Семена Не так давно я потерял своего близкого друга. Знакомы мы с ним были очень давно, подружились еще в первом классе и через многое прошли вместе. А рассказать я хочу про то, как все это произошло. Кирилл — так звали моего друга. Осенью он женился на прекрасной девушке Ире, любовь у них была очень сильная — такая, что многие знакомые завидовали. После свадьбы Кирилл обрадовал нас новостью, что Ира беременна. Из-за беременности жены Кириллу пришлось найти вторую работу, поэтому видеться мы стали редко. В марте у Кирилла случилось непоправимое — убили Иру. Это случилось вечером, когда Кирилл был на работе. Ира пошла в магазин, и, когда она возвращалась, на пешеходном переходе ее сбила машина. Она была еще жива, когда из машины вылезли три пьяных отморозка. Со словами, что она испортила им машину, двое из них по несколько раз ударили Иру ногами, после чего сели в машину и спокойно уехали. Свидетели происшествия — несколько человек — не успели ничего сделать, кроме как вызвать «скорую», но когда она приехала, было уже поздно. После похорон Иры (которыми в основном занимались мы с друзьями, так как Кирилл был не в состоянии что-то делать) мы узнали, кто были эти отморозки, но наказать их не получалось: уголовное дело заглохло, хотя в какие только инстанции не подавались документы, а найти и устроить «народный суд», так сказать, тоже не имели возможности, так как эти уроды испарились из города — им помогали их влиятельные родители. Шли дни, Кирилл много пил, мы старались помочь, как могли — даже хотели положить его в больницу, чтобы он вышел из запоя, но он вообще перестал контактировать с друзьями. На сорок дней со дня смерти Иры мы приехали к Кириллу и долгое время тщетно пытались попасть в квартиру. Потом решили поехать на могилу к Ире, помянуть и заодно узнать, когда будет готов памятник. Приехав на кладбище, мы увидели Кирилла, лежащего возле могилы своей жены. Приведя его в чувство, насколько это было возможно, я сказал парням, что отвезу его домой, а их отправил узнать по поводу памятника. Пока мы ехали в машине, Кирилл поведал мне, что ночью пьяный приехал на такси на кладбище. И когда ночью он плакал у могилы, к нему подошла старуха в лохмотьях. Не зная даже причину смерти Иры, старуха сразу спросила Кирилла, хочет ли он отомстить тем трем, что виновны в смерти Иры, на что Кирилл ответил согласием. Старуха дала ему семена какого-то цветка (три штуки) и сказала, что надо сажать их по очереди — как первый цветок вырастет и станут лепестки красными, надо сажать следующий, а потом последний. Когда старуха уже собиралась уходить, она добавила, что в обмен за месть душа Кирилла перестанет принадлежать ему, и чтобы Кирилл сначала все хорошо обдумал, прежде чем сажать семена. Я воспринял рассказ как бредни пьяного и убитого горем человека и не придал его словам значения. И вообще, я тогда больше переживал, чтобы он не наложил на себя руки, так как выглядел, да и вел себя он с каждым днем все хуже. Приехав домой, Кирилл поблагодарил меня за все и попросил оставить его одного. Не слушая мои слова, он буквально вытолкал меня за дверь. После этого я Кирилла я не видел — он снова перестал с кем-либо контактировать. Через три недели мне в слезах позвонила мама Кирилла и сказала, что его убили. Убит он был дома, дверь была закрыта изнутри. Полицию вызвали его родители, так как общался он только с ними, и то по телефону — хотя бы раз в три дня они созванивались. Когда он не брал телефон уже вторую неделю, родители, вскрыв дверь, обнаружили тело — вернее, то, что от него осталось. На полу было сплошное месиво из плоти Кирилла. После похорон Кирилла его мать попросила меня забрать кое-какие вещи из квартиры Кирилла. Зайдя в квартиру и собирая вещи, я обратил внимание на подоконник, на котором стояли три красных цветка. Вид у них был мерзкий, из них сочился красный сок, от них исходил аромат гниющего мяса, да такой, что меня едва не вырвало. Взяв вещи, я быстро вышел из квартиры и запер дверь, борясь с рвотными позывами. Дело по убийству Кирилла остаётся нераскрытым по сей день. По слухам, те трое отморозков, которые сбили Иру, вскоре все погибли при загадочных обстоятельствах.

