорю. Неважно, как много я хандрю. Неважно, как велико моё молчание. Пожалуйста, держи свой конец верёвки. И знай, что ты выполняешь самую важную работу, какую только может кто-либо делать для меня прямо сейчас. С любовью, твой Подросток. Гретхен Шмельцер Перевод Ирины Маценко

Причины формирования зависимостей В настоящее время выделяют несколько различных видов зависимостей, имеющих одну и ту же психофизиологическую природу: • алкогольная зависимость, • табачная зависимость, • наркотическая зависимость, игровая зависимость (азартные или компьютерные игры), • пищевая зависимость (булимия, анорексия), • информационная зависимость (телевизор, Интернет), • эмоциональная зависимость (очень сильная любовь, безответная любовь; несамостоятельность, нужда в других; сильная потребность в интернет-общении или телефонном общении), • трудовая зависимость (трудоголизм), • шоппинг-зависимость, • сексуальная зависимость (в том числе виртуальная) и другие, имеющие более уникальные проявления. Все виды зависимости имеют одинаковую природу, и возникают под влиянием совокупности различных факторов — биологических, психологических, душевных и социальных. Распространенный миф на тему зависимостей – что они возникают под влиянием дурной компании. Я бы сказала, что все происходит в обратной последовательности: именно благодаря сформированной склонности к зависимости ребенок попадает в дурную компанию. То есть, я хочу сказать, что зависимость формируется взрослыми, родителями или воспитывающими взрослыми, если ребенок живет не с родителями. И происходит это в очень раннем возрасте, задолго до того, как ребенок становится способен вступить в какую-либо компанию и пристрастится к вредным привычкам, то есть в первые годы жизни ребенка. Термин «зависимость» обозначает несамостоятельность, привязанность к чему-то, что дает человеку возможность чувствовать себя удовлетворенным, не прилагая усилий для достижения удовлетворенности. Эта несамостоятельность как раз проявляется в неумении достигать удовлетворенности другими способами – здоровыми способами. Дело в том, что человек в своем развитии проходит определенные стадии от полной зависимости до почти полной самодостаточности. Развитие подразумевает под собой постоянный баланс между познаванием нового, связанным с риском, и безопасностью, но ограниченностью в действиях. • Первая стадия развития – младенчество – это стадия полной зависимости ребенка от матери. Затем, по мере роста, все возрастающей возможности обеспечивать удовлетворение потребностей самостоятельно, зависимость от матери уменьшается. Это при нормальном, здоровом воспитании. И если мать поддерживает ребенка в его стремлении к развитию и отделению от себя, и принимает его без критики в минуты ошибок, то она создает максимально возможную уверенность в ребенке и в том, чтобы он был самостоятельным, познавая полный опасностей мир. Однако это идеальная ситуация. В реальности так происходит редко. Обычное воспитание часто страдает перекосом в одну или другую сторону. Либо отсутствием поддержки в движении ребенка в мир, либо ограждением ребенка от мира. Таким образом, формирование навыков адаптации к миру задерживаются и нарушается. Таким образом, при нарушениях в воспитании зависимость от матери, как от объекта удовлетворения потребности, не уменьшается, и эта поведенческая привычка – использовать что-то или кого-то для удовлетворения потребностей – переносится на другие объекты или других людей. Такого рода нарушения в развитии ребенка могут происходить, в основном, по двум причинам: • 1 причина – родительская гиперопека. Когда мама слишком сильно оберегает ребенка от трудностей, у него пропадает стимул развивать свои собственные механизмы для удовлетворения своих потребностей. И тогда взрослеющий ребенок может сталкиваться с тем, что не все в мире подчиняется его требованию так же, как его требованиям подчинялась мама. И это очень злая шутка судьбы. Потому что, оказавшись в ситуации, когда, привыкший к контролю над матерью, ребенок не может контролировать других людей, он начинает чувствовать злость, раздражение, а главное – чувствовать себя неудачником. Потому что рядом с ним другие подростки, воспитанные в более реалистичных условиях, своими собственными навыками добиваются и получают то, что он не может получить: подходящие для себя отношения, творческую самореализацию, удовлетворяющие профессиональные поиски. Раздражение и неудовлетворенность нарастает и частая вещь, с которой сталкивается подросток – это существующие на «рынке» предложения «для снятия стресса» в виде алкоголя, легких наркотиков, табака. Что приводит часто к тяжелым видам зависимости, если подросток не начинает обретать навыков самостоятельного удовлетворения потребностей. Для этого, как правило, подходит старший товарищ, друг, психотерапевт, учитель. Но, согласитесь, такого человека рядом часто не оказывается. Гораздо чаще – такие же, как он, «неудачники». И пресловутый рынок средств для снятия стресса. И дома он эту ситуацию для себя решить не может. • Во-первых, потому, что гиперопекающая мать уверена, что она идеальная мать и, вместо того, чтобы предложить ребенку самостоятельность и поддержать его в этом, начинает его еще больше опекать и контролировать, видя такое состояние своего чада. Во-вторых, когда мама добрая, вроде бы нет причин на нее раздражаться. Но раздражение как реакция на неудовлетворенные потребности и причину этого неудовлетворения, накапливается. Наступает внутренний конфликт: я злюсь на нее, но я не должен злиться. Гнев подавляется и направляется на других или, еще хуже, на себя самого. И крайним проявлением, высшей точкой развернутого на себя гнева является суицид. • 2 причина – домашнее насилие или игнорирование ребенка родителями. Насилие бывает четырех видов: психологическое, физическое, сексуальное и экономическое. Все четыре вида насилия приносят одинаковый вред психике ребенка и влияют на его способность адаптироваться к изменяющимся условиям, преодолевать трудности и решать проблемы самореализации и удовлетворения своих потребностей. Прежде всего, потому, что выросший в атмосфере насилия или игнорирования себя ребенок лишен необходимого условия для развития – эмоциональной поддержки, осознания своей ценности. В результате формируется низкая самооценка, неверие в свои силы и страх