Фёдор Тютчев РАДУГА Как неожиданно и ярко, На влажной неба синеве, Воздушная воздвиглась арка В своем минутном торжестве! Один конец в леса вонзила, Другим за облака ушла — Она полнеба обхватила И в высоте изнемогла. О, в этом радужном виденье Какая нега для очей! Оно дано нам на мгновенье, Лови его — лови скорей! (художник Елена Лебедева, «Радуга») #ФёдорТютчев #ПоЧИТАТЕЛИкниг

26 июля 1856 года родился Джордж Бернард ШОУ, британский писатель и драматург, Нобелевский лауреат Детство Шоу сложно назвать безоблачным — отец его крепко выпивал, в семье постоянно случались ссоры. Главной отрадой Джорджа были книги и музыка. Литератором мальчик задумал стать с самого детства — и упорно шел к своей месте. Его рукописи долгое время не желали печатать, а гонорары за то, что все же удавалось пропихнуть, были смехотворными. В 1892 году сменившему формат репертуара театру «Корт» пригодились сразу несколько его пьес и дальше дела литератора, пусть и с переменным, но всё же успехом, стали продвигаться. В 1925 году писателю присудили Нобелевскую премию по литературе, но Шоу не поехал за ней — он был противником премий по сути. Награду вручили послу Великобритании в Швеции. Позже лауреат учредил на эти деньги англо-шведский литературный фонд для переводчиков. Шоу продолжал писать пьесы до глубокой старости – писатель прожил на свете 94 года – и за шесть с лишним десятилетий творческой деятельности создал более полусотни пьес, многие из которых стали очень известными («Андрокл и лев», «Пигмалион», «Кандида», «Поживем - увидим», «Человек и сверхчеловек», «Майор Барбара», «Врач перед дилеммой», «Назад, к Мафусаилу»). (Портрет Бернарда Шоу английской художницы Лауры Найт, 1942) #БернардШоу #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Многие цитаты Бернарда Шоу балансируют на грани юмора и едкого сарказма, но прелесть их в том, что как бы они ни были обидны, в большинстве случаев приходится согласиться, что автор прав. 1. Мир состоит из бездельников, которые хотят иметь деньги, не работая, и придурков, которые готовы работать, не богатея. 2. Танец — это вертикальное выражение горизонтального желания. 3. Ненависть — месть труса за испытанный им страх. 4. Мы не имеем права потреблять счастье, не производя его. 5. Идеальный муж — это мужчина, считающий, что у него идеальная жена. 6. Уметь выносить одиночество и получать от него удовольствие — великий дар. 7. Искренним быть не опасно, тем более если вы вдобавок глупы. 8. Иногда надо рассмешить людей, чтобы отвлечь их от намерения вас повесить. 9. Самый большой грех по отношению к ближнему — не ненависть, а равнодушие; вот истинно вершина бесчеловечности. 10. Женщины как-то сразу угадывают с кем мы готовы им изменить. Иногда даже до того, как это придет нам в голову. 11. Нет такой женщины, которой удалось бы сказать «до свидания» меньше, чем в тридцати словах. 12. Легче жить со страстной женщиной, чем со скучной. Правда, их иногда душат, но редко бросают. 13. Алкоголь — это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь. 14. Чувство объективного восприятия реальности люди, им не обладающие, часто называют цинизмом. 15. Тот, кто умеет, тот делает, кто не умеет — тот учит других. 16. Постарайтесь получить то, что любите, иначе придется полюбить то, что получили. 17. Стареть скучно, но это единственный способ жить долго. 18. Единственный урок, который можно извлечь из истории, состоит в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков. 19. Газета — это печатный орган, не видящий разницы между падением с велосипеда и крушением цивилизации. 20. Демократия — это воздушный шар, который висит у вас над головами и заставляет глазеть вверх, пока другие люди шарят у вас по карманам. 