УТОНЧЁННЫЙ БОЛЬШЕВИК ИЗ «СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА»
27 октября 1871 года родился ВАЦЛАВ ВОРОВСКИЙ — революционер, советский партийный и государственный деятель, публицист. В Коммунистической партии с 1894 года.
Воровский родился в Москве, происходил из уважаемого и довольно старинного рода обрусевших поляков, бунтовать начал ещё в лютеранской школе: писал вольнодумные стихи, выступал с речами на полулегальных собраниях учащихся. Свободно владел почти всеми значимыми европейскими языками, включая скандинавские.
Обладая недюжинными математическими способностями, поступил сначала на физико-математический факультет Московского университета, потом, испытывая типичную для европейских учёных тех лет тягу к технике, перевёлся в Императорское московское техническое училище, уже тогда элитное и знаменитое – нынешнюю едва ли не лучшую в мире с точки зрения изучения инженерных дисциплин «бауманку».
Юношеское увлечение польскими национальными идеями довольно скоро прошло: семья была для этого чересчур «обрусевшей», а русский язык – бесспорно родным. Но вот левым интеллектуалом Вацлав Вацлавович оставался всегда, пожизненно.
В русском революционном движении – с 1894 года. Высылался в Вологду и Вятку. После ссылки перебрался в Женеву. Примкнул к большевикам. Как человек необычайной литературной одарённости мгновенно стал одним из самых авторитетных авторов «Искры». Потом вернулся в Россию, работал инженером в Петрограде, сотрудничал в большевистских и не только газетах и журналах, занимался закупкой оружия для боевых дружин. И – очень много писал. И через какое-то время стал, как сейчас бы сказали, «одним из столпов» современного ему русского литературного процесса.
Выступал против теории независимости искусства от окружающей действительности. Ругался с «веховцами». Поддерживал прозу Бунина и Куприна, причём Куприну, как сказали бы сейчас, вообще «сделал имя». Ненавидел деградацию и декаданс, но при этом его мнение очень высоко ценилось что «символистами» (такими как Бальмонт, Брюсов, Белый и Блок), что «акмеистами» из «Цеха поэтов» (Гумилёвым, Городецким, Ахматовой).
Не любил нигилизм и нигилистов, после его статьи 1909 года «Базаров и Санин. Два нигилизма» и была уничтожена литературная репутация писателя Арцыбашева – того самого, который потом вдогонку обзывал убитого «палачом».
Достаточно сказать, что его литературоведческие и критические статьи Воровского переиздавались вплоть до 1971 года, а многие для них для специалистов и до сих пор более чем актуальны.
Словом, Конради убивал, безусловно, никакого не «большевистского палача». И самое страшное для «белого движения» – страна это прекрасно знала. Просто здесь очень важно отметить, что «культурная среда» той эпохи «до всеобщей грамотности» была значительно уже, чем нынешняя, и большинство значимых для этой среды персон элементарно знали друг друга лично. И все прекрасно понимали, что назначенный некогда блестящим русским офицером, а ныне истерическим кокаинистом Конради на роль «большевистского палача» утончённый интеллектуал Воровский этой роли вот вообще никак не соответствует. Да и способ проведения теракта: сзади, в затылок, – никакого уважения к стрелявшему «борцу с палачами» тоже, в общем-то, ни у кого не вызывал.
Тем не менее, процесс удалось перевести из уголовного над убийцей и террористом в плоскость «осуждения большевизма»: ничего, в принципе, особенного, обычный «западный» двойной стандарт.
Убийца был оправдан. И это вызвало не только бурю возмущения в Советской России, но и произвело крайне удручающее и угнетающее впечатление на «умеренную часть» белой русской эмиграции. И, кстати, немало способствовало нарождающемуся движению «Смены вех» и сменивших его впоследствии «Союзов возвращения на Родину».
А Россия советская писала стихи. Тогда вообще в это время наблюдался, вместе с удивительным, надо признать, народным воодушевлением, подлинный «взлёт искусств», который, кстати, Вацлав Воровский предсказывал ещё в те времена, когда только «начинал готовить революцию». И который счёл бы, безусловно, достойным завершением своих, пусть и не самых однозначных с точки зрения строгой науки истории, но фантастических с точки зрения «расцвета искусств» революционных трудов.
Самое знаменитое, пожалуй, написал «главный поэт революции» Владимир Владимирович Маяковский.
Сегодня,
пролетариат,
гром голосов раскуй,
забудь
о всепрощенье и воске.
Приконченный
фашистской шайкой воровской,
в последний раз
Москвой
пройдёт Воровский.
Сколько не станет...
Сколько не стало...
Скольких – в клочья...
Скольких – в дым...
Где бы не сдали.
Чья бы не сдала.
Мы не сдали,
мы не сдадим.
Ну, а на площади Воровского, в самом центре моей Москвы, рядом с Лубянкой, я, когда бываю в том районе, люблю остановиться и покурить. Посмотреть на памятник, скромно поставленный с краю, а не в середине площади, и который, кстати, и сам по себе признан объектом российского культурного наследия. Он, кстати, какой-то такой … очень «неформальный», что ли, для легенды российского МИД, несгибаемого революционера ленинской когорты и столпа одного из самых интереснейших периодов русского литературного процесса. Очень «профессорский» какой-то.
Впрочем, наверное, этот несгибаемый «левый интеллектуал», именно таким вот и был.
Автор: Дмитрий Лекух