Помните, часто именно наше отношение к происходящему определяет то, что с нами случится. Верьте в хорошее и все получится! ❤ Ваш Олег Рой

Мой личный секрет здоровья прост – вы обязаны любить себя и мир, который вас окружает. Чем больше у вас в жизни будет положительных эмоций, тем чаще вы будете ощущать прилив сил. Даже когда бывает грустно и тяжело, я растягиваю мышцы рта в улыбке и держу их в таком состоянии 30 секунд. И не важно, что подумают окружающие, главное, что организм, как правильный компьютер, воспринимает этот сигнал и транслирует его по всему телу. И вот вы уже начинаете чувствовать, как приходит веселость и бодрость духа.? Ваш Олег Рой

Олег Рой ? "Тот, кто стоит за плечом" (отрывок из романа) ... Он снова поглядел в сторону девушки на танцполе. Она тоже посмотрела на него. Ее лицо, фигура, глаза – что-то было во всем этом знакомое, будто он уже где-то ее встречал. Сомнения на миг одолели его, но он стряхнул их с себя как наваждение: как он мог встречать эту девушку, про которую Гравитц говорит, что даже он живет с ней в разных мирах? Парень, который пришел с этой знакомой незнакомкой, вдруг стал откровенно приставать к ней. –  Ты вообще не в моем вкусе. Меня тошнит от таких, как ты! – закричала девушка и привлекла внимание половины танцующих. Сашка привстал, но Мишка одернул его и заставил сесть обратно. –  Сазон, да забей ты на нее! Давай выпьем! Сашка видел, как девушка схватила сумку и направилась прочь из клуба и как парень помчался ее догонять. –  Слушай, ну бывают же такие ослы. Она же сказала ему, отвали! Опять до-гоняет! Мишка не успел помешать Сазону, потому что тот помчался к выходу раньше, чем Гравитц переварил слова друга. –  Отстань! Убери руки! – кричала девушка уже в холле. Парень тащил ее обратно в зал, она пыталась вырваться, но у нее не получалось. Сашке хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию и вмешаться без раздумий: –  Эй, парень, ты что, глухой? Тебе же ясно сказали – убери руки. И тут появился Мишка. С идиотским видом, хихикающий и явно напуганный, встал рядом: –  Сазон, пошли! Не связывайся! –  Гравитц, отвали! – Сашке стало стыдно за друга. Стыдно не перед этим напомаженным уродом, нет – перед девушкой, из-за которой вспыхнул конфликт. –  Не лезь, урод, не твое дело. Иди отсюда! Пока кости целы! – огрызнулся тип. –  Может, выйдем и снаружи разберемся, кто из нас урод? – спокойно предложил Санек. Девчонка вдруг испугалась: –  Хватит! Денис, остынь! Пошли в клуб! Я иду с тобой, слышишь, иду! Она схватила этого придурка за руку и потянула, но тот вырвался. Санек посмотрел ему прямо в глаза и почувствовал, как кровь забурлила по венам. –  Ты что? Ты хоть знаешь, на кого прешь? – повернулся к нему Денис. –  А ты что, испугался? – Сашка был уверен, что этот парень никогда и не дрался, только словечками кидаться умеет. Денис развел руками. –  Ну что ж, пойдем, пацан, сам напросился. Сашка вышел на улицу. Его догнал Мишка. Хмель и таблеточный эффект с Гравитейшена как рукой сняло. –  Сазон, опомнись! Ты что творишь? – шипел он. Сашка не ответил. Они вышли из помещения – холодный мартовский ветер тут же забрался под одежду и встряхнул всех троих. Денис, виновник конфликта, уверенно шагал впереди, с кем-то разговаривая по телефону. Они миновали ковровую дорожку, зашли за угол, и здесь их ждал сюрприз: четверо рослых парней. –  Я так и знал, что ты струсишь, – усмехнулся Сашка, обращаясь к Денису. –  А ты чего думал, я о тебя стану руки марать? Очень надо! – медленно и четко проговорил придурок. – И заметь, девушка все-таки осталась в баре – все будет по-моему, понял, пацан? Так что не лезь в это дело! Разделайтесь с