21. Если у вас есть яблоко и у меня есть яблоко, и если мы обмениваемся этими яблоками, то у вас и у меня остается по одному яблоку. А если у вас есть идея и у меня есть идея и мы обмениваемся идеями, то у каждого из нас будет по две идеи. 22. Здравый смысл и трудолюбие компенсируют в вас нехватку таланта, тогда как вы можете быть гениальным из гениальных, однако по глупости загубите свою жизнь. 23. Звания и титулы придуманы для тех, чьи заслуги перед страной бесспорны, но народу этой страны неизвестны. 24. Человек — как кирпич: обжигаясь, он твердеет. 25. Репутация — это маска, которую человеку приходится носить точно так же, как брюки или пиджак. 26. Человек, который ни во что не верит, всего боится. 27. Природа не терпит пустоты: там, где люди не знают правды, они заполняют пробелы домыслом. 28. Разумный человек приспособляется к миру; неразумный пытается приспособить мир к себе. Поэтому прогресс всегда зависит от неразумных. 29. Богатые люди, у которых отсутствуют убеждения, более опасны в современном обществе, чем бедные женщины, у которых отсутствует мораль. 30. Теперь, когда мы научились летать по воздуху, как птицы, плавать под водой, как рыбы, нам не хватает только одного: научиться жить на земле, как люди. #БернардШоу #ПоЧИТАТЕЛИкниг

26 июля 1951 года на Неревском раскопе в Великом Новгороде была обнаружена сенсационная находка — первая берестяная грамота. Эта берестяная грамота, датированная XIV веком – одно из самых больших писем на бересте. Если весь ее текст вытянуть в одну линию, он займет ровно 5 метров. Содержание грамоты представляет собой список феодальных повинностей в пользу некого Фомы. С тех пор там, где ранее было древнерусское государство, подобных артефактов было найдено более 1000. Их общий «словарный запас» превышает 15000 слов. Пока не обнаружили первые такие документы, считалось даже, что жители Древней Руси были неграмотными. А на деле оказалось, что не только женщины и мужчины, но и дети умели писать. Находка смогла полностью перевернуть взгляды о нашей культуре и истории. Для того чтобы писать на бересте, нужен был специальный стилос (его еще называли – «писало»). Костяное или металлическое острие инструмента выводило буквы на мягкой поверхности грамоты. Писали на светлой внутренней стороне бересты. Сохранились некоторые документы, где записи сделаны на обеих ее сторонах. В основном использование грамот сводилось к записям бытового характера, касавшихся денежных вопросов. На бересте писали завещания, жалобы, купчие, всевозможные расписки и судебные протоколы, а также простые информационные сообщения. Настоящие сюрпризы иногда преподносят ученым берестяные грамоты. Известно о существовании целого ряда документов из середины XIII века, удивительных по содержанию, в которых сохранились детские записи и рисунки, сделанные 7-летним мальчиком, по имени Онфим. По предположению исследователей ребенок, который родился в 1256 году, обучался навыкам письма с малых лет. По сути, выходит, что это учебные тетради, и юный новгородец в них осваивал азбуку. На нескольких грамотах (их 12) есть рисунки, на которых в основном изображены всадники и копьеносцы. Остается лишь гадать: этот ребенок – гений, проявляющий интерес к рисованию и письму, или, может быть, в те далекие времена начальное образование было повсеместным, а берестяные грамоты Онфима, просто тот единственный источник, дошедший до нас. К сожалению, о дальнейшей судьбе мальчика ничего неизвестно. Береста оказалась не самым удачным материалом, предназначенным для долговременного хранения информации. Свитки ломались, растрескивались и страдали от бесконечных и повсеместных пожаров. Огромное количество берестяных грамот, увы, не сохранились до наших дней, осталась лишь небольшая их часть, о которой стало известно науке. Находка берестяной грамоты в Новгороде признана одним из величайших открытий XX века. Берестяные письма доказали широкое