Барабашка Это абсолютно правдивая история, косвенным свидетелем которой являюсь я сам, произошла в далеком 1985 году с моей мамой. Поэтому повествование будет идти от её лица. Имена всех персонажей изменены. И так начнем. Заведующая детским садом Татьяна Васильевна заверила меня, что все окна первого этажа надежно зарешечены, а на входных дверях изнутри есть надежный засов, да и сам садик находится в хорошем районе, так что боятся мне нечего. "Почистить картошку и создать эффект присутствия, это все, что от тебя требуется" говорила Татьяна Васильевна. Работа сторожем мне показалась не пыльной и как временная подработка вполне неплохой вариант, поэтому я согласилась. От природы, являясь довольно большой трусихой, в первую же ночь моего дежурства я с замиранием сердца прислушивалась к каждому шороху. Начистив картошку, я ещё раз проверила все двери и окна, и устроилась на ночлег в спортивном зале. Но как только я прилегла на импровизированную постель из матов, и приготовилась задремать, тут же отчетливо услышала, как кто-то пробежал на первом этаже. От страха внутри все похолодело. Я затаила дыхание и начала прислушиваться. Какое-то время сохранялась полная тишина, и я начала себя убеждать, что мне показалось, что у меня от страха всего лишь разыгралось воображение. Но идти проверять, все-таки не решилась. До утра я так и не сомкнула глаз. Как только на улице рассвело, я осторожно проверила все помещения и, убедившись, что все на месте, спокойно дождалась прихода сотрудников садика. Когда на работу пришла Татьяна Васильевна, я сразу рассказала ей о ночном происшествии. На что она рассмеялась и ответила "Не бойся Настя, это всего лишь крысы, Светлана Петровна, тоже по ночам постоянно слышит шаги и даже вызывала милицию. Но ни кого кроме крыс так и не поймали". Отговорка, конечно, была так себе, тем более что крыс я боялась не меньше, чем бандитов, но все же позволила себя убедить не увольняться. Следующие две смены также были бессонными, я то там, то здесь слышала, как кто-то бегает, и казалось, что даже поскрипывают двери. Но убедив себя, что это всего лишь крысы и игра воображения я терпеливо ждала утра, то и дело, поглядывая в окно, в надежде, что сегодня солнце взойдет пораньше. Четвертое дежурство, совпало с ночной сменой мужа, а моя мама, как назло приболела и не смогла прийти посидеть с детьми. Так получилось, что мне совершенно не с кем было оставить своих сыновей двухлетнего Дениску и Мишу четырех лет. Я позвонила Татьяне Васильевне, чтобы сказать, что не смогу выйти на работу. Но у заведующей был хорошо подвешен язык, и даже не понимаю как, но она смогла меня уговорить, чтобы я взяла детей с собой на работу, мотивируя тем, что в садике полно игрушек и им будет, чем заняться. Смена началась как обычно, я проверила все окна и двери, перенесла овощи в игровую комнату, усадила детей в поле зрения и принялась чистить картошку. Я все также старалась прислушиваться ко всем звукам, хотя в этот раз это было сложней, из-за шума, который создавали мои детки. Внезапно я услышала знакомые звуки шагов, доносящиеся с первого этажа, но в этот раз вместе с ними я отчетливо услышала странное жутковатое хихиканье "Уха-ха-ха-ха-ха", от ужаса охватившего меня, я подскочила и подбежала к своим мальчишкам. - Вы слышали смех? - Спросила я. - Да, мама, я тоже слышал, как кто-то смеялся, – ответил Миша. - Нееет, это мая машшшинка – ответил Дениска, и начал катать игрушечный грузовичок, колёса которого скрипели как несмазанная телега. Скрип колес игрушечного автомобиля мало был похож на услышанный мною смех, но это было единственное логичное объяснение произошедшему. Дочистив картошку, я как обычно ещё раз проверила все окна и двери и заперлась с детьми в спортивном зале. Свет в коридоре я оставила включенным, чтобы видеть через рифленое стекло двери, что происходит снаружи. Соорудила из матов постель, уложила детей и рядом с ними прилегла сама. Сыновья, привыкшие к своему обычному режиму дня, в это позднее время уснули довольно быстро. Не знаю, как долго лежала я, прислушиваясь к окружающим звукам, но в итоге присутствие деток повлияло на меня успокаивающе, и я потихоньку начала проваливаться в сон. Внезапно, как от легкого удара током я вздрогнула и открыла глаза, рядом, спиной ко мне лежала девушка со светлыми вьющимися волосами. "Моя сестра Юля" - подумала я, она как раз вчера сделал химию, и её волосы выглядели точно также. - Юля! Как ты сюда попала? – Спросила я, осторожно толкнув её в плечо. Светловолосая девушка медленно повернула голову, и моему взору предстало жуткое лицо похожее на череп обтянутый почерневшей кожей, с гнилыми зубами и со страшными красными глазами. - А я не Юля! – Сказало страшилище, загробным голосом. От ужаса у меня сперло дыхание, а тело отказывалось слушаться. Чудище начало подниматься, глядя прямо на меня. Я пыталась кричать, но словно разучилась это делать, просто выдыхала воздух. Резкий громкий щелчок, разбудил меня. "Успокойся Настя, это всего лишь сон!" думала я, пытаясь отдышаться, как после стометровки. Я осмотрелась, все было в порядке, дети мирно спали, спорт инвентарь стоял на своих местах, лишь входная дверь в спортзал была приоткрыта. "Дверной замок открылся и щелкнул" - подумала я, вглядываясь в дверной проём. Немного успокоившись, я встала, и подошла к двери. Как только я закрыла её, то четко услышала хрипящие звуки сзади. С ужасом я обернулась и увидела, как большая, покрытая длинной черной шерстью сущность нависла над моим старшим сыном и тянет к его шейке свои мохнатые мерзкие лапы. Добежав буквально в три шага, я вцепилась в шерсть этой твари, пытаясь стащить её с Миши. Чудище издавало какое-то жуткое потустороннее рычание. Я кричала, дергала его изо всех сил, и наконец упала вместе с ним на пол. Ударившись, я словно вылетела из сна. Когда я очнулась, то обнаружила, что сижу над своим старшим сыном, а мои руки жутко трясутся от страха. В окна уже слабо светило утреннее солнце. Миша открыл глаза и сказал дрожащим голосом. - Мама, мне такой страшный сон приснился, на меня напала огромная черная волосатая собака. Я крепко обняла ребенка и начала рыдать. - Мама, почему ты плачешь – проснулся маленький Дениска. Я прижала его к себе и сказала. - Все хорошо, теперь все хорошо! Мы быстро собрались и вышли на улицу, где и оставались до прихода заведующей. В тот же день я уволилась. А когда мы с детьми вечерами проходили мимо этого детского сада, я смотрела на окна и думала "Как хорошо, что я не внутри этого жуткого здания!".

