Услышал в выходные Собрались мы как-то посидеть со знакомыми за рюмочкой крепенького. И был там один человек, который выглядел гораздо старше своих лет, был в Чечне во время второй войны, потом в милиции служил, а суть такова, что был седой весь. Ну собственно перешел разговор на всякую крипоту и мистику. Я рассказал свои личные истории, и те истории, что на сайте читал. И он тоже мне поведал историю. Он не стал говорить, в каком городе это происходило, да и я не стал допытываться. Бывает так, что в городах есть дома, которые вроде как пустые. Даже в центре города такое бывает. Вот, вроде дом стоит, а в окнах ничего не видать от пыли, настолько оно заброшенное. Он часто видел такие дома. И как-то во время ночного патрульного дежурства он увидел, что в окнах, которые раньше никогда не видел зажженными, мелькают какие-то непонятные огоньки. Любопытство заставило его подойти к ним и попробовать разглядеть что-либо, но все было тщетно. И патрульные уже было решили идти дальше, как вдруг услышали непонятные жуткие звуки. Как будто кто-то драл что-то с остервенением. Потом раздался приглушенный крик. Милиционеры все были с опытом военных действий и решение приняли незамедлительно, с помощью подручных средств, сорвали решетку (приколоченную прямо к деревянной раме), выбили стекло и прихватив табельный АКС-У, оказались в помещении. По их предположением когда-то здесь было место для общественных встреч, были какие-то стулья, столы. Но все было в запустении, пыль лежала клубами. Звуки доносились из подпола, прикрытого линоллиумом. Ребята были служившие и всякого поведавшие, но от увиденного, у них волосы дыбом встали. Весь подвал был залит кровью, валялись какие-то полусгнившие трупы, а посередине комнаты стоял какой-то горилоподобный мужик и выдирал у висящей на крюке обнаженной девушки хребет. Одного из парней стошнило от этой картины прямо там, остальные же испытав сначала шок, а потом бесконтрольную ярость подняли оружие и нашпиговали урода свинцом. Опознать личность убитого не смогли, по базам не проходил, да и это милиция в России, а не телесериал CSI. Девушка числилась пропавшей неделю назад. Начальство обрадовалось и повесило на это дело много глухарей, как обычно и происходит. Парень уволился из органов и уехал подальше, пока не обосновался в Приморье. Конечно, проверить его слова нет никакой возможности, но теперь и я задумываюсь. Ведь, в моем городе я тоже видел такие пустующие окна….

Шаг в бездну “В полночь, когда услышишь за спиной ты шорох тьмы – не оглядывайся и не смотри, помни, но не смотри” Такую вот странную записку я обнаружил под дверью нашей квартиры. Кто ее оставил? – я не знаю, но решил, что это чей-то глупый розыгрыш. Листок с предупреждением я все же не стал выбрасывать, положил в левый карман джинсов. Не много за беспокоил тот факт, что сегодня дома ночевать я буду один, потому что родители, как выяснилось, уедут по делам. Сказали, если что обращаться к соседке тете Люде, но на крайний случай звонить прямо им. Я уже не раз оставался один дома, и все было нормально, однако сегодня так складывались обстоятельства: сначала загадочная записка, теперь вот неотложная поездка родителей, что поневоле пробивало на дрожь. Я еще тот фантазер, бывает из самых казалось бы безобидных и обычных ситуаций могу отыскать что-то зловещее. Да, я много чего боюсь, и меня легко напугать, но стараюсь с этим бороться. Пару дней назад я решил воспользоваться советом моего врача и изливать все свои потаенные страхи на бумагу. Он считает, что таким образом можно от них избавиться. Трудно пока что-либо сказать, хотя это занятие мне нравится. Я делюсь своим внутренним кошмаром с другими людьми, благодаря этим историям. Когда я пишу их, мне становится гораздо легче, словно тот страх, что сидит где-то в глубине груди вырывается и отпускает тело, но только на некоторое время, а затем он возвращается, чтобы и дальше меня мучить. Наступил вечер. Родители уехали и в квартире определилась одинокая тишина. Я включил везде свет, дабы подбодрить себя и вселить смелость. На часах было “21_05”. Следующие пару часов я провел за компьютером. Убивал виртуальных злодеев и шатался в интернете, с кем-нибудь переписываясь. За окном уже наступила глухая ночь. Часы показывали “23_57”. Я слегка растерялся, как на зло вспоминая анонимное послание: “В полночь, когда услышишь за спиной ты шорох тьмы – не оглядывайся и не смотри, помни, но не смотри”. Взгляд полностью сконцентрировался на циферблате часов, которые невыносимо медленно растягивали секунды. Сам не знаю, отчего меня прошиб пот. Майка прилипла к спине. Я ждал полночь, словно должно было что-то произойти, а возможно желал поскорее убедиться в напрасности своих переживаний. Смутно помню, как в тот момент, затаив дыхание, ожидал чего-то неминуемого. Наконец стрелка перевалила за двенадцать, и вместе с ударом часов у меня словно рухнуло сердце... ничего не произошло. Это была шутка, всего-навсего розыгрыш. Я вздохнул с облегчением. Внезапно в квартире вырубили свет. Все лампочки одновременно выключились, как по команде, повергнув помещение во тьму. Только экран монитора тускло мерцал, освещая мое перепуганное до смерти лицо. Я буквально задохнулся от нахлынувшего ужаса. А затем услышал за спиной тихий шорох. Кто-то скреб стену и издавал противный скрип, возможно это были игры моего разума. Теряя всякое самообладание, вместо того, чтобы убежать или громко завопить, я принялся печатать по клавиатуре. Буквы складывались в слова, а те в предложения, которые являли собой жуткий смысл. Я пытался бороться и не поддаваться панике, но самое главное, заставить себя не поворачивать голову назад. В комнате ритмично зазвучали удары по клавишам, но шорох кажется постепенно стал пропадать. Вжавшись в стул, я не переставал писать, словно от этого зависела моя жизнь. Я писал о том, как сидел в темном глухом помещении, прислушиваясь к постороннему звуку, совершенно один, наедине со своим страхом. Когда я закончил, лампочки в квартире загорелись, на миг ослепив глаза. Я был, как выжатый лимон: опустошённый, совершенно без сил, но уснуть после этого не сумел. Думаю я был настолько испуган, что боялся закрыть глаза, дабы снова не оказаться во тьме, один на один со своим кошмаром, который вне всяких сомнений посетил меня сегодняшней ночью. На следующий день я поведал о случившемся своему врачу. Тот, в свою очередь, нисколько не удивился, словно его пациенты только с этим и приходят. Он сказал, что я сумел совладать со своим страхом и одержал над ним верх. И хоть слова доктора звучали по детски наивно, что-то в них все-таки было, что отчасти действительно заставило меня взглянуть на мир по иному. Домой я вернулся ближе к вечеру и нашел очередное послание в почтовом ящике, затерявшееся среди груды писем и газет. Оно выскользнуло из моих рук и плавно приземлилось на землю. "В полночь жди беды, но не бойся темноты. Порочная тишина, благословлённая кровавой луной, явит монстра за собой" Невольная дрожь охватила все тело. Я быстро порвал листок на клочки и выкинул в мусорную корзину, пытаясь выбросить из головы бред моего воспаленного разума. Кто слал эти проклятые записки? Зачем они так издеваются надо мной? Розыгрыш зашел слишком далеко, если он когда-либо вообще начинался. Это была последняя ночь, которую я по вынужденным обстоятельствам должен был провести один, а утром, уже ближе к обеду, приехали бы родители. Войдя в квартиру, я закрыл дверь на все замки, включил везде свет и достал из комода фонарик, на случай, если будет короткое замыкания