пробовать. Таким образом, этот ребенок тоже не может сформировать свои механизмы адаптации к изменяющейся среде и удовлетворения своих потребностей. Он попросту отказывается от их удовлетворения в связи с неимением достаточных ресурсов для их удовлетворения. Как результат длительного подавления родителями и самоподавления гнева на родителей, развивается склонность к депрессии и включается тот же сценарий, что и у избалованного ребенка – поиск простых способов почувствовать себя удовлетворенным. Для здорового человека удовлетворенность возникает благодаря реализованным потребностям. Это ряд базовых биологических потребностей, психологических потребностей, интеллектуальных потребностей, социальных потребностей. Для реализации этих потребностей здоровый человек прилагает усилия, осмысливает стратегию и обретает навыки. Для детей, воспитанных в вышеописанных условиях, такой способ реализации своих потребностей затруднен, поскольку сам механизм научения таким навыкам не натренирован. Поэтому они выбирают более доступные и менее трудоемкие для себя формы почувствовать удовлетворение или отвлечение от неудовлетворенности – различного рода стимуляторы, наркотики, отвлекающие или утешающие факторы. И становятся зависимыми от них. Другой существующий миф о том, что родители такого ребенка обязательно сами или алкоголики, или наркоманы, в общем - ребенок из неблагополучной семьи. В течение многих лет считалось, что если папа и мама не пьют и не дерутся, значит, семья благополучная. Вероятно, в период общей неблагополучности населения и такое положение дел было поводом для радости. Однако, благополучность семьи как залог рождения и воспитания здоровых детей – это понятие куда более широкое. Выше я уже сказала о том, что наличие насилия и гиперопеки являются таковыми факторами – факторами неблагополучности. И если с насилием почти все понятно, то с гиперопекой – не очень, неправда ли? Почему гиперопека – показатель неблагополучности? Потому что гиперопекающие родители, гиперконтролирующие родители ведут себя так не от большого счастья и не от большой радости. Страсть контролировать и опекать – точно такой же показатель зависимости, как и все уже названные мной. Опекающий родитель не занимается своей собственной жизнью постольку, поскольку не знает своих потребностей и не привык на них обращать внимание ввиду собственной низкой самооценки или неумения реализовывать свои потребности. Происхождение этих моделей жизни уже мы с вами знаем. Контролирующий родитель, жесткий, - это из тех детей, которые не смирились с тем, что мир им не подчиняется. Если брать шире, то склонность к контролю более всего проявляется у людей, чувствующих себя в небезопасности. Только у одних это выражается в форме опеки – мягкой тюрьмы, неочевидной, а у других - в форме жесткой тюрьмы для ребенка, очевидной. И тот, и другой родитель не в состоянии контролировать свою собственную жизнь, удовлетворять свои собственные потребности и поэтому занимаются тем, что им больше подвластно до какого-то времени: своими детьми. Таким образом, моделям зависимого поведения дети обучаются у своих же родителей. Существует ряд закономерностей в развитии общества, влияющих на формирование у людей склонностей к зависимому поведению. Одним из таких факторов является история развития страны. В истории нашей страны довольно много катастрофических событий: войн, революций. В такие времена, когда для населения страны существует угроза выживанию, общество сплачивается с тем, чтобы выжить, чтобы предотвратить свою гибель и приложить совместные усилия для выживания и улучшения условий жизни. Это означает, что на первый план выходит удовлетворение базовых человеческих потребностей: в пище, крыше над головой, безопасности, продолжении рода. Ради того, чтобы удовлетворение этих потребностей стало выполнимым в условиях дефицита и постоянной угрозы жизни, люди объединяются и стирают свои собственные индивидуальные потребности, делают их незначимыми в этот период времени. И это оправдано в такие тяжелые времена. Однако, если в посттравматическое время не происходит проработки этого печального опыта и организм не адаптируется к изменившимся условиям, к мирной жизни, а продолжает подавлять свои индивидуальные потребности, внутренний конфликт нарастает, но поскольку навыки обнаружения и удовлетворения своих индивидуальных личностных потребностей не натренированы, раздражение не находит выхода, кроме как в контроле над другими и разных формах зависимости. Нина Рубштейн

Памятка травматику Ранний травматик обычно живет в двух мирах одновременно: в мире своей травмы и в обычном, текущем мире. Мир травмы создается в результате всех полученных в детстве и не залеченных травм. В этом мире живут чудовища, готовые в любой момент напасть снова. Там живут персонажи, которые причинили боль в прошлом, и там действуют правила травмы: делай так то и так то, чтобы они не причинили тебе боль снова. Правила дурацкие и иррациональные, например, "всегда будь хорошей и удобной", "не высовывайся", "кусай всегда первой", "никому никогда не доверяй ни при каких условиях". Они дурацкие, потому что создает их маленький пораненный ребенок, который в меру своих знаний о мире и жизни пытается извлечь какой-то смысл из травмы и придумать, как ее избежать в прошлом. Будучи дурацкими, они, тем не менее, имеют большую власть над человеком. Часто - абсолютную, которая не поддается никакой логике. Обычный мир - это обычный мир, в нем нет ни чудовищ, ни Богов, он заполнен обычными людьми и ситуациями, которые очень редко попадают в категорию "жизни или смерти", потому что у взрослого человека есть достаточно способов о себе позаботиться и решить свои проблемы, в отличие от маленького ребенка, которому часто не на кого положиться, кроме родителей - а родители нередко являются теми самыми чудовищами, которые причинили смертельную боль. Тем не менее, ранний травматик эмоционально продолжает жить в мире травмы, потому что в основе его психики находится страх, что она повторится. Так что на обычный мир он, как правило, смотрит сквозь призму мира своей травмы, и чудовища из прошлого проецируются на обычных людей, а ситуации, хоть чем-то напоминающие травму, воспринимаются как смертельная опасность, требующая немедленных действий. Ситуации эти называются триггерами, т.