Не бери трубку! 29 МАРТА 2011 Сегодня мне позвонили с незнакомого номера, явно с какого-то городского — (4499) *-**-**. На другом конце провода оказался молодой человек с очень приятным, каким-то завораживающим голосом. Сказал, что звонил другу и ошибся в одной цифре. Болтали полчаса. Его зовут С. 30 МАРТА 2011 С. снова звонил. Сказал, что соскучился. Странно, но я тоже, кажется, скучала. А еще я ничего не сказала Андрею о его вчерашнем звонке… 12 АПРЕЛЯ 2011 Это что-то невероятное! Общаемся с С. почти каждый день, я жду его звонков, как праздника! Просто удивительно, что нас свела такая случайность, как неправильная цифра. Я все время хожу, не выспавшись, потому что по ночам мы несколько часов болтаем по телефону или по аське. Телефон ему нравится больше — говорит, что у меня красивый голос. Андрюшка обижается на меня, потому что мы редко видимся и уже две недели не занимались сексом — я «отмазываюсь» проблемами на работе. Мне стыдно перед ним, но я ничего не могу с собой поделать, С. — это просто нечто! Это человек на моей волне. 15 АПРЕЛЯ 2011 С. прислал в аську фотографии своего города, такие красивые! Сказала, что хочу к нему в гости. Он прислал кучу смайликов и ответил: «Ну, приезжай». Кстати, он до сих пор так и не сказал, где живет. Черт-черт-черт, я могла бы и сама найти, код-то знаю. Но… не хочу. Хочу, чтобы сам сказал, вот. 23 АПРЕЛЯ 2011 С. приезжает в наш город!!! Сказал, что через пару дней будет здесь, предложил встретиться. Конечно, я согласилась! 26 АПРЕЛЯ 2011 С. здесь!!! Ура-ура-ура! Написал в аську с телефона, сказал, что около 5 часов вечера будет ждать меня в парке. А-а-а, я так волнуюсь! Андрей, прости меня, но мне кажется, это моя судьба. Все, побежала наводить марафет! * * * Я дочитал последнюю фразу и оглянулся на Андрея. Мой друг стоял возле окна, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. На меня он не смотрел, казался полностью поглощенным тем, что происходит на улице. — Это ее… дневник? — Да, — Андрей, наконец, оторвался от созерцания пейзажа. — Она вела его пару лет, а я даже ничего не знал… Мне прислали ссылку на него с электронной почты Светы. Через день после ее похорон. Я пожал плечами: — Что за бред? Наверное, это сестра. Разбиралась в ее документах, ну и… Андрей не ответил. А я задумался, вспоминая Светку. Симпатичная блондинка, веселая и жизнерадостная… Андрюху я знал еще со школы, а с ней познакомился в институте, мы все учились в одной группе. А после окончания университета они с моим лучшим другом начали встречаться. Три года встречались. Андрюха сильно ее любил, и она его вроде бы тоже. И очень странно было читать чуть ли не признание в измене, особенно теперь, через две недели после ее смерти. Светку нашли в одном из городских парков. Она сидела на лавочке, такая спокойная и безмятежная, словно спала. В руке был стиснут мобильник. Ее пальцы потом еле разжали… Голос Андрея прозвучал так неожиданно и громко, что я вздрогнул. — Ты фотографии-то рассмотрел? Что скажешь? — Э-э-э… Ну, обычный город, дома, деревья… — Угу. Сохрани какую-нибудь фотографию на жёсткий диск и открой. Я послушно прокрутил страничку вверх и сохранил первую же картинку на рабочий стол. Но на открывшемся изображении была вовсе не залитая светом площадь. И где-то я это фото уже видел… — Что за?… Это же… — Угу, — Андрей кивнул. — Это Припять. И там все фотографии такие: просто посмотришь — город как город, а на сохраненных — разруха и запустение. А ведь Света явно этого не видела. Может, просто не должна была видеть? — В смысле — не должна? — Не знаю, Дима. Ты же в курсе, что я не верю во всю эту муть — письма с того света и прочее. Но, если честно, уже готов поверить. Потому что звонили ей тоже оттуда, с городского номера. Я посмотрел в Интернете: 4499 — это код Припяти. По моей спине поползли мурашки, а друг продолжал: — За эти дни я многое прочитал и об аварии, и о городе. И на одном форуме наткнулся то ли на легенду, то ли на пророчество… В общем, там было написано, что ровно через четверть века покинутый город вновь обретет жителей. Вместо погибших и уехавших в 86-м году его заселят те, кто в 86-м родился. Только оживить город-призрак все равно не выйдет, он просто их заберет. Я внимательно посмотрел на Андрея, и от его абсолютно серьезного выражения лица мне стало еще больше не по себе. — Андрюха, ё-моё! Ты что, правда в это веришь?! Да мы с тобой тоже 86-го года рождения, и что теперь? — Она звонила мне вчера, Дима, — друг нервно засмеялся. — Света звонила. Оттуда. Плакала, просила прощения, говорила, что очень скучает. Умоляла не бросать ее. Я молча встал и вышел из квартиры, вернувшись через 15 минут с ящиком пива. Благо, была суббота, и родители Андрея, у которых он жил после похорон, уехали на дачу до завтрашнего вечера. В общем, в этот день мы разошлись далеко за полночь, сильно пьяные. Все воскресенье я мучился похмельем и позвонить Андрюхе не нашел сил. Но в понедельник после работы все-таки решил позвонить. Как только я взял телефон в руки, он внезапно ожил. Входящий звонок… На автомате я нажал «Ответить» и поднес трубку к уху, даже не взглянув на номер, просто отметив про себя, что в списке контактов тот не записан. Голос Андрея звучал на удивление бодро: — Привет, дружище! Не хочешь встретиться? — Конечно! Сам только что хотел тебе позвонить. — Отлично, давай ко мне! — Ага, уже собираюсь. Это… Андрюха, а что за номер-то у тебя? Новый, что ли? Но, видимо, последнего вопроса друг уже не слышал, потому что вместо ответа раздались короткие гудки. Я полез в историю звонков, чтобы записать номер, и почувствовал, как земля буквально уходит из-под ног, хотя всегда считал это просто красивым выражением. Рухнув в кресло, я долго рассматривал цифры на экране: код города 4499. Чуть позже я позвонил матери Андрея и услышал то, о чем и так уже знал: вчера вечером она нашла сына мертвым. Мой друг лежал в своей постели, на его лице застыла улыбка, а в руке был зажат мобильник. Похороны будут завтра. Но я на них не приду. Потому что за последний час он звонил мне девять раз. На третьем я не выдержал, схватил трубку и заорал: — Это не смешно, ты, упоротый придурок! На пятом я вытащил сим-карту и смыл ее в унитаз. И все же это не помешало звонкам из несуществующего города проходить на мой уже несуществующий номер. Телефон по-прежнему продолжает звонить, а мне очень страшно. Я знаю, что будет дальше. И пишу все это с единственной целью: предупредить всех молодых людей, кто будет это читать. Может, подобное творится уже везде, а может, это будет происходить постепенно — я не знаю. Но если ты вдруг услышишь в новостях о волне внезапных смертей, уносящих только молодых… Если ты родился в 86-м году… И если на экране твоего мобильника однажды высветится номер с кодом города 4499… Не бери трубку. Слышишь? Не бери эту чертову трубку.