этими двумя! – кивнул он своим браткам и ушел. Сашка бросился на одного из парней, но тут же получил отпор. Он успел врезать второму, но первый свалил его с ног. Сашка встал и снова двинулся на него. Опять свалили. Мишка тоже отбивался от остальных, но напрасно – Гравитц совсем стал дохляком со своим образом жизни, кажется, даже ни разу не попал. Сашка снова встал и кинулся на одного из парней. Несмотря на то что тот был на голову выше, Сазонову удалось сбить его с ног. Оба они, Сашка и этот верзила, повалились на землю, отчаянно дубася друг друга по лицу, спине, плечам – куда попадал кулак. –  Так, и чего тут случилось? – послышался смутно знакомый голос. Сашка замер, впрочем, как и его противник, и увидел Марата. Он стоял над ними, с интересом рассматривая происходящее. Бывший охранник две тысячи четырнадцатой совсем не изменился. Такой же длинный, худощавый, с цепким взглядом и противной ухмылкой на лице. –  Оба-на, какие люди! Сазон! – еще больше оскалился Робеспьер, разглядев Сашку с верзилой, затем перевел взгляд на валяющегося в сторонке избитого Мишку. – И этот тут! Это вы их за что? –  За дело, – проговорил один из охранников Дениса. –  Так-так. Знаю я этих двоих удальцов-молодцов. Чего, сопляки, приперлись сюда? – заорал Марат. –  Не кричи! Надо было, вот и приперлись, – сказал Сашка, отцепившись от верзилы и вытирая кулаком кровь с лица. – А ты чего приперся? –  Ой, а этот еще в школе клыкаст был. Не изменился! – Марат снова ухмыльнулся. – Ну-ка, иди сюда, удалец! – подозвал он Санька. Сашка, пошатываясь, подошел к Марату. На ходу вспоминал все, что слышал про них с Лилей. Неужели Лилька с ним встречается? Что можно найти в этом козле? –  Держите ему руки, – Робеспьер обратился к верзилам. Те послушно схватили Сазонова за локти раньше, чем тот смог что-то сделать. «Бах!» – Сашка почувствовал глухой удар по лицу. В ушах зазвенело. Больно, но Санек стойко выдержал. Сплюнул кровь, скривился и, ухмыляясь, сказал: –  Мы с тобой рассчитаемся, я тебя, козла, найду! Брови Марата удивленно поднялись. –  Да ну? Тогда ищи! А вот тебе мой след, следопыт! – Марат снова врезал Сазонову по лицу, затем перевел взгляд на Мишку, который так и лежал на земле, подобрав под себя ноги и испуганно глядя на Марата. –  Ну че, Гравитейшен, у меня для тебя тоже кое-что есть. Вы, парни, идите, я с ними сам разберусь, – больше приказал, чем попросил Робеспьер. Рослые бойцы тут же ретировались. –  На тебе подарок, бабки занесешь. – Марат что-то сунул Мишке в кулак так быстро, что Сашка не успел разглядеть. –  Ну что, бойцы, пошел я! Больше мне на глаза не попадайся! – Марат снова обернулся к Сазонову. – Это вам еще повезло, что меня встретили. Благодарить должны до конца жизни, поняли? Сашка ничего не ответил, только сплюнул и облокотился о стену – после драки ноги еле держали. Когда Марат ушел, Мишка, отплевываясь, пробормотал: –  Дурак ты, Сазон, я тебе говорил – не связывайся! Ну чего ты добился? –  Слыш, Гравитц, остынь! –  Да пошел ты! – Мишка на глазах становился все раздражительнее. Беспомощность и страх уступили место злобе и агрессии. – Блин, теперь из-за тебя мне дорога в этот клуб закрыта! Взял на свою голову идиота! Ну что ты в этой Верке нашел, а? Там телок немерено. Нет же, надо было подраться из-за одной соски! –  Слышь, Гравитейшен, ты сейчас от меня по морде схватишь! Ты как ее называешь? И что тебе там Марат дал, расскажи-ка? Что у тебя за делишки с ним? Во что ты вляпался? –  Да тихо ты, раззуделся, – одернул его Мишка и тревожно огляделся, – думаешь, я в это дело по собственной воле вляпался? Думаешь, мне это так нравится, и я таким образом себе на хлеб зарабатываю? Включи