е. спусковыми крючками, которые вытаскивают весь материал травмы на поверхность. Травматик туда проваливается с головой и начинает реагировать так, словно участвует в событиях своего очень далекого прошлого. В обычном мире "реагировать из травмы", а уж тем более следовать "правилам травмы" приводит к плохим результатам: разрушает отношения, усиливает одиночество, плюс усиливает саму травму, не давая человеку из нее выбраться и получить какой-то другой опыт. Человек не только видит опасность там, где ее нет, он еще и не видит ее там, где она реально есть. Отсюда первые два пункта, как не реагировать из травмы: 1. Если у вас, что назвается, полыхнуло в ответ на что-то, и вы чувствуете, что вас с головой заливает или страхом, или яростью, или земля из-под ног уходит, это значит вы реагируете из травмы. Реакция из травмы всегда несоразмерна ситуации - она во много раз преувеличена, потому что раненой психике кажется, что травма повторяется. Если вам показалось, что вас снова или бросили, оттолкнули, или грубо нарушили ваши границы, или вас проигнорировали, или над вами совершили психологическое насилие, прежде всего стоит убедиться, что произошло именно то, что вы подумали. Например, задать уточняющие вопросы или попытаться оценить ситуацию непредвзято, если ситуация позволяет. Если не позволяет - покиньте ситуацию как можно быстрее. Само собой, если вашей жизни что-то угоржает, надо уходить как можно скорее и не раздумывая. Но именно эти ситуации возникают редко. Гораздо чаще происходит нечто, что воспринимается как психологические атака, неглект или насилие. 2. Триггерная ситуация вызывает большой шквал эмоций. Эмоция - это волна. Очень важно взять себе за правило: не переходить к действиям, когда волна растет или достигла своего пика. Нам (неправильно) кажется, что действовать надо на волне. На самом деле, действовать надо, когда волна сошла, потому что после завершения волны возникает ясность как по поводу ситуации, так и по поводу своих желаний и дальнейших действий. В начале волны может казаться "Сейчас срочно порву этого человека на куски", а когда волна сошла, то может появиться более разумное и подходящее решение, например "Поговорю с ним" или "Все оказалось не так, как я думала, поэтому ничего делать не буду". Кроме того, после завершения волны обязательно всплывают другие эмоции по поводу ситуации, например, грусть. Или - любовь: позлился на человека, дал злости схлынуть, и начинаешь чувствовать любовь (именно поэтому в отношениях, где люди не могут предъявить друг другу свою злость, любви тоже нет места). Чтобы волна сошла, важно разделять эмоцию (как переживание в теле) и содержимое (как шквал мыслей). Как правило, шквал мыслей усиливает волну, и человека волна захлестывает и несет в неверном направлении, не позволяя эмоции завершить свой цикл. Так что важное правил тут: как только волна пошла, скинуть содержимое и сосредоточиться только на переживаниях в теле (сердцебиение, дыхание, мышечные зажимы, какие-то действия, которые хотят произойти). Положить на место, которое внутри сильнее всего болит, свою теплую руку и постараться больному месту передать тепло. Как правило, волна в тот момент обострится, а потом начнет сходить на нет. Подытоживая: 1. Сначала убедитесь, что вы точно знаете, что происходит. 2. Не действуйте на волне эмоций. Дайте эмоциям сойти на нет, и принимайте решения только в устойчивом и ресурсном состоянии. transurfer

Аддикция избегания: почему партнер бежит Как объяснить себе необъяснимое? Почему ваш партнёр бежит от вас? Зачем он постоянно делает «то ближе, то дальше», причиняя невыразимые страдания? Чья это вина, как такое вообще случается и что делать? Попробуем разобраться. Создание близких отношений – одна из самых важных жизненных возрастных задач, стремящейся к зрелости личности. Однако, общеизвестно, что из года в год количество разводов растёт. Дистанция между людьми увеличивается. Появление новых терминов – «чайлдфри»* и «синглтоны»** маркирует различные грани современной социальной ситуации. В этих условиях одним удается обрести радость доверительной близости. Другим, увы – нет. Но кто эти люди, что то возникают на горизонте, то стремительно исчезают с него? Ещё один набирающий широкую популярность термин – «аддикт избегания» призван объяснить, почему отношения не клеятся, а подлинная близость невозможна. Так кто же такой «аддикт избегания»? Аддикт – значит «зависимый». Его зависимость - в избегании близких, искренних, доверительных, продолжительных отношений. Проблема заключена в двойственности ситуации: для аддикта избегания фигура избранника важна и ценна, но при этом, он делает всё для того, чтобы существовать на расстоянии. Отношения поддерживаются в режиме нитевидной пульсации. Скрывая свои мысли, эмоции, внутренние переживания, аддикт избегания параллельно создаёт суррогатные отношения с другими. Обычно это эмоционально менее значимые люди. Как правило, у аддиктов избегания проявляется и альтернативный интерес - к алкоголю, наркотикам, спорту, игромании, трудоголизму, сексоголизму и т.п. одержимостям. Именно это становится их т.н. «аддиктивным приоритетом». *** В это же время партнеры аддикта избегания - недоумевают, явно страдают, испытывая отвержение и чувствуя себя брошенными. Стараясь быть ещё лучше, они осуществляют гиперухаживания. Но!.. Это лишь активизирует страхи аддикта избегания оказаться под контролем и быть «поглощённым», а на уровне подсознания – страх быть оставленным. Соответственно, в определенный момент, аддикт избегания, стремясь ослабить «давление», изымает себя из отношений. Затем же, по мере нарастания ощущения приближающейся покинутости, обратное движение «маятника» заставляет аддикта избегания вновь стремиться к сближению. Довольно часто аддикты избегания включаются в отношения с т.