Существо Жили мы тогда с братом на даче . Лето , жара, и как на зло комары. Брата зовут Паша. Мы с ним оба атеисты и в бога не верим. Ну разве что только в Сатану ... Был тогда сезон дождей, и неделю на пролёт шли дожди ... Наступила ночь , и мы как всегда начали собираться спать , как вдруг нам приспичило открыть банку варенья . Ну не нам а Паше . Начали мы с ним спорить , кто полезет в подвал. -Я туда не полезу, даже с фонариком . - сказала я и на отрез отказалась лезть . -Ну пошли вмести !- уговаривал меня Паша . -Нет и точка !-я Залезла под одеяло и послала его подальше . Паша всё же сам пошёл в подвал . Подвал у нас был большой , и занимал всё нижнее пространство дома . Там бегали не только крысы но и тараканы . По слухам нашим родителям достался участок земли , где когда то ступали фашисты на войну . Даже иногда лазия в подвал мы боялись найти там скелет или другие остатки рейховских солдат . Брата не было 5 минут...Затем 10 минут . Я как всегда решила что он захотел спрятатся и напугать меня , как он всегда это любил делать ... Взяв второй фонарик , я спустилась в подвал . Света там не было , и поэтому приходилось пользыватся фонариками. И как на зло , вдруг что то упало с полки где то в конце комнаты . Наложить кирпичей я не успела , показался брат и подумав что это он по своей типичной неуклюжисти уронил банку я окликнула его . -Паша !-вскрикнула я подзывая брата . Он не отозвался.-Паш , ну Харе прикалыватся -что то в сердце ёкнуло. Тут тень исчезла , и раздался шорох сзади. Я обернулась . Сзади не кого не было . Выругавшись сквозь зубы я прошла дальше в подвал ищя Пашу. Спина покрылась мурашками, и к тому же ещё вмазалась в паутину. Опять шорох, не понятное шипение. Я повернулась спиной к коридору . Опять сзади шорох и...Я обернулась. Передо мной стоял не понятный человек на корточках. Лицо было закрыто противогазом , спина была перебинтована , на нижней части противогаза виднелись подтёки крови . Я было закричала с перепугу, но существо подпрыгнуло и прижало меня к полу . Я пыталась освободить руки, но оно крепко держало своими лапами. Оно к тому же жутко рычало, и с его рта падали слюни. Меня тянуло вырвать . Вообщем набравшись терпения , я ждала своей участи . Существо рассмотрев меня наклонило голову на бок и приблизилась к моему лицу . Я попыталась отодвинуть лицо , но существо не давало. Тут оно сдвинув свою лапу докоснулась моей щеки двумя пальцами и.... И оно отстранилось , освободив меня . Я конечно Побежала на вверх... Паша нашёлся сидя на диване и ел варенье... С тех пор мы в подвал не ходили...

А вы уверенны, что вы находитесь там, где вы должны быть? Этот случай, произошёл со мной 3 года назад. Я стоял на остановке в наушниках, и тут, внезапно перестала играть музыка. Не успел я дотянуться до кармана, что бы снова её включить, как она снова заиграла. Но в эту секунду, пока она не играла, в ушах как будто током чуть чуть ударило. Я не особо обратил внимания, протёр наушники, подумал какой то глюк. Но уже через мин 15, когда приехал до своей остановки. Вышел с автобуса, и увидел страшного мужика, он был в белом халате, и с усами. Он просто стоял и смотрел на меня, я посмотрел на него, и пошёл по своим делам. И с этого всё началось! Я начал видеть этого мужика, каждый день, на остановках, в метро, просто где то по улице. И самое главное, всегда его видел в таких ситуациях, что просто не мог к нему подойти. В метро на противоположном эскалаторе, я еду вниз, он вверх, поезд начинает ехать, он за дверью стоит. Я иду по второму этажу в университете, он на меня в окно смотрит, и так далее. Во всех случаях, никак не мог к нему приблизиться!Так продолжалось 11 дней. И тут, я опять его увидел. Еду в трамвае, он стоит на улице, и смотрит на меня в окно. Я уже не вытерпел, и заорал водителю: - Остановите, мне срочно нужно выйти! Хотя там и не было остановки, он остановился. Не сводя глаз с этого ублюдка, я шёл прямо к нему. Он по прежнему, спокойно стоял, и смотрел на меня. Я подошёл и спросил: - Кто ты? Чего ты от меня хочешь?? В ответ, он спокойно взял меня за руку, и начал говорить. - Ну давай, молодец, давай просыпайся! Я не знал что делать, и стоял как в ступоре! Он продолжал, - Просыпайся, Посмотри вокруг, ты видишь что происходит? Он начинал кричать на меня, громче и громче! В итоге, я вырвался, и проснулся. Всё что я увидел, повергло меня в шок! На самом деле, на остановке, меня и ещё 3 людей, сбил автомобиль. И я, всё это время был в коме. А всё что со мной происходило, было каким то бредом, моего травмированного при ударе мозга. А этот дядька, которого я постоянно видел, был моим врачом, который как оказалось, на протяжении 6 дней боролся за мою жизнь. Когда я полностью пришёл в себя, я начал всё это рассказывать. Но как не странно, он спокойно меня выслушал, и говорил, это нормально. И даже когда я ему говорил, мол у меня там, в моей псевдо реальности, прошло 11 дней. Он мне ответил, так и должно быть, во время комы мозг человека, не ведёт контроль за временем. После всего этого, уже 3 года, в ничто, и никому не верю. Меня постоянно преследует та мысль, что я до сих пор там. Ну или тут, фиг пойми как это объяснить.