или что-то в этом роде. У меня было непреодолимое желание покинуть свой собственный дом; возможно единственное убежище, где можно укрыться, но даже оно теперь стало небезопасным. Неужто я в конец рехнулся, раз поверил в какого-то невидимого монстра, что приходит с заходом солнца в дома к пугливым суеверным детишкам? Я слишком далеко зашел, заглядывая глубоко во внутрь своего сознания; в те мрачные и неисследованные границы, в которых я надеялся отыскать причину и решение главной проблемы. Кошмар внутри растет быстрее, чем я думал и уже вышел за пределы разума; обрастает плотью, пытаясь стать частью этой реальности. Но на самом деле, все это не иначе, как плод моего воображения. Самовнушение, которое при должном внимание дает внушительный эффект. Главное - это не дать ему завладеть мной. Я контролирую ситуацию и страх не возымеет над телом. За окном уже сгустились сумерки. Солнце уступило место яркой луне, втиснувшейся между двумя унылыми серыми облаками. Я беспокойно обвел взглядом комнату, проверяя обстановку на наличие каких-либо изменений. Но все было, как обычно. Тишина и одиночество. Слова из записки крутились в голове точно голодные коршуны, которых я не мог отогнать. Снаружи донесся собачий лай. Спать вовсе не хотелось, хоть прошлую ночь я и провел бодрствуя. Я решил скоротать время, сидя за компьютером, слушая энергичную музыку и общаясь с другими пользователями сети. В одной группе, как раз обсуждали качество моей истории, произошедшей буквально пару часов назад. Однако встретили ее довольно прохладно, объясняя это нераскрытым сюжетом и пресной фантазией ребенка. Если бы они знали, что меня подвигло написать сей опус и отправить гулять по интернету, у некоторых, позволю предположить, поменялось бы мнение. Лампочка в комнате замигала, как бы привлекая к себе внимание. Под рукой лежал фонарик, однако он способен освещать лишь малую часть помещения, а этого не достаточно против ночного монстра. Мигание усилилось, но, в конце концов, сопротивление было сломлено, и вновь тьма завладела квартирой. Оно не пропускало внешний мир, накладывая на эти стены, словно на решетки тюрьмы, кладбищенскую умиротворённость. Собачий лай прервался так мгновенно, как если бы собака внезапно потеряла голос. Моя решимость пропала, будто ее и не было никогда. Страх охватил тело. Грудная клетка была напряжена настолько, что я не мог выдохнуть воздух. В зале кто-то стоял и наблюдал за мной через дверной проем. Он тихо приблизился и застыл у самого порога, не решаясь войти. Одна из половиц протяжно скрипнула, нарушая тишину. Реакция последовала незамедлительно, и я, захваченный дикой паникой, включил фонарик и направил его на таинственную фигуру, не раздумывая над последствиями. Луч света озарил ночного гостя. Я удивлено вскрикнул, узнав в нем своего лечащего доктора. Он прикрывал руками глаза, но не пытался войти. -Убери свет! - зло проскрипел он зубами. Я послушно отвел фонарик от его лица, благодаря чему теперь стало видно только большие пуговицы на его чистом белом халате. Неожиданно он скрылся за дверью, после чего последовали неопределенные шумы и шорохи, а затем снова тихо, как в могиле. Я был словно в кошмарном сне, но чувствовал и осознавал все, что со мной происходит, хоть и не верил в это. Какой ужас обуял тело от ощущения неизвестной опасности, ждущей за дверью. Я уже не мог мыслить рационально или контролировать ситуацию. Паранойя или реальность? В голове царил такой перемешанный хаос, живот свело от страха, а внутренний голос предательски шептал: “Сейчас, совсем скоро оно доведет тебя, еще чуть-чуть, ты слышишь? Слышишь, как он скребется? Дверь медленно открывается, слышишь, как оно рвется к тебе? Как желает испробовать твоего наполненного до краев страха. Дождись, и не пропоет петух, но к рассвету ты обязательно потеряешь рассудок”. Я был не в состоянии усидеть на месте. Хотел выскочить в подъезд и попроситься до утра к соседке Тете Люде. Но для этого мне придется пересечь темный зал, где уже кто-то находился; прятался, я знал. Также я абсолютно точно знал, что не вынесу более в пустой, темной, безжизненной квартире и часа. Сойду с ума или умру от разрыва сердца. Я взял со стола мобильник и принялся лихорадочно набирать номер родителей. Шли гудки. -Да, кто это? - раздался из динамиков родной голос отца. - Говорите. -Папа, это я, выслушай меня пожалуйста, - нервно зашептал я. -Кто вы? -Это я, твой сын - Марк. Пап, здесь кто-то есть. В доме кто-то есть! Пожалуйста, помоги мне. Вытащи меня отсюда! -Мальчик, ты, наверное, ошибся номером. Я не твой папа, - перебил меня он. Внутри меня что-то оборвалось, словно последняя ниточка надежды. Дыхание сперло. -Нет, пожалуйста, не клади трубку, я прошу тебя, папа, мне очень страшно. -Вы издеваетесь надо мной? Прекратите звонить, иначе у вас будут крупные неприятности, - рассержено заявил отец. -Папа, это же я - твой сын. Пожалуйста. Он хочет меня убить, я прошу тебя, здесь кто-то есть. Я не могу... что-то происходит... что-то жуткое, пожалуйста, не оставляй меня.. -Молодой человек, мой сын сейчас дома вместе со мной, и жена тоже, повторять не стану... -Я твой сын! Папа, выслушай меня!! - закричал я, сдерживая подступающие слезы, но они сами собой потекли по щекам. -Как ты не понимаешь, я в опасности! Он проник к нам в дом, он уже здесь, умоляю вас приезжайте скорее! Пожалуйста, папа! Пожалуйста... мне страшно.. В трубке повисла пауза, нарушаемая щелчками. -Я уже дома сынок. Иди ко мне. Не бойся. Из динамиков зазвучал жуткий, ледяной хохот, который кажется подхватили и мрачные стены комнаты. Я отбросил мобильный в угол. Не переставая всхлипывать, зажал ладонями уши. Когда смех стих, встал со стула и осторожно приблизился к двери, заглядывая в проем. Убедившись, что никого нет и путь отступления открыт, пулей помчался в коридор, стараясь по дороге не смотреть по сторонам и не задерживаться ни на секунду. Отодвигая щеколду и распахивая входную дверь, я почувствовал его совсем рядом. И нечто неведомое строго приказало мне не поворачивать назад голову, дабы пережить эту ночь. То был внутренний голос. Сложно объяснить, словно каждая клеточка тела ощущала присутствие посторонней личности и трепетала от его непостижимо чудовищного образа, который я по воле Бога не видел, но, несомненно, чувствовал. Это мощная и ужасающая энергия - его настоящий облик - Поглотитель Страха, так я назвал его. И как бы страшно мне в тот момент не было, я хотел повернуться. Любопытство раздирало на части, желая раскрыть для себя преследователя, но сумел бы выдержать мой рассудок? Не знаю. Ведь я до сих пор нахожусь в неведении, лишь в фантазиях способный представить своего кошмарного монстра. Может быть он и был выдумкой. Ворчливая соседка тетя Люда, с руганием и бранью за то, что я разбудил ее посреди ночи, все-таки смилостивилась и пустила к себе. Даже не спрашивая меня, что произошло, отвела на кухню, приготовила чай и легла спать. А я же, так и не сомкнув глаз, сидел в тускло освещённой комнате с чашкой горячего чая в трясущихся руках. Утром приехали родители. Я не стал говорить им о случившемся, да они и не поверят. В квартире все было на месте, ни малейшего признака того, что здесь присутствовал кто-то чужой. Странно, а может никого и не было кроме меня. И все это я выдумал. К врачу я больше не хожу. После того, как увидел его в зале, где он прятался: этот взгляд, зловещее выражение лица и хриплый злостный голос - “Убери свет!” на всю жизнь засели в голове, и теперь я боюсь его. Записка, которую я прежде положил в карман