Кровные узы  У моей близкой подруги Оксаны есть младшая сестра Марина, о ней и пойдёт речь. Родилась и выросла Марина в городе, но несколько лет назад вышла замуж за деревенского парня Сашу, который и увёз молодую жену в эту самую деревню в дом своей матери на ПМЖ. Практически сразу семейная жизнь не заладилась : Саша выпивал, при этом частенько поколачивал жену, случалось что и посреди улицы, случалось что и ногами . Терпения Марины хватило на несколько лет, но в один прекрасный день она, прихватив сына Даньку, вернулась в город к своим родителям и довольно быстро наладила свою жизнь : нашла работу, сына определила в детский сад, а вскоре познакомилась с другим Сашей, с которым живёт и сейчас.  После отъезда Марины муж практически сразу отправился следом за ней в город в надежде вернуть её обратно в деревню. Но так как родители жены по понятным причинам принимать «дорогого» зятя в своём доме не хотели, а других родственников или даже знакомых в городе у Саши не было, то он, не долго думая, стал просто напросто бомжевать. Так прошло несколько месяцев, в течение которых Саша время от времени наведывался в квартиру тестей, иногда даже с какой -нибудь игрушкой для сына. Правда дальше порога его не пускали, так как зять уже успел превратиться в натурального вонючего, опустившегося бомжа без каких либо целей и стремлений в жизни. Если во время его визитов Марина оказывалась дома, то, жалея мужа и не обращая внимания на возмущение сестры и родителей, подкармливала его, отдавая лучшие куски.  Наступила зима. В один из дней на кануне Нового года Марина задумалась над долгим отсутствием Саши и начала беспокоиться. С каждым днём тревога нарастала, связаться с ним не было никакой возможности, ни его родители, ни тем более Марина не представляли в какой подворотне его искать.  В один из тех дней мне позвонила моя подруга Оксана, которая уже успела заразиться беспокойством своей сестры по поводу долгого отсутствия Саши, и рассказала мне следующее : Марине приснился сон, в котором она увидела голого мёртвого мужа лежащим на снегу возле какой-то теплотрассы, рядом с ним валялся топор. Чтобы развеять все сомнения я ей посоветовала позвонить в «Бюро регистрации несчастных случаев». В тот же вечер подруга перезвонила мне с известием о том, что Саши действительно уже несколько недель нет в живых, что его уже собирались хоронить как невостребованный труп в общей могиле, и что она, Оксана, только что была на опознании его тела, так как Марина не нашла в себе достаточно душевных сил, чтобы пройти через эту процедуру. Самое удивительное то, что обстоятельства и место смерти Саши полностью совпадали с увиденным Мариной во сне.  Выходит что более близкого, не равнодушного к его судьбе человека, чем много раз битая и унижаемая им жена, у Саши не нашлось. Вот так.

Стук в дверь? Не спешите ее открывать! Эту историю моя мама рассказывает мне с детства,особенно когда время приближается к святкам. И до сих пор она покрывается мурашками, когда начинает вспоминать, что было в один из таких вечеров… Итак, вообщем сама история: В то время моя мама была еще студенткой, училась далеко от дома, жила в общаге. И поскольку наступили зимние каникулы она поехала домой в родную деревню. Приближалась ночь перед рождеством и одна из подруг предложила вызвать духа. Остальные ее в этом поддержали и быстренько подготовили всё, что нужно, зажгли свечи. Сидят вызывают, все серьезные, сосредоточенные.И ничего, тишина. Снова повторили и опять тишина. Думают ладно, попробуем пиковую даму вызвать!! Снова повторили ритуал и снова ничего, только за окном что-то тихонько скрипнуло. В разочарованных чувствах они решили вызвать черта(а вдруг хотя бы с ним прокатит). Вызывают, вызывают…И тут понеслось. Сначала они услышали, что под окнами хрустит снег, будто кто-то ходит, затем входную дверь со стороны улицы кто-то царапает и пытается открыть. Далее раздался стук в окно, мама с подругами оглянулись и обнаружили, что там за окном стоит какой-то черный силуэт, совсем не человеческий. Все тут же с криками и визгами соскочили с места, повключали везде свет, начали читать молитвы, кто какие знает. Стук в дверь, хруст под окнами, какой-то непонятный вой- всё это прекратилось спустя минуты три и больше не повторялось. Но посмотреть в окно или открыть дверь никто не решился. Так и остались все тут ночевать. На утро, выходя из дома, мама с подругами обнаружили О УЖАС- у двери и на снегу под окнами были следы копыт. Тут же вернулась мамина бабушка, которая на ночь уезжала к подруге. Девчонки ей все рассказали, они не понимали почему это что-то не смогло проникнуть в дом. Бабушка им рассказала, что недавно приглашала батюшку осветить дом и плюс ко всему показала начерченный мелом крест над дверью, видимо из-за него нечисть не вошла в дом. с тех пор никто из той компании ни разу не гадал!

