... Не успели мы занять столик, как начался дождь. Алинка не сильно расстроилась несостоявшегося катания, и я вздохнул с облегчением. Слово за слово, и вдруг мне стало казаться, что Алинка здесь уже бывала, я же не глухой, охранник у шлагбаума четко произнес «Привет, Алина». Или померещилось? Оказалось, что эта поездка на лошадях должна была быть третьей попыткой Алины приобщиться к конному сообществу. Ну да, она сначала сказала, что никогда не была тут — и что такого? Алина сидела за столиком, слегка откинувшись, и её безмятежности можно было позавидовать. Я посмотрел на часы. В принципе у меня было еще часа полтора в запасе. Приезжать домой позже своей семьи не хотелось. А Алинка вовсю глазела по сторонам и чирикала, что этот клуб очень крутой, тут даже кого-то звёзд можно встретить. Мне было наплевать на звёзд, я открыл меню и посмотрел на цены. Ну, неудивительно, позволить себе здесь отдыхать могут либо ненормальные, как я, либо люди с доходом гораздо выше среднего. Ладно, когда ехал в «загородный клуб» я примерно это и представлял. Ну, ладно, пусть будет так. И раз уж наездники из нас никудышние, то мы просто посидим в ресторане, без всякого экстрима? И тут Алинку прорвало, видите ли, мы встречаемся о в кабаке, то у неё дома, и у нас ни одного свидания нормального не было. Ни фига себе! А ресторан это что, не свидание? Только этого мне еще не хватало. Раньше скандалы были только по поводу того, что я уделяю ей мало времени. Теперь нашелся новый повод? Оказалось, что рестораны — это пройденный этап, и ей хочется другого уровня отношений. Блин блинский! А ведь меня вчера предупреждали. Сглазили, не иначе. Меня спас официант, который, наконец, соизволил принять наш заказ. Я заказал мясо, Алина салат. Ну хоть мой бюджет особо не пострадает. Напрасно я так думал! Вслед за салатом Алина потребовала вина. Ладно, чёрт с ней, пусть пьёт. Я глотнул воды и взглянул на часы. В этом заведении что, прежде чем готовить мясо, быка забивают и разделывают прямо на месте? Я понимал, что в лучшем случае мы выедем отсюда впритык. Представил расстроенное лицо Маши и мне поплохело. Я ведь обещал их ждать. Алинка еще с вином этим… А ведь я говорил, что мне нужно вернуться пораньше. — Расслабься, никуда твои дела не убегут. — Алина глотнула ещё вина. Ладно, вряд ли Алине понравится, что я спешу вернуться в Москву не из-за накопленных по работе дел, а из-за того, что обещал жене. До выезда оставалось максимум полчаса. А вот и наш заказ. Что ж, не прошло и года. Алина уже грызла свой салат. Я постарался расправиться с мясом с максимальной скоростью. Но не тут-то было — Алина, казалось, тянула время, ковыряясь в салате. Она, похоже, уже опьянела и стала говорить громче и развязней. Она потребовала отвезти её домой, хотя я и так собирался это сделать. Я предложил ей забрать вино с собой, но Алинка не соглашалась и не двинулась с месте, пока не прикончила бутылку. В итоге она основательно набралась, и мне с трудом удалось ее поднять и выволочь из ресторана. Нет, ну парень на въезде определенно знает Алину — очень уж он внимательно проводил ее взглядом. Интересно, почему она соврала мне, сказав, что впервые здесь? А в принципе, какая разница. Теперь главное побыстрее добраться до Москвы. Дождь, как и предсказывала Алинка, закончился, небо было ясным. Я сгрузил подругу в полубессознательном состоянии на заднее сиденье и рванул в сторону Москвы. Выехав на трассу, я ругнулся про себя. Нет, сегодня точно не мой день. Навигатор показывал огромную пробку на въезде в город. Как я мог забыть, что в выходные многие москвичи стремятся вырваться на природу, тем более в погожие майские дни, а накануне рабочего дня — вернуться? Я катастрофически не успевал домой к намеченному мной же времени и безмерно злился на все — на пробку, на Алину и на себя — за то, что поддался на ее уговоры. Прошел час, а продвинулся на своем пути я совсем на немного, учитывая, что надо еще завезти храпевшую на заднем сидении Алину домой на другой конец Москвы. И с какой стати она так напилась? Вроде раньше она такого себе не позволяла. И что за разговоры о выходе на новый уровень отношений? Стоя в пробке, я чувствовал как моя жизнь со свистом летит в пропасть и