мозги, Сазон! Я – сын депутата, мне не то что отказывать себе ни в чем не надо – я даже не задумываюсь о том, что такое деньги и как они могут тяжело доставаться. Да, я иногда ба-луюсь, но мне бы и в голову не пришло самому толкать эту дрянь – ты хоть прикидываешь, каким местом все это может выйти и мне, и отцу, если кто-нибудь меня сдаст?! –  Тогда зачем? Я не понимаю? – растерялся Сашка. –  Не понимаешь – а туда же, – обиделся Гравитц, – знал бы ты, в какой я заднице! –  Ну так расскажи! –  Расскажу! Но не здесь! Поехали ко мне! Там расскажу! – почти прошептал Мишка. Через полчаса они уже были на гравитейшенской квартире, жевали бутерброды, запивая горячим чаем. Видок у обоих был что надо: лица распухшие, под глазами синяки, на руках ссадины. В другой раз и при других обстоятельствах они наверняка подтрунили бы друг на другом и от души посмеялись, но не сегодня. –  Понимаешь, дурак я был два года назад, – хмуро рассказывал Гравитц. – Надо было сразу ему отпор дать, а я не смог. А теперь как из этого вылезти, не знаю! –  Да просто брось и все! – подсказал Сашка. – Чего тут знать! –  Не могу. – Гравитц покачал головой и посмотрел на друга. В глазах его Сазонов увидел отчаяние и страх – похоже, Мишка и впрямь в полной заднице. – Если брошу – он все растрындит по всему свету. А у меня, сам знаешь, отец в депутатах. И Мишка стал рассказывать обо всем, что случилось за эти два года. Оказывается, зависимость от Марата упиралась в злополучный выпускной вечер, когда они собрались на квартире у Вадика. –  Понимаешь, я тогда в хлам был пьян. Да мы тогда все такими были. Жест-кую дурь он нам подкинул. Ну а через день выловил меня и фотки сует. Гляжу, а там я в полнейшем ауте. «Ну чего, Мишка, – говорит, – будем, малец, в «дашь на дашь» с тобой общаться? Или мне картинки папаньке твоему занести?» Надо бы-ло мне тогда храбрости набраться да рассказать обо всем отцу. Ну, поорал бы, карманных денег лишил бы, ну не убил бы точно. А я испугался. Он мне: «Сбагришь этот пакетик с таблеточками, и забудем весь этот маленький инцидент, до-говорились?» И я подписался. Только одним пакетиком все не закончилось. За этим заданием пошло следующее, следующее и следующее. И так до сих пор – на крючке я у него. Досье на меня все толще и толще, и теперь страшно подумать, что может узнать обо мне отец. Мишка замолчал, наступила тягостная тишина. Сашка обдумывал все, что услышал от друга. –  Слушай, а с отцом ты не пробовал поговорить? – спросил Сазонов. – Может, поймет? –  Ты прикалываешься, что ли? Батя меня и слушать не станет – и так по любому поводу наезжает: ты, мол, иждивенец, камень на шее, одни проблемы от тебя. Как в политику ударился, так ему вообще ни до чего стало – совсем ему власть мозги затуманила, еще покруче наркоты. Все хапает, хапает, хапает, словно боится не успеть момент урвать. Иногда смотрю ему в глаза, а там только значки доллара. Мне порой кажется, узнай он обо всей этой заварухе – сам бы меня полицаям сдал. Разом бы и от надоевшего иждивенца избавился, и проявил бы себя сознательным гражданином. –  Да уж, дела... – потер лоб Сашка. – А ты уверен, что Марат не порожня-ком на тебя давит? Может, просто стращает? Кто он такой вообще, чтоб у него такие связи были? –  Ну ты наивняк, Сазон, – усмехнулся Мишка, – думаешь, Робеспьер – последняя инстанция? Да он такая же шестерка, как и я, только у более крупной ры-бы. –  И ты знаешь, у какой? –  Нет, откуда мне знать... – Мишка опустил глаза и задумался. – Ладно, забей, – после недолгой паузы проговорил Гравитц и криво улыбнулся. На его рас-пухшем посиневшем лице улыбка смотрелась особенно жалкой. – Что мы все обо мне