Суккубы Суккубы (суккубус, суккуба) - демонические совратительницы из средневековых легенд и преданий. Мифологический суккуб посещал ночью молодых мужчин и вызывал у них сладострастные сны. Внешне суккубов изображают как чрезвычайно привлекательных (красивых) женщин, нередко с особенностями, подчёркивающими их демоническую природу: рожками, когтями на ногах или копытами, крыльями, чешуёй, странным строением глаз (вертикальный зрачок) и так далее. В некоторых историях суккуб рисуется как безобразная ведьма или демоница, медленно или же быстро (в зависимости от степени голода) выпивающая жизненные силы (а иногда и кровь) своих любовников - жертв, что приближает суккубов к вампирам. Существует и мужской вариант суккуба - инкуб.  Станислав спал на своей кровати. Кожа его становилась все бледней и бледней, но он не просыпался: Морфей (бог сновидений, сна) сморил юношу так, что он не мог проснуться! Проснутся юноша не мог и когда ему стали сниться страшные да ужасные сны...  Стасу снилось, будто бы он оказался в мрачном, промозглом помещение с высоким и грязном потолком. В этой помещение веяло сыростью, холодом. В комнатке этой была еще и большая, восточная роскошная палатка-кровать с балдахином из тюля и подушками шелковыми, как в настоящем гареме! На этой самой кровати и лежал наш герой. Эта самая палатка-кровать была единственным предметом и роскошью в этом помещение. Еще имела комната одно единственное окно с решетками, через, которые проникал лунный свет. Окно было единственным источником света в помещение.  И тут в лунном свете появились очертания нечетких фигур. Вскоре, юноша, облокотившись на подушки палатки, увидел в лунном свете трех красивых женщин. Одеты они (женщины) в полупрозрачные одежды, расшитые золотом, серебром и жемчугом (Стас сразу понял, что молодые женщины богатого происхождения) У каждой на руках были браслеты да кольца. И у всех девушек были белоснежно-белые зубы и сладострастные, чувственные губы красные, как кровь.  Первая женщина была вероятнее, старше остальных двух. Она имела бледный, белый цвет кожи, проницательные темно-карие глаза, кудрявые темные волосы. Вторая была рыженькая женщина с карими глазами и пухлыми губами. Голову красавицы - раскрасавицы венчал восточный головной убор (юноше показалось, что убор головной похож на плюмаж), расшитый золотом. Третья же женщина (хотя нет, девушка) была моложе и прекраснее остальных. Она была черноволосой - самой, что ни наесть брюнеткой с вьющимися, пышными смоляными волосами и глазами цвета карего. Ее голову венчал восточный головной убор, расшитый серебром.  Женщины окружили кровать, на которой лежал Станислав.  Юноша был ошеломлен появлением этих роковых красоток. Он спросил у них:  - Кто вы, о прекрасные незнакомки?  На что получил ответ:  - Мы - суккубы, красавчик!  Сказал сие слова, сели на кровать и засмеялись бесчувственным, бесчеловечным смехом (хотя ничего смешного не было). Юноша подумал: "Этот сон (а он осознавал что одно из его сновидений) очень реалистичный!".  А между тем, третья красавица подползла к князю и чиркнула его когтем (не ногтем, а именно когтем!) по ладони. Чертовка с наслаждением слизала с нее алую кровь. Стас ужаснулся ее поступку, кровь застыла в его жилах: что она собирается делать? Он закричал:  - Что вы делаете, отстаньте от меня! Да и вообще, мы же в двадцать первом веке, а кровь живых людей пить нельзя!  Красотка ответила ему:  - Потерпи, Стасик, тебе понравится!  Станислав не успел удивиться, тому, откуда дьяволица знает его имя, как две остальных последовали примеру третьей девушки и мерзкие чудовища по очереди стали пить кровь из ладони молодого мужчины! А он ничего не мог поделать: собственное тело его уже не слушалось!  Стас замерзал из-за могильного, сверхъестественного холода (и это несмотря на то, что в во всех комнатах квартиры его, окна и балкон были закрыты). Именно из-за этого холода ему снились жуткие сны. Именно из-за холода он уснул и уже не мог проснуться: силы покидали его...  По оперативным следственным данным в городе Москве было найдено тело молодого человека, убитого в собственной квартире. По проверки телесных экспертиз Станислав Перепелов, тоненький и пустой, как воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух, умер от потери крови. Потеря крови возникла из-за рваной ране на ладони убитого. Как говорят судмедэксперты, этот случай потери крови из-за раны на ладони, не единичный: недавно было найдено еще два мужских трупа с подобными "симптомами".

Мифы Чернобыля 1. Необитаемость.  Чернобыль, находящийся между 30- и 10-километровыми периметрами вокруг АЭС, вполне себе обитаемый. В нём живёт обслуживающий персонал станции и окружностей, МЧС и те, кто вернулись на свои прежние места. В городе есть магазины, бары, и ещё кое-какие блага цивилизации, но нет детей.  2. Закрытость.  Я был уверен, что все подъезды к АЭС тщательно охраняются, и никого, кроме обслуживающего персонала, туда не пускают, а проехать внутрь зоны можно, только дав на лапу охранникам. Ни фига подобного.  Через КПП, конечно, просто так не проедешь, но менты лишь выписывают на каждую машину пропуск, с указанием кол-ва пассажиров, и езжай себе, облучайся.  Говорят, что раньше ещё и паспорта спрашивали. Кстати, детей до 18 лет в зону не пускают.  Дорога к Чернобылю окружена с двух сторон стеной деревьев, но ели приглядеться, то среди бурной растительности проглядывают заброшенные полуразвалины частных домов. В них уже никто не вернётся.  3. Непосещаемость.  Из рассказов блоггеров у меня была уверенность в том, что в зону аварии ездят разве что чекнутые искатели радиации на свою пятую точку (вроде меня), а нормальные люди ближе, чем на 30 км., к этой зоне не подойдут. Ещё как подойдут!  Первый контрольный пункт на дороге к станции — это зона III: 30-километровый периметр вокруг АЭС. На подъезде к КПП выстроилась такая вереница машин, что я даже и представить не мог: притом, что машины пропускались через контроль в 3 ряда, мы отстояли около часа, дожидаясь своей очереди.  Причина тому — активное посещение бывшими жителями Чернобыля и Припяти в период с 26 апреля до майских праздников. Все они едут либо на прежние места жительства, либо на кладбища, или «на гробки», как тут ещё говорят.  4. Неприступность АЭС.  Почему-то мне всегда казалось, сама АЭС обнесена каким-нибудь километровым периметром колючей проволоки, чтобы не дай бог какой-нибудь искатель приключений не подошёл к станции ближе, чем несколько сот метров, и не получил дозу облучения.  Дорога приводит нас прямо к центральной проходной, куда время от времени подъезжают рейсовые автобусы, развозящие работников станции — на АЭС и по сей день продолжают работать люди. Со слов наших провожатых — несколько тысяч человек, хотя мне эта цифра показалась слишком высокой, ведь все реакторы давно уже остановлены. За цехом виднеется труба разрушенного 4 реактора.

Бабушкина любовь Моя бабушка - умная женщина, за чью пенсию и труды проживают дети и внуки - все, кроме нашей семьи (моя мама ушла от сына бабушки из-за побоев, когда мне было пару месяцев от рождения, и мы жили отдельно от них, у нас был свой бюджет, и ни к кому из них за помощью мы не обращались). У бабушки с дедушкой было два сына и одна дочь, и родили дети им 12 внуков. Я очень любила ходить именно к бабушке в гости, потому что меня она любила больше остальных. Мне нравилось ходить с ней по огороду помогать, частенько я тырила с палисадника не созревший мак. Ближе к вечеру бабушка чистила картошку на ужин, сколько себя помню, именно ведро мелкой картошки, размером чуть больше гороха. Она садилась на ступеньки, чистила и рассказывала мне истории из своей жизни. Каждый вечер все интереснее и интереснее, иногда были и жуткие. Уже спустя 12 лет, когда я живу в городе, а моя бабушка за 600 км от меня в глухой деревне, я вспоминаю ее, вечера, истории. Я вспоминала каждую историю, рассказанную ею. И тут меня осенило! Я в мыслях соединила все её рассказы и получилась история! Страшная история, которая преследовала мою бабушку. Итак, начну рассказ от 1 лица, иначе он получится скучным с повторяющимися словами. "В семье нас было семеро: 5 сестер и 2 брата. Жили все дружно, никак вы сейчас - ругаетесь из-за одной конфетки. У нас тогда вообще конфет не было. Бывало купит мама "голяков", даст каждому по одной в день, да мы и рады (голяки - это карамельки самые дешевые, без фантика). Ну проказничали мы так же, как и вы сейчас, получали, конечно, мы, но друг друга не сдавали. Очень любила я брата своего Николу, он самый маленький у нас был. Начнут его ругать, а мне жалко его, до слез прям жалко. И так сильно я любила его, что еле смогла пережить смерть его. Схоронила я его, а понять от чего покинул он меня, так и не смогла... Подросли мы, мальчишки в женихи набиваются (на то время с 16 лет замуж выдавали), а те, кто мне нравился тонули, да спивались. Стала утешать меня сестра старшая, мол совпадение все, да и где же в нашем селе парни нормальные, вот и спиваются. Прислушалась я к ней, успокоилась, стали мы с ней подругами лучшими, да та и умерла. Сколько же слез я пролила... Родители стали нас больше любить, не показывали нам свою боль и пытались нас уберечь во всем, да вот только себя и не уберегли... Осталось нас пятеро. На воспитание нас взяла к себе тетка. Любить сильнее она нас не стала, у самой четыре рта, а тут мы, но каждого хлебом на всю жизнь обеспечила. С каждым годом нас оставалось все меньше. А я боялась любить, потому что хоронить любимых не было мочи. И вот на сенокос приехали городские. Стал за мной ваш дедушка ухаживать, а мне боязно, вот я и не обращала на него внимание. Тетка моя ругаться начала, мол сил нет вас тянуть, да и шанс такой вырваться из села в город. Вот и послушала я её, не любя, вышла замуж за него. Родила ему троих детей, а сама себе наказываю не влюбляться в него, надеялась, что его любви хватит на двоих. И стали происходить вещи со мной непонятные: то живность подохнет, то бык бодать начнет, то собака покусает, а как-то раз корова хвостом выдрала из ушей серьги при дойке, да так уши и не заросли, ходила без серег, да с порванными ушами. Жили мы, не сказать, что богато, спали все на одной кровати, но дети мои вкусности иногда видали. И стала я ощущать, что в доме кто-то есть, не одни мы. Вот чувствую я его, а не вижу, да толкать он меня начинает, доводить начал. Страшно было, да только не говорила никому. И вот в одну ночь душить начал он меня. Я пытаюсь вырваться, а не как. Справа печь стоит, слева старшенький сынок спит. И пытаюсь я его об печь ударить, потому что не хотела на сына скидывать, не хотела, чтоб и его душил. Удалось его скинуть с меня. Вылетела я из дому и бегом на дойку, еле светает, а я всеми мыслями на дойке. Чувствую - ударило меня что-то, оборачиваюсь - мой сапог на земле лежит, видать кинул он в меня. И дошло до меня, что не может выйти-то он из дому, иначе бы преследовал, значит это домовой. Обидела видимо его чем-то я, да и решила уговорить деда вашего уехать из села, а он увез к себе на родину (дед из России, а бабушка с Украины, на то время это было СССР). Свыкнуться не могла с языком новым, но прижилась тут, не обижали меня местные. Да вот привезла я беду свою сюда, все, кого любила, умирали. Старшего сына передавило комбайном, жену его убили, дети их - кто спился, кто сел, кого убили; у средней дочери муж погиб; младший спился и помутнение разума пошло, да вскоре утонул. А домовой все меня преследует. И освещала я квартиру и в церковь ходила, а все в пустую. Вот так всю жизнь без живности живу и хороню любимых..." На сегодняшний день дедушка выгнал бабушку, она живет у моей сестры. Пенсию как отбирали, так и отбирают. Вот так вот жила всю жизнь, пыталась заработать, а под конец жизни осталась без всего, кроме воспоминаний о желании спокойно жить.

У двух кошек Сегодня будет хороший денёк, Иштван предчувствовал это, едва лишь проснулся в этой жуткой ночлежке для всякого сброда, где приходилось следить в оба за своими вещами, даром что сам был разбойником. Сквозь хлипкие доски проникали запахи Угольного Торга — Прага дохнула на него ароматами жарящихся колбасок и сладковатым привкусом медовухи, дразня аппетит. Недолго думая, мужчина накинул свои скромные тряпки и выскочил на улицу, прямиком на гудящую площадь, на ходу выуживая из замасленного кошелька пару медяков — то немногое, что обнаружилось у убитого им монаха вчера ночью. Монетки были выщербленные и малость в грязи, но всё же это были деньги, на которые можно было купить себе еды, перед тем, как найти новую жертву. Большой город давал много преимуществ его разбойничьей жизни. Для этого города Иштван был чужаком, он осознал это ещё вчера, когда ступил на площадь Торга. Сегодня ничего не поменялось. Его внешний вид — свалявшиеся серые волосы, всклокоченная борода, лицо в шрамах и грязи да поношенная одежда, отобранная у самых разных жертв — не шёл ни в какое сравнение с горожанами. Даже пресловутые торговцы древесным углём, ковыряясь весь день в саже, выглядели на порядок лучше молодого разбойника. Многие из них чувствовали это так же, как и Иштван, презрительно пялясь на его прохудившиеся сапоги и льняную рубаху в прорехах, в которых безошибочно угадывались следы удара клинком — тонкие прорези со спёкшейся кровью на краях. Единственными, кто был хоть как-то похож на него, были грязные оборвыши-дети, сновавшие между печками и за грош помогавшие торговцам. Детишки, мелькая то