джинсов - пропала, вернее слова на ней исчезли. Я проверил с обеих сторон – чистая, изрядно помятая бумажка, без единой буквы. Тем же днем, просматривая почту, я натолкнулся на листок вырванный из какой-то детской книжки. На обратной его стороне была начертана корявая надпись, сделанная красным карандашом и, судя по почерку, ребенком: "Снова он придет и с собою заберет, и ты сдохнешь, сдохнешь, сдохнешь... смертью не из легких...". Мне стало дурно. По щекам потекли несдержанные слезы. Я моментально скомкал лист бумаги, выкинул куда подальше и поспешил домой. Иногда они приходят ко мне, не слишком часто, но и не дают о себе забывать. Эти послания - я не знаю от кого они. По большей мере стараюсь не обращать на них внимание, но как сложно, особенно, если это твоя самая главная слабость. Может очередные игры? Или нет? Ночью слышны шорохи - без них никак. Они заставляют просыпаться и вздрагивать. Бывает просто ветка скребется в окно или ветер воет на улице; будь то невинный скрип двери или колышущиеся без причины занавески, а дальше уже фантазия рисует картины в мозгу. Однако боюсь, что когда-нибудь наступит такой переломный момент, когда я не смогу объяснить, тот или иной, феномен; и примешать его к игре природы не получится. Тогда разум снова забьет тревогу. Страх мой спутник по жизни, с которым мне не суждено расстаться. Но если он зайдет слишком далеко, если заполнит всю мою сущность, придет Тот кто питается им, Тот кому я дал имя Поглотитель Страха. Монстр, вместе с тем высасывающий и твою душу, пока она не превратится в обезвоженный фрукт.

Ночь в гостинице Гостиница, в которой я работаю администратором, находится в живописном пригороде. Это довольно старое каменное здание из трех этажей, но на третьем этаже находится мансарда, где лежит всякий старый хлам. Номеров не много, все они сделаны под старину. В общем, очень красивое местечко. В тот вечер я пришла на работу, работаем мы посменно. Моя сменщица передала мне все дела, сообщила о том, что постояльцы все съехали. Это было довольно странно, раньше в гостинице всегда кто-то находился, на моей памяти пустой она не стояла никогда. Вечером уборщица ушла домой, отзвонился охранник, сказал, что приболел и не сможет выйти на работу. Получалось, что ночь в гостинице мне придется провести одной. И не то чтобы на тот момент меня это пугало, но не по себе, тем не менее, было. Я обзвонила всех друзей, но никто не смог вырваться из дому, чтобы побыть со мной. В одиннадцать часов вечера я прошлась по территории, проверила все входы и выходы. Закрыла парадный и черный входы и пошла к себе в комнату персонала. Это довольно большое помещение - студия с собственной душевой и уборной. В одном углу оборудовано место для охраны, стоят мониторы от камер наблюдения, которые расположены по периметру здания, а также на обоих этажах в коридорах. В номерах камер нет, ну, по понятным причинам. Я взяла свою книжку и села на диванчик у окошка ждать постояльцев. Надо сказать, что в номерах стоят телефоны для связи с администратором, а на моем столе стоял многоканальный телефон, где были подписаны номера. Где-то около часа я читала, углубившись в интересный сюжет книги. Время уже перевалило за полночь, а постояльцев все не было. В гостинице стояла полная тишина. Вдруг я услышала детский плач. Что за бред? Откуда здесь может взяться ребенок?Может быть, меня уже глючит? Я осторожно вышла в коридор первого этажа. Звук явно шел откуда-то сверху. Если говорить о моем состоянии в тот момент, то ноги были мягкие, как вата, и по затылку бегали мурашки. Я подумала, что это кот попал каким-то образом в гостинку и где-то застрял. Я поднялась на второй этаж. Звук по-прежнему шел сверху. Меня пронзила мысль, что звук идет из мансарды на третьем этаже. Туда не проведен даже свет. Но идти-то все равно надо. Вдруг коту нужна помощь. Я тешила себя мыслью о животном, но если честно, этот голос не был похож на мяуканье, скорее все-таки на плач. Тихие такие всхлипывания. Сходила в подсобку за фонарем и поднялась наверх. Собрав свои силы в кулак, я отперла дверь и вошла в помещение. "Плач", уже теперь больше похожий на шуршание со скрипом, шел из дальнего угла мансарды. Я навела туда луч фонаря. И... ничего не увидела. Приказав себе не бояться, я направилась туда. И увидела около балки старый проигрыватель. В нём крутилась пластинка, она-то и издавала эти звуки, потому что иголка не ездила по кругу, как должна была, а то вставала на место, то соскакивала с пластинки в разных местах. Мне стало просто неописуемо страшно, просто дико. ЗДЕСЬ КТО-ТО ЕСТЬ!!! Кто-то же завел этот аппарат?.. Я начала обводить всю мансарду фонарем. Вроде никого... Но как? Я же самолично только что отперла дверь на третий этаж... Бросившись обратно, я запнулась и растянулась на грязном полу. Вскочила, бросилась к двери, захлопнула её и прижалась к ней спиной. Что это? Боже мой! Я шептала молитву, просила, чтобы все обошлось. Спустилась к себе в комнату, заперла дверь изнутри. Что делать? Позвонить в полицию? Сменщице? Мужу? Мысли метались в голове... Внезапно тишину разорвал звонок телефона. Я кинулась к нему. Наконец-то! Хоть кто-то звонит! Подбежав к столу, я замерла, как вкопанная. Звонил телефон, да, но звонок был изнутри гостиницы, из восьмого номера, о чем сигнализировал огонек, горящий напротив цифры. Осторожно взяла трубку. Тишина. Я бросила трубку на телефон и ломанулась к мониторам с камер наблюдения. Так... Второй этаж... Е-мае... Дверь в восьмой номер была приоткрыта, хотя при обходе я точно все закрывала... Окна закрыты, сквозняк исключен, работают кондиционеры. Я реально чувствовала, что се-де-ю. Ужас меня охватил неимоверный. Так я просидела, уставившись в монитор примерно час. Может быть полтора. Ничего не происходило. В какой момент прекратился звук, идущий из мансарды, я не заметила. Телефон не звонил. Я подняла трубку, решив все-таки позвонить мужу. Но сигнала не было. Взяла свой мобильный - антенки не было тоже. С каким-то уже безразличием я перевела взгляд на монитор камер второго этажа и увидела, что дверь восьмого номера затворилась сама по себе. Но тут же приоткрылась в седьмой. Я напрягла все свое зрение, пытаясь увидеть хотя бы тень от кого-нибудь, но ничего не увидела. Зато заскрипела деревянная лестница со второго этажа на первый. Зубы мои выбивали дробь. НЕКТО спускался вниз! Я проверила, закрыта ли моя дверь, подперла ручку стулом и, обняв коленки, застыла в кресле, пристально глядя на щель света под дверью. Ничего не происходило. Адреналин в моей крови зашкаливал. Еще немного, и я кинулась бы вылезать в окно. Я старалась найти какое-нибудь рациональное решение, но в голове стояла звенящая пустота. В мониторах никого не было, но лестница скрипела по-прежнему. Так бывало, когда особенно грузные и медленные постояльцы спускались по ней вниз. Я смотрела на дверь. Круглая ручка на ней начала медленно поворачиваться. Я начала в голос читать молитвы! Я кричала: "Уходи!", крестилась, но не могла сдвинуться с места. Все прекратилось. Я бросила взгляд в монитор. Все двери второго этажа были закрыты. Взгляд в окно... светало. После этой ночи я взяла отпуск, ходила в церковь, молилась, причастилась и исповедалась. Вышла на работу, но с тех пор больше не оставалась одна в гостинице. Со мной постоянно кто-то был. Что тогда произошло, чем была та сущность - я не знаю... Напоминанием о пережитом являются только седые волосы на моей голове…

