О судьбах братьев, сыновей богатого уральского казака Карева - Никиты, ставшего композитором, Ростислава, красного командира, погибшего от рук белогвардейцев, и Матвея, профессора медицины.

Героя повести «Мальчик из спичечной коробки» зовут Максик Пихельштейнер. Он спит в спичечной коробке и росту в нем всего пять сантиметров, самый настоящий мальчик-с-пальчик. Жизнь Максика полна удивительных приключений. О них-то и рассказывает Эрих Кестнер в своей повести, в которой немало грустного, но куда больше веселого и смешного.

— Как справлялись с тяготами войны? — Для меня недостаток еды был совершенно привычным, ведь когда я родился, война уже шла вовсю. Так что это не беспокоило. После войны было так забавно узнать, что есть бананы и карамельные конфеты. — Будучи ребенком, Вы что-нибудь читали? — Да. Много читал. Всё подряд. — Помните ли что-нибудь особенно страшное из детства? — Воздушная атака, когда мне было 4 года. Моя семья пыталась спастись под железнодорожным мостом от зажигательной бомбы. Мать укрыла меня матрасом, а сверху ещё татами. Я совсем не мог дышать, чуть не умер. Очень многие японцы погибли в этих бомбардировках, но и множество экипажей американских бомбардировщиков тоже. Недалеко от нас сбили В-29, все 11 членов экипажа погибли. Я видел фотографии погибших, они были такие молодые и все выглядели как обычные сельские ребята. Совсем не были похожи на зверских убийц. Я думал о том, что война приносит горе всем. Из интервью с Хаяо Миядзаки

Мы в молодости много чего не понимаем..

Мудрость дня

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЧТЕНИЯ.

Шедевры сделаны благодаря нейpосети

Зимняя поэзия Вeзи мeня лeдянкa в дeтствo, Гдe мне совсем не больно падать, Гдe «Чур» от всех напастей средство, Гдe каждая снежинка – радость… Гдe папа – молодой и сильный, Гдe плакать хочется без мамы, Гдe лес и розовый, и синий, И Дед Мороз такой румяный… Гдe ничего вкусней сосульки, Гдe сам себе игрушки клеишь, Гдe каша манная в кастрюльке, Гдe апельсин, когда болеешь. Гдe горькая микстура в ложке, Гдe с пенкой молоко в стакане, Гдe в плед завернутая кошка, Гдe тетя Валя на экране. Гдe счастье – если мама дома, Гдe горе – если спать ложиться, И ничего ценней альбома, И ничего страшнее «Мыться!» Гдe мандарины пахнут ёлкой, Гдe под столами новоселье, Гдe нос кусает шарфик колкий, Гдe угол – плата за веселье… Гдe примерзают руки к санкам, И где еще не стыдно плакать… Вези меня вперед, ледянка! Ты знаешь, я умею падать!

Сфокусируйтесь на своих делах!

Миры летят. Года летят. Пустая Вселенная глядит в нас мраком глаз. А ты, душа, усталая, глухая, О счастии твердишь, — который раз? Что счастие? Вечерние прохлады В темнеющем саду, в лесной глуши? Иль мрачные, порочные услады Вина, страстей, погибели души? Что счастие? Короткий миг и тесный, Забвенье, сон и отдых от забот... Очнёшься — вновь безумный, неизвестный И за сердце хватающий полёт... Вздохнул, глядишь — опасность миновала... Но в этот самый миг — опять толчок! Запущенный куда-то, как попало, Летит, жужжит, торопится волчок! И уцепясь за край скользящий, острый, И слушая всегда жужжащий звон, — Не сходим ли с ума мы в смене пёстрой Придуманных причин, пространств, времён... Когда ж конец? Назойливому звуку Не станет сил без отдыха внимать... Как страшно всё! Как дико! — Дай мне руку, Товарищ, друг! Забудемся опять. Александр Блок