тут, то там, каждый раз глазели на двух довольных, лоснящихся кошек всё того же угольного цвета, который буквально правил этим местом. Суеверные люди хоть и плевались через плечо при виде этих «угольных сестриц», как звали их торговцы, но любили красавиц, а те не переставали вертеться вокруг, мурлыча и потираясь о ноги прохожих. — А бес с ними! — Выругался старый Якуб, когда одна из кошек запрыгнула на прилавок и принялась вылизываться. — Тьфу, ведьмовское отродье! Нашла место! Кошке было глубоко наплевать на мнение этого маститого, жирного торгаша с пухлыми пальцами и неухоженной бородой, в которой проглядывались крошки ржаного хлеба. Она лишь на мгновение зыркнула своими зелёными глазищами, муркнула утробно, подзывая подругу, и продолжила своё немудреное кошачье дело. Вторая же кошка вела себя иначе. Она вдруг потянула носом воздух и неспешно пошла в сторону небольшого пустого дома, стоявшего на отшибе. Покрутившись у его дверей, она принялась жалобно мяукать, подзывая стоявшую рядом женщину. Иштван злобно сплюнул и мысленно согласился с торговцем Якубом. Кошки — ведьмовское отродье. — Убили! Убили! — Торговка рохликами, бледная от страха, бежала от мрачного дома, стоявшего на углу Угольного Торга. Несмотря на дородные габариты, женщина перебирала ногами не хуже породистой кобылы, заметая пышными юбками чёрную от сажи площадь. — Там, в доме... Человек... Это известие мигом пронеслось по рынку и вот уже толпа людей, бросив свои занятия, спешила на место преступления. Кошки, замурлыкав, присоединились к процессии и первыми вошли в открытые двери. — А поди ж ты, ведьмы! — бросил старый Якуб. — Смотри, и в ус не дуют, сидят у трупа. — Да кто ж это? Кого убили-то? — Монах! Батюшки, монах! Святых людей уже грабят! Иштван криво ухмыльнулся. Перед смертью этот святой человек ругался не хуже сапожника, проклиная пепельноволосую голову убийцы. И всё же разбойник надеялся на то, что в этот пустой нежилой дом, покрытый внутри приличным слоем пыли, ещё долго никто не зайдёт. Проклятые кошки всё испортили. Монах лежал в той же позе, в какой его и оставил Иштван, разве что местные крысы пожевали трупу уши и нос. Люди столпились, боясь подойти к месту. — Городового звать надо! — Зычным басом крикнул один из торговцев. — Его работа, пусть ловит негодяя! — Да, да, городового! — Толпа, наконец, опомнилась от сковавшего их ужаса. Одна из кошек деловито обошла вокруг тела, раз, другой, а потом села, глядя на толпу. Зелёные глаза с тонкими прорезями зрачков внимательно разглядывали каждого, кто стоял в дверном проёме. Иштван сам не знал, почему он вдруг испугался. Ему сразу не понравились эти зверюги, ухоженные и пронырливые, а теперь те вели себя так, будто знают, кто убийца. Мужчина поспешил спрятаться за спинами людей, отошёл в сторону, присоединившись к процессии тех, кто двинулся за городовым, а потом отстал от них, сделав круг у фонтана. «Городовой всё равно ничего не найдёт, — убеждал он себя. — А сегодня ночью поймаю жирную пташку и уйду отсюда. ПрОклятый город. Бесовские кошки всё испортили!» Он оглянулся в сторону одинокого дома и вздрогнул. Толпа, вернувшаяся к своим привычным делам, уже и думать забыла про тело: то тут, то там звучали смешки, продавцы выкрикивали цены, перемежая их короткими ругательствами. Но не это привлекло внимание мужчины. Они сидели рядом с ним. Так близко, что, если бы он протянул вперёд руку, чуть наклонившись, то без труда мог коснуться их усов или погладить за ушком по чёрной шерсти. Кошки сидели, как две статуи богини Баст, не сводя глаз с мужчины. Зелёные глаза немигающе всматривались в его лицо, пока одна из кошек не заурчала: «Урр, урр», да только Иштвану послышалось «он, он». На лбу проступила испарина. — Брысь отсюда, — зашипел разбойник, пнув одну из кошек. Та молча отлетела в сторону, грациозно извернувшись в воздухе и упав на все четыре лапы. Так же молча она отряхнулась от угольной пыли, посмотрела в последний раз на лицо обидчика и принялась деловито вылизывать шубку. Её подруга не стала дожидаться пинка, отбежав в сторону и больше не докучая Иштвану. «Так-то лучше». Он позволил себе улыбнуться. Сегодня будет хороший день, Иштван чувствовал это. * * * Свою цель он нашёл уже ближе к ночи. Мужчина в охотничьем костюме был одет явно побогаче остальных, крутившихся на рынке. Иштван внимательно следил за тем, что делает этот человек: вот он достает увесистый кошель (разбойник даже облизнулся в этот момент), вытаскивает сначала серебряную монетку, прячет её и выуживает два медяка, отдает их торговцу и получает взамен кружку пшеничного пива да пару колбасок. Вот он одним махом выпивает своё пойло, закусывая одной колбаской, а вторую ломает пополам и кормит двух чёрных бестий, которые (уж он-то видел) сегодня отобедали больше раз, чем Иштван за последние две недели. А вот он присматривает себе клинок у кузнеца, так и не купив ничего, недовольно покачивая головой. Это даже обрадовало разбойника — всегда лучше грабить безоружного. Теперь же мужчина шёл в темноте к ярким окнам таверны, призывно зазывающей облегчить свой кошелёк. Иштван преградил ему дорогу, держа в руке свой излюбленный охотничий нож, тяжёлый и крепкий. — Кошель давай! — рявкнул он, глядя на прекрасно сшитую куртку мужчины. — И куртку! Тот лишь ухмыльнулся. — А ведь я тебя знаю, — тихо шепнула его жертва. — Ты следил сегодня за мной. Они мне рассказали. — Странный мужчина кивнул головой куда-то вправо от себя, приглашая Иштвана посмотреть на незваных свидетелей. Чёрные бестии, едва различимые в темноте, сидели всё так же, в позе статуй, и зелёные глаза-фонари буквально горели. От этого взгляда разбойника замутило. — Они вообще на редкость смышлёные. Знают, кто убил монаха. Многое знают, многое видят. — Ты кто такой? — Меня называют Городовым, если тебе будет угодно. Разбойник отступил на шаг. На эту должность обычно назначали старого деда или убелённого сединами мужчину, умевшего только судить да опрашивать свидетелей. Это описание никак нельзя было применить к стоявшему перед ним охотнику. — Идём туда, — мужчина махнул рукой в сторону дома, и Иштван заметил, как блеснуло лезвие ножа в ладони. — И без глупостей. Они вошли. Дверь скрипнула, отворившись, и дом наполнился шорохом крысиных лапок, улепётывающих от тяжёлых шагов двух человек. — Ты не того решил ограбить, бродяга. Перед тем, как грозить ножом, надобно проверять, нет ли ножа у жертвы. Знаешь, как сарацины наказывают воров? Конечно же, Иштван не знал. Ему не приходилось грабить жителей Востока, но нутром разбойник чувствовал, что хорошего в