Хижина В общем, это произошло уже давно – лет шесть, а то и больше назад. Стояла поздняя осень, и было уже довольна холодно, а по утрам начинались заморозки. Тогда мы с бабушкой пошли в лес за хворостом (жил я тогда именно с бабушкой и дедушкой в деревне). Итак, мы шли по тропинке. Я кутался в теплую куртку, спасаясь от почти минусовой температуры. И вот внезапно я увидел что-то на земле. Приглядевшись, я понял, что это была лошадиная шкура. Какого?! - Бабушка, давай вернемся. – взмолился я, но… мне никто не ответил. Я обернулся – бабушки нигде не было видно. Вот тогда я по настоящему испугался. Я двинулся назад, по прежнему никого не видя. Я кричал, звал ее, но ответом был лишь шум ветра в верхушках деревьев. А лес и не думал заканчиваться. При этом он очень сильно изменился – потемнело, деревья стали почему-то кривыми и явно убавились в высоте. Неба не было видно, просто чернота. Признаюсь, мне было так страшно, что я аж заплакал. И просто бросился бежать со всех ног, пока не очутился на знакомой поляне, где невесть откуда взялась небольшая хижина. Надо сказать, что когда-то в этом лесу действительно жила семья, но это было еще во времена Великой Отечественной войны. Но тогда я не думал ни о чем и просто ворвался внутрь, благо, дверь была не заперта. И вдруг кто-то схватил меня сзади. Я попытался вырваться, закричать, но меня держали крепко, при этом зажав рот. - Тс-с-с. – услышал я чей-то голос. – только молчи, мальчик, иначе нам обоим конец. Меня отпустили, и я тут же отскочи к стене, а державший меня (это был мужчина лет пятидесяти) тут же закрыл дверь на щеколду. Я огляделся. В хижине, кроме нас двоих, больше никого не было. Обстановка довольно бедная – две кровати, стол в углу, возле него четыре стулья. Деревянный пол ничего не прикрывало, на столе стояла свеча, наполовину сгоревшая. - Не знаю, кто ты, друг мой, – заговорил опять незнакомец. – но ты видимо, в рубашке родился. - ?? - Ведь по лесу всюду бродят немцы, партизан ищут. – Он подошел к плите (клянусь, мгновение назад ее не было) и снял оттуда закипевший чайник (!). Потом достал (я опять не увидел, откуда) две чашки и разлил по ним содержимое чайника. - Вот, – сказал он. – выпей. Это просто горячий чай, хоть согреешься. Я послушался и, действительно, через пару минут живительное тепло отогнало озноб, и я немного расслабился. Мужчина терпеливо дождался, пока я закончу с питьем и снова спросил: - Так как ты сюда добрался, парень? - Заблудился. – честно ответил я. – Мы с бабушкой собирали хворост, но, видимо, я пошел в другую сторону и… вот результат. Мужчина только покачал головой: - Хворост значит, собирали? Хмм, интересно. И ни одного немца не встретили? - Нет. – я начал понимать, что происходит. – Видно, сейчас они все в деревне. Мужчина продолжать не стал. Он молча указал мне на одну из кроватей, сам же лег на другую. Я также лег, но спать не мог. В окна свистел ветер, слышался скрип деревьев, а я думал лишь об одном – каким образом я вдруг очутился в прошлом?! Но ответов не было. Внезапно тишину нарушил собачий лай. Я вскочил с кровати, как и хозяин хижины. Он приложил палец к губам и подойдя к стене, снял с нее ружье (откуда оно там взялось, я даже не стал думать). Снаружи отчетливо послышались человеческие голоса, а в окно пробился свет фонарика. Я не видел того, кто светил, но потом он заговорил, и я понял, что это один из фашистов. - Dort gibt es niemand. - Gut. – заговорил еще один. – Gehen wir weiter. Ich glaube, dass wir Partisanen noch finden können. – и я с облегчением услышал, как они удаляются. Но обрадовался рано. Внезапно вновь залаяла собака, и в дверь начали скрестись. - Warte! Немцы подошли к двери. Внезапно мужчина повернулся ко мне и сказал. - Зажмурь крепко глаза и считай до 10-ти, но пока не досчитаешь, не открывай их. Ни в коем случае не открывай. Иначе они увидят тебя. Я не понял, что значит последняя фраза, но послушался Когда счет дошел до 8-ми, послышался звук выбитой двери, стрельба и жуткое, ни на что не похожее рычание. Я зажмурился еще крепче и произнес заветную цифру – 10. Все смолкло. А потом я открыл глаза и понял, что стою на том же месте, где увидел лошадиную кожу. Бабушка была в двух шагах от меня и собирала хворост. Я посмотрел на часы – прошла всего минута…

Эксперимент - Так, сюда его, – двое мужчин грубо швырнули связанного Артема в угол и закрыли дверь камеры, после чего покинули помещение. Послышался звук поворачивающегося ключа. Артем с трудом мог шевелиться и не понимал, что происходит, как и не помнил ничего. Он возвращался с колледжа и вдруг почувствовал удар по затылку. Дальше – темнота, которая закончилась вот так. Кто эти люди, чего им надо? Как тут догадаешься?.. Камера была тесной, площадью где-то два на два метра. Внутри пусто, никаких нар или хотя бы стула. Артем попытался освободиться, но у него ничего не получилось – веревка держала слишком крепко. Тогда он просто оперся спиной об стену и стал ждать, что будет дальше. Долго ему ждать не пришлось. Уже через полчаса один из похитителей зашел внутрь и, открыв, камеру, положил на пол тарелку с чем-то густым. Выходя обратно, он бросил Артему нож и, подмигнув, направился к выходу. Уже закрывая дверь, он сказал. - Поешь хорошенько, силы тебе очень пригодятся,– и, захохотав, вышел. Артем зубами подобрал нож и после нескольких попыток сумел освободить руки. Потом было уже легче, и вскоре он полностью освободился от веревки. Подошел к двери камеры и попробовал открыть ее. Неожиданно она поддалась. Артем, даже не обратив внимания на тарелку, пошел сразу к выходу. И вновь, проблем с открытием двери не возникло. Удивительно! За дверью оказалась какая-то лаборатория. Несколько пустых хирургических столов, возле них стоят капельницы. По углам какие-то стеклянные цилиндры, наполненные жидкостью. Но в одном из них была не только жидкость. Артем подошел ближе и отшатнулся – на него смотрело широко открытыми глазами жуткое лицо, покрытое черной шерстью и с двумя несимметричными дырками на месте носа. Остальное тело напоминало человеческое, однако «руки» были чрезвычайно длинными и доставали до колен совсем коротких «ног». Тварь не двигалась, возможно, была мертва. Артем медленно отошел назад. Послышался звук открывающейся двери. Артем быстро нырнул под один из столов и затаился. Ему было видно только ноги, направляющиеся к цилиндру с монстром. Артем осторожно высунул голову наружу и увидел мужчину в белом халате, который записывал что-то в блокнот. Закончив, он сунул блокнот в карман халата и. так и не заметив Артема, вышел из лаборатории. Артем выбрался из-под стола и пошел за ним. Он не сумел обнаружить в углу лаборатории камеру, следящую за ним… *** - Что ж, теперь он знает. И в чем же ваш план? – офицер отошел от монитора и взглянул на доктора, сидящего на кровати и держащего в руках блокнот. Тот улыбнулся. - Пусть. – ответил он. – Из него может получиться хороший охотник. – Он закрыл блокнот и подошел к монитору. – Переключите-ка на коридор. Посмотрим, что он будет делать дальше… *** Артем шел по длинному освещенному коридору. Пару раз ему попадались двери, но он не рисковал заходить в них. Из-за некоторых слышалась какая-то возня или рычание, что заставляло его ускоряться. Через некоторое время коридор повернул влево и уперся в железную дверь. У Артема не было иного выхода и он зашел внутрь. Еще одна лаборатория. Но теперь один из цилиндров был пустой. Артем подошел к нему. Стенка была разбита… Внезапно прозвучала сигнализация и дверь захлопнулась. Артем бросился к ней, дергал за ручку, пинал, но без толку. Звук шагов заставил его обернуться. Тварь, которая, судя по всему, пряталась в тени, надвигалась прямо на него. Он отпрыгнул в сторону, избежав атаки, и схватил из стола скальпель. Тварь бросилась на него и попыталась вцепиться зубами в горло, но он подставил руку ей под челюсть, успев отметить, что она явно уступает человеку в силе. После нескольких секунд борьбы он высвободил руку со скальпелем и вонзил его твари прямо в глаз. Та завизжала и сползла на пол. Артем взял ее за голову, уже не чувствуя страха, и перерезал ей шею. Дверь открылась. Артем сунул скальпель в карман и вышел оттуда. Но он не успел пройти и шагу, как яркая вспышка ослепила его… *** - Ну что? – спросил доктор, как всегда, записывая что-то в блокнот. - Все в порядке. – ассистент отошел от цилиндра, некоторое время вглядываясь в лицо Артема. – Когда он очнется, то ничего не будет помнить. Мы ввели ему фальшивые воспоминания. Он будет думать, что отдыхал с друзьями в лесу, когда появились чудовища. - Отлично! – доктор сунул блокнот в нагрудный карман. – Только вместо скальпеля подкинете ему нож. И, кстати, как его теперь зовут? - Егор. Его новое имя – Егор…

