Часто я приходила на работу в полном шоке от отсутствия взаимопонимания с дочкой. Дочь, моё маленькое солнышко, превратилась в упрямицу. В её раннем детстве у нас была сильная связь, а потом всё стало ухудшаться. К подростковому периоду ребёнок превратился в упрямого ослика. Много было слёз с обеих сторон. Казалось, она хочет извести меня упрямством! На тренинге «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана я поняла, как много наделала ошибок в воспитании. Теряя чувство защищённости и безопасности от мужа, я давила на ребёнка и требовала беспрекословного подчинения. А теперь я научилась разговаривать с дочерью. У нас нет противостояния — есть глубокое уважение друг к другу. Любим вместе ходить по магазинам, посидеть в кафе или суши-ресторане. Многие вкусы у нас совпадают. Ссоры случаются крайне редко, и они небольшие. Мы обо всём разговариваем и извиняемся друг перед другом в таких ситуациях. Когда отношения наладились, дочь неожиданно вырвалась по учёбе вперёд. Из тихой хорошистки — в круглые отличницы. Она углублённо занимается русским языком и ярая сторонница всего русского. А самый любимый предмет — математика. Наш дом всегда открыт для дочкиных друзей. Иногда они остаются на ужин. После первых же вводных лекций я перестала сдёргивать дочку с горшка. Она долго сидит в туалете, а я ей говорила: «Кишка выпадет», стучала в дверь, торопила постоянно. В результате у дочери были постоянные боли в животе, запоры и головные боли. Теперь этого нет. С детьми, у которых есть анальный вектор, договориться можно очень просто. Если знать как! Спасибо огромнейшее Юрию Ильичу и команде. Когда родился мой средний сын — это была любовь с первого взгляда. С первых секунд я не могла надышаться и насмотреться на него. Живой, любознательный — он раньше нормы начал ползать, ходить, говорить на двух языках. Катался на двухколёсном велосипеде, когда ему ещё не было двух лет. Потом сын пошёл в школу. В 4 года, как и полагается в Англии. Я думала, он будет так же быстро все схватывать и успевать. Как ушат холодной воды был вердикт учителя: ваш ребёнок необучаем. И постановка на учёт для детей с трудностями обучения. Диагноза аутизм или дислексия сыну не ставили, но подразумевали из-за особенностей поведения. У него появились страхи и фобии: от вида букваря он закатывал истерику и бился в конвульсиях, писать не хотел — даже взять в руки ручку не мог. Сын не мог спокойно заснуть по вечерам. Укладывание превратилось в муку — ребёнок рыдал и требовал, чтобы я или читала, пока он не уснёт, или ложилась с ним. Потом у сына начались тики… Мы, родители, были измотаны физически и морально. Просвета не было видно. В глубине души я чувствовала, что мой сын — умный, способный мальчик. Но боялась себе признаться в том, что учителя и школьная система для него не подходят. Ведь я не видела альтернативы. Требования школы были жёсткими, ученик был обязан их выполнять. Всё другое приравнивалось к лени, плохому поведению — в общем, вызывало обвинения в сторону ребёнка. Я, к своему сожалению, не сразу это поняла и не защитила сына… Первой соломинкой в нашем спасении была репетитор, которая специализировалась на детях с отклонениями в развитии. Она встала на защиту ребёнка от системы и от родителей. Репетитора сын полюбил и обожал с ней заниматься. Он медленно начал читать и писать. Но улучшение было таким мизерным, что ему грозило полнейшее отставание по школьной программе. После прохождения тренинга в первый раз я стала разбираться в векторах сына, но не понимала, почему не наступало улучшения. Ситуация в семье продолжала оставаться напряжённой. Добавились проблемы на работе и постоянные стычки с мужем по поводу воспитания детей. Я винила всех вокруг — школу, мужа, даже сына, — но не себя. Когда варианты закончились, я снова пошла на первый уровень тренинга и услышала совершенно новые вещи. Стало складываться понимание, что ребёнок не виноват. Но только после тематического занятия о детях меня осенило, что причина во мне! Одновременно пришло осознание, что я не наполняюсь в своей профессии экономиста-финансиста и надо её менять. Виделись варианты психолог или психоаналитик, но я понимала, что это было бы ошибочно. Ответ пришёл во время карантина. Я занималась со своими тремя детьми и наслаждалась процессом. Учитель математики — вот что наполнит меня! Все осознания о себе сопровождались мощнейшими улучшениями у сына. Первыми ушли тики. Обычно мы ругали его за это, кричали: «Прекрати!» Но всё только ухудшалось. Теперь же мы перестали обращать на это внимание, потом забыли совсем. Неожиданно я поймала себя на мысли, что тиков нет. Ребёнок перестал истерить по вечерам. Сначала я читала младшим детям литературу на сострадание, потом перешла на Дон Кихота. Вскоре сын сам стал читать перед сном, а меня звал только для того, чтобы я выключила свет. Изменения в школе — с каждым разом всё больше и сильнее. Сын вышел на хороший уровень по математике и физике, химии и биологии. Чтение и письмо подтянулись позже. На очередном родительском собрании учитель только хвалила моего сына! Как будто это был другой ребёнок! Она предложила снять его с учёта. Я согласилась. Сын немного побаивался, но когда его сняли с учёта, мы ни разу об этом не пожалели. С тех пор прошёл год. Мой 11-летний сын перешёл в старшие классы — это новая школа. Его выбрали капитаном года! Многие дети проголосовали за него, потому что он выделялся среди других желанием помочь. Классный руководитель охарактеризовал его как будущего лидера со всеми необходимыми качествами. По всем предметам у сына хорошая успеваемость. Уроки он делает сам и сразу после школы. Говорит, что школу обожает! И это после того, как он ненавидел начальные классы и часто я со слезами тащила его туда. Тренинг «Системно-векторная психология» работает, если честно посмотреть своим проблемам в лицо и начать изменять себя, а не других. Поделилась участница тренинга Анна О. М., группа ПУ № 40, 80.