наказании мало. — Они отрубают ворам руки. — Докончил Городовой, небрежно поигрывая одним из любимых своих кинжалов. Серебристое лезвие ловило скудные отблески родившегося месяца, застывшего на небосводе в окружении мерцающих звёзд. — Не бойся, ты не первый, кто так ошибался. Но для тебя это последний раз. Что-то чёрное шмыгнуло и кинулось прямо в глаза вору. Иштван крикнул, но этот хриплый звук замолк, едва тяжёлая рука сдавила ему горло. * * * Он вышел, шумно вдыхая разреженный октябрьский воздух, всё ещё полный свежести прошедшей грозы. Оглянулся, прищуриваясь, будто ожидал в тёмных окнах мертвенно молчаливого дома увидеть что-то или кого-то. Но здание безмолвствовало, надёжно скрывая в своих недрах всё то, что произошло за последние полчаса. От чуткого уха Городового не ускользнул мягкий шелест, но он не спешил реагировать, потому что прекрасно знал, кто стоит недалеко от него. Говорят, кошки ходят так мягко, что их сложно обнаружить, но для его обострённого слуха эти животные выглядели едва ли не слонами в посудной лавке. Мужчина обернулся, вглядываясь в беспросветную темноту. Кошки, довольные, поглядывали на мужчину, нисколько его не боясь. И опять же, как и в случае с шагами, Охотник знал, что именно так привлекало этих животных. Они чуяли то, что было в его руках. Чуяли едва уловимый звук, как что-то мягко капает на брусчатку и источает такой притягательный для кошек аромат. Городовой усмехнулся. — Если вас кто-то увидит, то в городе пойдёт худая молва, — сказал он кошкам. Нет, он не спятил, общаясь с ними. Знал, что те его слышат. Знал, что понимают, хоть и не могут поддержать дискуссию, иначе как мяукнув пару раз. И те, будто в подтверждение того факта, что понимают, о чём речь, лишь с нагловатым тоном замурчали. Ему послышалось, или вместо «Мяв» он услышал «Дай»? — Вот увидите, хвостатые, здешний люд скор на расправу. Если прознают, поймают вас и в мешок кинут. Нескоро, конечно. Было темно и тихо, но не для глаз и ушей Городового. Одна из кошек уселась, выставив вперёд заднюю лапку, и принялась тщательно вылизываться, демонстрируя своё отношение к худой молве людей. Вторая же осмелилась подойти ближе к человеку. С интересом глядя на трофей, который держал Охотник, она облизнулась пару раз, поймав языком падающие капельки. — Да бес с вами, — добродушно ответил мужчина. — Если хоть кто-то застанет за этим занятием — лично спущу с вас шкурки. Ясно? Держите. За вашу службу. Только тихо. И опять ему показалось, что вместо мурчания «мяу-мяу» кошки промурлыкали «знаем-знаем». Впрочем, охотнику было не привыкать. Зверюги любили его, но ещё больше этот дом. Чуяли, когда он появлялся в стобашенной, потому что знали: Городовой никогда про них не забывает. Он бросил на камни трофей, добытый в доме, и пошел вниз, по дороге к набережной. Кошки же с остервенением и каким-то одним им понятным удовольствием, негромко урча, принялись лакомиться чудесными кусочками, оставленными этим странным человеком. * * * — Вот так да… — Затянул Якуб. — А ведь он крутился тут вчера весь день. А теперь… Поди ж ты. Люди снова столпились в доме на отшибе Угольного Торга. Но теперь никто не звал городового. Знали, что дело сделано. Не зря ведь этот дом испокон веку назывался «У руки». Иштван лежал на полу ничком, и в его открытых глазах застыл ужас. На шее виднелись царапины, длинные, глубокие, в несколько рядов, и разбойник лежал с поднятыми вверх руками, явно пытаясь защитить глаза от тех, кто оставил эти отметины. Только вот кистей у него не было. Одна из кошек принялась точить коготки о сапоги мёртвого Иштвана, когда из-под каблука что-то блеснуло, и на дощатый пол, прямо в кровавую лужу, упал маленький окровавленный крестик. — Бесовское отродье, — сплюнул снова Якуб и пошёл назад к своему торговому месту. ------ Посвящается дому «У двух кошек» в Праге, с одной из самых кровавых легенд этого города.

Расплата  Окурок медленно обжигал пальцы. Удивленно посмотрев на него, Вадим еще пару секунд обдумывал, что делать, пока, наконец, приняв решение, отшвырнул в придорожную грязь.  Сентябрь в этом году не задался. Несмотря на клятвенные обещания местного гидрометцентра (плюс двадцать пять, никаких дождей), уже в первых числах по-ноябрьски похолодало и зарядили тяжелые проливные дожди. Вот и сейчас только прекратился поток воды, как будто кто-то невидимый на небе вдруг решил, что пора экономить жидкость, и перекрыл огромный кран.  Вадим поежился. Надо бы было теплее одеться. Холод проникал под тонкую куртку, не находя сопротивления в тонкой зеленой футболке, скрывающейся под ней. Молодой мужчина вернулся в кафе. Одна из множественных безликих забегаловок, которые гостеприимно таятся в поклонах на обочинах крупных трасс. Растворимый паршивый кофе в пластиковых стаканчиках и большой выбор неудобоваримых пирожков и псевдоамериканских хот-догов. Надо собраться мыслями и действовать.  — Вам не кажется, что эти синоптики отпетые вруны? — прозвучало мелодичное сопрано над ухом Вадима. Он медленно поднял глаза.  Рыжие волосы, изящными завитками спадающие на острые плечики. Огромные зеленые глаза под крутым изгибом черных нагуталиненных ресниц. Волнующие бедра,обтянутые кожей короткой юбки. И гладь высоких сапог на головокружительных шпильках. Вполне узнаваемо.  — Говорят, в Дании за такое сажают, — усмехнулся одними губами Вадим, ощупывая взглядом фигурку жрицы любви.  — Все может быть, — философски изрекла ночная бабочка. — Можно, я присяду рядом?  — Как же я могу отказать столь очаровательному созданию? — ухмыльнулся парень. — А ты меня не боишься?  — Работа у меня такая. Всякое бывает, — пожала плечами рыжуля. — Как насчет любви, красавчик? Есть планы на ближайший час? Может, ночь?  — Почему бы и нет, детка. Дорого возьмешь?  — У тебя хватит.  * * *  И вновь воспоминания нахлынули бурным потоком, смывая настоящее. Когда он успел таким стать? Когда он получил впервые физическое удовольствие от хруста шейных позвонков или вида гаснущей жизни в глазах этих женщин. Нет никаких предпосылок для этой странной мании, для его личного небольшого отклонения. Больше боли — меньше жизни, меньше жизни — больше кайфа.  Детство его не отличалось ничем особенным от десятков тысяч его сверстников, выросших на «Сеге» и Фредди Крюгере. Школа, институт, самый обычный парень, может быть только более физически развитый, чем другие. Не было травм психики, нанесенных мамой, не было девушек, втоптавших самолюбие в грязь. Ни-че-го. Только кайф от смерти, даже не от нее самой а от ее момента, прелюдии к ней, жалких пары-тройки минут.  