Мертвый дом Блин, ну и холодно же. И угораздило меня двинуться в путь ночью, еще и одному. Хорошо, хоть оружие не забыл прихватить, если можно назвать оружием 10-миллиметровый пистолет со всего одной запасной обоймой. Что ж, как говорится, поспешишь… Но не будем об этом.Иду уже, наверное, часа 3. Холод пробирает до самых костей. Хорошо, хоть успел зарядить нормально плеер, теперь могу вести эту запись. Не знаю, зачем я вообще этим занимаюсь, но почему бы и нет. По крайней мере, так гораздо удобнее, чем записывать все на бумагу… Эх, хоть бы дом какой-то встретился. Ура, мечты сбываются! Впереди видно какое-то здание. Судя по всему, довольно высокое. Что ж, направляюсь туда. Здание имеет высоту около 5-ти этажей. Не ожидал увидеть такое прямо посреди пустошей. Но, возможно, раньше здесь был какой-то городок, но ядерные бомбы уничтожили его и уцелел лишь этот дом. И такое могло случиться. Не знаю, сколько времени я уже сижу в этой комнате, но меня все больше одолевают сомнения о правильности своего решения насчет такого укрытия. Кажется, здесь еще холоднее, чем снаружи. Ну, хоть какая-то защита от ночных тварей. Я пробовал растопить камин, но без толку, гореть и не думало. Черт, я уже минут пять слышу какие-то шаги за дверью, ведущей в коридор. Видно, какая-то тварь пробралась внутрь здания. Ну ладно, пистолет у меня наготове, а судя по шагам, тварь всего одна. Посмотрим, что будет дальше. Утром я уйду отсюда. Я увидел эту тварь. Совсем мельком, но этого хватило. Она стояла у двери и напоминала человека, но кожу имела ссохшуюся, желтого цвета, а глаза были совсем белые, без зрачков. Давно я не испытывал такого ужаса. Не уверен, что сумел бы достать пистолет, если бы она решила напасть, однако мне повезло. Существо скрылось в недрах коридора так же внезапно, как и появилось. Наверное, это был зомби, один из обитателей старых домов и подземелий. Я слышал о них, но не мог и предположить, что они могут вселять такой ужас. Утро совсем близко, уже начинает светлеть. Но что за?!! Господи, оно опять в комнате… Проклятие, не уверен, что смогу теперь вообще двигаться в ближайшее время. Эта дрянь успела хорошенько укусить меня за ногу, прежде чем я убил ее. Как же больно-то… Если бы кто-то проходил мимо… Я поздно вспомнил, что рядом нету никаких поселений, да и караваны этим путем не ходят. О нет, зомби был не один. Они лезут в комнату! Я выстрелял все патроны, теперь просто сижу в комнате, забаррикадировавшись. Я не уверен, что долго продержусь. Если кто-то найдет мой плеер и прослушает запись, умоляю его – беги отсюда сразу! Не повторяй моей ошибки! Треск, рычание и ужасающий крик… Шипение…

Амбулатория На востоке нашего городка есть старая больница. Сейчас она заброшена, потому что в нулевых построили в центре города новый современный комплекс. А в старой больнице три помещения было — амбулатория, стационар и нечто вроде склада. Одна из моих тёть акушеркой там работала, она и рассказывала нам, что здание амбулатории среди медсестричек считалось «беспокойным». Это здание самое старое из всего комплекса, его во времена революции построили, потом много раз ремонтировали. Какое-то время оно одно было главной больницей города, ну и, соответственно, много народу именно там поумирало. Я сам видел эту амбулаторию, хотя и не бывал там внутри — она совсем небольшая, двухэтажная. По словам тёти, дежурные ночью постоянно слышали какие-то шаги, скрипы, вздохи, голоса в комнатах, а сама тётя якобы лично слышала, как кто-то в соседней ординаторской ходил и громко лупил по батареям отопления. Вот по памяти некоторые случаи, которые работники больницы рассказывали друг другу. Девушка-практикантка перепугалась, увидев ночью во время дежурства через матовое стекло двери тёмный двухметровый силуэт, который смотрел на неё с той стороны. Он стоял совершенно неподвижно в течение примерно получаса, потом исчез. Кому-то из молодых интернов, который прикорнул ночью в амбулатории, приснилось, что через входную дверь появляется старушка с охапкой дров, натыкается на него по пути при попытке пройти в соседнюю комнату и грозит кулаком, мол, отойди, мешаешь. Тётя говорит, что самое интересное тут то, что давным-давно до электрификации здания в той самой соседней комнате располагалась большая дровяная печь, о чём интерн, естественно, знать не мог. Неоднократно ночью снаружи в окнах видели силуэты людей, которые бродили по комнатам здания в то время, как их быть там не должно. По словам тёти, в процедурной в той амбулатории бывают непонятные скачки температуры, хотя комната сообщается с другими, да и стены и окна там хорошие, утепленные. Иногда буквально за пять минут становилось очень холодно (это летом), иногда, наоборот, все разом начинали потеть, в то время как в других комнатах в пяти метрах царила прохлада. Вообще, многие работники и больные говорили, что в амбулатории, как правило, спится очень плохо, с кошмарами. Пару раз замечали полтергейст — стулья передвигались, склянки падали с полок, свет включался-выключался. Хотя это всё в качестве легенд — лично видевших такое людей тётя не знала. Ну и напоследок случай, которому тетка была свидетелем. Привели ребенка лет пяти, сидели в коридоре на втором этаже и ждали приема, мать отлучилась на минутку, вернулась — ребенка нет. Подняла тревогу, все начали искать. Никто из пациентов и медиков ничего не видел, позвонили в милицию. Но ещё до того, как те приехали, ребенок обнаружился в подсобке на первом этаже, дверь которой имела защелку наверху, до которой ребёнок не мог дотянуться. На вопрос, как он сюда попал, мальчик отвечал, что какая-то высокая рыжая тётя привела его сюда, открыла дверь и сказала, чтобы он сидел тихо, пока она не вернётся за ним. Ну, он и сидел тихо, пока подсобку не открыли. Что это за рыжая тётя была, осталось непонятным — среди медперсонала высокой рыжей не было, среди пациентов в здании тоже (по крайней мере, мальчик никого не опознал как ту самую). Возможно, конечно, что это была какая-то странная попытка похищения, а злоумышленница тихо ретировалась, но всё равно странно — в каком же режиме невидимости она должна была действовать, чтобы в переполненном людьми здании провести ребенка абсолютно незамеченной никем с одного конца второго этажа на другой конец первого этажа? К тому же подсобка была максимально удалена от выхода, что не вяжется с целями похищения. В общем, среди «своих» моя тётка и её коллеги решили, что то была проделка расшалившихся призраков.