ничего не мог с этим поделать. Что я скажу Машке? Хотя ясно, что — ездил по работе за город, попал в пробку. Тут, кстати, лучше заранее подготовить почву. Я достал телефон, чтобы написать жене смс, но в это же время стоящие впереди меня машины, наконец, тронулись. Телефон пришлось отложить. Написать сообщение удалось, когда мы уже въехали в Москву. Машка не ответила. Я с трудом отделался от Алины, которая попыталась изобразить любовную сцену прямо перед входом в квартиру, и мне пришлось на руках затаскивать её домой. Надо не забыть больше не давать ей столько пить. Еще одного такого свидания я не переживу. Когда я вышел из Алинкиного подъезда, был уже десятый час. Вот и провел вечер с семьей. Ладно, я же не виноват, что попал в пробку. Если бы не она, я бы все успел… Дома меня встретила тишина. Дети спали, Маша читала журнал, сидя в постели. Я потихоньку прошел в душ, переоделся. Когда вернулся в спальню, решил, что стоит извиниться. — Машуь, — шепотом начал я, — ты прости, я не знал, что так получится. Не рассчитал, что будут такие пробки. Молчание. Жена демонстративно перевернула страницу. Я предпринял ещё несколько попыток, спрашивал про то, как прошёл день, про аквапарк, но Машка меня просто игнорировала. Я разозлился. Чего я тут оправдываюсь, когда мне отвечают полным безразличием? Это еще хуже вчерашней утренней ссоры. Я понимал, что Машка точно не будет поднимать на меня голос, когда дети спят, да и не в ее это характере, но полного игнора не ожидал. Когда я ложился в постель внутри меня все кипело. Я попросил Машку выключить свет, но Машка просто еще раз перевернула страницу. Я закутался в одеяло и затих. Гнев во мне не утихал, поэтому я достал телефон и перевел в нем будильник на час раньше. Утреннего скандала я не выдержу — нервы дороже, лучше завтра уйду на работу пораньше, а там разберемся. Маша редко применяла технику демонстративного молчания, и я был уверен — выяснения отношений мне не избежать. Перед рабочей неделей это будет особенно неудобно. И никому от этого легче не станет. С утра я поднялся, посмотрел на спящую жену и, захватив одежду, пошел в ванную. На завтрак решил ограничиться кофе — если что перекушу по дороге в офис. Дети еще спали — им в школу надо было намного позднее. Ладно, сейчас надо сосредоточиться на работе. Все эти сопли по поводу семейных проблем мне сейчас никак не помогут. День в офисе прошел как обычно, его даже можно было бы назвать удачным — удалось заключить достаточно выгодный контракт и выбить скидку у поставщика. Так что домой я возвращался в приподнятом настроении. Не то, что я не ожидал бури — она была предсказуема, и я в целом настроился на выяснение отношений и, надеюсь, на дальнейшее примирение с женой. Но дома ждал сюрприз — никого не было. Ни жены, ни детей. Я посмотрел на часы. Девятый час вечера — из-за нового контракта пришлось задержаться на работе. В это время все точно должны быть дома. Уроки закончились, да и тренировка у Николки тоже. И, насколько помню, он по понедельникам не ходил на плавание. Хотя я мог и напутать. Осмотревшись еще раз, я заметил, что некоторых вещей не хватает. Сердце похолодело — я вспомнил, как Костик рассказывал, что обнаружил пустую квартиру перед разводом. Ну нет, не может быть. Машка бы не могла так поступить. Это же моя Машка! Я набрал номер жены. Она ответила не сразу. Пока я считал гудки, думал, что поседею. Потом трубку всё-таки сняли. Машка сухо сообщила, что укатила к матери в Серпухов, и забрала туда детей. Она переговорила с учителями, и выяснила, что дети в школе ничего не пропустят — учебный год скоро заканчивается, нового материала уже не дают. Ну, хоть у этих каникулы начались пораньше… Я попытался продолжить разговор, но Машка отрезала, что я совсем забросил детей, и напомнила, как я «поздравил» Дашку с победой на олимпиаде. У меня волосы встали дыбом. Точно, опять забыл купить Дашке ее любимый шоколад. А ведь собирался. Все Алинка с ее дурацкой вчерашней выходкой!.. Я спросил, когда Машка и дети собираются вернуться, но внятного ответа не получил. «Когда отдохнём», ну надо же… Я бросил трубку. Да, такого поворота событий я не ожидал. И что теперь делать?.. © Олег Рой "Зеленая тетрадь" (отрывок из романа)

