Валентин Берестов ПРАЗДНИК МАМ Восьмое марта, праздник мам, Тук-тук! — стучится в двери к нам. Он только в тот приходит дом, Где помогают маме. Мы пол для мамы подметём, На стол накроем сами. Мы сварим для неё обед, Мы с ней споём, станцуем. Мы красками её портрет В подарок нарисуем. — Их не узнать! Вот это да! — Тут мама скажет людям. А мы всегда, А мы всегда, Всегда такими будем! #ВалентинБерестов #праздникмам #ПоЧИТАТЕЛИкниг

«Ты шелест нежного листка»: цитаты известных писателей о женщинах «Женщины созданы для того, чтобы их любили, а не для того, чтобы их понимали» Оскар Уайльд «Женщина священна; женщина, которую любишь, священна вдвойне» Александр Дюма «Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, — это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба» Джером Дэвид Сэлинджер «Я бы не сказал, что женщины не имеют характера, просто у них каждый день другой характер» Генрих Гейне «Все рассуждения мужчин не стоят ни одного чувства женщины» Вольтер «Женщины никогда не бывают так сильны, как когда они вооружаются слабостью» Иван Бунин «Если женщина не сдаeтся, она побеждает, если сдаeтся — диктует условия победителю» Карел Чапек «Некоторым женщинам достаточно один раз пройти по улице, чтобы остаться в памяти мужчины навсегда» Редьярд Киплинг «Женщины вообще неустрашимы, за исключением тех, которые боятся всего на свете» Жюль Верн #оженщинах #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Агния Барто Мама поёт Мама по комнатам В фартуке белом Неторопливо пойдет, Ходит по комнатам, Занята делом И, между делом, Поёт. Чашки и блюдца Перемывает, Мне улыбнуться Не забывает И напевает. Но вот сегодня Голос знакомый Словно совсем и не тот: Мама по-прежнемy Ходит по дому, Но по-иному поёт. Голос знакомый С особенной силой Вдруг зазвучал в тишине. Доброе что-то В сердце вносил он… Не разреветься бы мне. (художник Павел Григорьев-Савушкин) #АгнияБарто #ПоЧИТАТЕЛИкниг

8 марта 1809 года вышла в свет первая книга басен Ивана Андреевича Крылова. Тоненькая книжка была напечатана весьма скромно, на голубоватой бумаге, без всяких украшений. Тираж книги был невелик — всего 1200 экземпляров. Крылов еще не знал полностью силы своих басен. Не знал, что книжка эта разойдется мгновенно и принесет ему сразу славу лучшего русского баснописца. В книге напечатаны 23 басни: «Ворона и лисица», «Дуб и трость», «Музыканты», «Два голубя», «Лягушка и вол», «Ларчик», «Мор зверей», «Петух и жемчужное зерно», «Невеста», «Волк и ягненок», «Парнас», «Лев и комар», «Стрекоза и муравей», «Оракул», «Лев на ловле», «Роща и огонь», «Лягушки, просящие царя», «Человек и лев», «Старик и трое молодых», «Орел и куры», «Муха и дорожные», «Обезьяны», «Пустынник и медведь». Сейчас это — одна из редчайших русских книг! (Иван Эггинк «Портрет баснописца И.А. Крылова» 1834) #ИванКрылов #басни #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Анна Ахматова Пушкин Кто знает, что такое слава! Какой ценой купил он право, Возможность или благодать Над всем так мудро и лукаво Шутить, таинственно молчать И ногу ножкой называть?.. 7 марта 1943 Ташкент (художник Борис Тальберг) #АннаАхматова #Пушкин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Степан Григорьевич Писахов КАК ВЕСНУ ДЕЛАЛИ Вот в прежнюю пору, говорят, в Арханельском крае весну девками делали. Дни длиннили, а ночь — коротили. А делали это так. Только после зимы затеплило, стали девок пораньше будить да к окошкам гонить. Девки в окна выглянут, а девки кральные — краше не сыскать. День-то и заулыбается. Ведь что нам по нраву, на того мы подолгу смотрим, а кто нам люби на того часто посматривам. Солнышко залюбуетце и глаз не щурит: глядит во всю ширь. Ну тут снег затает, сойдет, сбежит. Птицы полетят, всё зарастёт, зацветёт. Девки день работают — песни поют. Вечером гулянкой пойдут — опять поют. Солнце заслушаеце, засмотрице, и уходить не торопице. Девок домой не загнать и солнце не уходит. Да так всё лето, до осенних работ. По осени работы много в поле страда, девки уставать стали, не добудиссе, да и некогда в окошки пялиця. Солнышко и заповорачивало на уход. (художник Ольга Симонова) #СтепанПисахов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Давид Самойлов «ГРАЧИ ПРИЛЕТЕЛИ» Стояли они у картины: Саврасов. «Грачи прилетели». Там было простое, родное. Никак уходить не хотели. Случайно разговорились, Поскольку случилась причина. – Саврасов. «Грачи прилетели» – Хорошая это картина. – Мужчина был плохо одетый. Видать, одинокий. Из пьющих. Она – из не больно красивых И личного счастья не ждущих. Ее проводил он до дома. На улице было морозно. Она бы его пригласила, Но в комнате хаос, и поздно. Он сам напросился к ней в гости Во вторник на чашечку чаю. – У нас с вами общие вкусы В картинах, как я замечаю... Два дня она драила, терла Свой угол для скромного пира. Пошла, на последние деньги Сиреневый тортик купила. Под вечер осталось одеться, А также открытку повесить – «Грачи прилетели». Оделась. Семь, восемь. И девять. И десять. Семь, восемь. И девять. И десять. Поглядывала из-за шторки. Всплакнула. И полюбовалась Коричневой розой на торте. Себя она не пожалела. А про неудавшийся ужин Подумала: «Бедненький тортик, Ведь вот никому ты не нужен!..» «Наверно, забыл. Или занят. Известное дело – мужчина...» А все же «Грачи прилетели» – Хорошая очень картина. (картина Алексея Саврасова «Грачи прилетели» 1879) #ДавидСамойлов #грачиприлетели #Саврасов #весна #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Борис Пастернак После перерыва Три месяца тому назад, Лишь только первые метели На наш незащищенный сад С остервененьем налетели, Прикинул тотчас я в уме, Что я укроюсь, как затворник, И что стихами о зиме Пополню свой весенний сборник. Но навалились пустяки Горой, как снежные завалы. Зима, расчетам вопреки, Наполовину миновала. Тогда я понял, почему Она во время снегопада, Снежинками пронзая тьму, Заглядывала в дом из сада. Она шептала мне: «Спеши!» Губами, белыми от стужи, А я чинил карандаши, Отшучиваясь неуклюже. Пока под лампой у стола Я медлил зимним утром ранним, Зима явилась и ушла Непонятым напоминаньем. 1957 (художник Александр Абинов) #БорисПастернак #ПоЧИТАТЕЛИкниг

?С ПРАЗДНИКОМ, МИЛЫЕ ЖЕНЩИНЫ! АХ, ЖЕНЩИНЫ Ах , Женщины... Странные существа. Что-то теряют. А что-то находят. Кому-то красивые пишут слова, А от кого-то просто уходят. Ах , Женщины... Глупые существа. Всю жизнь, что-то ищут, Потом мечутся, В споре доказывают права Или вовсе вином калечатся. Ах , Женщины... Страстные существа. Кого-то безумно-безумно любят, Кому-то прощают и ждут всегда, Кого-то просто жестоко губят. Ах , Женщины... Нежные существа. В любви утопая не знают меры И соблазняют из баловства Бросая вызов в душе без веры. Ах , Женщины... Тайные существа. В мечтах постоянно о чём-то думают... И их сексуально искрятся глаза И вечно, что-то они выдумывают. Ах , Женщины... Милые существа. Живут, как живётся. И не жалеют, Ведь , кроме них и их волшебства В жизни ничто так сильно не греет. Эльвира Рейна Цепляева

Антон Чехов ВЕСНОЙ С земли еще не сошел снег, а в душу уже просится весна. Если вы когда-нибудь выздоравливали от тяжелой болезни, то вам известно блаженное состояние, когда замираешь от смутных предчувствий и улыбаешься без всякой причины. По-видимому, такое же состояние переживает теперь и природа. Земля холодна, грязь со снегом хлюпает под ногами, но как кругом всё весело, ласково, приветливо! Воздух так ясен и прозрачен, что если взобраться на голубятню или на колокольню, то, кажется, увидишь всю вселенную от края до края. Солнце светит ярко, и лучи его, играя и улыбаясь, купаются в лужах вместе с воробьями. Речка надувается и темнеет; она уже проснулась и не сегодня-завтра заревет. Деревья голы, но уже живут, дышат. В такое время хорошо гнать метлой или лопатой грязную воду в канавах, пускать по воде кораблики или долбить каблуками упрямый лед. Хорошо также гонять голубей под самую высь поднебесную или лазить на деревья и привязывать там скворечни. Да, всё хорошо в это счастливое время года, в особенности если вы молоды, любите природу, и если вы не капризны, не истеричны, и если по службе не обязаны сидеть в четырех стенах с утра до вечера. Нехорошо, если вы больны, если чахнете в канцелярии, если знаетесь с музами. Да, весною не следует знаться с музами. Вы поглядите, как хорошо, как славно чувствуют себя обыкновенные люди. Вот садовник Пантелей Петрович, спозаранку нарядился в