"Подслушано" — крипи В 18 лет подрабатывала, ходила по подъездам и проводила опросы среди жильцов. Наслушалась разного, конечно: и оскорблений, и флирта, и бреда шизофреников. Но самым жутким было, когда из-за старой, покрытой плесенью двери мне ответил голос: "Похорони меня. Тогда отвечу на твой опрос". До сих пор мурашки по коже, как вспомню. * * Вот уже на протяжении трёх дней просыпаюсь ровно в 3:17! Просыпаюсь и лежу в полном оцепенении от ужаса и страха. Не могу даже пальцем пошевелить! И пока я лежу, я прекрасно слышу, как из гостиной по коридору кто-то идет... В первую ночь я подумала, что это просто был дурной сон, во вторую ночь было уже не до шуток, так как я отчетливо понимала, что не сплю! Третья ночь прошла в обществе иконок и молитв... Сегодня уговорила подруг остаться со мной! Посмотрим, что будет... Это очень страшно. * * Вышла замуж, въехала с мужем в новостройку. Каждое утро, ровно в 9:45, раздавался звонок в дверь, причём за дверью никого не было. Падают вешалки, вечно слышу шум, один раз видела, как стол качался, при том, что это явно было не землетрясение. Но теперь новая фишка: утром звонки прекратились и начался топот. Представляете, вы спите и слышите, как кто-то рядом с кроватью ходит туда-сюда. Муж в это время уже на работе. Не верит, смеется. Дом построен в поле, где всегда только сеяли... Страшно. * * Мама рассказывала, что, когда я была маленькая, мы ездили к родственникам в деревню и однажды остались у них на ночь. Посреди ночи я вцепилась в мамину руку и нечеловеческим басом сказала ей: "Не поворачивайся и вообще не шевелись", а сама я смотрела ей за спину, на старый сервант. Мама в панике пытается звать меня по имени, а я ей в ответ: "Молчи и не шевелись". Потом я просто отвернулась и уснула. Когда мама рассказала мне это, я вспомнила, что видела мужчину в плаще и шляпе, что ему было нужно, не знаю. * * Как-то ночью проснулась, смотрю: над мужем нависла черная тень, я разбудила его и спрашиваю, все ли в порядке, а он говорит, приснился сон, что кто-то душит. * * Когда мне было 11, родители купили большую дачу. Так как было лето, я спала около окна, чтобы было прохладно. И вот в час ночи меня будит отец и говорит: "Вставай, гости пришли. Иди из колодца воду набери - чай сделаем". Я озадаченно: "Какие гости? Поздно ведь!" Папа пожал плечами, мол, что я могу поделать, и протянул ведро. Ну я и пошла с отцом вниз. Я была босиком, полусонная, и как только я дошла до колодца, наступила в лужу. Резко распахнула глаза и смотрю: папы нет. Я как закричу! И вдруг вижу, что родители бегут со второго этажа. Я плачу: "Папа, зачем ты меня испугал!?", а он: " Не пугал я тебя, спал с твоей мамой, она подтвердит!". Я не знаю до сих пор, кто был на месте папы, но сейчас, когда родители умерли и я уже самостоятельная женщина, намереваюсь продать дачу. Жутко. * * У меня какая-то непонятная херня всю жизнь творится. В детстве чувствовала, лёжа в кровати, как кто-то сидит на её краешке. Глаза открыть было страшно, я ногой двигала и чувствовала, что она в кого-то упирается. Теперь новая жесть началась. Просыпаюсь посреди ночи от того, что кто-то резко шепнёт моё имя. Иногда этот шёпот слышу, когда задумаюсь. Периодически мелькает мысль, что, может, я в коме лежу, а меня кто-то разбудить пытается. * * Работаю менеджером по персоналу. Проводила собеседование на одну вакансию, девушка опаздывала, позвонила, попросила её подождать, ну а мне несложно, тем более кандидатка интересная. В общем, пришла она, когда в офисе никого не было. Сидим, общаемся. Говорит все грамотно, придраться не к чему. А я сижу и думаю, что-то с ней не так. Присматриваюсь и понимаю, что у неё взгляд стеклянный, лицо бледное-бледное, а руки как-то странно дрожат. Мне стало страшно, но виду я не подала. Закончили собеседование, я с ней попрощалась, а она сказала, что подождет меня. У меня чуть сердце в пятки не ушло, думаю, вдруг маньячка какая-то, все самые худшие варианты перебрала. Я собралась, выходим из кабинета, я поворачиваюсь к ней спиной, чтобы дверь закрыть, оборачиваюсь — никого нет. Я удивилась, пошла в сторону выхода, думала, догоню, но по дороге никого не встретила. А у нас в коридоре висят камеры, записывают, кто приходит и уходит. Ну мне стало интересно, как она так быстро ушла, попросила на следующий день у своего руководителя, у которого все записи на компе есть, посмотреть запись вчерашнего вечера. Долго упрашивала, в итоге разрешил. Посмотрели с ним, оказалось, что в том промежутке, в котором она пришла и ушла от меня никто, кроме меня, на камере на запечатлился. Она не приходила даже якобы! Я в шоке, звоню на тот номер, с которого мне женщина та звонила, такого не существует. Побежала в кабинет, смотреть резюме её на компьютере — нет. У меня истерика, кажется, что я двинулась, бросаю взгляд на стол, а там записка лежит со следующим содержанием: "Еще увидимся, Ольга" (так её звали). Я все в слезах вылетаю из кабинета с этой запиской, бегаю по офису и ору: "Кто это сделал?!", на меня смотрят все как на сумасшедшую. Сижу сейчас дома, пугаюсь каждого звука, хоть рядом и муж. Думаю уволиться к черту! * * Сосед сверху ночью двигает мебель. Все бы ничего, но он умер неделю назад, а его квартира опечатана. Даже и не знаю, бояться или нет. Лежу и представляю, что там творится помимо движущейся мебели. * * Когда мне было шесть лет, я вскакивал ночью, бегал и орал непонятные слова. Мама была в шоке! Сейчас мне двадцать семь лет, и я до сих пор помню это. Мне тогда казалось, что я бегаю кверху ногами и головой к полу. Было очень страшно. * * Когда мне было года три, я видела в нашей квартире женщину, которая выглядывала из-за углов и улыбалась. Я думала, что это гостья (подруга мамы или папы). Но никто, кроме меня, ее не видел. * * Однажды вписался к другу с пивом на ночь. Приспичило в туалет. Справил нужду, вышел, увидел сидевшего на кухне старика, — слово за слово, разговоров на полчаса где-то было, о чём только — не припомню. Когда вернулся в комнату, друг спросил, с кем я разговаривал по телефону, на что я ответил, что не по телефону, а с его дедом болтал. И тут товарищ мой, побледнев, прошептал: "С каким нахер дедом, мы вдвоём в квартире". * * Переехали на новую квартиру. Маленький сынок (пять лет) постоянно жаловался, что в квартире ходит "дядя". Решил посветить свечой, и когда подошел к углу, то сынок сказал: "Папа, ты того дядю ловишь, который только что выпрыгнул в окно?"

