если вы камень — будьте магнитом; если вы растение — будьте мимозой; если вы человек — будьте любовью. (с) Виктор Гюго

мне исполнилось три и я узнаю о Боге. мама кричит «катюня, смотри под ноги». снег бел, пушист, летит в воротник дубленки. мамин смех — громкий, веселый, звонкий. мне семь, осуждаю маму, бегу за папой. отец кричит громко и, кажется, даже матом. я выбегаю из комнаты, прошу тише. Бог мне не помогает — совсем не слышит. мне тринадцать, и я Бога совсем не вижу. я с друзьями облазила все дворовые крыши, в первый раз режу руки, косы стригу в упадке. «это просто коты, мамуль, все в порядке». мне пятнадцать, влюбилась, первый экзамен. я молюсь Богу, чтоб снова услышать мамин смех, впервые хочу напиться. мелькают друзья, страницы, родные лица. восемнадцать, я пишу стихи, выступаю в барах, пою под гитару, чтоб не сидеть на парах. мама смеется и снова спокойно дышит. Бог кажется мне далеким и отступившим а потом больно, разбито и очень пусто, розовые очки бьются со звонким хрустом. мне девятнадцать, в пылу умоляю Бога: «скажи что ты есть и дай мне к себе дорогу!» я заглушаю мысли работой и соком с водкой, бегу к зазнобам пьяной дурной походкой. кажусь себе мерзким, коварным и пьяным змеем. меня любят. а я, кажется, не умею. и мне двадцать лет, считай, что осталось в сумме. и я ищу Бога. а мне говорят: он умер. (с) alonso freym

мне не важен твой внутренний мир, и загадочный шарм, и твой взгляд на любовь специфический мне не нужен. обойди мы все земли, обогни необъятный шар: повсеместно пластинку заводят одну и ту же. мне всё это знакомо, успело набить оскомину, одинаковый слог с одинаковым лейтмотивом: ты не можешь любить, потому что любовью сломлена и за глупость свою многократно уже платила. да, я слышал об этом, и всё это мне не нужно, заикнись о душе, я отвечу холодным: «супер, но загадка твоя примитивна и простодушна и лежит на поверхности, словно издохшая гуппи» протяни лучше чек, недоделанный фридрих ницше, и уткнись поскорей в инстаграм, эпл-мьюзик, твиттер. мы — стекло, пыль обочин. так харе размышлять о высшем, лучше дайте стакан да побольше в него плесните. я пресытился целями и собственным назначением, и я полностью выгорел, так что достаточно слов о мечтах, об искусстве и о чьих-то больших свершениях. ...мне весь грёбанный мир неприятен в конце концов. (с) Filirenko | doyouwantmehere

рухнули стены. и небо. и правда. года такого - мне было не надо. пусть заберёт его вечность, покуда все говорят мне, какой я ублюдок. как всё пропил, растоптал и истратил, как на болту я вертел сотни правил. нет сожалений, признаний, вины, все мы зачем-то и кем-то пьяны. все одинаковы, что вы мне врёте, цирк извращенцев, моральных уродов. битые души и жжёные мысли, травмы сердец и погасшие числа. год из потерь, ста сомнений, рехабов, год обнажил самых странных и слабых. вывернул жилы, порвал мне все вены, как я вернуться в пределы сумею ? как мне собраться единым красавцем, как не показывать среднего пальца, как всё забыть, зачеркнуть, обесточить, как сделать ровным бессмысленный почерк ? пусть всё сияет, мерцает, искрится - хоть бы не спиться, да просто не спиться. просто проснуться ни в чём не бывало, будто я года видать - не видала. будто он в вечность ушёл безвозвратно, всё теперь будет и мило и славно. скоро настанут волшебные сутки, только вот я в них останусь ублюдком. (с) Лиля Борн