широкополую соломенную шляпу и никак не может расстаться с маленьким сигарным окурком, который он поднял еще утром на аллее; посмотрите: он стоит, подбоченясь, перед кухонным окном и рассказывает повару, какие он вчера купил себе сапоги. Вся его длинная и узкая фигура, за которую его вся дворня зовет «стрюцким», выражает самодовольство и достоинство. На природу глядит он с сознанием своего превосходства над ней, и во взгляде у него что-то хозяйское, повелительное и даже презрительное, точно, сидя у себя там в оранжерее или копаясь в саду, он узнал про растительное царство что-то такое, чего не знает никто. Было бы напрасно толковать ему, что природа величественна, грозна и полна чудесных чар, перед которыми должен склонить свою шею гордый человек. Ему кажется, что он знает всё, все тайны, чары и чудеса, а прекрасная весна для него такая же рабыня, как та узкогрудая, исхудалая женщина, которая сидит в пристройке около оранжереи и кормит постными щами его детей. А охотник Иван Захаров? Этот, в истрепанной драповой куртке и в калошах на босу ногу, сидит около конюшни на опрокинутом бочонке и делает из старых пробок пыжи. Он собирается на тягу. В его воображении рисуется путь, по которому он пойдет, со всеми тропинками, зажорами, ручьями; закрыв глаза, он видит длинный, прямой ряд высоких стройных деревьев, под которыми он будет стоять с ружьем, дрожа от вечерней прохлады, от сладкого волнения и напрягая свой тонкий слух; ему чудятся звуки, которые издает хоркающий вальдшнеп; он уже слышит, как в монастыре, по соседству, после всенощной, пока он стоит на тяге, трезвонят во все колокола... Ему хорошо, он безмерно, бестолково счастлив. Но теперь поглядите на Макара Денисыча, молодого человека, который служит у генерала Стремоухова не то писарем, не то младшим управляющим. Он получает вдвое больше, чем садовник, носит белые манишки, курит двухрублевый табак, всегда сыт и одет и всегда при встрече с генералом имеет удовольствие пожимать белую пухлую руку с крупным брильянтовым перстнем, но, тем не менее, все-таки как он несчастлив! Вечно он с книжками, выписывает он на двадцать пять рублей журналов, и пишет, пишет... Пишет он каждый вечер, каждое после обеда, когда все спят, и всё написанное прячет в свой большой сундук. В этом сундуке на самом дне лежат аккуратно сложенные брюки и жилеты; на них еще не распечатанная пачка табаку, десяток коробочек из-под пилюль, пунцовый шарфик, кусок глицеринового мыла в желтой обертке и много всякого другого добра, а по краям сундука робко жмутся стопки исписанной бумаги, и тут же два-три нумера «Нашей губернии», где напечатаны рассказы и корреспонденции Макара Денисыча. Весь уезд считает его литератором, поэтом, все видят в нем что-то особенное, не любят его, говорят, что он не так говорит, не так ходит, не так курит, и сам он однажды на мировом съезде, куда был вызван в качестве свидетеля, проговорился некстати, что занимается литературой, причем покраснел так, как будто украл курицу. Вот он, в синем пальто, в плюшевой шапочке и с тросточкой в руке, тихо идет по аллее... Сделает шагов пять, остановится и уставит глаза в небо или на старого грача, который сидит на ели. Садовник стоит подбоченясь, на лице у охотника написана строгость, а Макар Денисыч согнулся, робко кашляет и кисло смотрит, точно весна давит и душит его своими испарениями, своей красотой!.. Душа его полна робости. Вместо восторгов, радости и надежд, весна порождает в нем только какие-то смутные желания, которые тревожат его, и вот он ходит и сам не разберет, что ему нужно. В самом деле, что ему нужно? — А, здравствуйте, Макар Денисыч! — слышит он вдруг голос генерала Стремоухова. — Что, еще не приезжали с почты? — Нет еще, ваше превосходительство, — отвечает Макар Денисыч, оглядывая коляску, в которой сидит здоровый, веселый генерал со своей маленькой дочкой. — Чудесная погода! Совсем весна! — говорит генерал. — А вы гуляете? Чай, вдохновляетесь? А в глазах у него написано: «Бездарность! Посредственность!» — Ах, батенька! — говорит генерал, берясь за вожжи. — Какую прекрасную штучку я прочел сегодня за кофе! Пустячок, в две странички, но какая прелесть! Жаль, что вы не владеете французским языком, я дал бы