Рогатый В военные годы жила в бабушкиной деревне женщина. Жила одиноко, впроголодь, еле-еле концы с концами сводила. Летом жара наступила. Клавдия приходила с работы, с ног от усталости валилась — перекусит чем-нибудь, да спать ложилась. Вот и в тот раз скинула она одежду, да на кровать рухнула. Проснулась ночью от топота. Глаза открыла, а в комнате в дверях Рогатый стоит, морду наклонил, ноздрями воздух втягивает, принюхивается. — Мясо свежее... свежее мясо… Клавдия аж задохнулась от страха, простыню натянула до самых глаз, дрожит как осиновый лист. Рогатый тем временем кружит и кружит по комнате, будто ищет её. Копытами стучит, принюхивается. — Мясо, свежее! — и как схватит за спинку кровати. — Нашел! И тут петух закукарекал — спас женщину. Рогатый только фыркнул на прощание: —Завтра съем! Утром Клавдия всей деревне рассказала про ночного гостя — совета просила, как отвадить нечисть. И кто-то из местных ей сказал, чтоб та спать голой больше не ложилась, а если уж совсем надеть нечего пусть хоть нитку вокруг талии шерстяную повяжет и только после этого спит. Распустила женщина варежку и обвязала себя ниткой вокруг талии. Легла, а сама глаза закрыть боится. После полуночи чувствует, что кто-то с силой кровать трясет. Взглянула, а это гость её вчерашний, глаза горят, ноздрями шевелит, из глотки рык вырывается. — Мясо! Где мое мясо? До самого утра Рогатый Клавдию по комнате искал. То к окну ринется, то к шкафу, но как будто слепой, не видит её, и всё тут. С первыми петушиными криками исчез, и больше женщину не тревожил.

Злая улыбка Когда мне было 12 лет, у меня была лучшая подруга по имени Бренда. После школы мы всегда шли вместе с ней домой. Она жила в большом доме на окраине города. Однажды, Бренда не появилась в школе. Её не было несколько дней, и мне стало интересно, что с ней случилось. Прошла целая неделя, а она так и не появилась, и я решила навестить её. Я прошла через весь город и подошла к её дому, как раз, когда стемнело. Я позвонила и очень испугалась, когда дверь, почти сразу же, открылась. Мать Бренды стояла в дверном проеме, но что-то странное было в ней. Ее глаза казалось, были более тёмными, чем обычно, и волосы у неё были растрёпанны, свисая с плеч. Я заметила, что она была одета в халат. Но самым пугающим было то, как она улыбалась мне. Она не сказала ни слова. Она просто стояла и смотрела на меня с недоброй улыбкой, играющей у неё на губах. “А Бренда дома?”- Спросила я, нервно. Она поманила меня, приглашая войти в дом, и прежде, чем я успела что-то сказать, она исчезла за дверью. Когда я вошла внутрь, моим глазам пришлось привыкать к темноте, но я не увидела, куда она пошла. Именно тогда, я услышала странный жужжащий звук со стороны кухни. Я нашла ее там, она стояла кухонной раковины спиной ко мне. Как только я вошла на кухню, она прекратила мычать, и наступило жуткое молчание. Я села за кухонный стол и стал ждать. Казалось, она совершенно не шевелится, ни один мускул не дёргался на её теле. Она по-прежнему стояла ко мне спиной. Пять минут я просто сидела, не понимая, что происходит. Потом я заметила что-то странное. За всё то время, что я сидела там, она так ни разу и не пошевелилась. Я не могла разглядеть её лица. Её руки свисали по швам, а голова была слегка наклонена. Что-то было совсем не так в этой позе. Я встала и, нервничая, подошла к ней. Она оставалась неподвижной. Очень медленно, я обошла её и попыталась заглянуть ей в лицо, чтобы убедиться, всё ли с ней в порядке. Вид того, что я увидела, преследует меня, по сей день. Ее глаза были широко открыты, а на лице у неё по-прежнему была злая улыбка. Я была так напугана, что не могла оставаться в кухне больше ни одной секунды. Не говоря ни слова, я вышла из кухни и направилась к входной двери. Я вскочила на свой велосипед и поехала по длинной, извилистой дороге через весь город, не остановлюсь, пока не достигла своего дома. Лишь через несколько дней я узнала, почему моя подруга Бренда отсутствовала в школе. Родители сказали мне, что в семье Бренды произошёл трагический случай. “Что?” Спросил я. “Кто умер?” Мои родители рассказали мне печальную новость, от которой у меня волосы встали дыбом, и я несколько дней плакала от страха. Мать Бренды внезапно умерла, и тем вечером, когда я приходила к ним домой, Бренда была у своей бабушки с дедушкой, которые готовили похороны. Годы спустя, когда мне было 16 лет, я накопила немного денег, работая няней по выходным. Однажды вечером, моя подруга позвонила мне и сказала, что знает семью, которым очень нужна няня. Она была занята, и потому позвонила мне, узнать, не соглашусь ли я посидеть с детьми. Она сказала мне, что это очень хорошие люди, семья приличная и хорошо заплатит, а их трёхлетняя дочь очень хорошо себя ведёт. У меня не было запланировано ничего важного, и я сказала ей, что была бы рада подработать. В тот вечер я отправилась домой к новой семье и встретилась с матерью девочки. Её