Я видел весь мир, все, о чем пишут в книжках Обрывы, картины, моря, молчу уж про семь чудес И где-то было прекрасно, а где-то даже слишком Я видел и королев, и королевства, и их принцесс Я видел живые вулканы и шумные водопады Я видел, как солнце не раз затмевало луну Я слышал, как рвутся в чьих-то сердцах снаряды И слышал, как песня льется в вишневом саду И мне уже лет как -дцать парижская башня — железка И все пирамиды Египта — огромная желтая пыль И каждая венская опера — просто пьеска А северные сияния — приторная ваниль Ничто не цепляет меня, мурашки не выступают Я где только не летал — все суета сует А люди и лица и вовсе не трогают, не пробуждают И женщины, все как одна, вот уже тысячу лет Теперь я стою на рынке, не помню какой страны Все тюркские языки сплетаются, как косичка И где-то на светлом небе серп молодой луны Я слышу, как за спиной кто-то чиркает спичкой Меня удивить красотой — задача не из простых И ты, прикурив сигарету, не пыталась очаровать Я видел красивых, божественных, но всегда пустых Тебя я еще не знал, но уже не мог потерять И вот между нами батрак катит тележки фруктов Я вижу твою макушку, кудрявую прядь волос Я так катался по миру и что-то искал как будто И вот на каком-то рынке неожиданно все срослось! Я, как сумасшедший спринтер, бегу по твоим следам На запах твоей сигареты, за прядью твоих кудрей Я будто для этого дня топтался по всем городам И будто для этой минуты я был до сих пор ничей Я думал, что встречу в Лувре или каком карнавале Под звездами Аризоны, на берегу Афин И вот я бегу по рынку, давлю на инжир ногами И точно уже уверен, что не уйду один Теряю тебя глазами, кручу головой, как белка Бегу, как умалишенный, врезаюсь и бью хрусталь И вот подо мной хрустит уже не одна тарелка «Надеюсь, это на счастье, иначе весь мир — февраль» Стою, подпирая стенку, одышка от непривычки Хлопаю по карманам: выронил или украли И слышу, как где-то рядом кто-то чиркает спичкой «Извините, не ваш бумажник? Вы, кажется, потеряли...» Привет, я видел весь мир, практически двести стран Где только ни летал, куда только я ни шел И да, это мой бумажник, но я ничего не терял Зайдя через мир на рынок, я, кажется, все нашел (с) Яна Мкр

пройдёт декабрь – и будет новый год. залез на подоконник рыжий кот, лениво наблюдает за синицей. и верится практически всерьёз, что в сумерках по небу дед мороз летит в своей волшебной колеснице, горстями вниз кидает чудеса и, может быть, не понимает сам, как это нужно среди тьмы декабрьской… а я рисую смайлик на стекле, и кажется, что мне двенадцать лет, и я в гостях у новогодней сказки. но мне – немного больше. куча дел, и на работе вечный беспредел, и раздражает ерунда любая, и по заказу близится дедлайн… а в телефоне это «как дела?» - и я сижу и просто улыбаюсь. потом пишу какие-то слова, и кажется: билет до волшебства уже отправлен новогодней почтой… клубком свернувшись, рядом дремлет кот. пройдёт декабрь – и будет новый год. он будет самым новым. это точно. (с) Любовь Виолентова

а время и впрямь, моя девочка, быстротечно, зачем всю эту память тащить с собой? тот, кто сказал, что время лечит, тот ничего не знал про боль. достань лучшее платье и не грусти напрасно, живи для себя, ведь это предельно просто. ты так талантливо делаешь вид, что счастлива, девочка, где твой Оскар? ведь надолго тебя не хватит, если жить обо всём скорбя, ложиться к утру и вечно любить не тех. почему когда он отверг тебя, ты оттолкнула всех? усвой урок, что люди приходят не на совсем, в целом ты молодец, садись, получила пять. больше не открывай свою душу тем, кто не способен её понять. только ты одна знаешь, как будет правильно. разгреби бардак в голове и квартире, доделай свои дела. если никто тебя не останавливает, значит определено не зря ушла. хватит нервов, писем, бессонниц, тоски и дрожи. не топи свои чувства в дыме и алкоголе. если он без тебя может, значит ты без него — тем более. (с) Фатальность| Аня Захарова

в новый год обещай себе жить. без шаблонов, советов, хлама. не терпи грубиянов и хамов. не прощай. научись уходить. обещай себе: буду любой. в старых джинсах и яркой шляпе. слушай классику, лес и прибой. и встречайся с друзьями в пабе. день сурка? собирай чемодан. и вперёд - к маякам и закатам. пей вино. или горный туман. путешествуй по сказочным картам. и, конечно же, в новый год разреши себе быть влюблённой. море. галька. и тёплый рот. и его поцелуй - солёный. загоришься - не вздумай тушить. пусть магнитится спелая кожа. это, знаешь, на счастье похоже. в новый год разреши себе жить. © Pola (Полина Шибеева)

теперь, когда я стала взрослой, мои надежды на будущее были просты: я хотела жить одна и быть окружённой цветами. (с) Ванесса Диффенбах

есть вещи, о которых очень трудно говорить и писать. они лежат где-то на границе сознания, в той области, где живет поэзия и где рождаются чудеса (хотя в них принято не верить). одна из этих вещей – чувство родственности у людей, совершенно не знающих друг друга. (с) К.Г. Паустовский