Андрей Миронов очень редко пользовался услугами дублеров и каскадеров, все трюки он старался выполнять сам. И в фильме «Неве­роятные приключения итальянцев в России» он все делал сам! Помните, где его герой вылезает из окна шестого этажа, цепляясь за ковровую дорожку, и виснет на ней? Так вот, это он сам. И болтался над Невой, ухватившись руками за край разве­денного моста тоже сам. И сам вылезал из окна несущейся машины, проползал по пожарной лестнице и прыгал на другую машину, а ещё нырял под воду, чтобы поговорить с шефом и сам заговаривал зубы льву. Самым опасным трюком была съемка со львом Кингом. Кинг был домашним, выросший в семье Льва Львовича Берберова в Баку. Кинг был добрым, ленивым, но абсолютно не дрессированным. Как выяснилось, вся съемочная группа панически боялась льва! Особенно после случая, когда Кинг, встав на задние лапы, обнял Нинетто Даволи, после чего у артиста на спине остались глубокие царапины. Так что та гамма чувств на лице Андрея Миронова, при съемках со львом была настоящей — ведь зубы ему он заговаривал на самом деле! Единственный трюк, который не позволили сделать Андрею Миронову самому — в эпизоде с разведенным мостом, когда надо было пробежать по крыше теплохода. Слишком сильное течение и боковой ветер, маленькая площадка крыши и прыжок в 5 метров заставили пригласить режиссера цирковых артистов.

ВАЛЕНТИНА ВАЛЕНТИНОВНА ГОРИНЕВСКАЯ (1882—1953) 01.12.1939 Медаль «За отвагу» 01.12.1940 Орден Красной Звезды 03.03.1942 Орден Красного Знамени (Указ Президиума Верховного Совета №: 605/164) 19.11.1951 Медаль «За боевые заслуги» 09.05.1945 Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» 22.12.1942 Медаль «За оборону Сталинграда» 01.05.1944 Медаль «За оборону Москвы» 06.06.1945 Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» В.В. Гориневская — активный участник медицинского обеспечения войск Красной Армии в боях на реке Халхин-Гол и во время советско-финляндского конфликта. В годы Великой Отечественной войны (до 1944 г.) — старший инспектор Главного военно-санитарного управления РККА. "...Теоретические знания и богатый практический опыт в сфере травматологии В.В.Гориневская с успехом использовала в области военно-полевой хирургии. В 1939г. она направляется в качестве хирурга-консультанта в район Халхин-Гола для организации медицинской помощи раненым бойцам и командирам Красной Армии и их лечения. Во время советско-финляндского вооруженного конфликта она была хирургом-консультантом головного отделения полевого эвакуационного пункта на Карельском перешейке. В годы Великой Отечественной войны В.В.Гориневская - старший инспектор-хирург Главного военно-санитарного управления Красной Армии. Находясь в этой должности, она побывала на многих фронтах, постоянно посещая армейские и фронтовые госпитали. Она проверяла их работу, обучала медицинский персонал, передавая им свой богатый опыт. Она учила врачей делать операции и обращала особое внимание их на создание четкой и стройной системы организации оказания хирургической помощи раненым. Исключительно важное значение имел труд В.В.Гориневской по созданию и налаживанию работы госпиталей для легкораненых. Идею специализированного лечения легкораненых Валентина Валентиновна высказывала еще в период Первой мировой войны. С 1944г. и до конца жизни (1953г.) Валентина Валентиновна руководила кафедрой военно-полевой хирургии Военного факультета при Центральном институте усовершенствования врачей. Многие сотни гражданских и военных хирургов были обязаны профессору В.В.Гориневской своими знаниями по травматологии и военно-полевой хирургии. ...".