звали Рут, и она собиралась пойти на вечеринку с друзьями. Она сказала, что её муж сейчас в отъезде по делам, и дала мне номер телефона, по которому я могла ей позвонить, если что-то случится. Ночь прошла очень спокойно. Я сделал ужин, покормила девочку, искупала её в ванной с пенкой, и уложила в постель. Было около полуночи, когда я услышала, как открылась дверь и по коридору раздались чьи-то шаги. Я подумала, что это странно, так как я не слышала, как звуков подъехавшего автомобиля. Обернувшись, я с облегчением увидела Рут, которая прошла в гостиную, где я смотрела телевизор. Она не сказала мне ни слова и прошла мимо меня, на кухню. Я была поражена, как резко изменился её вид. Что-то изменилось в её взгляде, и она улыбалась от уха до уха. Холод пробежал по моей спине. Я узнала эту злую усмешку, которую видела раньше, несколько лет назад. Рут села за обеденный стол, повернувшись ко мне спиной. Ее руки свисли по бокам, а голова наклонилась влево. Она что-то напевала себе под нос. “Рут?”- Спросила я нервно. “Рут, ты в порядке?” Ответа не последовало. “Рут? Ты мёртвая, правда?” Тишина. Трясущимися руками я быстро собрала свои вещи и вышла из комнаты. Когда я открыла входную дверь и осмотрелась, никакого автомобиля на дороге я так и не заметила. Вдруг, жуткую тишину нарушил телефонный звонок. Я не хотела брать трубку. Я боялась услышать то, что мне могли сказать. Какое-то время моя рука судорожно нащупывала телефон, потом я нажала на кнопку приёма вызова и поднесла трубку к уху. Я уже знала, кто звонит. Это была полиция, которая сообщила мне, что Рут час назад попала в аварию. Она умерла мгновенно при ударе. Слезы текли по моему лицу, я побежала наверх, схватила дочь Рут, завернув её в одеяло, и вынесла из спальни. проходя через гостиную, я всё ещё могла видеть Рут, которая сидела за кухонным столом, спиной ко мне. Не останавливаясь ни на секунду, я выбежала в ночь, неся маленькую девочку на руках.

Кузнецовский тоннель История, записанная со слов моего деда. Дело было в пятидесятых, в городе Советская Гавань на Дальнем Востоке. В то время это место на карте обозначено не было, ибо в городе была военная база. Гражданских туда не пускали. В то время строили БАМ, и мой дед участвовал в строительстве Кузнецовского тоннеля вместе с другими солдатами-срочниками. Стройка велась наспех. По проекту, тоннель должны были рыть с двух сторон одновременно, а в середине его, прямо в сердце Сихотэ-Алиня, две рабочие группы должны были соединиться. Работа была тяжёлой, в нечеловеческих условиях труда люди умирали от перенапряжения, но строительство продолжалось. Четвертого июля группа из шести рабочих и одного инженера отправилась внутрь северного тоннеля и, как обычно, приступила к работе. Ровно в восемь утра из тоннеля раздался страшный звук. Все присутствующие, в том числе и мой дед, сразу поняли, что произошло самое страшное - наспех укреплённый тоннель обвалился. Семь человек оказались погребены заживо. Восстановить тоннель не было никакой возможности - его завалило твёрдой горной породой, которую не брала ни одна кирка. Буровая установка была только одна, и она находилась на другом, южном конце тоннеля. Было решено продолжать рыть с другой стороны, до тех пор, пока тела погибших горняков не будут найдены. В городе был объявлен траур, но несмотря на это, многие надеялись, что горняков не засыпало, и что они остались живы внутри. По самым оптимистичным расчётам, для того, чтобы добраться до места их предполагаемого нахождения было необходимо три недели. Три недели круглосуточной посменной работы, и вот, перед спасателями предстал вход в тоннель - часть его, и вправду, оказалась незасыпанной. На свет фонаря и крики оттуда вышел только один человек. Его одежда, кожа и волосы, всё было в крови, а глаза выражали чистейшее безумие. С минуту он стоял и смотрел на своих спасителей, а те смотрели на него. Потом он упал на колени и начал кататься по земле, воя, как дикий зверь и произнося бессмысленные слова, словно взятые из другого языка. Его увели. Когда копатели зашли внутрь незасыпанной части тоннеля, они нашли тела остальных шести человек. Вернее, не тела, а просто кости, обглоданные добела. Видимо, в гнетущих условиях заточения под землёй, группе пришлось прибегнуть к последнему средству - каннибализму. Спасённого горняка поместили в психиатрический госпиталь. Когда он пришёл в себя, следователям разрешили провести его допрос. На вопрос куда делись его товарищи, спасённый отвечал одно: "Их забрал дух горы". Его обвинили в преднамеренном убийстве нескольких человек и каннибализме, но ввиду его невменяемости, и учитывая исключительность случая, не стали судить, а положили в психушку на долгий срок. Всё, казалось, было ясно в этом деле, кроме одного. Дед поднёс свою голову к моему уху и дрожащим голосом произнёс: "Полтонны мяса с шести крепких горняков на одного человека - не слишком ли это много на три недели?»