распространение грамотности у новгородцев еще в XII в. И опровергли расхожее представление о неграмотности простого люда в Древней Руси. Они дополнили летописи подробностями, живой разговорной речью и стали бесценным источником для изучения новгородской истории. #берестяныеграмоты #этоинтересно #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Николай Гумилев Не семью печатями алмазными В Божий рай замкнулся вечный вход, Он не манит блеском и соблазнами, И его не ведает народ. Это дверь в стене, давно заброшенной, Камни, мох и больше ничего, Возле – нищий, словно гость непрошеный, И ключи у пояса его. Мимо едут рыцари и латники, Трубный вой, бряцанье серебра, И никто не взглянет на привратника, Светлого апостола Петра. Все мечтают: «Там, у гроба Божия, Двери рая вскроются для нас, На горе Фаворе, у подножия, Прозвенит обетованный час». Так проходит медленное чудище, Завывая, трубит звонкий рог, И апостол Петр в дырявом рубище, Словно нищий, бледен и убог. (художник Борис Чудновский) #НиколайГумилев #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Родина... Я живу с чувством, что когда-нибудь я вернусь на родину навсегда. Может быть, мне это нужно, думаю я, чтобы постоянно ощущать в себе житейский «запас прочности»: всегда есть куда вернуться, если станет невмоготу. Одно дело жить и бороться, когда есть куда вернуться, другое дело, когда отступать некуда. Я думаю, что русского человека во многом выручает сознание этого вот – есть еще куда отступать, есть где отдышаться, собраться с духом. И какая-то огромная мощь чудится мне там, на родине, какая-то животворная сила, которой надо коснуться, чтобы обрести утраченный напор в крови. Видно, та жизнеспособность, та стойкость духа, какую принесли туда наши предки, живет там с людьми и поныне, и не зря верится, что родной воздух, родная речь, песня, знакомая с детства, ласковое слово матери врачуют душу. Я долго стыдился, что я из деревни и что моя деревня черт знает где – далеко. Любил ее молчком, не говорил много. Служил действительную, как на грех, во флоте, где в то время, не знаю, как теперь, витал душок некоторого пижонства: ребятки в основном все из городов, из больших городов, я и помалкивал со своей деревней. Но потом – и дальше, в жизни - заметил: чем открытее человек, чем меньше он чего-нибудь стыдится или боится, тем меньше желания вызывает у людей дотронуться в нем до того места, которое он бы хотел, чтоб не трогали. Смотрит какой-нибудь ясными-ясными глазами и просто говорит: «вяцкий». И с него взятки гладки. Я удивился – до чего это хорошо, не стал больше прятаться со своей деревней. Конечно, родина простит мне эту молодую дурь, но впредь я зарекся скрывать что-нибудь, что люблю и о чем думаю. То есть нельзя и надоедать со своей любовью, но как прижмут – говорю прямо. Родина... И почему же живет в сердце мысль, что когда-то я останусь там навсегда? Когда? Ведь не похоже по жизни-то... Отчего же? Может, потому, что она и живет постоянно в сердце, и образ ее светлый погаснет со мной вместе. Видно, так. Благослови тебя, моя родина, труд и разум человеческий! Будь счастлива! Будешь ты счастлива – и я буду счастлив... Василий Макарович Шукшин (Памятник Шукшину на горе Пикет, что находится возле села Сростки. На памятнике есть надпись: «Василию Макаровичу Шукшину с любовью русские люди».) #ВасилийШукшин #памятникиписателям #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Сегодня день памяти Владимира ВЫСОЦКОГО, его не стало 25 июля 1980 года 25 июля. 10.28. Агентство Франс Пресс из Москвы. «Советский актер и певец Владимир Высоцкий, муж французской актрисы Марины Влади, умер в пятницу от инфаркта. Владимир Высоцкий был знаменит в Советском Союзе как ролями на Таганке, московском авангардистском театре, так и своими песнями. Некоторые из них были очень критичными по отношению к режиму... Марина Влади должна прибыть сегодня в Москву. Похороны состоятся в будущий понедельник». А в СССР первое сообщение о смерти Владимира Высоцкого появилось в «Вечерней Москве». Второе — и последнее — в «Советской культуре»: все остальные средства массовой информации — газеты, радио и телевидение — хранили полное молчание. Но о смерти Высоцкого уже знала вся Москва, вскоре узнала и вся страна... Вечером заработали «вражеские радиоголоса». За «бугром» успели сделать целые передачи, посвященные памяти Высоцкого. «...