Тяжесть небес Я снова взял его фото в руки, полароидная фотография размылась, а края пожелтели. Прошло шесть лет с того самого момента. Слезы вновь покатились по моим морщинистым щекам и несколько капель упали на фотографию, где запечатлился мальчик со светлыми волосами. Образ застыл в жизнерадостной улыбке, а глаза блестели отражая солнечный свет. Я со скрипом присел на свою старую кресло-качалку, закурил красный Marlboro и уставился на кукурузное поле, на то самое место, где его забрали. Ночь была безветренной, звезды освещали поле, вокруг стрекотали десятки сверчков, слившееся в приятный хор. Я поднял взляд в небо и вновь воспоминания навалились на меня всей своей тяжестью. Тогда я был молод, седина еще не окрасила мои волосы, солнце светило ярче, дни были теплее. Тогда у мены был сын. Восьмилетний мальчуган, который каждый день грел меня своей улыбкой, от его смеха на душе становилось легче и даже когда год был неурожайным и мы едва сводили концы с концами, его присутствие заставляло меня быть счастливым несмотря ни на что. В ту ночь, ровно шесть лет назад я сидел на этом же самом месте, попивая недорогой виски и отдыхая после тяжелого дня. Мой сын Алекс ловил светлячков, прыгая и хохоча так громко, что я и сам невольно начинал смеяться. Я сделал большой глоток и виски обожгло моё горло. Тусклый свет пробивался из окна нашего старенького домика. Время текло медленно, закрыв глаза я окунулся в сладкую дремоту, тихо покачиваясь на кресле. Приятный запах травы и свежего сена окутал мое сознание, действуя словно снотворное, но я не давал себе полностью погрузиться в крепкий сон. Через несколько минут, мое внимание привлек тот факт, что вокруг воцарилась гробовая тишина. Ни пение ночных птиц, ни симфония сверчков, ни голос моего сына. Встав с кресла я прокричал позвав Алекса по имени, но никто не отзывался. Покачиваясь от крепкого алкоголя, мои ноги зашагали по тропе, что проходила между высокими стеблями кукурузы. Подул ветер и листья застрекотали со всех сторон, тогда показалось, что это сотни голосов шепчут на непонятном мне языке. Пройдя несколько метров вперед, я вышел на длинное поле, которое будто зеленое покрывало простиралось до самого леса. И тогда я увидел это. Мой сын стоял на невысоком холму, вокруг было темно, лишь силуэты деревьев иногда виднелись от слабого лунного света. Его взгляд был устремлен наверх, над ним парила тарелка, точно такая как из тех дешевых голливудских фильмов про инопланетян. Яркий зеленый свет освещал моего сына Алекса, его силуэт казался призрачным и с каждой секундой будто растворялся в лучах этого свечения. Несколько секунд я простоял в ступоре, а затем ринулся к нему, крича во всего горло его имя, ноги путались в траве, а выпитый алкоголь оказывал заметное давление и мое тело с каждым метром наливалось свиньцом. Услышав мой голос, Алекс обернулся, его глаза блестели и залились еле заметной влагой. "Папа" - прошептали его губы и мой сын в ту же секунду испарился. Тарелка прокрутилась вокруг своей оси и с бешеной скоростью скрылась за горизонт, а я так и остался стоять один, находясь в глубочайшем шоке все еще крича его имя так долго, что вскоре потерял смысл этого слова... Мда, много прошло времени после этого. Конечно, никто мне не поверил, Алекса объявили пропавшим без вести, а до этого, полиция хотела пришить мне его убийство. Я стал много пить, моя ферма стала мне безразличной. Я продал весь скот, и в первые же два года пропил все деньги. Мои родные, коих осталось довольно мало, отвернулись от меня и заклеймили сумасшедшим. Жена умерла через четыре года после рождения Алекса от внезапной болезни, которая осушила ее за несколько недель, поэтому ей не довелось ощутить горечь от потери сына. Я думаю, это даже хорошо, что она не прошла этого испытания. Знаете, очень болезненное то чувство, когда ты знаешь правду, но тебе никто не верит. Шесть лет, так долго и так незаметно они пролетели. Я все еще сжимал фотографию сына в трясущейся от алкоголя руке, смотря на его улыбку и сам незаметно для себя улыбнулся. Поддавшись воспоминаниям, я и не заметил, как мой взгляд похитило зеленое свечение чуть дальше от бывшего кукурузного поля. Там, на холму, где я в последний раз видел сына, вниз опускался яркий свет, почти прозрачный, но в тот же момент очень густой. Снова, как в ту самую ночь, окружение впало в дрему и не слышалось ни звука. Готов поклясться, что свет этот извергала парившая под небом тарелка. Из сгустка этого странного свечения медленно опускался человеческий силуэт, его ноги плавно коснулись земли, а затем тарелка, как и шесть лет назад растворилась за горизонтом. Я уставился на силуэт, который как показалось, смотрел прямо на меня. И в тот момент я почувствовал обжигающее тепло внутри, пронзившее мою душу. Я встал с кресла, в глазах потемнело и мое сердце было готово вот-вот остановится. Сделав пару шагов вперед, из уст невольно вырвалось имя: "Алекс"... Автор: Алексей Раймов.