да обо мне – ты лучше расскажи, зачем, придурок, в драку полез? Неужели так запал на Верку? –  Так ее Верой зовут? – Сашкины мысли моментально переключились на ту самую девушку из клуба. –  А то ты не знаешь? – усмехнулся Гравитц. Усмешка показалась Сазонову странной. –  А что, должен знать? Ты о чем вообще? Мишка странно захихикал. –  Вера Баринова – говорит тебе что-нибудь это имя? Вера Баринова! В памяти вырисовался образ девушки: толстой и некрасивой, тихой, словно тень. Одноклассница из две тысячи четырнадцатой! Новенькая, пришедшая к ним в класс в самый последний год. Кажется, она прибыла из какой-то далекой страны: Америки или Швейцарии. Кадушка! Или не она? Точно она! Быть не может! Да ну, Миха прикалывается... –  Ну что, вспомнил? – выдернул Сашку из раздумий Гравитейшен. – Два года прошло, а девчонку прям не узнать! Я когда списки первокурсников просматривал, думал, тезка, особо-то не присматривался – у меня факультет другой. А на одной студенческой сходке общий приятель нас друг другу представил. А эта коза мне так запросто: «Привет, Гравитейшен!» Я аж охренел! Изменилась Верка, ничего не скажешь, мне иногда даже стыдно бывает за то, что мы ее Кадушкой дразнили. Прям как в сказке: из гадкого утенка такая телка вылупилась. Мишка снова захихикал, а Сазон все никак не мог справиться с переполнив-шими его эмоциями. –  Да, я бы и сам никогда не подумал. И такая красавица стала. Слушай, а ты ее номер мобилы знаешь? Мишка перестал смеяться и сказал совершенно серьезно: –  Послушай меня, брат, забудь ты об этой девчонке, о’кей? Держись лучше от нее подальше. –  Это почему? –  Да нипочему, – замялся Мишка. –  Слушай, ты меня не пугай, лучше скажи, она, значит, с тобой в МГИМО учится? Когда у нее занятия? –  Не знаю, – сухо ответил Гравитц. – Она со мной особо не общается. Нос воротит. –  Еще бы, – не удержался Сашка. – Там наверняка такая слава о тебе идет, раз ты наркоту сбываешь. Она-то небось нормальная девчонка... Сазонов сказал и сам понял, что сморозил глупость. Мишку его фраза уязвила до боли. –  Нормальная, говоришь? – взвинтился он. – А я, значит, дерьмо, да?! Жалкая и ничтожная личность? Нар-ко-ман! – последнее слово Мишка произнес особо отчетливо, – Ведь ты презираешь наркоманов, да, Сазон? –  Мих, да ладно, остынь, я не то сказал. Но Мишка остывать и не думал. –  Думаешь, я один такой падший, да? А вот и нет. Хочешь, я тебя удивлю? Я тебе не говорил специально, расстраивать не хотел! –  Мишка, перестань! Ничего ты не падший! Все будет хорошо! – Сашка не знал, как загладить свои слова. –  Нет, ты послушай! – приятель хлопнул кулаком по столу. В глазах его за-блестела ярость. – Лильку Варламову помнишь? – уже тише спросил он. Внутри Сазонова все похолодело. –  Она тоже была нормальная девчонка, помнишь, Сазон? А как ты смотрел на нее – как на принцессу, на возвышенное существо. Конечно, она же такая чистенькая вся была, правильная... –  Мих, успокойся! При чем тут Варламова? –  А при том, что Лилька у нас теперь тоже нар-ко-ман-ка! Да, Сазон, в ничто удолбанная наркоманка! –  Чего? – Сашку словно парализовало, он почувствовал, как по всему телу пробежали мурашки. – Ты что несешь, Гравитц? – не помня себя, кинулся он на приятеля, схватив его за шиворот. –  Да отвали, – вырвался Миха. – Сегодня и так из-за тебя по морде треснули. Хватит! Сашка отпустил приятеля, сжал кулаки. Желваки на его лице ходили хо-дуном от напряжения, сердце разрывалось от боли. Надо что-то делать! Завтра же позвонит Лильке. Попробует помочь ей – лю-бым способом. Набьет морду этому Марату, сдаст его властям, украдет ее и от-везет на край света – все что угодно, лишь бы помочь Лиле!

