Вероника Тушнова: Весеннее настроение в стихах... ? ?? Весна Туч взъерошенные перья. Плотный воздух сыр и сер. Снег, истыканный капелью, по обочинам осел. И упорный ветер с юга, на реке дробящий льды, входит медленно и туго в прочерневшие сады. Он охрипшей грудью дышит, он проходит напролом, по гремящей жестью крыше тяжко хлопает крылом. И кипит волна крутая с каждой ночью тяжелей, сок тягучий нагнетая в сердцевины тополей. Третьи сутки дует ветер, третьи сутки стонут льды, третьи сутки в целом свете ни просвета, ни звезды. Краю нет тоске несносной. Третьи сутки в сердце мрак... Может быть, и в жизни весны наступают тоже так? ? ?? Еще недавно сосны гнуло, Скрипели ржавые стволы, над головой с округлым гулом катились хвойные валы, и вдруг спокойствие... Легка рука смирившегося ветра. Крутые, налитые светом, встают в полнеба облака. Раздувшиеся паруса, земля, готовая к отплытью... Невероятные событья, немыслимые чудеса! Но вот опять темно, туманно, и к ночи дождик обложной... Нрав у весны непостоянный, да и к чему ей быть иной? Она, как школьница-подросток, сейчас поет, сейчас грустна... Приноровиться к ней непросто, но ведь она — весна! Весна! Мы не деревья и не птицы, не счесть людских забот и дел, но как похорошели лица, как взгляд у всех помолодел. С весною опустели зданья, и стала улица тесна... Всем враз назначила свиданье непостоянная весна! ??? Воздух пьяный — нет спасения, с ног сбивают два глотка. Облака уже весенние, кучевые облака. Влажный лес синеет щеткою, склон топорщится ольхой. Все проявленное, четкое, до всего подать рукой. В колеях с навозной жижею, кувыркаясь и смеясь, до заката солнце рыжее месит мартовскую грязь. Сколько счастья наобещано сумасшедшим этим днем! Но идет поодаль женщина в полушалочке своем, не девчонка и не старая, плотно сжав румяный рот, равнодушная, усталая, несчастливая идет. Март, январь, какая разница, коль случилось, что она на земное это празднество никем не позвана. Ну пускай, пускай он явится здесь, немедленно, сейчас, скажет ей: «Моя красавица!», обоймет, как в первый раз. Ахнет сердце, заколотится, боль отхлынет, как вода. Неужели не воротится? Неужели никогда? Я боюсь взглянуть в лицо ее, отстаю на три шага, и холодная, свинцовая тень ложится на снега. ??? Шишка Я в снегу подтаявшем, около ствола, гладенькую, мокрую шишку подняла. А теперь в кармане я ее ношу, выну, полюбуюсь, лесом подышу. Выну и порадуюсь, что тогда, в лесу, может быть, последнюю, может, предпоследнюю, а может быть, просто встретила весну. Там в снегу лосиные глубокие следы, как ведерки синие, полные воды, свежие проталины, муравьи у пня, — маленькие тайны мартовского дня. ??? Бывают весны разными: стремительными, ясными, ненастными и грустными, с облаками грузными... А я была бы рада всякой любой, только бы, только бы, только бы с тобой. Только б ветки влажные , талая земля, только хоть однажды бы: «Хорошая моя!» Только хоть однажды бы щекой к щеке да гудки протяжные вдалеке... ??? Осчастливь меня однажды, позови с собою в рай, исцели меня от жажды, подышать немного дай! Он ведь не за облаками, не за тридевять земель, — там снежок висит клоками, спит апрельская метель. Там синеет ельник мелкий, на стволах ржавеет мох, перепархивает белка, будто розовый дымок. Отливая блеском ртутным, стынет талая вода… Ты однажды ранним утром позови меня туда! Я тебе не помешаю и как тень твоя пройду… Жизнь такая небольшая, а весна – одна в году. Там поют лесные птицы, там душа поет в груди… Сто грехов тебе простится, если скажешь: – Приходи! ??? Одна сижу на пригорке посреди весенних трясин. ...