«В квартире, где я родился, всё было обклеено розочками — это любимый мамин стиль. И до сих пор у мамы на даче всё обклеено розочками, она без этого не может. Ещё помню, в нашей квартире был туалет очень смешной, обклеен весь — потолок, стены и пол — разноцветными иностранными картинками с консервных банок. Откуда всё это бралось в те времена, не знаю. Одну этикетку помню отчётливо до сих пор, она внизу висела, и мне очень сильно нравилась: на ней сидел ковбой на лошади, в джинсах с очень высоко подвёрнутыми штанинами, в шляпе. По-моему, это была наклейка с банки из-под фасоли, точно не скажу. Но вот того ковбоя запомнил в мельчайших деталях». © Александр Лазарев-младший

Кира Петровская была советской девушкой-снайпером, которая пережила блокаду Ленинграда. Во время мирной жизни она занималась актерским искусством, и ее фотографии, конечно же, были постановочными. Но сама героиня была реальной, а ее фотографии были лишь необычными для того времени.

«Я приехал в Москву зимой, на каникулы, с другом Витей Шведом, с которым мы вместе учились в Горьком, в театральном училище. Причем провез меня друг без билета, договорившись со своей знакомой проводницей. На билет у меня денег не было, мама моя получала 50 рублей пенсии после реабилитации, а отца я не помню. Мы с другом ехали в поезде с прицелом попасть в Театр на Таганке, который тогда гремел в стране. Раньше был очень хороший закон для студентов театральных вузов: они могли проходить без билета в любой театр страны. И с вокзала мы сразу поехали на Таганку, и друг мой Витя сунул в окошко администратора студенческие в надежде получить законную контрамарку. Из окошка нам их выбросили обратно: «Вы с ума сошли, ребята, дипломатам контрамарок не хватает!» Витя, расстроенный, уехал к родственникам, а я не мог так сразу похоронить свою мечту и пошел к служебному входу в надежде на чудо. ⠀ И чудо явилось ко мне в лице мерзшего там в зимнем белом полушубочке Коли Бурляева, тогда уже известного по «Иванову детству». А спутницей у него в тот вечер была Ирина Роднина, наша десятикратная чемпионка мира по фигурному катанию, как сейчас помню ее хрупкий силуэт. Коля мерз у служебного не просто так, а с прицелом: его пообещал провести сам Высоцкий, который в тот вечер играл. ⠀ Я подошел к Коле и сказал то, что нужно было сказать: «Здравствуйте, Николай, я в будущем ваш коллега. Не могли бы вы меня провести в этот театр, поскольку я впервые в Москве и давно мечтал посмотреть спектакль Таганки». «Как я тебя проведу? — вскрикнул Коля. — Видишь, сам тут мерзну в полной неясности, может, проведет Высота»… ⠀ И тут дверь на миг распахнулась, оттуда выскочил Высоцкий в тельняшке и бескозырке и махом руки пропустил нас всех в театр, не пересчитывая. Потом, после спектакля, а шли в тот вечер «Десять дней, которые потрясли мир», я зашел за кулисы, чтобы поблагодарить Высоцкого, и меня почему-то никто не остановил. Я прошел к нему в гримерную, и мы познакомились. И с Владимиром Семенычем, и с Борей Хмельницким, и с Виталием Шаповаловым. Вот так прошел мой первый день в Москве». ⠀ ©️ Александр Панкратов-Чёрный

Дворник в доме был весьма уважаемой фигурой. Ворота на ограде, которая была у каждого дома, запиралась около 11 вечера, и те их жильцов, которые возвращались домой позже, давали дворнику чаевые. Жили дворники чаще всего в небольших помещениях во дворе дома, в котором служили.

Они познакомились во время съёмок в фильме «Зайчик» в 1964 году. И каждый из них нашёл в другом нечто важное для себя. Алексей Смирнов, очень одинокий человек, вдруг доверился Леониду Быкову. А последний, в свою очередь, понял: этот добряк не способен на предательство и подлость. Они стояли друг за друга горой. Когда Леониду Быкову разрешили, наконец, снимать «В бой идут одни старики», высокое начальство отказалось утверждать на роль механика Макаровича Алексея Смирнова, считая его несоответствующим образу героя. Быков тогда задохнулся от гнева. Он выложил на стол перед руководством все боевые награды Смирнова, которые тот получил во время Великой Отечественной. И в лоб спросил, кто может быть достойнее участника Великой Отечественной, кавалера ордена Красной Звезды, ордена Славы второй и третьей степени? Пристыженные чиновники молча утвердили Алексея Смирнова.