Сплетни - вещь неприятная. Станешь их жертвой - и чувствуешь себя вымазанным в зловонной грязи. Даже не знаешь, что делать, чтобы не перепачкаться еще больше: то ли объяснять, что все не так, то ли на дуэль обидчиков вызвать, то ли в суд пойти. Как реагировать на сплетни о себе? Кто-то пишет: укреплять самооценку. Если она у вас адекватная, то вас и не должно трогать мнение окружающих о своей персоне. А раз трогает - значит, самооценка заниженная, вот и делайте выводы. Кто-то советует жестко пресекать. Защита чести и достоинства, доброе имя и репутация, которую надо восстанавливать годами. Все это очень серьезно. Кто-то говорит: работать со своими комплексами. Мол, если злишься - значит, в этом месте у тебя мозоль. Значит, чего-то ты стесняешься в себе в глубине души, где-то проблема непроработанная осталась. А я бы сказал: да никак не реагировать. Пожать плечами и пойти заниматься своим делом. Когда человек увлечен чем-то, когда ему интересно жить и не хватает времени в сутках, чтобы все успеть, ему некогда обращать внимание на чужие языки. Ну, сказали и сказали. Про “звезд” тоже много что говорят, и про Машку из четвертого подъезда. Поговорят и забудут. Посмеяться на худой конец - над наиболее нелепым из всего, что услышишь. Болтают ведь обычно те, у кого собственная жизнь бедна и неинтересна. Или свои проблемы решать не хочется, куда любопытнее обсуждать чужие . На каждый роток не накинешь платок. Собака лает - караван идет… и доходит до места, и удачно расторговывается, и пускается в обратный путь. Вот пусть и ваш караван ничто никогда не остановит. Ваш Олег Рой

Дружба — второе по значимости явление в жизни людей, после любви. Впрочем, есть даже те люди, которые утверждают, что для них дружба намного важнее, чем любовь. Друзья появляются у нас в довольно раннем возрасте. Как правило, человек четырех-пяти лет уже может назвать имена своих друзей. Конечно, детская дружба совсем не то же самое, что дружба взрослых людей. Тем не менее, нередки случаи, когда люди дружат всю жизнь, «с пеленок» или с детского сада, значит какие-то основы взрослых дружеских чувств могут закладываться и в столь юном возрасте. У людей разное отношение к тому, что является дружбой и кого можно называть друзьями. Кто-то говорит, что у него множество друзей и готов считать другом любого, с кем общается и приятно проводит время. Как правило, такие люди легко заводят дружеские отношения и также легко разрывают их, заменяя новыми. Кто-то же, напротив, утверждает, что друзей у него практически нет: один-двое близких друзей, остальные — не более чем приятели. Такие люди очень серьезно относятся к понятию дружбы, готовы назвать другом далеко не каждого человека и далеко не сразу. Как правило, у них «меньше» друзей, не потому что они нелюдимы и не любят общаться с людьми, а потому что они слишком серьезно относятся к использованию этого определения — друг. Итак, сегодня мне хотелось бы поговорить о том, что же нужно для того, чтобы «проверить» дружбу, как определить, является ли тот или иной человек тебе настоящим другом, или же нет? Становится ли это понятно сразу или же все-таки требуется проверка временем? Давайте попробуем порассуждать об этом. Один из ответов на данный вопрос предлагает известная русская поговорка: «Друзья познаются в беде». Правильность этой мысли очевидна. Действительно, очень легко поддерживать дружеские отношения, когда все хорошо, в благополучной ситуации. Здорово проводить вместе время, встречаться по выходным и ходить играть в бильярд, смотреть футбол или пить пиво в баре (сюда может подойти любой способ совместного времяпровождения), смеяться над шутками и радоваться жизни, не загружая себя проблемами тех людей, с кем ты общаешься. Совсем другое дело, когда у кого-нибудь из твоих друзей случается беда, несчастье. Он перестает быть веселым, начинает нуждаться в твоей, как минимум, моральной, а, возможно, и физической и материальной поддержке. Находиться с ним рядом уже вовсе даже не весело, а порой очень сложно и печально, а иногда требует затраты тех