Акробат Фонари в этом городке работали по своему безумному графику: давно умершие начинали светить заново, а новые - с новыми лампочками - внезапно гасли. Надеясь, что в этот вечер те все же будут светить на всем пути до дома, до которого идти было несколько переулков, женщина с легким сердцем завернула за угол. Но ее ждало разочарование - фонари светили раз через пять, и дорога была окутана сумраком. Часы ткацкой фабрики ярко-зелеными, кому-то казавшимися космическими, цифрами показывали половину десятого. Совсем недавно прошел дождь, но тучи продолжали стоять над городом плотным навесом, держа оборону против морозного и по этой причине ясного антициклона. Туман делал одежду влажной, проникал в легкие, медленно сдавливая невидимую удавку. Женщина приподняла ворот пальто, поежившись, и ускорила шаг. Вскоре появилось неприятное ощущение, что за ней кто-то следит. И действительно, она пару раз слышала всплеск луж. Но обернуться не решалась. - Эй, постой! Пришлось. Молодой парень в спортивной куртке. Свет фонаря блеснул в его глазах, и женщина отшатнулась. Эти глаза... Что-то было в них. - Смотри, как я умею, - с этими словами парень прыгнул назад через себя. - Нравится? Женщина осмотрелась. Рядом ни души, хоть караул кричи. И ни единой машины. - Здорово, - дрожащими губами произнесла она. - Ты молодец. Парень улыбнулся и сел на шпагат, расставив бледные руки в стороны. - А так нравится? - Еще бы! Ты настоящий акробат! В мозгу пульсировала лишь одна мысль "Бежать!" Но куда? Он же гораздо сильнее и обязательно ее догонит. Что у него на уме? - А я и так могу, - акробат сделал "колесо" и приземлился в лужу. - Нравится? - Очень, - женщина покосилась на светлую сторону переулка. - Погоди. Я сейчас. Пока парень нырнул в кусты, женщина припустилась к дому. Он догнал ее, уставшую и со сбившимся дыханием, приставил к горлу ледяное лезвие ножа и сунул в лицо корявую палку. - Садись. Поедем со мной. Зажал палку между ног и кивнул на "заднее место". Женщине ничего не оставалось делать, как перебросить ногу. Как назло, из головы вылетели все молитвы, а в сумочке ни тяжелого предмета, ни газового баллончика. Она попыталась крикнуть, но "Помогите!" застыло в горле комом - ее продолжал душить туман. Слезы потекли по щекам, и фонари превратились в расплывчатые пятна. Шум, шум... Автомобиль. Женщина обернулась. - Автобус! Это водитель междугороднего автобуса ехал на базу: в салоне светло и пусто, "Дорожное радио" в роли колыбели. Парень вздрогнул, увидев лицо водителя, и, оттолкнув от себя женщину, побежал в темноту, к кустам. Женщина расставила руки в стороны на пути у громоздкой машины. Мужчина нажал на тормоза и открыл дверь. Матерясь. - Ты сдурела? А если бы я тебя задавил? - До дома. Два переулка. Можно? - Да садись. Мне не жалко, только впредь, дамочка... Женщина не успела сесть - рухнула в проходе. По рубашке водителя расплывалось огромное алое пятно.

Бледная плесень Даже не вспомню, что нас занесло на то болото. Просто кто-то (может, даже и я) сказал, что можно попытаться срезать путь, и мы свернули с перегретой солнцем бетонки, проломившись прямо через кусты на вполне приличную, засыпанную сухим песком тропку, которую было хорошо видно с дороги. Песок, правда, быстро закончился. Тропка сначала ощетинилась желтоватой болотной травой, а потом и вовсе захлюпала грязью, но, в принципе, оставалась вполне проходимой — в самых неприятных местах на неё даже была заботливо уложена деревянная гать — видно, что старая, но ещё достаточно крепкая, чтобы можно было спокойно пройти, не проваливаясь по щиколотку в перепрелую торфяную кашицу. Потом идти стало хуже, но мы понадеялись, что это ненадолго, а потом просто уже оказалось слишком далеко возвращаться — с вещами, велосипедами и в надвигающихся сумерках, по ненадёжной и плохо различимой в темноте тропинке — и мы упорно продолжали двигаться по ней в том же направлении (я мысленно в который раз попрощалась с почти новыми кроссовками) — должна же она хоть куда-то выводить! Она и выводила. То есть когда-то выводила. Я не знаю, был ли это какой-то охотничий домик, жилище лесника — зачем и кому может понадобиться строить дом прямо посреди болота, где на много километров вокруг нет другого жилья? — но выглядел он как обычный дачный двухэтажный дом. Даже, кажется, яблонька росла под окнами, правда теперь уже засохшая, а кусты возле остатков забора, выкрашенного облупившейся голубой краской, вполне могли быть выродившейся смородиной или крыжовником. Стёкол в окнах конечно давно не было, а сами оконные проёмы были забиты досками крест-накрест, дверь была снята с петель (кажется, мы прошли по ней какое-то время назад, перебираясь через очередное топкое место). Мы остановились посоветоваться. Мы — это, собственно, я, Руслан и Маринка. Мы вообще не планировали забираться так далеко, но так получилось, что дорогу до озера толком не помнил никто, а купаться в общем-то хотелось меньше, чем посмотреть, куда выведет во-он тот поворот. Или вот этот. Или ещё... В общем, когда я проколола колесо, было уже вполне ясно, что возвратиться засветло мы так и так не успеем. А потом эта тропинка, которая вроде бы всё время вела в правильном направлении, но вместо того, чтобы срезать большую петлю, которую закладывала бетонка вокруг старого военного полигона, и вывести на неё же ближе к Мурманскому шоссе, тянулась и тянулась через бесконечную цепочку торфяных болот — почти без открытых бочагов, но с топкой, затягивающей по колено и дальше, стоит только сойти с тропинки, подушкой из перепрелых корней и остатков растений, под полуметровым слоем которой — чёрная ледяная вода, и не знаешь, сколько её — два метра? Четыре? Восемь? Этот верхний слой кое-где спокойно выдерживает вес не только человека, но и автомобиля — а кое-где проваливается, расползается под ногами настоящей трясиной. Мы в такие места не лезли, конечно, шли по тропе, но видно было справа, где заканчиваются кочки с ещё зелёной клюквой и пушистыми кисточками белоуса, и начинается топь. Слева зато даже мелкие сосенки попадались — значит, идти совсем безопасно. Вот и дом этот по левую руку стоял, вроде как на пригорке. Темнеет у нас летом, конечно, поздно, но в отсутствие электрического освещения вдруг оказалось, что в половине двенадцатого ночи в лесу на болоте довольно-таки темно, так что дорогу было уже толком не различить, и я все ноги ободрала о коряги. Маринка с Русланом тоже, наверное, но на них хотя бы плотные джинсы были, а я, как самая умная, в шортах поехала. А тут ещё снизу, с болота туман наползать начал, густой такой, слоистый и холодный-холодный! Это, пожалуй, всё и решило: одеты мы были совсем по-летнему, а похолодало в низине резко, градусов, наверное, до восьми. У Руслана были с собой спички, но разводить костёр, сидя в луже по щиколотку — не самая простая задача. В дом, признаюсь, идти не хотелось. Не то, чтобы было страшно или что-то такое — скорее противно: неизвестно, кто там ночевал и что после себя оставил, доски опять же прогнившие... Но мёрзнуть на улице