Когда принимаешь правила игры – перестаешь паниковать. Устал – отдохни, голоден – поешь, любишь – скажи и сделай, можешь помочь – помоги. Все так просто, если не усложнять. А мы придумываем на каждое правило по десять уточнений. Если устал, но недостаточно? Если устал, даже ничего толком не делая? Если устал ты, а кто-то устал сильнее? А если не голоден, но потом некогда будет? Если не голоден, но кто-то рядом приготовил что-то вкусное для тебя? А если не голоден, но переживаешь, чтобы не обидеть? Если любишь, но кажется, что навязываешься? Если любишь, но делаешь, и нет ответа? Если уже не любишь, но вроде как должен говорить и делать, потому что раньше любил и теперь от тебя этого ждут? А если всем помочь нельзя, как решить, кому нужнее? А если ты помогаешь всем, а тебе – никто? А если ты не хочешь помогать, потому что устал, голоден и кажется, что никто тебя не любит? Можно всю жизнь прожить, задавая вопросы, друзья. А можно ничего не ждать, просто делать. Выбор за вами. Ваш Олег Рой

Когда наши близкие рядом, нам кажется, что так будет всегда. Вечно. Мы не дорожим общением с ними и часто предпочитаем ему другие дела, которые кажутся нам гораздо более важными. На первом месте у нас работа, карьера, самореализация, собственные бесконечные заботы, — а детям или пожилым родителям уже что останется. Если останется. Мы не слишком-то заботимся о близких людях, ведь все их просьбы, проблемы, обещанные встречи и разговоры прекрасно могут подождать. Мы позволяем себе сердиться на близких, придираться, обижаться, предъявлять им претензии. Мы не бережём их, ссоримся с ними, ругаем, больно раним, — иногда случайно, а порой, в порыве чувств, делая это нарочно. И не просим прощения даже когда понимаем, что виноваты. Зачем? Всё равно пройдёт немного времени, обиды забудутся и всё станет по-прежнему… Вот только не станет. То, что каждое мгновение вместе с близким человеком — это огромный дар, который нужно беречь, как самую главную в мире драгоценность, понимается, увы, поздно. Слишком поздно. Понимается, когда самого дорогого, самого родного человека уже больше нет рядом. Когда в один миг вдруг осознаёшь: никакого «всегда» и «вечно» на свете нет. И вообще ничего нет. Нет больше его лица, взгляда, его голоса, его улыбки, его любимых словечек. Нет возможности что-то исправить, попросить прощения за все ошибки — а сколько же их, оказывается, сделано, Господи Боже ты мой… Ты больше никогда не сможешь сказать то, что не успел, сделать для него то, что обещал, но не сделал. Потому что он или она больше не вернутся. Никогда. Их нет. Осталась только пустота. И эту пустоту не заполнить ничем. То, что время лечит, — полное враньё. Мысль о том, что Жени теперь нет рядом, причиняет мне такую же боль, как и четырнадцать лет назад. Порой я позволяю себе ненадолго сбежать от реальности и отправиться в другой, параллельный мир. В этом мире Женя жив и здоров. Он давно вырос, возмужал, изменился внешне, стал взрослым мужчиной, — но мы с ним по-прежнему так же дружны, как были когда-то. Я радуюсь этому и всё так же горжусь своим сыном. У Жени всё хорошо, он окончил университет и нашёл своё призвание, у него любимая и интересная работа. Он женился на чудесной милой девушке, и теперь у них двое детей, моих внуков, которых Женя назвал в честь брата и сестры — Витей и Лёлей. Я люблю своих внуков так же сильно, как люблю их отца. И они тоже любят меня. Сейчас Женя со всей семьёй гуляет в парке, я тоже приехал туда и спешу к ним навстречу по дорожке среди старых берёз с первыми жёлтыми листьями в густой листве. Вот Лёля и Витя наконец-то заметили меня и с радостными криками бегут мне навстречу. Их весёлые голоса и счастливые лица всё ближе. Я наклоняюсь и распахиваю руки, чтобы их обнять… И обнимаю пустоту. Никаких Вити и Лёли нет. Они не родились, и появиться на свет им никогда не суждено. Я один. Снова и навсегда один на берёзовой аллее, тронутой дыханием неумолимо приближающейся осени... Ваш Олег Рой

Пусть у каждого из нас будет побольше таких друзей, связь с которыми неподвластна ни времени ни расстояниям! ❤ Ваш Олег Рой