н. любовными аддиктами. Это в высшей степени драматические союзы без счастливого конца. Аддиктам избегания душно в объятиях «цепляющихся» и «прилипчивых» любовных аддиктов, мечтающих, в свою очередь, исцелить свою травму проигнорированного, неоцененного и нелюбимого человека. Взаимодействуя со своими избранниками, аддикты избегания поначалу ведут себя очень внимательно и заботливо, всячески обольщая и обнаруживая свой интерес. Формируя влюбленность и встречную зависимость, аддикт избегания повышает свою самооценку. Затем, спустя какое-то время, будучи не в состоянии ответить ожиданиям своего партнера, аддикт избегания начинает чувствовать дискомфорт и давление. Не выдерживая подобной концентрации, он, под тем или иным предлогом дистанцируется. Затем схема воспроизводится снова. В случае союза двух аддиктов избегания, их может объединять какое-либо совместное увлечение, интерес. Но, при этом, их отношения все равно лишены подлинной искренней близости. Со стороны это может выглядеть как гостевой брак или как «роковая» связь сходящихся и расходящихся любовников, показанная в фильме «28 спален/28 Hotel Rooms» (реж. Мэтт Росс). Как бы то ни было, при желании аддикт избегания может поддерживать во влюблённом и нуждающемся партнёре чувства и, при этом, регулярно ускользать и вновь появляться, глубоко не вовлекаясь. Радость от доверительной интимности вызывает у таких людей тревогу и непереносимое напряжение. Аддикт избегания невынослив к определенности и обязательности. Уходя от принятия окончательных решений, он – программно «пунктирен». Может ли такой человек постоянно искать новые удовольствия вне общения с вами? Разумеется, да. Желание уменьшить тревогу и внутренний эмоциональный дискомфорт толкает аддикта избегания на многообразные изыскания. Различные проявления подобной «интимофобии» могут называться по-разному. Неуверенные в себе утешаются тем, что не в состоянии соответствовать ожидаемым высоким предъявляемым стандартам. Холостяки безнадёжно ищут свой идеал, неповзрослевшие исследователи-«дегустаторы» никак не могут «нагуляться», получившие травматический опыт в прежних отношениях – никому никогда уже не смогут «по-настоящему» поверить и т.д. Безусловно, вышеописанные варианты могут наблюдаться не только у аддиктов избегания. Общее здесь – в неспособности создать подлинную близость в отношениях. Тем не менее, именно своеобразная синусоида наглядно проявляется в поведении аддикта избегания. Здесь есть своя шаблонизированная драматургия и повторяемость стереотипного воспроизведения. Что же лежит в основе подобного восприятия? То, что в психологии называется «нарушением привязанности». В данном случае, речь идет о тревожно-избегающем типе привязанности. Изначально родители воспринимали таких детей как помеху. Ребенок рос и развивался в условиях дефицита участия и неподдельного интереса к своим нуждам и переживаниям. При этом, какие-либо гарантии в получении внимания со стороны родителей отсутствовали. Вследствие этого, у детей сформировалось ощущение ненадежности и неустойчивости. Становясь взрослыми, такие люди рано или поздно проявляют свою отстраненность. Так, в результате, «эмоциональная отверженность порождает дефицит эмпатии». ****** На глубинное недоверие и эмоциональную замороженность невозможно воздействовать просьбами, убеждениями, требованиями или шантажом. Таких людей нельзя «исцелить» своей любовью. Работа с нарушениями привязанности и подобными аддикциями находится в ведении психотерапевтов и психологов. Это длительная и непростая работа. Важно реалистично отдавать себе отчет в перспективах подобной связи. В попытках получить ответную реакцию от того, кто этого дать не в состоянии, можно напрасно потратить годы жизни и километры нервов. Наряду с этим, возникает интересный вопрос: а в каких случаях дистанцированные отношения, уход или режим «разрыв/сближение» не являются аддикцией избегания? Во-первых, такое случается, когда человек не здоров. Органические поражения мозга и центральной нервной системы, алкоголизм, наркомания. Психические заболевания, психопатии, пограничные, личностные, аффективные расстройства и т.п. Сексуальные затруднения. В силу скомпенсированности в других сферах жизни, эти проблемы часто остаются недиагностированными. Параллельно возникает вопрос: а могут ли и аддикты избегания быть нездоровыми людьми? Да, поскольку одно другое никак не исключает. Другие физиологические аспекты. Отношения к интимной близости также могут определяться сильной и слабой сексуальной конституцией, типом сексуальной культуры и сексуальной мотивацией. Сюда же относятся различные отклонения в области психосексуального развития. Все это напрямую влияет на желание и способность находиться в длительных близких отношениях. Во-вторых, следует упомянуть социальные причины. Дефицит или наоборот избыточность возможностей порой влияют на выбор типа отношений. Консюмеризм, ориентация на гедонистические ценности постсовременного мира могут помешать созданию искренних долгосрочных отношений. Стоит упомянуть и карьерные вариации, интенсивные рабочие темпы, высокие стандарты, прессинг со стороны общества, неопределенность и нестабильность будущего. Возросшие требования к обладанию тем или иным социальным статусом и нормами поведения также мешают многим людям мыслить объективно. Общеизвестно, что для того, чтобы в наши дни вырастить ребенка нет строгой необходимости состоять в постоянных моногамных супружеских отношениях. Не каждому мужчине легко ужиться с взыскательной женщиной, зарабатывающей больше и обладающей более высоким социальным рейтингом. И наоборот. Обращение к различным социальным моделям зачастую приводит к непониманию и конфликтам. Огромное количество всевозможных мифов мешают образованию устойчивых пар. Столкновение этнических, культурных, родовых/семейных стереотипов может определять негативные варианты личностного взаимодействия. Выбор тех или иных гендерных амплуа порой также препятствует построению близких отношений в условиях конфликтующих моделей традиционной, современной и постсовременной семьи. Сюда же следует отнести трансформации полоролевого поведения и т.н. кроссполовые акцентуации. В контексте распространения сексуальной свободы стоит упомянуть и толерантность к альтернативным формам близости и союзам. Речь идет о фактической реабилитации промискуитета, распространении свинга, полиамории и других вариантах самовыражения. В наше время, молодые люди гораздо активнее своих отцов и матерей ходят на свидания, живут экспрессивной сексуальной жизнью и практикуют всевозможные версии сожительства/«гражданского брака». При этом, все чаще независимость и одиночество становятся осознанным выбором. В-третьих, это - психологические причины. Здесь можно говорить о неврозах, нарушениях эмоционально-волевой сферы, о выраженности личностных акцентуаций, последствиях воспитания в дисфункциональных семьях и т.