ресурсов, тратить которые тебе вовсе не хотелось бы. Подобную ситуацию выдерживают только настоящие друзья. И, пожалуй, только те люди, кто не отвернулся от тебя в случае беды, могут считаться настоящими друзьями. С другой стороны, нередко бывает так, что друзья познаются вовсе не в беде, а в радости. Как же так, спросите вы? На самом деле все просто. Есть определенная категория людей, причем довольно многочисленная категория, которая всегда готова тебе посочувствовать, выслушать о твоих переживаниях и страданиях, побыть твоей «жилеткой». Если тебе плохо, они всегда рядом. Но как только ты становишься счастлив, как только у тебя происходит что-то хорошее, начинает казаться, что этих людей подменили. Они пытаются обесценить или очернить то хорошее, что происходит в твоей жизни, а могут просто-напросто начать говорить гадости. Наверное, основным двигателем такого поведения является зависть. Хотя тут могут быть и более глубинные причины. Выходит, что дружба проверяется и радостью тоже. И настоящим другом можно назвать только того человека, кто умеет как погрустить с тобой, так и порадоваться за тебя. Ваш Олег Рой

Начало лета — это чудесное время, когда природа выбрасывает все цветочные «снаряды», которые не успела использовать весной: облетают остатки тополиного пуха и каштанового цвета, в парках и скверах стоит одуряющий запах акаций, что становится ещё сильнее с наступлением жары… Это восхитительно, но и ужасно для людей с аллергиями. Бедняги всю весну жалуются, а в июне, под натиском цветения и тепла, сдаются даже самые стойкие борцы и устают доказывать, что они не больны и не простыли, а просто их таблетки не справляются. Их вздохам и жалобам вторят те, кто легко обгорает на солнце, потому что даже короткая пробежка до магазина — и получите красный нос и щёки, словно жарились на пляже без солнцезащитного крема. Уж молчу о вездесущих комарах, от которых нет спасения даже в мегаполисе. Всем прекрасно лето, но, как и каждый сезон, требует внимания и диктует свои правила. Хочется, чтобы было только положительное: яркие краски в природе, тепло, свежие фрукты и овощи, отпуск и длинный солнечный день… Но от отрицательного никуда не деться. Потому будьте внимательны, не перегревайтесь, защищайтесь от комаров и, самое главное, сохраняйте позитивный настрой. Искренне желаю хорошего и приятного нам всем лета! Ваш Олег Рой

«Просто» книг не бывает, тебе ли не знать этого. И «просто» фильмов, и «просто» картин тоже. Все, что мы называем «культурой», «искусством», – это отражение нашего внутреннего мира. Зачем мы творим? Чтобы что-то привнести в этот мир. © Олег Рой "Верь в меня"

Мир держится на доброте. Человек переводит деньги женщине, у которой только что умер муж. Он ее не знает, даже не видел никогда, просто друг в соцсети кинул клич: поможем, мол, хорошему человеку. Сколько мог, столько и перевел на карту, да и забыл. А у нее декрет и совершенно “несадовский” старший, а накопления съели детские болезни. И муж - внезапный инфаркт в 35, да-да, доработался без выходных и отпусков. Эти деньги от совершенно незнакомых людей помогут осиротевшей семье продержаться первое время. Таксисты бесплатно развозят людей, пострадавших после взрыва в метро или пожара в торговом центре. Теряют заработок, мотаются чуть не сутки, возят, не разбирая, ребенок ли, взрослый, кого по домам, кого в больницу. Не потому что “высокая миссия”, просто - не могут иначе. Владельцы ресторанов и баров собирают еду для врачей в ковидных госпиталях. Не за деньги - за “так”. Мобилизуют весь персонал, закупают продукты, привозят горячие обеды, потому что знают: измученным людям нужны силы. Эти врачи работают на нас и для нас. Ну, а мы - для них. Все нормально, это жизнь. Санитарки в реанимации помогают больным умыться, справить нужду и подбадривают: “Ну и что такого, и нечего тут стыдиться!”. Помогают, что по должности положено, а шутят и успокаивают - от чистого сердца. Потому что понимают, как тяжело человеку, только вчера бывшему здоровым, смириться со своей беспомощностью. Мир держится на доброте. Иначе рухнул бы давно, погребли бы его грехи людские и беды. Но нет… стоит. Тянем, плывем, живы еще. Тонкой ниточкой тепла и поддержки живы. Не эта ли ниточка держит нашу планету и не дает ей сорваться в ледяную пустоту? Ваш Олег Рой

