18 Sep в 16:20
Новый роман Виктора Пелевина «Круть» выйдет 3 октября!
Издательство «Эксмо» анонсировало 21-й роман Виктора Пелевина. Он будет называться «Круть» и выйдет 3 октября.
Его события развернутся в той же вселенной, что и предыдущие три книги Пелевина: Transhumanism Inc., KGBT+ и «Путешествие в Элевсин». Главным героем выступит протагонист последней — корпоративный следователь службы безопасности Transhumanism Inc. Маркус Зоргенфрей.
Согласно аннотации, он должен будет разобраться со «страшной опасностью, нависшей над планетой». Судя по всему, Зоргенфрею придется противостоять уголовницам, которые встали на вершину тюремной иерархии. Издательство «Эксмо» определяет жанр новинки как «остросюжетный триллер-детектив».
Продажи романа «Круть» начнутся 3 октября в 20:24 по местному времени каждого региона. Тогда же электронная и аудиоверсии книги станут доступны по подписке в сервисе «Букмейт» и для поштучной покупки на «Литресе». Предзаказать бумажную версию уже можно на сайте «Эксмо».
Другие записи сообщества
26 Sep в 01:11
Так я понял: ты дочь моя, а не мать,
только надо крепче тебя обнять
и взглянуть через голову за окно,
где сто лет назад, где давным-давно
сопляком шмонался я по двору
и тайком прикуривал на ветру,
окружен шпаной, но всегда один —
твой единственный, твой любимый сын.
Только надо крепче тебя обнять
и потом ладоней не отнимать
сквозь туман и дождь, через сны и сны.
Пред тобой одной я не знал вины.
И когда ты плакала по ночам,
я, ладони в мыслях к твоим плечам
прижимая, смог наконец понять,
понял я: ты дочь моя, а не мать.
И настанет время потом, потом —
не на черно-белом, а на цветном
фото, не на фото, а наяву
точно так же я тебя обниму.
И исчезнут морщины у глаз, у рта,
ты ребенком станешь — о, навсегда! —
с алой лентой, вьющейся на ветру.
…Когда ты уйдешь, когда я умру.
Борис Рыжий
18 Sep в 16:20
Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Их речь уже немногословна,
Без слов понятен каждый взгляд,
Но души их светло и ровно
Об очень многом говорят.
В неясной мгле существованья
Был неприметен их удел,
И животворный свет страданья
Над ними медленно горел.
Изнемогая, как калеки,
Под гнетом слабостей своих,
В одно единое навеки
Слились живые души их.
И знанья малая частица
Открылась им на склоне лет,
Что счастье наше - лишь зарница,
Лишь отдаленный слабый свет.
Оно так редко нам мелькает,
Такого требует труда!
Оно так быстро потухает
И исчезает навсегда!
Как ни лелей его в ладонях
И как к груди ни прижимай,-
Дитя зари, на светлых конях
Оно умчится в дальний край!
Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Теперь уж им, наверно, легче,
Теперь всё страшное ушло,
И только души их, как свечи,
Струят последнее тепло.
Николай Заболоцкий, 1956
18 Sep в 16:20
«Я хочу, чтоб ты был счастлив со мной, хочу, чтоб у нас была своя жизнь особая, чтоб никто не влезал в эту жизнь. Я знаю, какую ты жизнь любишь, ты, мой поэт, ты, поклонник всего прекрасного и изящного. Я теперь только думаю о жизни с тобой.
У меня сейчас звучит в ушах твой смех. У меня бьется сердце, когда я думаю о встрече с тобой».
Из письма Ольги Книппер Антону Чехову, 23 января 1901 г.
18 Sep в 16:20
Все, кого и не звали, в Италии,-
Шлют с дороги прощальный привет.
Я осталась в моем зазеркалии,
Где ни Рима, ни Падуи нет.
Под святыми и грешными фресками
Не пройду я знакомым путем
И не буду с леонардесками
Переглядываться тайком.
Никому я не буду сопутствовать,
И охоты мне странствовать нет...
Мне к лицу стало всюду отсутствовать
Вот уж скоро четырнадцать лет.
Анна Ахматова
18 Sep в 16:20
Люди,
В общем,
Мало просят,
Но дают довольно много.
Люди
Многое выносят:
Если надо — ходят в ногу,
Устают, недоедают,
Но уж если взрыв за взрывом,—
Этот ад надоедает
Даже самым терпеливым.