хотелось ещё меньше. Мы оставили велосипеды у боковой стены, даже не пристёгивая — кому тут на них зариться-то? — Руслан пошёл смотреть, подойдут ли доски от забора для костра, а мы с Мариной зашли внутрь. В доме оказалось на удивление сухо и пахло не прелым деревом, как можно было ожидать, а чем-то вроде средства от моли. Такой слабый, навязчивый, раздражающий, но в общем-то не вызывающий отвращения запах. Под ногами зашуршала бумага — что-то типа старого календаря, кажется, в темноте было не рассмотреть. Входная дверь открывалась сразу в комнату, без прихожей или сеней. В глубину дома вела ещё одна дверь, на этот раз целая, но мы туда заходить не стали, оставили на утро, когда будет светлее. Мебели почти не было, только Марина наткнулась в темноте на остов стула — сломанного, без сиденья и части спинки. Мы кинули рюкзаки в угол и расстелили куртки прямо на полу. Потом вернулся Руслан с небольшим листом жести и охапкой сучьев: доски оказались слишком сырыми, а вот яблоневые ветки подошли в самый раз — и стало даже как-то уютно. Спать я не могла. Болели уставшие мышцы, воздух у костра был слишком горячим, обжигал кожу, но при этом дальняя от огня половина тела мёрзла всё равно. И сам огонь без присмотра оставить тоже было страшно: стены хоть и сырые, а вдруг вспыхнут? Почему мы вообще не договорились, что кто-то будет за огнём следить?.. — Я пить хочу, — вдруг тихо сказала Марина. Она оказывается тоже не спала: лежала на спине, глядя в потолок. Пить действительно хотелось: мы, дураки, взяли с собой на троих только маленькую «спортивную» бутылку с водой, которая закончилась ещё часов шесть назад. Идиотская ситуация: сидеть посреди болота и мучиться от жажды, но пить тёмную, отдающую метаном болотную воду сырой никто из нас пока не решился, а кипятить было не в чем, так что мы ещё днём решили перетерпеть, пока это возможно. Но, чёрт, как же действительно хочется пить. Я полежала ещё какое-то время, и тут меня осенило. — Марин, — говорю. — Тут же кухня наверное есть! — Ммм? — отзывается. — Чайник. Там наверняка есть какой-нибудь чайник или кастрюля, или хоть миска жестяная. Можно воды накипятить! — Думаешь, осталось что-то? — спрашивает, но я-то вижу, что ей эта идея нравится. Короче, повертелись мы ещё, поперешёптывались и пошли этот клятый чайник искать вдвоём. Телефоном себе подсвечивая. Конечно, стоило бы до утра подождать, но пить-то сейчас хотелось. Кухня нашлась на удивление легко. Свет от телефонов выхватывал перекошенные шкафчики на стенах, ржавую раковину с самодельным рукомойником над ней, слегка колченогий стол, на котором даже клеёнка лежала то ли в синий, то ли в зелёный цветочек. Даже газовая плитка на две конфорки была, резиновый шланг от нее уходил куда-то в дырку в стене, видимо к газовому баллону. Повертевшись по сторонам, я присоединилась к Маринке, которая уже обшаривала шкафчики. В основном они были пустые и пыльные. Углы были затянуты какой-то густой белой то ли плесенью, то ли паутиной. Присмотревшись и посветив по сторонам, я обнаружила такую же паутину во всех углах комнаты. Меня аж передёрнуло от отвращения. Я паутину терпеть не могу, а тех, кто в ней живёт — ещё больше. А темно же, не видно ничего! Может, оно уже по мне ползает! И конечно сразу почувствовала прямо всей спиной: так и есть, ползает, пакость такая! Умом-то конечно понимаю, что нет, но... В общем, говорю: — Пойдём отсюда, а? Нет тут ничего А Маринка отвечает: — Погоди, я миску нашла. И по локоть в нижний шкафчик руку пихает, прямо в эту самую дрянь! — Это не паутина, — говорит. — Плесень всё-таки. Скользкая. — Фу, — говорю ей. — Пошли! Руслан так и продрых, как мы его оставили. Мы веток в костёр ещё подкинули, угольки на железку собрали от греха, и стали миску рассматривать. Она вроде даже целая оказалась, но грязнющая! Я поняла, что из этого пить не буду ни при каких обстоятельствах. А Маринка ничего, сказала, мол, отмою сейчас. Я ей: — Куда отмоешь, ночь на дворе, в болото провалишься! Отговорила, в общем. Поставили мы миску в угол и легли досыпать. То есть я легла, Маринка осталась за костром следить и руки от кухонной пакости влажной салфеткой оттирать. Часа через три проснулась от Руслановой ругани и холода. Светало уже, костёр прогорел и потух, только железяка, на которой мы его разводили, ещё тёплая оставалась. Спросонья мне показалось, что в комнату каким-то образом среди лета намело снега. Всё вокруг — пол, стены, наши сумки были затянуты белой плесенью. Длинные, сантиметров по десять, нити оплетали доски и вплотную подобрались к рукавам курток, на которых мы спали. Плесень пахла резко и сладковато. Мы, матерясь и брезгливо морщась, перетрясли рюкзаки, что-то повыкидывали, остальное кое-как отмыли в болоте. Найденную ночью миску не рискнула трогать даже Маринка, мы подхватили велосипеды и, посовещавшись, решили возвращаться по собственным следам. К началу одиннадцатого мы выбрались на бетонку в том же месте, где сошли с неё вчера вечером. Через неделю, умываясь утром, я заметила, что в ванной отчётливо пахнет средством от моли. "Странно, - подумалось мне. - Вроде я его уже лет пять, как не покупаю. От соседей, что ли?" Соседка встретилась мне на лестнице между третьим и четвёртым этажом. — Надьюуушенька, — сахарно разулыбалась она, неприятно растягивая «юуу», — Надюшенька, что ж это ты меня опять заливаешь? — У меня ничего, — открестилась я. — Между перекрытиями наверное протекает. Трубы старые... Соседка укоризненно покачала головой и, бормоча что-то про «сырость развели, весь потолок в плесени», уковыляла вверх по лестнице. Вечером вокруг сливного отверстия трубы всё было затянуто белыми нитями. Я вылила в трубу две бутылки самого ядрёного чистящего средства, которое только удалось найти в магазине. Наутро плесень вернулась снова и теперь белой шапкой колыхалась над ванной. Белые, маслянисто поблескивающие усики тянулись за бортик, кое-где уже уцепившись за кафельную плитку. С крана свисала не лишённая кокетства пушистая кисточка. Мне стало дурно от запаха. Я позвонила Маринке. — Её ничто не берёт, — рассказывала Марина абсолютно спокойным голосом, сидя напротив меня в пышечной у метро. — Я и бензином, и спиртом заливала. Стиралку выкинула сразу, как увидела, но через пару дней она уже из трубы полезла. Я сейчас у матери живу, сказала, что хочу у себя ремонт сделать... Только это всё бесполезно, — убеждённо заключила она. — Есть же, наверное, специальные службы, — говорю ей. — Ну, не знаю, дезинфекция там какая... — Да оно наверное уже по всей канализации расползлось! — махнула рукой Марина и вдруг захихикала: — Скоро отовсюду поползёт, представляешь? По всему городу! Марина зашлась в истерическом смехе. Она закинула голову, плечи её нелепо подпрыгивали. Кофе из опрокинутого стаканчика растекался по столу. Маринкин смех перешёл в кашель. Она кашляла долго, мучительно, скорчившись, уткнувшись лицом в ладони. Когда она подняла голову, на её губах стали видны розоватые пузырьки. — Я пила тогда из той миски, — сказала она хрипло. — Понимаешь? Я её пила.