Перед вами вовсе не партийная советская эмблема, а жестяная коробка от леденцов монпансье, выпущенная специально к XXII съезду КПСС, который проходил в 1961 году. Скорее всего, конфеты эти были выпущены по спецзаказу и предназначались для делегатов съезда в самом деле, представить такую коробку в свободной продаже невозможно. Этот артефакт из коллекции «Маленьких историй» оказался свидетелем довольно интересных событий, проходивших в кулуарах упомянутого партийного съезда. Съезд запомнился потомкам по двум причинам. Именно на нем Хрущев опрометчиво заявил, что к 1980 году в СССР будет построен коммунизм. На заседании он, конечно, сорвал овации, но позже его знаменитая фраза «Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» будет изъята из текста программы КПСС. Никита Сергеевич скончался в 1971 году, так что спрашивать о построенном коммунизме в 1980 году обманутому советскому народу было не с кого. Кроме того, XXII съезд компартии продолжил методичную борьбу с «культом личности» Сталина, начатую предыдущим съездом в 1956 году. Именно с конца 1961 года в СССР стали переименовывать города, улицы и прочие объекты, названные в честь «отца всех народов». Тогда же снесли почти все памятники генсеку. На самом же съезде 30 октября, после заключительного выступления Хрущёва, слово попросил первый секретарь Ленинградского обкома Иван Спиридонов. Он предложил вынести тело Сталина из Мавзолея. Делегатка съезда, член партии с 1902 (!) года Дора Лазуркина поддержала эту инициативу такой вот странной речью: «Я всегда в сердце ношу Ильича и всегда, товарищи, в самые трудные минуты, только потому и выжила, что у меня в сердце был Ильич и я с ним советовалась, как быть. Вчера я советовалась с Ильичем, будто бы он передо мной как живой стоял и сказал: мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принес партии». И этот спиритический бред в пропитанном атеизмом Советском Союзе звучал с депутатской трибуны!  Выступление соратницы Ленина и подруги Крупской стало апогеем недолгого обсуждения ключевого вопроса повестки. Уже опальный в то время Вячеслав Молотов по этому поводу резко возмущался: “Просто ведьма какая-то. Во сне видит, как Ленин ругает Сталина!” Но реакцией делегатов, как бесстрастно зафиксировала стенограмма, были “бурные, продолжительные аплодисменты”. Единственным возразившим был секретарь ЦК КПСС Нуриддин Мухитдинов, который аргументировал свои сомнения так: “У нас, на Востоке, у мусульман это большой грех – тревожить тело усопшего”. Религиозные доводы эффекта не возымели, на трибуну поднялся член Политбюро ЦК КПСС Никита Подгорный и зачитал проект постановления съезда: “Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом И.В. Сталина, так как серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В.И. Ленина”. Предложение было принято единогласно.  Тянуть с выносом не стали. Уже в ночь на 1 ноября 1961 года в обстановке абсолютной секретности, под предлогом репетиции парада к 7 ноября, оцепили Красную площадь. Вход в Мавзолей, а также вырытая могила были закрыты фанерными щитами. На месте находились только похоронная команда и комиссия по перезахоронению. Тело вождя было помещено в гроб, восемь офицеров вынесли гроб из Мавзолея, поднесли к могиле и поместили на деревянные подставки. По русскому обычаю кто-то из присутствовавших бросил по горсти земли, и солдаты закопали могилу. С тех пор Ильич остается в Мавзолее в гордом одиночестве.