Люди,
В общем,
Мало знают,
Но они прекрасно чуют,
Если где-то распинают
И кого-нибудь линчуют.
И тогда творцов насилья
Люди смешивают с пылью,
Сбрасывают их со счета.
Не по людям их работа!
Люди,
В общем,
Мало верят
В заклинанья, в пентограммы,
А своею меркой мерят
На фунты и килограммы,
И на ярды, и на метры.
Счет иной еще не начат.
Люди,
В общем,
Незаметны,
Но довольно много значат!
Леонид Мартынов, 1958
13 Sep в 08:50
Фонари — чья рука
их сорвет, как цветы?
…Только эта река,
только эти мосты.
…Только эти дома,
только эти дворцы,
где на крышах с ума
посходили слепцы.
…Это, скинув кафтан,
словно бык раздувал
ноздри Петр, да туман,
как каменья тесал.
Это ты, Ленинград,
это ты, Петербург, -
рай мой призрачный, ад,
лабиринт моих мук.
Дай я камнем замру —
на века, на века.
Дай стоять на ветру
и смотреть в облака.
Можешь душу забрать,
что трепещет, любя.
…Дай с дождями рыдать
на плече у тебя.
Борис Рыжий
13 Sep в 08:50
Так и живем — напрасно маясь…
Так и живем — напрасно маясь,
в случайный веруя навет.
Какая маленькая малость
нас может разлучить навек.
Так просто вычислить, прикинуть,
что без тебя мне нет житья.
Мне надо бы к тебе приникнуть.
Иначе поступаю я.
Припав на жесткое сиденье,
сижу в косыночке простой
и направляюсь на съеденье
той темной стнанции пустой.
Иду вдоль белого кладбища,
оглядываюсь на кресты.
Звучат печально и комично
шаги мои средь темноты.
О, снизойди ко мне, разбойник,
присвистни в эту тишину.
Я удивленно, как ребенок,
в глаза недобрые взгляну.
Зачем я здесь, зачем ступаю
на темную тропу в лесу?
Вину какую искупаю
и наказание несу?
О, как мне надо возродиться
из этой тьмы и пустоты.
О, как мне надо возвратиться
туда, где ты, туда, где ты.
Так просто станет все и цельно,
когда ты скажешь мне слова
и тяжело и драгоценно
ко мне склонится голова.
Белла Ахмадулина, 1960 г.
13 Sep в 08:50
Домик движется на лапках,
Вся спина в сплошных заплатках.
Как из норки, торчит шейка,
Вся в чешуйках, словно змейка.
В этом костяном жилете
Не так страшно жить на свете.
Как погладить черепашку
Через толстую рубашку?
Если рядом ходит слоник,
Замирает этот домик.
Если встретит она друга,
Будет ей не до испуга.
Там под тяжестью щита
Сердце есть и теплота.
Черепахи не торопятся -
Не спеша в них мудрость копится.
Очень медленно ползут,
Словно тяжести везут.
Не спеши, если забудешь:
Тише едешь - дальше будешь.
Валентин Гафт
10 Sep в 22:00
В дни сплошного невезенья
не сердись на белый свет.
Есть счастливые мгновенья,
но веков счастливых - нет.
Всем даётся бочка мёда,
ложка дёгтя, свет и тьма;
каждый - сам себе свобода,
каждый - сам себе тюрьма.
Не сутулься сиротливо,
верь, что радость - впереди.
И, чтоб чаще быть счастливым,
счастья вечного не жди.
Вадим Шефнер, 1985
10 Sep в 22:00
Потому что музыка — это человеческое. По другую сторону от политики и современной истории. Нечто общечеловеческое, сказал бы я, слившийся с человеческой душой и человеческим духом постоянный элемент. И музыка будет всегда, и везде, на Востоке и на Западе, в Южной Африке точно так же, как в Скандинавии, в Бразилии точно так же, как в Архипелаге ГУЛАГ. Потому что музыка вместе с этим метафизична. Вы понимаете, метафизична, то есть за или по другую сторону чисто физического существования, по другую сторону времени, и истории, и политики, и нищеты, и богатства, и жизни, и смерти. Музыка — вечна. Гёте говорил: "Музыка столь высока, что ни один разум не может к ней приблизиться, и от нее исходит такое воздействие, которое покоряет все и которого никто не в состоянии избежать". С ним я могу лишь согласиться.
"Контрабас", Патрик Зюскинд