Я люблю глаза твои горькие, как кора молодых осин, улыбку твою родную, губы, высохшие на ветру... Потому, — куда ни иду я, и тебя с собою беру. Все я тебе рассказываю, обо всем с тобой говорю, первый ландыш тебе показываю, шишку розовую дарю. Для тебя на болотной ржави ловлю отраженья звезд... Ты все думаешь — я чужая, от тебя за десятки верст? Ты все думаешь — нет мне дела до озябшей твоей души? Потемнело, похолодело, зашуршали в траве ежи... Вот уже и тропы заросшей не увидеть в ночи слепой... Обними меня, мой хороший, бесприютные мы с тобой. ??? Черемуха Дурманящей, росистой чащею черемуха — дыши, гляди, ласкай, ломай... И боль щемящая,— как мало весен впереди! А стоит ли уж так печалиться, прощаясь с миром дорогим? Ничто на свете не кончается, лишь поручается другим. Другим любовь моя завещана, в других печаль моя горька... Сто тысяч раз другая женщина все пронесет через века. Ничто не пропадет, не минется. Все праздничнее, все милей цветет черемуха — любимица покойной матери моей. ??? Это было где-то далеко вначале: как скворцы кричали! Как скворцы кричали! Как кружило голову апрельское тепло, как по лесу голому блестело, текло… Но апрель доверчивый метелью замело. Снова стало к вечеру белым-бело. Одни следы чернели от ботиков моих, скворцы закоченели в домишках продувных… Теперь они летают, теплом дыша. А вот душа не тает. Не тает душа. (художник Юрий Мельков) #ВероникаТушнова #весна #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Что сказать вам о нашем уединении? Никогда Лицей не казался мне так несносным, как в нынешнее время. Уверяю вас, что уединение в самом деле вещь очень глупая, назло всем философам и поэтам, которые притворяются, будто живали в деревнях и влюблены в безмолвие и тишину. Правда, время нашего выпуска приближается. Остался год еще. Но целый год еще плюсов, минусов, прав, налогов, высокого, прекрасного!.. Целый год еще дремать перед кафедрой… Это ужасно. Право, с радостью согласился бы я двенадцать раз перечитать все 12 песен пресловутой Россиады, с тем только, чтобы гр. Разумовский сократил время моего заточения. Безбожно молодого человека держать взаперти. Пушкин – кн. П. А. Вяземскому, 27 марта 1816 г. #Пушкиннашевсё #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Заклинание Памяти Вероники Тушновой Воскресни! Воскресни! Забейся, сердце в груди! Пусть – чудо: Не песней – Сама во плоти приди! Хоть утром, Хоть ночью, - Я в доме один живу, - Явись, когда хочешь, Но только бы наяву. Хоть в саване белом, Хоть в платье – Теперь не зима, - Не открещусь оробело И не сойду с ума. Хоть с шумом и громом, Иль тихо войди С крыльца, Но только б – знакомой: Не надо менять лица. Воскресни! Возникни! Сломалась моя судьба. Померкли, Поникли Все радости без тебя. Пред всем преклоняюсь, Чем раньше не дорожил. Воскресни! Я каюсь, Что робко любил и жил. Александр Яшин

Андрей Дементьев Если жизнь вас чем-то огорошит — Горькою разлукой или злом, — Вспомните о чём-нибудь хорошем, Что осталось некогда в былом. Вспомните ночную нежность моря, Утреннюю музыку лесов... И тогда утихнет ваше горе, Отойдёт на несколько часов. Полегчает вам от встречи с прошлым. Вы себе признаетесь тогда: Боже мой, как счастливо я прожил Некие мгновенья и года. Я воспоминанием спасаюсь, Ухожу в любимый день иль год. Силами в минувшем запасаюсь Против всех сегодняшних невзгод. В тяжкой хвори иль навете грязном, Когда жизнь — как молчаливый крик, — Вспомните о чём-нибудь прекрасном, Вновь переживите этот миг. (художник Александр Сердюков) #АндрейДементьев #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Михаил