д. Эти затруднения напрямую влияют на самооценку, ролевые модели и типы взаимодействия с другими людьми. Зная это, можно понимать, когда дистанция в отношениях вызвана исчерпанностью ресурсов интровертированного астеника, а когда – особенностями восприятия нарцисса. Последствия психологических травм на разных этапах становления также влияют на формирование моделей близости. Возрастные кризисы взрослых людей актуализируют различное понимание этих жизненных «тестов» и неодинаковую готовность к ответственности и последствиям своих выборов. Поведенческие нарушения, особенности восприятия, психологические аномалии, типы нервной системы, наследственность с межпоколенческими эстафетами, инфантилизм, «избегающее расстройство личности» - надо быть специалистом, чтобы ясно понимать, почему в паре возникают проблемы. Итак, что же делать? Прежде всего, определить насколько вам комфортно состоять в мучительных отношениях сближения-отдаления. Если вас это не устраивает, а возможности исчерпаны, не пускайте все на самотек. Даже поняв причины «роковой» связи, вы, в лучшем случае, измените лишь собственное восприятие. Лучше всего, при наличии желания, совместно с партнером пройти курс терапии. Партнер же, страдающий от собственной неспособности создать доверительную близость, может улучшить свое состояние, работая с психологом индивидуально или в группе. Долго. Дорого. Но это того стоит. Дмитрий Барабанов

Дзенский коан любовной зависимости Довольно часто любовная зависимость хорошо лечится расстоянием. Как говорится в русской пословице, с глаз долой – из сердца вон. Но иногда людям некуда уехать, и случайные или неслучайные встречи неизбежны. Тогда схема воспроизводится снова и снова, и мы, психологи, получаем вот такие письма. «Я ненавижу его за всю ту боль отвержения, которую он причинил мне, и в ответ я отвергаю его сама. Око за око, зуб за зуб, пассивная агрессия (в виде игнорирования, молчания, безразличия) за пассивную агрессию. Но через пару дней я уже скучаю по нему, и я так жалею, что за всеми этими реакциями мы так и не смогли встретиться и нормально пообщаться, что мы упустили столько моментов, когда мы могли бы насладиться красотой разговора, прогулки, секса. Но если я позволю себе это и пойду на встречу, то вдруг он снова оттолкнет меня? И тогда я снова буду его ненавидеть с еще большей силой. Когда заряд ненависти и разочарования гаснет, в моем сердце снова воцаряется любовь. Я готова любить его несмотря ни на что, ничего не требовать, принимать его таким, какой он есть. Мне кажется, я выбираюсь из своей детской травмы и готова быть ему просто другом, человеком. Иногда мне это удается. Мы просто общаемся: мило, легко, непринужденно, - и расходимся по домам. Но потом снова появляется надежда, что может быть, на этой ровной дружеской полосе общения он будет чаще звонить и интересоваться моей жизнью?.. Или это снова была разовая акция внимания? Да, это снова была разовая акция. Но я так сильно соскучилась, что когда увидела его недавно, мое тело (само!) заключило его в жаркие объятия. И что в итоге? Ему было приятно, да, но он снова отстранился и ушел. И в мою грудь снова ударил заряд 200-вольтовой боли. Я пришла домой, полная ненависти, тоски, разочарования и чувства полного поражения. Где я что-то сделала не так? Где я повела себя не так? Я не знаю, что мне делать. Мой внутренний ребенок так тоскует по нему. Мой внутренний взрослый уже по горло сыт этими американскими горками любви и ненависти. Пожалуйста, помогите мне, я не знаю, как решить этот коан..» Чему такая клиентка будет «учиться» в психотерапии? 1. Перестать цепляться. Учимся спасаться от одиночества без цепкой бульдожьей хватки в одного человека. Наличие такого сильного импульса к слиянию всегда показывает на большую внутреннюю недостаточность. Да, очень хочется любить и быть любимой, и хотя бы на пару мгновений пережить ощущение взаимной любви, утолить жажду. Но понимание того, что жажда эта утоляется всего лишь на пару дней, а потом нужна «новая доза мужчины» показывает на то, что внутри есть очень сильный голод – по слиянию. Жажда эта весомо утоляется в стабильных регулярных отношениях, но если таковые невозможны, становится одержимостью в контакте с избегающим, отстраняющимся субъектом. 2. Перестать отвергать самой. Все эти игры с холодным выражением лица, на котором написано «не очень-то и хотелось» не принесут вам настоящего облегчения. Вы только загоните себе боль глубже под кожу. В терапии обязательно нужно исследовать все виды реактивного поведения самого клиента. Перестать играть в эти игры, постепенно, становится важной частью терапии. 3. Не умирать от того, что ее не выбрали. С пониманием того, что ее самооценка при этом никак не пострадала, она по-прежнему интересна другим мужчинам и, самое главное, самой себе. В когнитивной терапии предлагается не избегать мысли «похоже, он меня не любит», а наоборот, многократно повторять ее до тех пор, пока эта мысль перестанет вызывать тревогу, надоест и перестанет быть интересной. 4. Не спасать «несчастного, одинокого» мужчину. Думать за другого – значит считать, что другой не имеет собственных желаний и воли к действиям. Как часто женщина объясняет себе пассивность мужчины «занятостью/нерешительностью» (нужное подчеркнуть) и становится капитаном отношений? Тактически она может выиграть: проявить инициативу и получить внимание, но стратегически – проиграть. Если мужчина не действует сам – значит, он ее не выбирает. 5. Выражать свои потребности и чувства, если у отношений есть потенциал. Уже много написано на тему того, что любовный аддикт часто сам выбирает избегание, когда дело доходит до близости. Страх открыться настолько сковывает, что слова не идут горла, потребности не выражаются. Из серии «хочу, чтобы он обнял меня, но молчу», «чувствую, как много любви испытываю к нему, но боюсь сказать об этом». Попросить – значит пойти на риск получить отказ и отвержение. Но по иронии судьбы игра в молчанку, когда другой должен догадаться сам, приносит чувство «отвержения» гораздо чаще, чем реальный отказ. 6. Не бояться потерять его. И даже, наоборот, терять его многократно, по несколько раз в день. Потеряв его, вы облегчите свою жизнь на вес чего? Тревоги, боли, тоски, постоянных разочарований и пустых надежд. Готовность потерять иллюзию и вернуться к серой скучной реальности (которая постепенно наполняется красками, вкусами и ощущениями) – важный шаг в терапии любовной зависимости. 