вам почитать... Генерал наскоро, пятое через десятое, рассказывает содержание прочитанного им рассказа, а Макар Денисыч слушает и чувствует неловкость, словно его вина в том, что он не французский писатель, который пишет маленькие штучки. «Не понимаю, что он там нашел хорошего? — думает он, глядя вслед исчезающей коляске. — Содержание пошлое, избитое... Мои рассказы гораздо содержательнее». И Макара начинает сосать червь. Авторское самолюбие — это боль, это катар души; кто болеет им, тому уже не слышно пения птиц, не видно блеска солнца, не видно весны... Нужно лишь чуть-чуть прикоснуться к этой болячке, чтобы сжался болезненно весь организм. Отравленный Макар идет дальше и через садовую калитку выходит на грязную дорогу. Тут, подпрыгивая всем телом на высокой бричке, спешит куда-то господин Бубенцов. — А, господину писателю! — кричит он. — Наше вам! Будь Макар Денисыч только писарем или младшим управляющим, то никто бы не посмел говорить с ним таким снисходительным, небрежным тоном, но он «писатель», он бездарность, посредственность! Такие, как господин Бубенцов, ничего не понимают в искусстве и мало интересуются им, но зато, когда им приходится встречаться с бездарностями и посредственностями, то они неумолимы, безжалостны. Они готовы простить кого угодно, но только не Макара, этого неудачника-чудака, у которого в сундуке лежат рукописи. Садовник сломал старый фикус и сгноил много дорогих растений, генерал ничего не делает и проедает чужое, господин Бубенцов, когда был мировым судьей, разбирал дела только раз в месяц и, разбирая, заикался, путал законы и нес чепуху, но всё это прощается, не замечается; но не заметить и пройти молчанием мимо бездарного Макара, пишущего неважные стихи и рассказы, — никак нельзя, не сказав чего-нибудь обидного. Что свояченица генерала бьет горничных по щекам и бранится за картами, как прачка, что попадья никогда не платит проигрыша, что помещик Флюгин украл у помещика Сивобразова собаку, никому до этого дела нет, но то, что недавно из «Нашей губернии» возвратили Макару плохой рассказ, известно всему уезду и вызывает насмешки, длинные разговоры, негодование, и Макара Денисыча уже называют Макаркой. Если кто не так пишет, то не стараются объяснить, почему это "не так», а просто говорят: — Опять этот сукин сын чепуху написал! Наслаждаться весной мешает Макару мысль, что его не понимают, не хотят и не могут понять. Ему почему-то кажется, что если бы его поняли, то всё было бы прекрасно. Но как могут понять, талантлив он или нет, если во всем уезде никто ничего не читает или читает так, что лучше бы совсем не читать. Как втолковать генералу Стремоухову, что та французская штучка ничтожна, плоска, банальна, избита, как втолковать ему, если он, кроме таких плоских штучек, никогда не читал ничего другого? А как раздражают Макара женщины! — Ах, Макар Денисыч! — говорят они ему обыкновенно. — Как жаль, что вас сегодня не было на базаре! Если б вы видели, как смешно дрались два мужика, вы наверно бы описали! Всё это, конечно, пустяки, и философ не обратил бы внимания, пренебрег бы, но Макар чувствует себя, как на угольях. Душа его полна чувства одиночества, сиротства, тоски, той самой тоски, какую испытывают только очень одинокие люди и большие грешники. Никогда, ни разу в жизни, он не стоял так подбоченясь, как стоит садовник. Изредка разве, этак раз в пять лет, встретившись где-нибудь в лесу, или на дороге, или в вагоне с таким же неудачником-чудаком, как он сам, и заглянув ему в глаза, он вдруг оживет на минутку, оживет и тот. Они долго говорят, спорят, восхищаются, восторгаются, хохочут, так что, со стороны глядя, их обоих можно принять за безумных. Но обыкновенно и эти редкие минуты не обходятся без отравы. Словно на смех, Макар и неудачник, с которым он встретился, отрицают друг в друге таланты, не признают друг друга, завидуют, ненавидят, раздражаются, расходятся врагами. Так и изнашивается, тает их молодость без радостей, без любви и дружбы, без душевного покоя и без всего того, что так любит описывать по вечерам в минуты вдохновения угрюмый Макар. А с молодостью проходит и весна. (художник Анна Чарина, «Весенние ручьи. Троицкий переулок») ) #АнтонЧехов #весна #ПоЧИТАТЕЛИкниг