Я поливаю его своей кровью Я поливаю его каждую неделю своей кровью. Несколько десятков капель на ведро студёной колодезной воды. Это не жертва и не ритуальное действо. Так куст дает урожай чаще. Знаешь, теперь он плодоносит и зимой. Каждый второй день новой луны. На черных извилистых ветвях образуются плотные красные почки. Они похожи на нераскрывшиеся бутоны карликовой розы, капельной формы, чуть заостренные. С каждым днем они светлеют и к первой четверти луны – уже почти белые. А после начинают твердеть и расти. Я собираю урожай на полнолуние, прямо на восходе ночного светила. Едва сорванные, они немного влажные и мягкие, как только что слепленный глиняный сосуд, но к утру, отлежавшись, костенеют. Птичьи черепа, такие изящные – тонкие и крепкие одновременно. Обычно двух видов: ворона и вороны. Но были и другие, несколько раз. Однажды вырос совсем маленький, с длинный черным клювом. Чей он? Может быть, колибри? А в прошлом месяце – череп совы. Представляешь? Он стоит у меня на почетном месте – среди книг. Все началось с того текста, ты помнишь его. Куст, к которому я возвращалась много раз, сначала дорогой букв и знаков препинания в лабиринтах воображения. Не понимая почему и зачем. Позже, блуждая среди слоев сна, я наткнулась на него. Конечно, не удержалась и сорвала хрупкий, холодный плод – это был череп ворона. Я до сих пор помню каждое мгновение после пробуждения. Цвет стен спальни в утреннем свете, сумерки, образованные плотными шторами. Шелест дождя и серые линии реальности за окном. Запах свежести, летних трав, хлопковых, еще теплых, простыней. Помню свой ужас, пробивающий до костей, выходящий вибрацией на поверхность кожи, когда я увидела его – принесенный из глубин сна трофей. Я долго рассматривала его с благоговейным трепетом. Крупный, перекрывающий всю мою ладонь, с черным, гордым, чуть приоткрытым клювом. Трогала его обтекаемую шероховатость, острые контуры глазниц. Реальный, проявленный, здесь. Еще несколько месяцев я разбиралась с этим явлением. Со слоями реальности, переплетенными, запутанными закономерностями, которые позволили этому быть. Безуспешно. Ясность не наступила, повторить не удалось. Череп ворона, пристроившийся на моем письменном столе, был единственным, но неопровержимым доказательством. В пустых глазницах иногда я различала неясный импульс – движущий, толкающий к какому-то действию. И однажды, поддавшись, я посадила череп во дворе дома, на восточной стороне. Уже на следующий день там был куст. Невысокий, иссиня-черный, похожий на сухоцвет, тонкий, как молодая ива. Ветви гнутые, угловатые, крепкие. Я поливаю его своей кровью. Укрываю от студёных зимних ветров. Своевременно собираю урожай. Сейчас у меня двадцать девять черепов – восемнадцать воронов и одиннадцать ворон. Они хранятся в картонной коробке, бережно уложенные рядами на мягком поролоне. А те два – колибри и сова, поглядывают на меня с книжного шкафа, выжидающе. Когда же я пойму, отчего появились они – другие? На днях я заглянула в коробку. Один крупный, из ранних, лежавший на самом дне, кажется начал обрастать кожей. Неужели однажды появится живой ворон?

Звериный оскал В небольшом селе, вблизи хвойного леса рос мальчик. Мальчика звали Ян и в груди его жил ворон. Как вышло, что в груди у ребенка поселилась птица, никто не знал наверняка. Одни говорили, что это проклятие. Другие – что метка древнего бога. Кто-то считал это глупыми небылицами. Самым странным был слух о том, что мальчик в младенчестве заблудился во сне и родители не могли его разбудить. А когда ребенок проснулся, в его груди билось два сердца – птицы и человека. Как все было на самом деле, знал только сам мальчик, но он не помнил. В селе жили простые люди и сложные истории забывали быстро. Спустя десяток лет, даже родители мальчика перестали волноваться. Ян был похож на обычного ребенка. Любопытный, как и все дети, и в меру ленивый. Только тихий и немногословный. Он был не слишком странным, чтобы его опасались и избегали. Но и не слишком обычным, чтобы к нему тянулись и любили. Никто не вспоминал, что в груди его живет ворон. Почти все время птица спала. Ян чувствовал лишь тепло в груди и биение маленького сердца, которое стучало чаще его собственного и немного тише. Когда Ян пугался, птица замирала и от это внутри становилось очень холодно. Иногда ворон переворачивался и мальчик не мог сделать ни вдоха ни выдоха, а перед его глазами проплывали картины, похожие на сны, только гораздо ярче и непонятней. Ян дал птице имя – но никогда не произносил его вслух. Ворон понимал все его чувства и мысли, порою, лучше чем сам мальчик. Слова им были не нужны. Лишь изредка Ян рассказывал вслух истории, порождённые его снами, закручивая слова в причудливые ритмы. В эти минуты сердца их бились в унисон – сердце ребенка разгонялось, а сердце ворона становилось громче. Ворон никогда не причинял ребенку вреда. Пару раз вел себя странно – ерошил перья и приподнимал крылья. В груди от этого становилось тесно и горячо и по телу мальчика