7. Переводить его во «френдзону», если по каким-то причинам вам нужно остаться с этим человеком в добропорядочных отношениях. Если вы работаете в одном коллективе, вместе учитесь, живете в одном доме, то «деланный холод» только усилит цепочку реактивного поведения. Одна моя клиентка представляла, что ее сердце является своеобразным трансформатором, который поглощает обиды и разочарования и испускает на выходе теплый ровный свет дружественности. С достоинством и ровной доброжелательностью она продолжила здороваться и, впоследствии, даже общаться с коллегой по работе, с которым у нее был неудачный роман. 8. Понимать, что любовная зависимость и любовь – это разные вещи. Не путать острые куриные крылышки с салатом из свежих овощей. Критерий здесь один – в любви вы напитываетесь и успокаиваетесь, в вашу жизнь входит гармония. Здесь вам не надо больше бежать за кем-то, чтобы получить поддержку, заботу и секс. В любовной зависимости вклады вашего внимания огромны, а отдача – минимальна. Вы все время ощущаете внутренний голод, который как будто неутолим. И сам носитель «любви» при этом вовсе не торопится восполнить ваш зашкаливающий дефицит любовных витаминов. 9. Любить свою «серенькую жизнь». Где бы вы не жили, среди каменных коробок, в краю вечной зимы или повального женского одиночества, всегда можно найти то, что принесет вашей душе радость. Этим может стать спорт, ежедневные прогулки по парку, общение с животными, пение, новые книги, массажи, психотерапия.. Одной из самых ценных практик для обретения внутренней наполненности я считаю медитацию. Для ее освоения не нужны большие деньги или какой-то особый реквизит – иногда достаточно хорошего руководства или встречи с другим практикующим 10. Все время держать в голове свои приоритеты. Итак, чего вы хотите на самом деле? Бегства за иллюзией, которая никогда вас по-настоящему не наполняет, или настоящих отношений, семью, детей? Еще одна моя клиентка, встречаясь с объектом своей иллюзорной любви, научилась мысленно читать в голове такую «мантру»: «Я хочу отношений, я хочу, чтобы меня любили, я хочу настоящей любви..». Многократное повторение этих фраз удержало ее от заваливания в колодец беспросветного ожидания, из которого она в одиночку, без психолога, выбиралась несколько лет. Ирина Федоськина

6 способов выйти из безвыходных ситуаций Главное в проблеме - ваше отношение к ней... Кем бы вы ни были и чего бы ни достигли, всегда могут случиться неприятности, и вам будет казаться, что жизнь уже никогда не наладится. Однако помните, что главное — ваше отношение, и вот как вы можете его изменить. Гарвардский преподаватель Роберт Вальдингер, возглавляющий исследование по развитию взрослых, наблюдает за 724 мужчинами в течение 75 лет, чтобы понять, что делает нашу жизнь счастливой. Оказывается, основа счастья — включенность в сообщество и здоровые отношения. Чтобы чувствовать себя счастливыми, нужно жить в окружении людей, готовых прийти на помощь. Вот шесть способов справляться с сильными эмоциями, которые зачастую сопровождают жизненные трудности. Иногда они не помогают непосредственно решить проблему, но обеспечивают ясность взгляда, а это уже немало. Независимо от результата, ваши решения не будут следствием страха — они будут обоснованными. 1. Остановите негативный внутренний диалог. В первую очередь, нужно отбросить ограничивающие заблуждения, но не менее важно прекратить негативный внутренний диалог, спросив себя: Какие факты за и против мне доступны? Я опираюсь на факты или на собственные интерпретации? Возможно, я делаю скоропалительные негативные выводы? Как узнать, верны ли мои мысли? Возможен ли иной взгляд на эту ситуацию? Действительно ли положение так ужасно, как мне кажется? Помогает ли мне такой образ мыслей в достижении целей? Иногда достаточно признать, что предаешься самоуничижению, чтобы посмотреть на проблему с другой стороны. 2. Не теряйте перспективу. Ваша сегодняшняя проблема в контексте всей жизни — сущая мелочь, она не определяет вас как личность, не является отражением всей вашей истории, ваших сильных сторон и достижений. Мы часто видим лишь то, что находится прямо перед нами, забывая обо всем прошлом положительном опыте. Поддерживайте в голове целостный образ своей жизни и спрашивайте себя: Что может случиться в худшем случае? Вероятно ли это? А в лучшем? А что произойдет с наибольшей вероятностью? Какое значение это будет иметь через пять лет? Возможно, я придаю этой проблеме слишком большое значение? 3. Учитесь на своих реакциях. «Между стимулом и реакцией есть промежуток, в этом промежутке у нас есть свобода выбора своей реакции. От этого выбора зависит наше развитие и счастье», — Виктор Франкл. Как вы реагируете на проблему? Какой совет вы бы дали в такой ситуации своему лучшему другу? В каждый момент мы можем полностью контролировать свою реакцию на любой раздражитель, и сегодня психология знает пять способов улучшить контроль над реакцией в сложной ситуации: Подумайте, каким человеком вы хотели бы стать Подумайте о значении и происхождении своих реакций Наблюдайте за результатами своих действий Представьте себе лучший ответ Научитесь относиться к себе с состраданием 4. Учитесь на реакциях противоположной стороны. Ученые из Гарварда доказали, что использование эмпатии при разногласиях имеет важное значение для разрешения конфликта и является решающей предпосылкой для успешного исхода переговоров. 5. Оцените ситуацию с позиции стороннего наблюдателя. Если вы наблюдатель, значит, можете выйти за пределы ситуации, отбросить эмоции и проследить за своей реакцией. При таком уровня самосознания, даже находясь в центре конфликта, вы осознаете себя и можете отделить свою личность от ситуации. 6. Ищите помощь снаружи. В любой ситуации, когда собственного опыта не хватает, ищите мудрый совет. Подавляйте свое эго и просите критического взгляда и конструктивной обратной связи, и, справившись с задачей, сами помогайте другим учиться на вашем опыте. Помните, что вы и ваша проблема — не единое целое. Проблема — лишь один из аспектов вашего пути, а кроме того, это источник роста. Не бегите от вызовов, ведь они делают нас лучше. И, когда кажется, что все пропало, помните: и это тоже пройдет.