Победитель — это не тот, кто никогда и ни в чём не ошибается, этот тот, кто умеет признавать свои неудачи и, самое главное, учиться на ошибках. Нельзя пройти путь к цели ни разу не упав, но важно уметь подняться на ноги, отряхнуться и попробовать снова. А, если случится упасть во второй раз — подняться и во второй раз. В третий, в четвёртый и пятый и однажды просто перестать считать. Ошибка — это не причина остановиться и отказаться от цели, это причина попытаться снова, уже с новообретённым опытом и знаниями. Успех состоит из ошибок, из неудач, из падений и просчётов. Но, если мы находим в себе силы снова идти, то рано или поздно мы достигаем желаемого. Другие люди видят только наши достижения и победы, они не знают, какой путь был пройден. Не имеют понятия, сколько раз мы оступались, сколько раз шли не в ту сторону или чувствовали отчаянье и желание сдаться… Но не сдались и именно потому дошли до конца. Именно эта целеустремлённость делает человека победителем, а вовсе не мистическая удача или высший промысел. Ваш Олег Рой

Чудные вы, взрослые. Делаете массу вещей, которые никому не нужны, и делать их вам совершенно не хочется. Но делаете — только потому, что так надо. © Олег Рой "Искупление"

Всем кажется, что сильный человек – он сильный всегда. Он знает лучше всех, как надо, помогает тем, кто устал, несет на плечах тех, кому тяжело, подбадривает тех, у кого кончились силы. Сила со стороны выглядит, как ген бессмертия в книгах про вампиров. То есть, у кого-то он есть, и эти бессмертные люди никогда не спят, не едят, не устают и не сидят в темноте, уставившись в стену. Но это иллюзия. На самом деле сильному человеку поддержки и участие нужны больше, чем кому бы то ни было. Он привык все решать и бежать на помощь по первому зову, прекрасно осознавая, что его не спасет никто, потому что никому даже в голову не придет, что сильный человек тоже может нуждаться в помощи. Поэтому если рядом с вами есть тот, кто будто высечен в камне, кто без малейших колебаний бросает все, чтобы поддержать вас – обнимите его и скажите спасибо за то, что он рядом. Потому что поддержка и благодарность – это главные источники силы. Ваш Олег Рой

Олег Рой. ?Искупление (отрывок из романа) ...Про детский дом Таня рассказывать не стала, призналась лишь, что не выдержала там и нескольких дней. Ночью, когда все уснули, выбралась в окно, перелезла через забор и сбежала. Добралась до железной дороги (детдом, как понял Стас, находился где-то в области) и до утра шла по шпалам в сторону Москвы, а потом села на первую электричку и добралась до вокзала. Там и осела, но, впрочем, ненадолго – слишком жестокими показались несчастной домашней девочке законы, по которым существовали привокзальные нищие. Так что сбежала Таня и от них и долго скиталась в поисках пристанища, еще несколько раз примыкала к группам бездомных и беспризорников, но ни с одной из них так и не захотела остаться. На ее счастье, была теплая весна, затем пришло жаркое лето, и девочка хотя бы не страдала от холода, ночуя то здесь, то там, нередко просто под открытым небом где-нибудь на лавочке в сквере. Первое время она чуть не каждый день приходила к своему старому дому, вернее, на то место, где он стоял, потому что обгорелые остатки здания очень быстро снесли и начали на его месте новое строительство. Судя по картинке, которая висела на заборе, огораживающем территорию стройки, там должна была появиться очередная уродливая конструкция из стекла и бетона, которые за последние десять лет так обезобразили Москву. А потом, ближе к осени, Тане посчастливилось наткнуться на этот особняк, который каким-то чудом оказался никем не занят. Здесь же поблизости, в переходе, Таня просит милостыню. Конечно, зарабатывает она не много и живет впроголодь – но зато она сама по себе, сама себе хозяйка, никто ее не бьет, не заставляет работать на него, не отнимает денег. Таня искренне верила в то, что во всем этом ей помогает ее ангел-хранитель – ничем иным подобное везение объяснить было невозможно. –  Ангел-хранитель... – с улыбкой повторил ее слова Стас. – Ты думаешь, он существует? –  Ну конечно же! – убежденно кивнула девочка. – Как же иначе? Должен же кто-нибудь заботиться о нас там, Наверху? Жизнь такая трудная, без помощи ангела-хранителя мы бы с ней просто не справились. –  Хорошо бы, если так... – Он задумчиво поворошил дрова в камине. –  Знаешь, когда я еще жила дома... – тихо проговорила Таня, – мой самый любимый праздник был не день рождения и не Новый год, а день ангела. Мы с бабушкой праздновали именины в один день, двадцать пятого января. Бабушку тоже звали Татьяной, только она Татьяна Александровна, а я Татьяна Алексеевна. Так вот, это, наверное, был самый-самый лучший день в году! Мне всегда, что бы ни было, разрешали в этот день пропустить занятия в школе. И я спала долго-долго, а когда просыпалась, то за окном было так красиво, так светло... Ты никогда не обращал внимания на то, что двадцать пятого января каждый год всегда хорошая погода? Мороз и солнце, как у Пушкина... В этот день бабушка всегда пекла мои любимые пироги с вишней. Мама с папой дарили мне какой-нибудь хороший подарок, а бабушка – обязательно старинную открытку с надписью «С днем ангела!». Я очень люблю старинные открытки, у меня их благодаря бабушке, целая коллекция собралась... Девочка замолкла и горько вздохнула, очевидно, вспомнив о судьбе этих от-крыток, погибших в огне пожара вместе с остальными вещами Кузнецовых. Но тут же вернулась к своим светлым воспоминаниям, которые быстро прогнали с ее лица тень печали. –  А вечером всегда приходили гости. И мои друзья, и мамины с папой... Мы пили чай с пирогами, играли на пианино и танцевали. А еще мы играли в разные замечательные игры – в «фанты», в «шарады», в «крокодила», в «черту характера», в «ассоциации», в «угадай персонажа»... Было так весело! Как второй день рождения. Или даже как первый, потому что у меня день рождения летом, в июле, когда никого из друзей в Москве нет и отпраздновать как следует не получается...