прокатывалась волна дрожи. Каждый раз на следующую ночь что-то случалось в селе. Внезапная смерть, нападение дикого зверя или пожар. Лишь однажды птица сделала ему больно. Яну снился странный сон. Словно он застрял в темноте, непроглядной, плотной как сметана и липкой. Мальчик не мог пошевелиться или закричать, черная жижа всасывала его, поглощала. Тогда ворон ударил изнутри. Острый клюв прошел сквозь мышцы и сухожилия, зацепил кость и разорвал кожу. Мальчик проснулся хрипя и задыхаясь, а когда пришел в себя – почувствовал, как теплая влага стекает по груди и животу. На рассвете Ян собрал окровавленные простыни и порванную сорочку и закопал их на опушке леса. Родителям сказал, что упал на ржавый гвоздь. Рана заживала долго. Медленно затягивалась, саднила, а порой снова принималась кровоточить. Раньше Ян ничего не боялся. Но теперь, хотя рана была небольшой, ему казалось, что в груди у него дыра. Ворон, живший внутри, был теперь беззащитным и от этого мальчику было страшно. Ян стал избегать оживленных игр и людских сборищ больше прежнего. Часто уходил в лес, садился на мягкий мох и слушал клёкот птиц. Там он чувствовал себя в безопасности. А ворон стал шевелится чаще, посылая ребенку чудные и красочные образы. С каждым днем Ян все больше понимал язык птицы, чувствовал связи между образами и различал их смысл. Так, в один из дней Ян понял смерть. Он научился видеть, как жизнь, покидая тело человека или скота, медленно стекает обратно в землю. Как соки листвы и кустов поглощает мох. Как голос соловья после его смерти сливается с порывами ветра. Ян не полюбил смерть, но большее ее не боялся. Говорят, число двенадцать обладает какой-то особой силой, каким-то утраченным и позабытым смыслом. Правда это или нет – никто не знает наверняка. Но когда Яну исполнилось двенадцать лет, ему стал сниться один и тот же сон. Он ничего не видел – темнота была непроницаемой – даже собственных рук, будто их и вовсе не было. Пахло грозой и горящими торфяниками. Тихо, словно звуки, как и цвета, поглотило нечто. Ни дыхания, ни стука сердца. Спазм схватывал горло, пересыхало во рту, пульсируя двигались внутри тела потоки крови, сжимался желудок и в груди беззвучно хлопал крыльями ворон. Тишина разбивалась на осколки и все вокруг заполнял жуткий, хриплый, яростный рык. Словно предсмертный вопль сотни разных зверей сливался в один звук. Ян закрывал уши ладонями и сгибался, но рык становился лишь громче. Мальчик чувствовал, как тело его падает на землю, а ладони заливает теплая кровь. Тело пульсировало, как вена, билось в агонии. Он чувствовал, как жизнь вытекает. За мгновение до пробуждения перед глазами мелькал образ разинутой пасти неведомого зверя. Огромные зубы, больше гор, смыкались далеко за его спиной и Ян проваливался в пустоту. А после просыпался. Один и тот же сон из ночи в ночь терзал юношу. Ян боялся засыпать, но без сна мог продержаться не больше двух суток и обессиленный уплывал в забытье, встречающее его тем же кошмаром. Он молил ворона о помощи. Но птица крутилась в груди и посылала один и тот же образ: лесная тропа на рассвете и журчание ручья вдалеке. Но Ян стал бояться леса. Хвойная чаща казалась ему логовом зверя. Каждое пробуждение было тягостнее предыдущего. Сон больше не приносил силу, а отнимал. Ян просыпался не целиком, словно какая-то часть его души все еще блуждала в лабиринтах сновидений. Глаза застилала пелена. Вся окружающая реальность – предметы, люди, деревья, лавка у дома – стали размытыми, их очертания колыхались, а цвета смешивались. Краски блекли с каждым днем. Внутри юноши рождалось равнодушие. Запахи притупились, еда утратила вкус. Ян почти ничего не ел уже неделю. Птица в груди притаилась, словно чего-то ждала. Однажды обессиленный юноша споткнулся и упал на кучу дров, острый сук порвал кожу и вошел в ладонь. Кровь заструилась по пальцам, но она была черной. Ян закричал, сердце его бешено колотилось, стучало в висках. Ворон очнулся ото сна и стал поворачиваться внутри, круг за кругом. Ян увидел зеленую яркую траву, желтые теплые солнечные лучи, бурые стволы сосен, голубоватый мох, красные перья на груди птиц и в этот миг понял – он давно уже не различал цветов. Весь мир для него состоял лишь из множества оттенков серого, белого и черного. В эту ночь юноша не сомкнул глаз. И только небо начало светлеть, направился в сторону леса, чтобы к восходу солнца найти нужную тропу. По дороге Ян разглядывал потухший для него мир: черное месиво травы под ногами, серое небо. Ворон все время переворачивался в груди, и показывал юноше место, с которого нужно начать путь. Но найти его оказалось непросто – в серых цветах все казалось одинаковым. Возможно, он случайно ступил на заветную дорогу. Но мир начал окрашиваться – тут мелькнул рыжий пень срубленной лиственницы, там сквозь серую пелену пробились красные ягоды. Чем дальше Ян заходил в лес, тем легче ему становилось, усталость таяла в утреннем тумане. Он шел весь день – вперед и вперед, влекомый упрямой птицей. К закату