Спасая жизнь на Земле, нужно постоянно помнить о том, что самый вымирающий вид на планете — это человек. Не потому, что мы гибнем физически. Полезных ископаемых, воды, чистого воздуха, пищи, нам, вроде бы, ещё хватает (Кто знает, надолго ли?). Но, тем не менее, мы вымираем. Не как биологический вид, а как человечество в истинном, гордом, как сказал классик, значении этого слова. С каждым днём мы теряем человечность, доброту, отзывчивость, разучиваемся быть внимательными и терпимыми друг к другу. Становимся всё более жёсткими, суровыми, равнодушными к чужому горю, жестокими и беспощадными. То есть, приобретаем все те черты, которые сами привыкли называть звериными. Да, нам необходимо охранять Природу, беречь леса и недра, реки и атмосферу, диких животных и птиц. Но самое главное, что мы должны спасти — Человека. Если мы не будем дорожить друг другом, беречь Человеческое в себе и других, то вскоре и впрямь превратимся в животных. И нас истребят — точно так же, как мы уже почти истребили их. Быть может, пришла пора всерьёз задуматься о том, что останется нашим детям после нас? Ваш Олег Рой

О теме извинений и прощения я писал ни раз, сегодня же хотелось бы остановиться на удивительной особенности человеческих отношений: почему-то так сложилось, что наибольшую боль люди причиняют именно самым близким и дорогим людям. Думаю, в том, что это действительно так, сомневаться не приходится. Это подтверждает нам не только народная мудрость, но и жизненный опыт, собственный или окружающих. Я думаю, каждый из нас, хоть раз в жизни, по неосторожности или по каким-то другим причинам, причинял боль родным людям. Так почему же это происходит? Что может быть причиной? Мне кажется, их несколько. Во-первых, очевидно, что нам легче всего обидеть, специально или невольно, именно близких людей, потому что мы для них значимы. В отличие от соседки по площадке, назойливой женщины в метро или коллеги по работе, им не наплевать на то, что мы им говорим, и наши слова и поступки они принимают достаточно близко к сердцу. Конечно, все зависит и от личностных особенностей наших близких: кто-то более обидчив и раним, кто-то — менее. Но, в любом случае, то, что делает тот, кто тебе дорог, гораздо более значимо, чем в случае совершенно постороннего человека. Во-вторых, точно также и для нас самих все, что происходит во взаимодействии с близкими, гораздо более значимо, чем с посторонними людьми. К тому же, в само понятие «близкий человек» указывает на тесноту общения. Как правило, это люди, с которыми мы, если даже и не живем постоянно вместе, то очень часто видимся и общаемся, с которыми вместе прожит ни один год, и, конечно же, за все это время тесного общения, бывало всякое, в том числе, могли накопиться неприятные и сложные переживания, старые обиды, недосказанность и прочее. Конечно, иногда это все дает о себе знать. Именно поэтому, и нам самим с близкими людьми гораздо сложнее держать себя в руках и контролировать эмоции, которых может в какой-то момент оказаться больше, чем нужно. В-третьих, именно с близкими и потребность в самоконтроле, если быть честными, не так уж высока. Это с посторонними людьми над надо создавать о себе впечатление, напрягаться, делать вид. А близкие любят нас такими, какие мы есть, поэтому с ними можно позволить себе расслабиться и не пытаться казаться лучше, чем мы есть на самом деле. И, собственно, вряд ли кто-то из нас хочет огорчать близких или специально причиняет нам боль. Мы никогда не хотим ничего плохого и совершенно искренне сожалеем, если оно вдруг происходит. Но, что удивительно, несмотря на это порой все равно делаем больно нашим родным людям. А раз так, то никогда не стоит забывать о вовремя произнесенном «прости», а также о том, что оступиться и поддаться эмоциям может каждый, но близкие люди дороже любых обид. Ваш Олег Рой