Выбирайте людей, после общения с которыми у вас по телу разливается чувство собственной ценности. Вроде бы простой совет, да хитрость в том, что мы очень хотим быть хорошими. Настолько, что иногда забываем о том, что ценные сами по себе, что не надо уговаривать, не надо ждать, не надо мотивировать к общению тех, кто не видит нашего внутреннего света. Или не хочет видеть, ведь тогда нужно будет тянуться к его уровню. А проще приглушить свет в другом, чем искать его в себе. Именно этим успешно занимаются некоторые ваши близкие. После разговоров с ними остается несформированная до конца мысль, что вы справляетесь, но не так, чтобы прямо хорошо. Могли бы лучше. Приготовить сырники чуть вкуснее, воспитать детей чуть более дисциплинированными. Заработать чуть больше денег, чище вымыть окна, пробежать на пять минут быстрее. И посадить не восемь розовых кустов, а две грядки картошки! И кажется, что надо сделать-то всего малость – дотянуться до поставленной планки. А планка эта не ваша, она к вашей полноценности вообще не имеет никакого отношения. Вы уже хороший человек, честно. Это планка чужая, но вашу самооценку она пригибает к земле. Так бросьте ее и уходите туда, где вас любят просто так, без планок. Просто за то, что вы есть и в этом ваша ценность. Знаете где это? Я подскажу, только зеркало возьмите в руки. Видите человека? Он вас любит, он вами дорожит, он вам должен. Потому что вы – самое ценное, что у него есть. Выбирайте себя. Ваш Олег Рой

Когда что-то или кого-то теряешь, это очень больно. Так больно, что порой почти непереносимо. И хочется, чтобы эта боль поскорее прошла, глушишь ее делами, работой, алкоголем… но нет, так и кровоточит, саднит дыра внутри. Порой становится непереносимо… Идешь к психологу. И спрашиваешь его: когда это пройдет? Знаете… если психолог честен с вами, то скорее всего, он скажет: «Никогда». Потому что потеря вырывает изнутри часть тебя. И этот кусок никогда не вернется. Вырвать живое мясо – его же не приставишь обратно, правда? Боль не пройдет. Но со временем станет чуть глуше. Притупится, отодвинется, притаится внутри. Дыру внутри получится закрыть чем-то новым: впечатлениями, отношениями, интересами, эмоциями. Рана срастется. Таким, как раньше, это место в душе никогда не будет. Вместо прежней здоровой цельности возникнет шрам – чем сильнее потеря, тем шрам больше и толще. И он все равно будет ныть. Но… вы сумеете справиться с этим. Главное – не замыкаться в воспоминаниях, а идти вперед. Наполняться новым, продолжать чувствовать, смеяться, делать… жить. И с этой болью однажды станет можно договориться. Это получится. Честное слово. Ваш Олег Рой