В четыре часа утра двадцать пятого июля я просыпаюсь в поту, зажигаю свет, сажусь на кровати. На подушке — красный след, я раздавила огромного комара. Я не отрываясь смотрю на подушку — меня словно заколдовало это яркое пятно. Проходит довольно много времени, и, когда звонит телефон, я знаю, что услышу не твой голос. «Володя умер». Вот и все, два коротких слова, сказанных незнакомым голосом. Тебя придавил лёд, тебе не удалось разбить его. В комнате с закрытыми окнами лежит твоё тело. Ты одет в чёрный свитер и чёрные брюки. Волосы зачёсаны назад, лоб открыт, лицо застыло в напряжённом, почти сердитом выражении. Длинные белые руки вяло сложены на груди. Лишь в них видится покой. Из тебя выкачали кровь и вкололи в вены специальную жидкость, потому что в России с покойными долго прощаются, прежде чем хоронить. Я одна с тобой, я говорю с тобой, я прикасаюсь к твоему лицу, рукам, я долго плачу. «Больше никогда» — эти два слова душат меня. Гнев сжимает мне сердце. Как могли исчезнуть столько таланта, щедрости, силы? Почему это тело, такое послушное, отвечающее каждой мышцей на любое из твоих желаний, лежит неподвижно? Где этот голос, неистовство которого потрясало толпу? Как и ты, я не верю в жизнь на том свете...» Марина Влади, «Владимир или прерванный полет» #ВладимирВысоцкий #деньпамяти #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Стихотворение Олега Даля, посвящённое памяти Высоцкого Они годами не виделись; не работали вместе, за исключением одного раза. Кажется, у них не было точек соприкосновения. И, тем не менее, они были друзьями. Уже незадолго до конца его 39-летней жизни, на какой-то встрече со зрителями Далю пришла записка: «Олег Иванович, есть ли у Вас друзья? Кто они?» — «Друзей у меня нет, — ответил Даль. — То есть они у меня были — Влад Дворжецкий, Володя Высоцкий...» Потом помолчал, глядя по своей обычной мрачноватой манере последних лет внутрь себя, и добавил: «Я чувствую — они меня ждут». Их последняя встреча состоялась 1 мая 1980 года. Даль приехал к Высоцкому домой, и тот читал ему свои последние стихи. На похоронах Высоцкого Олег сказал: «А теперь моя очередь». По воспоминаниям многих людей, он часто повторял эту фразу. Это стихотворение Олег Даль написал в январе 1981 года. А 3 марта 1981 года не стало и его самого. В. Высоцкому, брату. Монино, январь 1981 Сейчас я вспоминаю... Мы прощались... Навсегда... Сейчас я понял... Понимаю... Разорванность следа... Начало мая... Спотыкаюсь... Слова, слова, слова. Сорока бьёт хвостом. Снег опадает, обнажая Нагую холодность ветвей. И вот последняя глава Пахнула розовым кустом, Тоску и лживость обещая, И умерла в груди моей. Покой-покой... И одиночество, и злоба. И плачу я во сне и просыпаюсь... Обида — серебристый месяц. Клеймённость — горя проба. И снова каюсь. Каюсь. Каюсь, Держа в руках разорванное сердце... #ВладимирВысоцкий #ОлегДаль #памятиВысоцкого #ПоЧИТАТЕЛИкниг