На кого бы опереться? Когда травматик «размораживается» в терапии, когда отступают его защиты – в первую очередь, идеализация родительских фигур и своего детства, когда он, наконец, начинает осознавать: то, что с ним случилось – это не следствие его плохости и вины, а следствие не-эмпатичного обращения с ним, он переживает горе. То самое горе, от которого он прятался, которое ему трудно было признать – что психологически он – сирота. Что ничего уже не изменить, новое детство не обеспечить, а полученные в прошлом травмы - по факту формируют его нынешнюю жизнь, и выйти из них усилием воли невозможно. Одновременно травматик начинает четко идентифицировать свою «голодную» потребность – в ответственном, заботливом, сильном взрослом, сильном родителе, на которого можно было бы опереться. Находясь в постоянном поиске такой фигуры, опираясь на свои «антиродительские» критерии, он непременно ее находит – и начинает ее идеализировать. Этот найденный человек может, к примеру, проявлять свои чувства в отличие от эмоционально закрытых родителей, которые чувства скрывали, или он умеет слушать, или кажется решительным, ответственным – опять же, в отличие от родителей, и т.п. Чаще всего такой фигурой становится новый партнер, но не только. Идеализироваться может начальник, старшие сотрудники или друзья, врачи, другие чиновники. Бессознательно от наделенного «взрослостью» ожидается желательное поведение по отношению к травматику, а именно – терпение, эмпатия, ответственность за свои действия и чувства, способность прояснять проблемы во взаимоотношениях, не вываливаясь в защиты. Так, незаметно, происходит перенос внутренней потребности вовне, на другого человека… ...Увы, разочарование неизбежно. Несмотря на идеализированное ожидание «взрослости», очень скоро, при первых же возникших трудностях, реальные люди – возлюбленные, чиновники, всевозможные авторитеты оказываются …. обыкновенными травматиками. Которые имеют свои уязвимости, прячутся за защитами, боятся быть искренними, или же не выдерживают прояснений, открытых вопросов, а зачастую попросту не врубаются: что же это такое – территория под названием «партнерские отношения»? Реальные люди (которые, в отличие от нас - не в терапии) - теряются или даже пугаются: как взаимодействовать с выражением чувств и открытым предъявлением другим человеком своих потребностей? Как найти место рядом с ним – заявляющим о своих правах и границах? Ведь многие "обычные" люди боятся даже говорить от своего имени, не умеют произносить «Я», или же считают естественные для нас прояснения «выяснением отношений», которых нужно избегать? ….У травматика начинается новая полоса разочарований. Тех, кого он «наделил» взрослостью и ответственностью – тоже оказываются напуганными, совсем не взрослыми - детьми. Где же найти человека, на которого можно опереться? ….После энного количества попыток найти-таки себе взрослую фигуру (обычно - 3-5 лет терапии), пережив серию болезненных разочарований, крушения надежд, перенеся боль ре-травмы, травматик медленно, но верно приходит к освободительному выводу: он взрослее многих из тех, кто его окружает. Это он сам - способен удерживаться в отношениях, даже если в них возникают трудности из разряда «снова попали в травму», он осознает свои защиты, опирается на открытость в отношениях, Он сам способен прояснять неясности, теневые стороны отношений, И он сам может брать ответственность за свои чувства и действия… ………………………………… Постепенно его покидает тоска по взрослой фигуре, по партнеру, который возьмет на себя часть его ноши. Приходит осознание: Я сам – достойный партнер. Я лучше всех позабочусь о себе, помогу и поддержу. И смогу поддержать подходящего мне партнера. Еще через какое-то время сходят на «нет» привычные идеализации других людей, и травматик все больше видит реальных, настоящих, совсем не идеальных женщин и мужчин - со всеми их «слабостями» и достоинствами. И не рушится от этого. Опираясь на принятие себя, подлеченный травматик выбирает «своего» партнера, с которым ему хотелось бы развивать отношения. Вероника Хлебова

"Если я без мужчины, то я не существую" Я знаю многих людей, особенно женщин, остро нуждающихся в отношениях. "Если я без мужчины, то я не существую". Это дословные слова одной из моих подруг. Мои клиентки иногда честно признаются мне: "Я хочу стать лучше не для себя, а для мужчины". По их мнению, изменение себя это практически гарантийный талон на хорошего мужчину и вечные отношения с ним. В психотерапии, работе над собой и тренингах такие женщины ищут, скорее, не гармонии в себе. Ими движет страх никогда не найти или потерять партнера. Сразу оговорюсь, что среди зависимых от отношений людей есть и мужчины. Но женщин все-таки больше. Поэтому буду писать в основном про них. Я заметила, что такие люди благодатная почва для околопсихологических советов и популярно-психологических внушений. Они готовы изменять себя, годами ходить на тренинги, слушать вебинары гуру и меняться, меняться, меняться. И конечно, спрос рождает предложение. Вслед за нашей вечной потребностью в партнере и на волне страха одиночества возникают пикап-тренинги. Расцветают манипуляционные техники привлечения и удержания мужчины. По-моему, кроме неврозов, обострения страхов и стыда они ничего не дают. Потому что на запрос "Как не быть одинокой?" есть парадоксальный ответ: "Надо научиться быть одной". Это пугает. Представьте, что страдающему от страха высоты прописали бы каждый день ходить по краю крыши небоскреба. Одна мысль уже внушает ужас, не правда ли? Но в случае с одиночеством у этого рецепта есть глубинный смысл: чтобы быть в устойчивых отношениях с кем-то, надо создать себя. Стадии возможного "Мы" должна предшествовать стадия сформированного "Я". То есть необходимо научиться быть одной не ради самого одиночества! Так мы освобождаем место и время, чтобы предаться процессу поиска самой себя. Если эти этапы меняются местами, то мы раз за разом воспроизводим единственный сценарий отношений с Другим: "Я нуждаюсь в ком-то, кто будет обо мне заботиться. Точно так же я нуждаюсь в ком-то, о ком я буду заботиться. Ведь так было в моем детстве, и я точно знала, что в этом заключается любовь". Мы понимаем, что нужда в отношениях тем сильнее, чем инфантильнее внутри сам человек. Иногда мы до паспортной старости зависаем в сладких грезах об Эдеме, райском саде, в котором возможно безусловное слияние с партнером. Юнгианский аналитик Джеймс Холлис так описывает эту фантазию-зависимость: "В ее основе лежит убеждение, что существует человек, который создан именно для нас: он сделает нашу жизнь осмысленной и интересной и исправит изъяны, которые существуют в ней. Он будет жить только для нас, читать наши мысли и удовлетворять наши потребности. Он будет добрым родителем, который защитит нас от страданий и избавит нас, если нам повезет, от очень опасного путешествия индивидуации". Проблема в том, продолжает Холлис, что вся наша культура пронизана этим вирусом симбиотического поиска: "Когда вы едете в автомобиле, включите радио и прослушайте подряд первые десять песен. Девять из них будут посвящены поискам Доброго Волшебника". Действительно, в сознании многих есть сладкая иллюзия о второй половинке, которая бродит где-то по свету и предназначена специально для меня одного. Только Она или Он способен любить меня так, как никто другой. И тогда моя жизнь приобретает смысл: искать, привлекать, сохранять, меняться под Него, чтобы он никогда меня не бросил. "Какое