"Боже, как грустна наша Россия!" Да, Чехов был сатириком эпохи общественного мещанства, и мелкие юмористические рассказики его настолько же характеризуют эту эпоху, насколько и озлобленные, ядовитые сатиры Салтыкова. И еще большой вопрос — что тяжелее ложится на душу чита­теля: облитая оцтем и желчью сатира Щедрина или веселенькие пейзажики, набрасываемые легкой рукой Чехонте? Читаешь иную безделушку Чехова — и сме­ешься, отложишь ее в сторону — и чувствуешь, что осталась какая-то горькая накипь на сердце. И это справедливо не только относительно таких рассказов, как, например, "Унтер Пришибеев", но остается верным почти для каждого из самых невинных и бесхитростных рассказцев. Чехов не обличает, не язвит, у него как будто не скрываются под видимым смехом невидимые слезы, — и тем не менее, если бы Пушкин мог услышать вместо "Мертвых душ" эти рассказики Чехова, то он повторил бы, вероятно, голосом тоски: "Боже, как грустна наша Россия!" Иванов Разумник "История русской общественной мысли".