Первая его жертва была еще в институте. Хорошенькая блондиночка Валюшка, которая сама после пары пива затащила его в лесную чащу, сама расстегнула молнию на джинсах, сама запрыгнула на него, прижавшись спиной к гладкому стволу какой-то осинки. В какой-то момент, не совладав с порывом, он уронил ее. Не его вина в камне, встретившемся на пути белокурой головки. Не его вина в бурном оргазме при виде этого. Его вина — это последующие 17 девушек и молодых женщин, которые не знали о его странном «пунктике», сумасшедшем афродизиаке.  Ничто не связывало его с жертвами. Практически все они были жрицами любви. А периодически гибнущие проститутки — это издержки профессии. И он привык, считая себя своеобразным «санитаром», избавляющим мир от скверны.  * * *  Открыв переднюю дверь фиолетовой «девятки», Вадим непринужденным жестом пригласил ночную бабочку сесть в салон. Взлетели вихрем рыжие локоны, мелькнула стройная ножка. Почувствовалось знакомое возбуждение. Еще немного и очередной кайф.  Вадим сел на водительское место и включил зажигание. Машина медленно стартовала со стоянки и покатила по вечерней трассе, блестящей, вымытой недавним дождем.  — Как зовут тебя, милашка? — спросил Вадим у молча курившей девушки.  — Меридиана, — после некоторого молчания ответила та.  — Какое необычное имя, что оно означает?  — Это древнесабейское, какая разница?  — В общем-то, никакой. Куда поедем?  — Я знаю одно местечко здесь неподалеку. Там сухо и нет клопов, как в мотелях у дорог. Сверни налево.  Мужчина послушно подчинился, автомобиль свернул в лес.  — Сначала прямо до просеки, а потом немного правее, и ты увидишь, — принялась давать указания девушка.  «Девятка» пробиралась меж деревьями, как хищный зверь. За поворотом показалась небольшая хижина, уютно скрытая меж дубов-великанов.  — Откуда ты знаешь про это место? Здесь кто-нибудь живет? — удивленно спросил Вадим.  — Домик лесника. Сейчас пустует, — последовал короткий ответ.  Машина подъехала почти вплотную к крыльцу. Хлопнули дверцы. Парочка вошла в хибару.  Внутри интерьер оказался просто спартанским. Старая панцирная кровать, стол, две грубо выструганные самодельные табуретки и печка, выложенная обожженным кирпичом. В общем-то, большего не было и надо.  * * *  Рыжая бестия обернулась и резко, с наскока впилась в губы Вадиму долгим поцелуем. В мыслях у мужчины пронеслось: «Что-то здесь не так. Шлюхи не целуются». В голове зашумело, ноги стали ватными. Он опустился на кровать. Девица тем временем отвернулась и начала медленно раздеваться. Обнажилась тонкая белоснежная спина с двумя симметричными шрамами вдоль лопаток. Следом взору открылись ягодицы с причудливыми узорами татуировок, пропитанных непонятными иероглифами, черточками, вензелями.  Она не торопясь подошла к нему, покачивая бедрами и уселась сверху. Движения ее были плавными, как волны спокойного моря, что отражалось в зелени глаз. Вадим был близок, Вадим не мог, не хотел сдерживаться. Его руки схватили тонкую шею и начали сжимать ее, чтобы забрав очередную жизнь, получить свою порцию удовольствия.  Глаза рыжули расширились, она ускорила темп, не удивляясь этим рукам, не выказывая раздражения, дискомфорта. Как будто это совершенно обыденная вещь: душить ее. Но самое странное было то, что она не задыхалась.  Какую-то долю секунды разгоряченный мозг Вадима пытался осознать, что же здесь не так. Но через мгновенье в грудь ему впились острые когти, а за плечами странной девушки взметнулись и распахнулись два огромных кожистых нетопыриных крыла.  Он хотел кричать, но от страха парализовало голосовые связки. Взлетела когтистая лапа и он внезапно увидел свое сердце, еще трепыхавшееся в воздухе. Внезапно все стало неважно. Забылись вопросы и ощущение иррациональности происходящего. Последнее удовольствие было получено.  * * *  По ночной трассе вдаль ласточкой неслась фиолетовая машина. За рулем сидела красивая рыжеволосая женщина. На коленях у нее лежал окровавленный кусок плоти, еще полчаса назад бившийся в грудной клетке монстра, притворявшегося человеком. «Это хороший улов», — думалось ей. Там, куда она направлялась, это сердце будет дорого стоить.

Злой ты... Был обычный морозный вечер,дул сильный ветер и дорогу осыпал снег а вьюга будто о чем то слезно молила…Я очень заносчивый и вспыльчивый человек и в этот день поссорился с друзьями и близкими это часто бывает и зачастую я нахожусь в одиночестве…Стрелка спидометра давно перевалила за сотню а из колонок доносилась тяжелая,истеричная музыка.Я уехал за черту города,там не было фонарей и стояла стена не пробиваемого тумана,как вдруг в свете фар я увидел черную собаку и резко ударил в тормоза машину развернуло а пес постоял посмотрел и побрел себе дальше куда в ночь…Я закурил сигарету и понял что нужно перевести дух,домой ехать не хотелось, неподалеку раскинувшись деревьями стоял густой лесок а сразу за ним городское кладбище я не долго думал и поехал вдоль леса свернул на первом повороте и остановился выключив фары,подобрал приятную ФМ волну и откинулся на сидении пуская дым в потолок убивая свои ни в чем не повинные легкие,гонял свои мысли как вдруг в машине стало как то мерзко даже не холодно а наступила такая мятная прохлада,радио с музыки перешло на помехи продолжалось это секунд десять и вновь все нормально…Докурив сигарету я открыл окно чтобы выбросить окурок и увидел возле двери старуху в черном пальто,валенках и красной касынке она расплывалась в беззубой улыбке,ее ссохшиеся губы колохнулись и она произнесла парень дай мне семечку или орешку хотя бы одну…на что я ответил:Слышь старая иди домой не чего шляться ночью по лесам людей пугать!Она изменилась в лице но никак обычный человек а взгляд стал таким звериным и страшным настолько что я не мог пошевелится она забормотала пятившись назад и грозила указательным пальцем в мою сторону а бормотала она вот что…Язык твой враг,злой ты!Выть тебе как волку на луну проклятую пока слово молвить не сможешь и быть одному тебе окаянному, на земле бренной и в чертогах ада не дам покоя душе твоей мерзкой!И скрылась в тумане…Я судорожно включил скорость и помчался домой,по дороге меня схватил озноб и сдавило грудь когда добрался в родные двери принял душ и улегся спать и мне снился сон,я один в тумане замученный и обессиленный на коленях а из тумана доносился смех.Утром я встал и почувствовал недомогание ,температура боль в горле…После работы поехал к врачу диагноз Ангина НО никакое лечение не помогает уже три недели больно даже говорить а порой во снах приходит она и смеется…И когда же это кончится я не знаю…