Пришвин. Весна Что-то делаю, ничего не вижу в природе, ни за чем не слежу. Но чувствую, что кто-то ходит со мной желанный, и как о нем подумаешь — так хорошо становится. А бывает, что-то не клеится, плохо выходит, и в то же время чувствуешь что-то хорошее. Вспомнишь о хорошем и поймешь: это весна. (художник Олег Молчанов) #МихаилПришвин #весна #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Николай Гумилев Ангел лёг у края небосклона. Наклонившись, удивлялся безднам. Новый мир был синим и беззвездным. Ад молчал, не слышалось ни стона. Алой крови робкое биенье, Хрупких рук испуг и содроганье. Миру лав досталось в обладанье Ангела святое отраженье. Тесно в мире! Пусть живёт, мечтая О любви, о грусти и о тени, В сумраке предвечном открывая Азбуку своих же откровений. 25 марта 1911 года Николай Гумилев записал в альбом жены Анны Ахматовой этот акростих. В своем дневнике А. Ахматова пишет: 1911 25 марта. «Гумилев вернулся из своего путешествия в Африку (Аддис-Абеба). В нашей первой беседе он между прочим спросил меня: „А стихи ты писала?“ Я, тайно ликуя, ответила: „Да“. Он попросил почитать, прослушал несколько стихотворений и сказал: „Ты поэт — надо делать книгу“». «Вернувшись в Царское Село, Коля написал мне два акростиха (они в моем альбоме) — „Ангел лег у края небосклона...“ и „Аддис-Абеба — город роз...“. В те же дни он сочинил за моим столиком „Из города Киева...“ — полушутка, полу — страшная правда». (художник Игорь Гончаров) #НиколайГумилев #акростих #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Иван Бунин Бушует полая вода, Шумит и глухо, и протяжно. Грачей пролётные стада Кричат и весело, и важно. Дымятся чёрные бугры, И утром в воздухе нагретом Густые белые пары Напоены теплом и светом. А в полдень лужи под окном Так разливаются и блещут, Что ярким солнечным пятном По залу «зайчики» трепещут. Меж круглых рыхлых облаков Невинно небо голубеет, И солнце ласковее греет В затишье гумен и дворов. Весна, весна! И всё ей радо. Как в забытьи каком стоишь И слышишь свежий запах сада И теплый запах талых крыш. Кругом вода журчит, сверкает, Крик петухов звучит порой, А ветер, мягкий и сырой, Глаза тихонько закрывает. 1892 (художник Сергей Дорофеев) #ИванБунин #весна #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Михаил Пришвин Жаркий час В полях тает, а в лесу еще снег лежит нетронутый, плотными подушками на земле и на ветках деревьев, и деревья стоят в снежном плену. Тонкие стволики пригнулись к земле, примерзли и ждут с часу на час освобождения. Наконец приходит этот жаркий час, самый счастливый для неподвижных деревьев и страшный для зверей и птиц. Пришел жаркий час, снег незаметно подтаивает, и вот в полной лесной тишине, как будто сама собой, шевельнется еловая веточка и закачается. А как раз под елкой, прикрытый ее широкими ветками, спит заяц. В страхе он встает и прислушивается: веточка не может же сама собой шевельнуться. Зайцу страшно, а тут на глазах его другая, третья ветка шевельнулась и, освобожденная от снега, подпрыгнула. Заяц метнулся, побежал, опять сел столбиком и слушает: откуда беда, куда бежать? И только стал на задние лапки, только оглянулся, как прыгнет вверх перед самым его носом, как выпрямится, как закачается целая береза, как махнет рядом ветка елки! И пошло, и пошло: везде прыгают елки, вырываясь из снежного плена, весь лес кругом шевелится, весь лес пошел. И мечется обезумевший заяц, и встает всякий зверь, и птица улетает из леса. (художник Никифор Крылов, «Мартовское утро в лесу») #МихаилПришвин #весна #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Опять весна… Кто-то говорил мне, что ранняя весна пахнет свежим разрезанным арбузом. А еще я слышал где-то красивые слова, что «весной оживают запахи проснувшихся ветров и веселого солнца». Не знаю. Может быть… Мне всегда казалось, что ранняя весна пахнет просто весной… Впрочем, сейчас я понимаю, что и это не «просто». В воздухе смешиваются запахи талого снега, сырых деревянных заборов, черных проталин, где проклюнулись храбрые травинки. А еще запахи тополиной коры, под которой толкнулись в жилках соки, и железных крыш, которые сбросили снеговые пласты и греют под солнцем свои поржавевшие спины… А над крышами в ясном высоком небе идут пушистые, желтые от солнца облака. Когда я был маленький, мне казалось, что весна пахнет этими облаками. Если оттолкнуться новыми, скрипучими ботинками от упругих досок деревянного тротуара, подпрыгнуть высоко-высоко, ухватить кусок похожего на легкую вату облака и уткнуться в него лицом – вот тогда-то и можно полностью надышаться влажным радостным запахом весны… Владислав Крапивин, «Остров Привидения» #ВладиславКрапивин #весна #ПоЧИТАТЕЛИКниг

Антон Павлович Чехов КОТ Варвара Петровна проснулась и стала прислушиваться. Лицо ее побледнело, большие черные глаза стали еще больше и загорелись страхом, когда оказалось, что это не сон... В ужасе закрыла она руками лицо, приподнялась на локоть и стала будить своего мужа. Муж, свернувшись калачиком, тихо похрапывал и дышал на ее плечо. — Алеша, голубчик... Проснись! Милый!.. Ах... это ужасно! Алеша перестал храпеть и вытянул ноги. Варвара Петровна дернула его за щеку. Он потянулся, глубоко вздохнул и проснулся. — Алеша, голубчик... Проснись. Кто-то плачет... — Кто плачет? Что ты выдумываешь? — Прислушайся-ка. Слышишь? Стонет кто-то... Это, должно быть, дитя к нам подкинули... Ах, не могу слышать! Алеша приподнялся и стал слушать. В настежь открытое окно глядела серая ночь. Вместе с запахом сирени и тихим шёпотом липы слабый ветерок доносил до кровати странные звуки... Не разберешь сразу, что это за звуки: плач ли то детский, пение ли Лазаря, вой ли... не разберешь! Одно только было ясно: звуки издавались под окном, и не одним горлом, а несколькими... Были тут дисканты, альты, тенора... — Да это, Варя, коты! — сказал Алеша. — Дурочка! — Коты? Не может быть! А басы же кто? — Это свинья хрюкает. Ведь мы, не забывай, на даче... Слышишь? Так и есть, коты... Ну, успокойся; спи себе с богом. Варя и Алеша легли и потянули к себе одеяло. В окно потянуло утренней свежестью и стало слегка знобить. Супруги свернулись калачиками и закрыли глаза. Через пять минут Алеша заворочался и повернулся на другой бок. — Спать не дают, чёрт бы взял!.. Орут... Кошачье пение, между тем, шло crescendo. К певцам присоединялись, по-видимому, новые певцы, новые силы, и легкий шорох внизу под окном постепенно обращался в шум, гвалт, возню... Нежное, как студень, piano достигало степени fortissimo, и скоро воздух наполнился возмутительными звуками. Одни коты издавали отрывистые звуки, другие выводили залихватские трели, точно по нотам, с восьмыми и шестнадцатыми, третьи тянули длинную, однообразную ноту... А один кот, должно быть, самый старый и пылкий, пел каким-то неестественным голосом, не кошачьим, то басом, то тенором. — Мал... мал... Ту... ту... ту... каррряу... Если б не пшиканье, то и подумать нельзя было бы, что это коты поют... Варя повернулась на другой бок и проворчала что-то... Алеша вскочил, послал в воздух проклятие и запер окно. Но окно не толстая вещь: пропускает и звук, и свет, и