30 марта 1901 года в селе Лоцманская Каменка Екатеринославской губернии (сейчас - часть Днепропетровска) родился выдающийся организатор партизанского движения Алексей Фёдорович Фёдоров В ходе войны он командовал крупнейшим партизанским соединением, возглавлял Черниговский и Волынский подпольные обкомы ВКП(б). Его слава конкурировала со славой другого легендарного партизанского командира - Сидора Ковпака. После войны на основе воспоминаний Фёдорова было снято два фильма: четырёхсерийный "Подпольный обком действует" (его роль сыграл Виктор Щербаков) и трёхсерийный "В лесах под Ковелем" (Алексей Булдаков). Память и слава!

Это случилось в 1943 году в Омске, когда мне было одиннадцать лет и наша семья жила там в эвакуации. Всё произошло на глазах у моей мамы. Перед входом на рынок обычно сидела нищенка, низко опустив голову. Трое ее малолетних детей бегали по рынку, попрошайничали. Всё, что им давали (кусочек хлеба, картофелину, луковицу), они уносили матери, а та делила добычу на три части и вновь продолжала сидеть с опущенной головой. Во время войны в Омске было много госпиталей, и раненых в их синих больничных халатах можно было встретить повсюду. Однажды группа раненых летчиков подошла к рынку. Увидев нищенку и бегающих около нее детей, один из них сказал: — Давайте дадим ей тридцатку! Пусть купит молока детям. Тридцатка была крупной суммой — достаточно сказать, что зарплата врача в те времена составляла 400 рублей. И летчик опустил красную купюру к ногам женщины. От неожиданности та подняла голову — и вдруг как закричит радостно! Это оказался ее муж! Легко представить, как, спасаясь от немецкой оккупации, возможно, без денег и документов, она скиталась с детьми на руках, бедствовала, пока в конце концов не оказалась в Сибири, в Омске — где тоже никакой помощи не получила. Она ничего не знала о своем муже, а он ничего не знал о своей семье. И вот такая неожиданная встреча! Забрав женщину и детей, раненые тут же ушли, и больше эту семью никто на рынке не видел. И я еще тогда, в одиннадцать лет, поняла, как добрый, от сердца идущий поступок — пускай даже мелкий, бытовой, без какого-либо картинного героизма! — может восстановить расколотую жизнь, преодолеть беду. © Ровинская Инна

Не отрекаются, любя… Эти слова написала врач в далеком 1944. Дежурство в госпитале длилось 3 суток. После утомительных дней врач отделения нейрохирургии Вероника Михайловна Тушнова, едва дойдя до дома, записала на клочке старой бумаги «Не отрекаются, любя…» И уснула. Ей было всего 33 года. Шел 1944-й год. Романс «Не отрекаются, любя…» на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976-м со сцены Московского драматического театра имени Пушкина. Вероника Тушнова его уже не услышала – её не стало в 1965-м. Двумя годами позже Алла Пугачева, отредактировав, превратила этот романс в одну из своих самых знаменитых песен. Но сначала было слово…. И вот как звучало стихотворение в первозданном варианте. (с)) Не отрекаются, любя. Ведь жизнь кончается не завтра. Я перестану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно. А ты придешь, когда темно, когда в стекло ударит вьюга, когда припомнишь, как давно не согревали мы друг друга. И так захочешь теплоты, не полюбившейся когда-то, что переждать не сможешь ты трех человек у автомата. И будет, как назло, ползти трамвай, метро, не знаю что там. И вьюга заметет пути на дальних подступах к воротам... А в доме будет грусть и тишь, хрип счетчика и шорох книжки, когда ты в двери постучишь, взбежав наверх без передышки. За это можно все отдать, и до того я в это верю, что трудно мне тебя не ждать, весь день не отходя от двери. ............................ В. Тушнова, 1944