24 июля 1802 года родился Александр ДЮМА (отец), французский писатель и драматург Главным искусством эпохи был театр, и Дюма, как и полагалось молодому, пылкому, мечтающему о лучшем будущем человеку, все свободные вечера пропадал на галерке. Прославился Дюма рано. Первый большой успех ему принес Генрих III и его двор» (1829). Опыт драматурга повлиял и на его романы. Один из секретов их успеха в том, что они похожи на пьесу: в них нет длиннот, много действия и диалогов, главы короткие, словно акты. На гонорары от «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо» Дюма построил шикарную виллу, назвав ее «Замок Монте-Кристо». Строительство заняло 2 с половиной года и потребовало 500 тыс. франков. Трехэтажный замок был официально открыт 25 июля 1847 г., на открытие прибыло более 600 гостей. Но Дюма прожил в нем меньше года: 22 мая 1848 г. усадьба была описана за долги и продана за 31 тыс. франков. Замок побывал во многих руках, а в 1960-е гг на его месте хотели построить жилые дома. В 1969 г. образовалось Общество друзей Александра Дюма, через 3 года с его помощью замок выкупили и отреставрировали. В зените славы Дюма зарабатывал миллионы, а умер разоренным на руках у сына. Возле его постели на столике лежали два луидора — все, что осталось от его состояния. Однажды он взял их, долго разглядывал, а потом сказал сыну: — Все говорят, что я мот… Видишь, как все заблуждаются? Когда я впервые приехал в Париж, в кармане у меня было два луидора. Взгляни… Они все еще целы. Смерть его была легка, он отошел с улыбкой на устах. Он знал, что так и случится: «Смерть будет ко мне милостива: ведь я расскажу ей какую-нибудь историю». #АлександрДюма #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Николай Некрасов КРЕСТЬЯНСКИЕ ДЕТИ Опять я в деревне. Хожу на охоту, Пишу мои вирши — живется легко. Вчера, утомленный ходьбой по болоту, Забрел я в сарай и заснул глубоко. Проснулся: в широкие щели сарая Глядятся веселого солнца лучи. Воркует голубка; над крышей летая, Кричат молодые грачи; Летит и другая какая-то птица — По тени узнал я ворону как раз; Чу! шепот какой-то… а вот вереница Вдоль щели внимательных глаз! Всё серые, карие, синие глазки — Смешались, как в поле цветы. В них столько покоя, свободы и ласки, В них столько святой доброты! Я детского глаза люблю выраженье, Его я узнаю всегда. Я замер: коснулось души умиленье… Чу! шепот опять! П е р в ы й г о л о с Борода! В т о р о й А барин, сказали!.. Т р е т и й Потише вы, черти! В т о р о й У бар бороды не бывает — усы. П е р в ы й А ноги-то длинные, словно как жерди. Ч е т в е р т ы й А вона на шапке, гляди-тко, — часы! П я т ы й Ай, важная штука! Ш е с т о й И цепь золотая… С е д ь м о й Чай, дорого стоит? В о с ь м о й Как солнце горит! Д е в я т ы й А вона собака — большая, большая! Вода с языка-то бежит. П я т ы й Ружье! погляди-тко: стволина двойная, Замочки резные… Т р е т и й _(с испугом) Глядит! Ч е т в е р т ы й Молчи, ничего! постоим еще, Гриша! Т р е т и й Прибьет… Испугались шпионы мои И кинулись прочь: человека заслыша, Так стаей с мякины летят воробьи. Затих я, прищурился — снова явились, Глазенки мелькают в щели. Что было со мною — всему подивились И мой приговор изрекли: — Такому-то гусю уж что за охота! Лежал бы себе на печи! И видно не барин: как ехал с болота, Так рядом с Гаврилой…— «Услышит, молчи!» О милые плуты! Кто часто их видел, Тот, верю я, любит крестьянских детей; Но если бы даже ты их ненавидел, Читатель, как «низкого рода людей», — Я все-таки должен сознаться открыто, Что часто завидую им: В их жизни так много поэзии слито, Как дай Бог балованным деткам твоим. Счастливый народ! Ни науки, ни неги Не ведают в детстве они. Я делывал с ними грибные набеги: Раскапывал листья, обшаривал пни, Старался приметить грибное местечко, А утром не мог ни за что отыскать. «Взгляни-ка, Савося, какое колечко!» Мы оба нагнулись, да разом и хвать Змею! Я подпрыгнул: ужалила больно! Савося хохочет: «Попался спроста!» Зато мы потом их губили довольно И клали рядком на перилы моста. Должно быть, за подвиги славы мы ждали. У нас же дорога большая была: Рабочего звания люди сновали По ней без числа. Копатель