электричество. — Мне в восемь часов вставать надо, на службу ехать, — выругался Алеша, — а они ревут, спать не дают, дьяволы... Да замолчи хоть ты, пожалуйста. Баба! Нюнит над самым ухом! Хныкает тут! Чем же я виноват? Ведь они не мои! — Прогони их! Голубчик! Муж выругался, спрыгнул с кровати и пошел к окну... Ночь клонилась к утру. Поглядев на небо, Алеша увидел одну только звездочку, да и та мерцала точно в тумане, еле-еле... В липе заворчали воробьи, испуганные шумом открывающегося окна. Алеша поглядел вниз на землю и увидел штук десять котов. Вытянув хвосты, шипя и нежно ступая по травке, они дромадерами ходили вокруг хорошенькой кошечки, сидевшей на опрокинутой вверх дном лохани, и пели. Трудно было решить, чего в них было больше: любви ли к кошечке, или собственного достоинства? За любовью ли они пришли, или только за тем, чтобы достоинство свое показать? В отношениях друг к другу сквозила самая утонченная ненависть... По ту сторону палисадника терлась о решетку свинья с поросятами и просилась в садик. — Пшли! — пшикнул Алеша. — Кшш! Вы, черти! Пш!.. Фюйть! Но коты не обратили на него внимания. Одна только кошечка поглядела в его сторону, да и то мельком, нехотя. Она была счастлива и не до Алеши ей было... — Пш... пш... анафемы! Тьфу, чёрт бы вас взял совсем! Варя, дай-ка сюда графин! Мы их окатим! Вот черти! Варя прыгнула с кровати и подала не графин, а кувшин из рукомойника. Алеша лег грудью на подоконник и нагнул кувшин... — Ах, господа, господа! — услышал он над своей головой чей-то голос. — Ах, молодежь, молодежь! Ну можно ли так делать, а? Ах-ах-аххх... Молодежь!! И за сим последовал вздох. Алеша поднял вверх лицо и увидел плечи в ситцевом халате с большими цветами и сухие, жилистые пальцы. На плечах торчала маленькая седовласая головка в ночном колпаке, а пальцы грозили... Старец сидел у окна и не отрывал глаз от котов. Его глазки светились вожделением и были полны масла, точно балет глядели. Алеша разинул рот, побледнел и улыбнулся... — Почивать изволите, ваше —ство? — спросил он ни к селу ни к городу. — Нехорошо-с, милостисдарь! Вы идете против природы, молодой человек! Вы подрываете... эээ... так сказать, законы природы! Нехорошо-с! Какое вам дело? Ведь это... эээ... организм? Как по-вашему? Организм? Надо понимать! Не хвалю, милостисдарь! Алеша струсил, пошел на цыпочках к кровати и смиренно лег. Варя прикорнула возле него и притаила дыхание. — Это наш... — прошептал Алеша... — Сам... И не спит. На котов любуется. Вот дьявол-то! Неприятно жить вместе с начальником. — Ммолодой человек! — услышал через минуту Алеша старческий голос. — Где вы? Пожалуйте сюда! Алеша подошел к окну и обратил свое лицо к старцу. — Видите вы этого белого кота? Как вы находите? Это мой! Манера-то, манера! Поступь!.. Поглядите-ка! Мяу, мяу... Васька! Васюшка, шельма! Усищи-то какие у паршака! Сибирский, шельма! Из мест отдаленных... хе-хе-хе... А кошечке быть... быть в беде! Хе-хе. Всегда мой кот верх брал. Вы в этом сейчас убедитесь! Манера-то, манера! Алеша сказал, что ему очень нравится шерсть. Старичок начал описывать образ жизни этого кота, его привычки, увлекся и рассказывал вплоть до солнечного восхода. Рассказывал со всеми подробностями, причмокивая и облизывая свои жилистые пальцы... Так и не удалось соснуть! В первом часу следующей ночи коты опять затянули свою песню и опять разбудили Варю. Гнать котов прочь Алеша не смел. Среди них был кот его превосходительства, его начальника. Алеша и Варя до утра прослушали кошачий концерт. (художник Мария Родинская) #АнтонЧехов #кот #весна #ПоЧИТАТЕЛИкниг