— А ты не боишься, учитывая сегодняшнюю конъюнктуру, заявлять, что Виктор Цой занимается поп-музыкой? — Да, я занимаюсь поп-музыкой. Музыка должна охватывать все: она должна, когда надо, смешить, а когда надо, и заставлять думать. Музыка не должна только призывать идти громить Зимний дворец. Ее должны слушать.

На выходе из ССК, 1988г.

«Алюминиевые огурцы» - песня Виктора Цоя, в дискографии «Кино» представленная в дебютном альбоме «Сорок Пять». В записи произведения принял участие лидер группы «Аквариум» Борис Гребенщиков, сыгравший на металлофоне. Как правило, композиция исполнялась Виктором на акустических концертах.

Пей да гуляй, пой да танцуй - Я с тобой пока...

Витя в наших сердцах ????

Игорь Тихомиров, отрывок из интервью: — Какой период «Кино» запомнился больше всего? — Весь период был запоминающимся и плодотворным. — Бывали ли кризисы? — Кризисы, как у всех, создавались бытовыми проблемами. Были и сложные периоды, но они никак не отражались на творчестве. Бывали чисто административные ошибки, например, запись пластинки на студии Валерия Леон­тьева. Это очень хоро­шая, профессиональная студия, но она рассчитана на совершенно другой звук, другую атмосферу, сколько мы не бились, ничего не получалось. Главное, что просекли мы это не сразу, и когда записались, поняли, что надо весь альбом просто выкидывать, на помойку, а он уже записан и выкидывать нельзя. Такого рода проблемы были.

Супруга подарила мне на днюху торт.

Ну, а я всегда любил ночь...

??

Конфликт «отцов» и «детей» существует всегда и везде. И даже на Западе всем группам, направлениям и течениям приходилось через это проходить. А потом, всё новое всегда натыкается на сопротивление старого. Но с нашим роком, конечно, сыграла свою роль и ситуация в стране, которую называют периодом застоя. Это слово, хоть его уже затаскали, по сути своей очень точное – застой. И оно говорит само за себя. Согласитесь, это очень странно, когда пишешь песни, в которых нет ничего крамольного, а воспринимаются они и как крамола, и как мерзость. При том что сам ты точно знаешь, что можешь собрать многотысячный зал, – и люди придут, и будут слушать, и откликаться, и переживать вместе с тобой. Но ведь, правда, странно – всерьёз предполагать, что в зал этот собираются тысячи подонков и мерзавцев? А если почитать некоторые газеты, то так оно и складывалось в чьих-то недалёких умах и ещё преподносилось как истина в последней инстанции.