солнца, когда лес залили оранжевые лучи, Ян различал все цвета. Он лишь раз присел отдохнуть, да напиться воды в горном ручье. Не успело скрыться дневное светило, как на синий небосвод вышла луна. Почти полная, круглолицая. А Ян продолжал путь в глубины леса, залитого серебряным светом. Так шел он всю ночь и весь следующий день, пока не упал обессиленный под огромным деревом. Прислонился спиной к мощному стволу и заснул. Спал он спокойно и крепко, может быть, несколько часов, а может – несколько дней. Но когда юноша проснулся, над его головой стояла полная луна. Голод бурлил в желудке. Ян хотел поискать грибов или ягод, но когда встал и увидел дерево, у которого спал – застыл на месте. Ствол был так велик, что и десять человек, взявшись за руки, не смогли бы его объять. А вместо ветвей в небо уходили корни, могучие, извилистые, черного цвета с красными жилами. На них росли корни поменьше, разветвлялись во все стороны, как паутина. Ян посмотрел под ноги и увидел, что из земли на поляне торчат ветви, пробившие рыхлую почву, тонкие и толстые, зеленоватые, молодые. А на ветвях – крупные листья, больше ладони, странной формы – шестипалые. Ворон в груди юноши приподнял крылья. Ян услышал где-то вдалеке тяжелую поступь и хруст, кто-то ломал ветки. Земля задрожала, а треск усилился, казалось, где-то рядом падают деревья – одно за другим. Ян сразу понял, что приближается зверь. Упав на колени, он уткнулся лицом в землю. Ворон бился внутри, расправлял крылья, вертелся, щелкал клювом. Грудная клетка готова была треснуть, ребра раздвигались, надрывая мышцы. Парализующая огненная боль требовала выхода. Ян закричал и поднял глаза. Он увидел, как из глубин леса приближается существо вдвое больше медведя. Тело его, сплетенное из ветвей и корней, трещало от каждого шага. Костяные оленьи рога на голове ломали кусты и деревья, попадающиеся на пути. Яростный рык, переходящий в звон рога, вырвался из разинутой пасти. Могучее дерево, у подножия которого сидел Ян, задрожало и с неба посыпались корни. За мгновенье до того, как сердце юноши остановилось от страха, ворон разорвал его на части своим крепким клювом и проглотил. Никто больше не видел Яна в селе. Одни говорили, что он умер в том лесу. Другие – что юноша обратился в ворона и улетел. Самым странным был слух о том, что он вернулся в село на одну ночь, повзрослевшим мужчиной, с меткой ворона на груди, забрал дочь конюха и уехал. Кто пустил этот слух неизвестно, но дочь конюха действительно пропала. Как все закончилось на самом деле, знает только сам Ян, но эту историю он не рассказывает простым людям.

На роду написано В посёлке, где я родилась и выросла, на одной улице с моими родителями живёт дедуля, у семьи которого довольно мистическая и трагическая история. Дедуля этот в молодости был коммунистом до мозга костей, со всеми коммунистическими прибабахами и завихрениями. Женился на девушке, которую рекомендовала партия, и наштамповал с небольшими временными промежутками трёх сыновей. Время шло, сыновья росли, старший женился, не знаю, были ли дети, но вдруг заболел пневмонией и скоропостижно скончался, только до тридцати лет дожил. Горе для семьи было страшное, но человека не вернёшь, начали как-то дальше жить. Через пару лет среднему сыну тридцать стукнуло, и опять горе – на работе его током убило… Плакала мать его, убивалась, страшная участь – детей своих хоронить. Остался у неё только младший сын, на тот момент ему двадцать пять было. Решила она его любым способом сберечь, а первым делом к бабке-знахарке отправиться, узнать, за что горе такое в жизни. Муж-коммунист вяло посопротивлялся в силу своих религиозных убеждений, но жену отпустил, в тайне надеясь, что бабка поможет последнего сына уберечь. Поведала женщине знахарка, что у всех сыновей судьба такая – в тридцать лет сгинуть, проклятие на роду. Но можно младшего спасти жалостью людской. Посоветовала она жениться ему на самой некрасивой девушке, что найти сможет, люди жалеть его станут, что на уродине женился. Пришла женщина домой, и всё сыну рассказала, тот сразу согласился, жить-то хочется! У него в ту пору никого не было, всё время учёбе посвящал – юридический заканчивал. В университете и решил жену себе искать, вскоре присмотрел одну на своём же факультете, но курсом или двумя старше. Быстренько её охмурил, и в том же году свадьбу сыграли. Жалеть бедного парня начали абсолютно все, новоиспеченная супруга мало того что красотой не блистала, так ещё и по характеру гадкой оказалась – пилила мужа по любому поводу и вечно была чем-то недовольна. Буквально через год-полтора родилась у них дочка. И весь в заботах да под аккомпанемент жены-пилы парень пережил своё тридцатилетие и счастливо, если тут применимо это слово, зажил дальше. Со временем родились у них ещё две дочки, и родовое проклятие было забыто… до поры до времени. В прошлом году на трассе потеряла управление и, врезавшись в столб, погибла старшая дочь последнего из сыновей. Ей как раз незадолго до этого исполнилось тридцать лет…