канав вологжанин, Лудильщик, портной, шерстобит, А то в монастырь горожанин Под праздник молиться катит. Под наши густые старинные вязы На отдых тянуло усталых людей. Ребята обступят: начнутся рассказы Про Киев, про турку, про чудных зверей. Иной подгуляет, так только держися — Начнет с Волочка, до Казани дойдет" Чухну передразнит, мордву, черемиса, И сказкой потешит, и притчу ввернет: «Прощайте, ребята! Старайтесь найпаче На Господа Бога во всем потрафлять: У нас был Вавило, жил всех побогаче, Да вздумал однажды на Бога роптать, — С тех пор захудал, разорился Вавило, Нет меду со пчел, урожаю с земли, И только в одном ему счастие было, Что волосы из носу шибко росли…» Рабочий расставит, разложит снаряды — Рубанки, подпилки, долота, ножи: «Гляди, чертенята!» А дети и рады, Как пилишь, как лудишь — им все покажи. Прохожий заснет под свои прибаутки, Ребята за дело — пилить и строгать! Иступят пилу — не наточишь и в сутки! Сломают бурав — и с испугу бежать. Случалось, тут целые дни пролетали, — Что новый прохожий, то новый рассказ… Ух, жарко!.. До полдня грибы собирали. Вот из лесу вышли — навстречу как раз Синеющей лентой, извилистой, длинной, Река луговая; спрыгнули гурьбой, И русых головок над речкой пустынной Что белых грибов на полянке лесной! Река огласилась и смехом и воем: Тут драка — не драка, игра — не игра… А солнце палит их полуденным зноем. — Домой, ребятишки! обедать пора.— Вернулись. У каждого полно лукошко, А сколько рассказов! Попался косой, Поймали ежа, заблудились немножко И видели волка… у, страшный какой! Ежу предлагают и мух, и козявок, Корней молочко ему отдал свое — Не пьет! отступились… Кто ловит пиявок На лаве, где матка колотит белье, Кто нянчит сестренку, двухлетнюю Глашку, Кто тащит на пожню ведерко кваску, А тот, подвязавши под горло рубашку, Таинственно что-то чертит по песку; Та в лужу забилась, а эта с обновой: Сплела себе славный венок, Всё беленький, желтенький, бледно-лиловый Да изредка красный цветок. Те спят на припеке, те пляшут вприсядку. Вот девочка ловит лукошком лошадку — Поймала, вскочила и едет на ней. И ей ли, под солнечным зноем рожденной И в фартуке с поля домой принесенной, Бояться смиренной лошадки своей?. Грибная пора отойти не успела, Гляди — уж чернехоньки губы у всех, Набили оскому: черница поспела! А там и малина, брусника, орех! Ребяческий крик, повторяемый эхом, С утра и до ночи гремит по лесам. Испугана пеньем, ауканьем, смехом, Взлетит ли тетеря, закокав птенцам, Зайчонок ли вскочит — содом, суматоха! Вот старый глухарь с облинялым крылом В кусту завозился… ну, бедному плохо! Живого в деревню тащат с торжеством… — Довольно, Ванюша! гулял ты немало, Пора за работу, родной! — Но даже и труд обернется сначала К Ванюше нарядной своей стороной: Он видит, как поле отец удобряет, Как в рыхлую землю бросает зерно, Как поле потом зеленеть начинает, Как колос растет, наливает зерно; Готовую жатву подрежут серпами, В снопы перевяжут, на ригу свезут, Просушат, колотят-колотят цепами, На мельнице смелют и хлеб испекут. Отведает свежего хлебца ребенок И в поле охотней бежит за отцом. Навьют ли сенца: «Полезай, постреленок!» Ванюша в деревню въезжает царем… Однако же зависть в дворянском дитяти Посеять нам было бы жаль. Итак, обернуть мы обязаны кстати Другой стороною медаль. Положим, крестьянский ребенок свободно Растет, не учась ничему, Но вырастет он, если Богу угодно, А сгибнуть ничто не мешает ему. Положим, он знает лесные дорожки, Гарцует верхом, не боится воды, Зато беспощадно едят его мошки, Зато ему рано знакомы труды… Однажды, в студеную зимнюю пору, Я из лесу вышел; был сильный мороз. Гляжу, поднимается медленно в гору Лошадка, везущая хворосту воз. И, шествуя важно, в спокойствии чинном, Лошадку ведет под уздцы мужичок В больших сапогах, в полушубке овчинном, В больших