У всех у них одно и то же происхождение. Они — от бога, они — не что иное, как искра божья в нас. Мы чувствуем эту искру не каждый день, мы часто подолгу не чувствуем ее вовсе и забываем о ней, но одно-единственное мгновение может вдруг снова подарить нам ее, порой мгновение ужаса и отчаяния, порой мгновение блаженнейшей тишины: когда мы заглядываем в тайну чашечки цветка, слышим какие-то такты музыки, когда к нам устремлен доверчивый взгляд ребенка. В эти мгновения, мгновения большой беды и мгновения глубочайшей отзывчивости, каждый из нас знает, даже если и не может выразить это словами, тайну всякого знания и всякого счастья, тайну единства. Что один бог живет в каждом из нас, что каждое место на земле — отечество нам, каждый человек — родственник нам и брат, что знание этого божественного единства разоблачает всякое деление на расы, народы, на богатых и бедных, на вероисповедания и партии как призрак и обман — вот точка, к которой мы возвращаемся, когда страшная беда или великая нежность открывает наш слух и делает наше сердце способным к любви. ___ Герман Гессе

Я вернулся с концерта и обнаружил у себя под дверью извещение на бандероль <> За барьером сидела женщина лет сорока с лишним. Она что-то глубокомысленно писала. Я положил извещение на барьер и сказал: - Будьте любезны. Не глядя на меня, она сказала: - Паспорт. - К сожалению, он на прописке, но выдайте мне бандероль, там нет ничего ценного. Все так же не глядя на меня, но уже строже она повторила: - Паспорт, паспорт. Эта ситуация напомнила мне недавно прочитанную историю о Карузо. Он пришел в один из римских банков, чтобы получить деньги. Чиновник спросил у него паспорт. Карузо сказал: "Паспорта у меня при себе нет, но я Энрико Карузо". "Я знаю, что есть такой знаменитый тенор, но я не обязан знать его в лицо". Тогда Карузо встал в позу и начал петь "Смейся, паяц...". Служащие и клиенты банка замерли. Когда Карузо кончил, чиновник со слезами на глазах проговорил: "Ради святой мадонны, синьор, простите, что я посмел усомниться. Пожалуйста, вот деньги". И он выдал ему крупную сумму. Мне была нужна всего лишь бандероль. Я встал в позу и запел: - Раскинулось море широко... Дама вскочила со своего места и громко закричала: - Гражданин, прекратите хулиганить, или я позову милиционера! ___ "Спасибо, сердце!", Леонид Осипович Утёсов

В моей жизни хаос. Что делать? В любой жизни хаос, только не все понимают это. Но если ты осознал этот хаос, то, наверное, стоит сесть в тишине, взять лист бумаги и написать внизу странички цель. А сверху странички начинать писать по пунктам те вещи, которые надо осуществить, чтобы добиться этой цели. Таким образом ты для себя выстраиваешь некий план битвы за упорядочивание. Этот план не поможет тебе сразу навести порядок, так не бывает. Но я считаю, что ты должен проанализировать свои поступки и принять решение, как именно ты должен действовать. Шаг за шагом. Андрей Кончаловский

…Мысли Ваши насчет женщин весьма правильны. Больше всего несимпатичны женщины своею несправедливостью и тем, что справедливость, кажется, органически им не свойственна. Человечество инстинктивно не подпускало их к общественной деятельности; оно, бог даст, дойдет до этого и умом. В крестьянской семье мужик и умен, и рассудителен, и справедлив, и богобоязлив, а баба — упаси боже! А.П.Чехов. Из письма А.С.Суворину, март 1892, Мелихово

Лучший способ понять, сможешь ли ты доверять человеку — довериться ему первым и надеяться на лучшее. ___ Эрнест Хемингуэй

Судьба, как ракета, летит по параболе Обычно — во мраке и реже — по радуге.Жил огненно-рыжий художник Гоген, Богема, а в прошлом — торговый агент. Чтоб в Лувр королевский попасть из Монмартра, Он дал кругаля через Яву с Суматрой! Унесся, забыв сумасшествие денег, Кудахтанье жен, духоту академий. Он преодолел тяготенье земное. Жрецы гоготали за кружкой пивною: «Прямая — короче, парабола — круче, Не лучше ль скопировать райские кущи?»А он уносился ракетой ревущей Сквозь ветер, срывающий фалды и уши. И в Лувр он попал не сквозь главный порог — Параболой гневно пробив потолок! Идут к своим правдам, по-разному храбро, Червяк — через щель, человек — по параболе.Жила-была девочка рядом в квартале. Мы с нею учились, зачеты сдавали. Куда ж я уехал! И черт меня нес Меж грузных тбилисских двусмысленных звезд! Прости мне дурацкую эту параболу. Простывшие плечики в черном парадном… О, как ты звенела во мраке Вселенной Упруго и прямо — как прутик антенны! А я все лечу, приземляясь по ним — Земным и озябшим твоим позывным. Как трудно дается нам эта парабола!.. Сметая каноны, прогнозы, параграфы, Несутся искусство, любовь и история — По параболической траектории! В Сибирь уезжает он нынешней ночью. А может быть, все же прямая — короче? Андрей Вознесенский

«Ты никогда не будешь одним и тем же человеком в глазах того, кого ты любишь, и в глазах того, кто любит тебя». ___ Чак Паланик

— Нигде так не нужна дедукция, как в религии, — сказал он, прислонившись к ставням. — Логик может поднять ее до уровня точной науки. Мне кажется, что своей верой в Божественное провидение мы обязаны цветам. Все остальное — наши способности, наши желания, наша пища — необходимо нам в первую очередь для существования. Но роза дана нам сверх всего. Запах и цвет розы украшают жизнь, а не являются условием ее существования. Только Божественное провидение может быть источником прекрасного. Вот почему я и говорю: пока есть цветы, человек может надеяться. ___ "Морской договор", Артур Конан Доил

Самый важный момент — настоящее. Самый важный поступок — суметь отстоять сегодняшний день. Счастье — это жить и просто ходить по Земле. ___ Бернард Вербер

Это было в провинции, в страшной глуши. Я имел для души Дантистку с телом белее известки и мела, А для тела — Модистку с удивительно нежной душой. Десять лет пролетело. Теперь я большой: Так мне горько и стыдно И жестоко обидно: Ах, зачем прозевал я в дантистке Прекрасное тело, А в модистке Удивительно нежную душу! Так всегда: Десять лет надо скучно прожить, Чтоб понять иногда, Что водой можно жажду свою утолить, А прекрасные розы — для носа. О, я продал бы книги свои и жилет (Весною они не нужны)И под свежим дыханьем весны Купил бы билет И поехал в провинцию, в страшную глушь: Но, увы! Ехидный рассудок уверенно каркает: Чушь! Не спеши — У дантистки твоей, У модистки твоей Нет ни тела уже, ни души. Саша Чёрный