разочарование и как неромантично если Другой существует на этой земле совсем не ради меня, не ради заботы обо мне и не для того, чтобы защитить меня от моей жизни!" пишет Джеймс Холлис. Как много таких "предательств" со стороны наших партнеров мы испытали в жизни, не правда ли? Мы так на них надеялись! А они все время норовят сбросить с себя эту ответственность… Некоторые исследователи сравнивают глубинный страх одиночества с наследием нашего разрыва с уютным раем материнского живота. А может быть, первобытные люди действительно жили среди райских кущ. Там было безопасно, а Адам и Ева были двумя половинками одного целого. И теперь мы лишь стремимся соединиться с архетипическим опытом наших безгрешных предков. Достоверно не известно почему, но важно признать, что мы до сих пор нуждаемся в слиянии, пока не пройдем свой собственный путь до разъединения с этой фантазией. Но трудность как раз и состоит в этом противоречии! Наша душа мечется между двух полярных полюсов: детской страстью слиться с Другим и взрослой необходимостью обрести самостоятельность. Наша сущность предназначена для индивидуации, то есть для максимального проявления нашего я в мире. Мы рождаемся с внутренней программой максимально реализовать заложенные в нас особенности, способности и задатки. Задача взросления признать и обрести свою целостность, которая не нуждается ни в отражении в Другом, ни в дополнении за счет Другого, ни в получении ресурсов от Другого. А жизнь верно отвечает этим запросам нашей души: подкидывает обстоятельства, чтобы мы закалились и стали способны переносить страхи, боль и разочарования, связанные с отношениями. Но мы с ужасом избегаем всех этих неприятных спутников взросления, предпочитая перекладывать обязанность повзрослеть на партнера. Вы замечали, сколько женщин жалуется на инфантильных мужчин? Так вот, этот крик женской души не о слабости мужчин! Это коллективный женский плач по потерянным иллюзиям обрести в лице мужчины заботливого, нежного и безусловно принимающего родителя. Требование женщины "соберись и стань наконец взрослым и ответственным мужчиной!" говорит о ее собственном страхе перед взрослой жизнью. Она не хочет отправляться в свое собственное путешествие за взрослым я. Иначе отношения с партнером были бы другими. Уже упомянутый Джеймс Холлис говорит по этому поводу: "Наша психика знает, что является для нас благом и что нужно для нашего личностного развития. Если мы используем Другого, чтобы не решать задачу самостоятельно, то на какое-то время можем себя одурачить, но психика не позволит издеваться над собой. Она выражает протест… Душа стремится к полному своему выражению; она существует, как метко выразился Руми, "чтобы радоваться самой". Кстати, в периоды 30 и 40 лет душа начинает кричать об этом довольно громко! Именно поэтому в нашу жизнь приходят кризисы. В них психика пытается получить новую программу развития. Правда, не всегда мы это слышим и понимаем. "Оптовые" психологические советы почти всегда дело неблагодарное. Но я все же попытаюсь сделать некоторое обобщение. Итак, если мы узнали себя в вышеописанных картинках, то можем использовать такой алгоритм: 1. Для начала моё любимое терапевтическое выражение: "С нами все в порядке!". Мы не больны, не одурманены, не поражены вирусом. В общем, не безнадежны. И это главное! Та точка, в которой мы сейчас находимся, нормальная стадия развития. В ней есть как ресурсы для дальнейшего движения, так и то, из чего пора вырасти. 2. Меняем фокус! Судорожный поиск и удержание партнера, изменение отношений и воспитание идеального партнера должны уйти в прошлое. Все это тот же миф о детско-родительских отношениях, в которых все всем безусловно обязаны по праву рождения. Отношения со взрослым партнером требуют личного взросления. Поэтому наша цель отныне пусть робко, но безвозвратно вступить на путь индивидуации, то есть личной ответственности за то, как будет складываться наша жизнь. Мы помним, что мы обязаны нашей душе проявить все свои таланты и способности на благо этого мира. Ради этого она, как проводник, ведет нас опасными тропами, позволяющими обрести силу и характер. 3. Заботимся о себе! Путь индивидуации требует много мужества и сил. Ребенок внутри нас боится многого: неизвестности, возможной боли, непредсказуемости и всего прочего. Зачастую спутником нашего взросления становится фоновая тревога. Внутри как будто сидит кто-то, кто постоянно шепчет о потенциальной опасности и о необходимости быть наготове. Это очень тяжело выносить. Когда-то я была "злым" коучем. И моё кредо в то время можно было выразить жесткой цитатой из профессора Преображенского: "Резать к чертовой матери!" Меня не интересовали внутренние причины и подводные течения. Пришел к коучу бери на себя обязательства, будь взрослым, достигай и продвигайся к своей мечте. Если бы тогда ко мне пришла клиентка с подобной тягой к зависимости внутри и с запросом выйти замуж снаружи, то я бы пошла по схеме коучинга: мотивы, цели, шаги. Но сейчас я понимаю, что у каждого из нас свой предел страха, тревоги. И самое главное, у нас у всех свой запас базовых ресурсов, чтобы выносить движение вперед неизвестно к чему. Если безжалостно пинать себя к взрослению, то можно вообще никуда не дойти. То, что мы хотим стать сильнее и выносливее, не значит, что мы должны по пути отказаться от себя! Прислушивайтесь к себе, следите за тревогой и страхами, ощущайте, как отзываются в вас перемены. Допустите, что сейчас, возможно, еще не время бежать изо всех сил. Сесть, задуматься, подвести итоги – это тоже движение к себе. Иногда даже более эффективное. Не требуйте от себя "эволюционных скачков". То, на что должны были уйти годы, невозможно наверстать за два месяца. Быть в большем контакте с собой, чтобы слышать, в чем я нуждаюсь, и заботиться о себе на пути индивидуации возможно, самый главный навык зрелости. 4. Ни с кем себя не сравниваем! Чужие рецепты необязательно сработают у вас. Чужая психика живет по другим законам. Внутри другого человека другая реальность. Поэтому, оберегая свою психическую экологию от чувства вины или стыда, мы должны признавать и отслеживать только свои изменения, достижения и поражения. Изменения судьбы даже на полградуса уже невероятное достижение в рамках одной человеческой жизни! В каждый конкретный момент мы делали лучшее из того, что могли. Если принять этот закон за аксиому, то внутри станет гораздо спокойнее. 5. И наконец, практический совет в сторону разрыва от зависимости от отношений, который я могу дать без страха: мы должны ввести в свой обиход осознанность. Важно в каждый момент жизни научиться наблюдать себя: в какой позиции я сейчас выступаю? Что я на самом деле хочу от своего партнера? Зачем он мне нужен? Что я пытаюсь за счет него удовлетворить? Почему я не могу сделать это для себя сам(а)? Какие манипуляции и способы воздействия я применяю, чтобы поддерживать незрелые отношения? И так далее. Опыт самонаблюдения сам по себе не изменит жизнь за короткое время, но поднимет скрытые конфликты на сознательный уровень. И тогда с ними уже можно будет что-то делать, применяя взрослые стратегии. Целостность и наполненность приходят через признание и узнавание себя. Разрозненные кусочки мозаики складываются персональным узором, неповторимым в рамках Вселенной. Потрудившись над этим, уже невозможно не признать ценность того, что получилось. А человек, полный ценности, это тот, кто не нуждается в отношениях. Он идет в них ради Любви, а не ради страха! Юлия Пирумова