рукавицах… а сам с ноготок! — Здорово, парнище! — «Ступай себе мимо!» — Уж больно ты грозен, как я погляжу! Откуда дровишки? — «Из лесу, вестимо; Отец, слышишь, рубит, а я отвожу». (В лесу раздавался топор дровосека.) — А что, у отца-то большая семья? «Семья-то большая, да два человека Всего мужиков-то: отец мой да я…» — Так вон оно что! А как звать тебя? — «Власом». — А кой-тебе годик? — «Шестой миновал… Ну, мертвая!» — крикнул малюточка басом, Рванул под уздцы и быстрей зашагал. На эту картину так солнце светило, Ребенок был так уморительно мал, Как будто все это картонное было, Как будто бы в детский театр я попал! Но мальчик был мальчик живой, настоящий, И дровни, и хворост, и пегонький конь, И снег, до окошек деревни лежащий, И зимнего солнца холодный огонь — Все, все настоящее русское было, С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы, Что русской душе так мучительно мило, Что русские мысли вселяет в умы, Те честные мысли, которым нет воли, Которым нет смерти — дави не дави, В которых так много и злобы и боли, В которых так много любви! Играйте же, дети! Растите на воле! На то вам и красное детство дано, Чтоб вечно любить это скудное поле, Чтоб вечно вам милым казалось оно. Храните свое вековое наследство, Любите свой хлеб трудовой — И пусть обаянье поэзии детства Проводит вас в недра землицы родной!.. Теперь нам пора возвратиться к началу. Заметив, что стали ребята смелей, — «Эй, воры идут! — закричал я Фингалу: — Украдут, украдут! Ну, прячь поскорей!» Фингалушка скорчил серьезную мину, Под сено пожитки мои закопал, С особым стараньем припрятал дичину, У ног моих лег — и сердито рычал. Обширная область собачьей науки Ему в совершенстве знакома была; Он начал такие выкидывать штуки, Что публика с места сойти не могла. Дивятся, хохочут! Уж тут не до страха! Командуют сами! — «Фингалка, умри!» — Не засти, Сергей! Не толкайся, Кузяха, — «Смотри — умирает — смотри!» Я сам наслаждался, валяясь на сене, Их шумным весельем. Вдруг стало темно В сарае: так быстро темнеет на сцене, Когда разразиться грозе суждено. И точно: удар прогремел над сараем, В сарай полилась дождевая река, Актер залился оглушительным лаем, А зрители дали стречка! Широкая дверь отперлась, заскрипела, Ударилась в стену, опять заперлась. Я выглянул: темная туча висела Над нашим театром как раз. Под крупным дождем ребятишки бежали Босые к деревне своей… Мы с верным Фингалом грозу переждали И вышли искать дупелей. 1861 ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ К написанию этого стихотворения поэта подтолкнул случай. Это произведение биографично, в нём нет выдумки. Всё произошло летом 1861 года, когда Некрасов приехал в свою деревню Грешнево отдохнуть и походить на охоту. Охота была настоящей страстью Николая Алексеевича. Охотник с собакой долго бродил по болотам и уставший вышел, вероятнее всего, к дому Гаврилы Яковлевича Захарова, что стоял на Шоде. Некрасов сделал привал в сарае и заснул на сене. Там в сарае его и обнаружили любопытные крестьянские дети. Эта встреча навеяла на Николая Алексеевича воспоминания о собственном детстве. Ведь несмотря на своё дворянское происхождение, и запреты отца не водиться с деревенскими детьми, он был очень дружен с крестьянами. Ходил с ними в лес, купался в реке, участвовал в кулачных боях. Да и теперь выросший Некрасов был очень привязан к родной земле и её людям. В своих рассуждениях о судьбах простых людей, он часто думал о будущем и о детях, которым жить в этом будущем. После этой встречи с деревенскими сорванцами он вдохновился к написанию стихотворения, которое превратилось в целую поэму, назвав своё произведение просто — «Крестьянские дети». Работа над созданием стихотворения длилась всего два дня. После автор внёс только несколько небольших дополнений. #НиколайНекрасов #ПоЧИТАТЕЛИкниг