Тут тебе не Париж...за два часа не пройдёшь (с)

"Утром – яичница, днем – яичница, вечером – яичница, ночью – омлет. Я скоро буду кудахтать, как цыпленок" "Если вы откажетесь, они вас зарежут" "Вы не оправдали оказанного вам высокого доверия" "А ты не путай свою личную шерсть с государственной" "Вы почему кефир не кушаете? Что, не любите?" "Такую личную неприязнь я испытываю к потерпевшему, что кушать не могу" "Я тебе один умный вещь скажу, но только ты не обижайся!" "Эти "Жигули" чем думают, я не знаю. Под ногами крутятся, крутятся, крутятся" "Ты же все-таки не козу получаешь, а жену! И какую. Студентка, комсомолка, спортсменка, красавица" Фрунзик Мушегович Мкртчян (1930-1993) - советский и армянский актёр театра и кино, театральный режиссёр, народный артист СССР.

Война еще идет, но Третий Рейх обречен. Немецкие гренадеры в Венгрии. 5 января 1945 года.

1941 год. Полковой комиссар в немецком плену. Он не снял знаки различия и по этой тоже причине скоро был уничтожен. Жаль его. Жаль его отца. Сколько отцов и матерей потеряли своих детей в ту войну.

Игра знакомая многим.

УБЕЙ ЕГО! 18 июля 1942 года в газете «Красная звезда» было опубликовано стихотворение военного корреспондента Константина Симонова «Убей его». На следующий день стихотворение было перепечатано газетой «Комсомольская правда», а 20 июля опубликовано в «Окнах ТАСС». В течение Великой Отечественной войны это стихотворение, выражаясь современным языком, стало бестселлером: Если дорог тебе твой дом, Где ты русским выкормлен был, Под бревенчатым потолком, Где ты, в люльке качаясь, плыл; Если дороги в доме том Тебе стены, печь и углы, Дедом, прадедом и отцом В нем исхоженные полы; Если мил тебе бедный сад С майским цветом, с жужжаньем пчел И под липой сто лет назад В землю вкопанный дедом стол; Если ты не хочешь, чтоб пол В твоем доме немец топтал, Чтоб он сел за дедовский стол И деревья в саду сломал... Если мать тебе дорога — Тебя выкормившая грудь, Где давно уже нет молока, Только можно щекой прильнуть; Если вынести нету сил, Чтоб немец, к ней постоем став, По щекам морщинистым бил, Косы на руку намотав; Чтобы те же руки ее, Что несли тебя в колыбель, Мыли гаду его белье И стелили ему постель... Если ты отца не забыл, Что качал тебя на руках, Что хорошим солдатом был И пропал в карпатских снегах, Что погиб за Волгу, за Дон, За отчизны твоей судьбу; Если ты не хочешь, чтоб он Перевертывался в гробу, Чтоб солдатский портрет в крестах Немец взял и на пол сорвал И у матери на глазах На лицо ему наступал... Если ты не хочешь отдать Ту, с которой вдвоем ходил, Ту, что долго поцеловать Ты не смел,— так ее любил,— Чтобы немцы ее живьем Взяли силой, зажав в углу, И распяли ее втроем, Обнаженную, на полу; Чтоб досталось трем этим псам В стонах, в ненависти, в крови Все, что свято берег ты сам Всею силой мужской любви... Если ты не хочешь Навек отдать немцу с черным его ружьём Дом, где жил ты, жену и мать, Все, что родиной мы зовем,— Знай: никто ее не спасет, Если ты ее не спасешь; Знай: никто его не убьет, Если ты его не убьешь. И пока его не убил, Ты молчи о своей любви, Край, где рос ты, и дом, где жил, Своей родиной не зови. Если немца убил твой брат, Если немца убил сосед,— Это брат и сосед твой мстят, А тебе оправданья нет. За чужой спиной не сидят, Из чужой винтовки не мстят. Если немца убил твой брат,— Это он, а не ты солдат. Так убей же немца, чтоб он, А не ты на земле лежал, Не в твоем дому чтобы стон, А в его по мертвым стоял. Так хотел он, его вина,— Пусть горит его дом, а не твой, И пускай не твоя жена, А его пусть будет вдовой. Пусть исплачется не твоя, А его родившая мать, Не твоя, а его семья Понапрасну пусть будет ждать. Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей! Сколько раз увидишь его, Столько раз его и убей! После окончании Второй Мировой войны Константин Симонов решил сделать стихотворение более политкорректным. Вместо названия «Убей его!», стало использоваться название «Если дорог тебе твой дом…», по первой строчке стихотворения. В тексте исчезли немцы, вместо которых появились фашисты. Но для военного времени все первоначальные трактовки были нужными и правильными, поскольку текст был адресован солдатам на фронте.

Будущего великого актёра призвали в армию в 1943 году, когда ему исполнилось 18. Пройдя курс подготовки в пехотном училище, он был отправлен на фронт, где принимал участие в битве на Курской дуге и в операции по форсированию Днепра. Во время последней Смоктуновский (тогда носивший свою настоящую фамилию - Смоктунович) был впервые представлен к медали "За отвагу". Вместе с ещё одним солдатом ему поручили доставить важные документы в штаб, располагавшийся на острове посредине Днепра. Реку нужно было преодолеть вброд - и это при том, что противник прекрасно об этом знал и простреливал переправу, уже убив накануне двух курьеров. «Затея эта была обречена, это понимали все. Мой напарник, лишь войдя в воду, был ранен и не мог держаться со мною рядом. Я же должен был уходить, пытаться прорваться сквозь зону обстрела... где-то у середины протоки, захлебываясь, едва успевая схватить воздуха перед тем, как опять уйти под воду, оглянувшись, увидел, как он, странно разбрасывая руки, боком, как споткнувшийся или пьяный, тяжело падал в воду, барахтался, вставал и опять валился на бок...». Смоктуновский с заданием справился и приобрёл славу любимчика фортуны. «Оказывается, за нашим купанием в Днепре наблюдали многие, и все, кто видел, как колошматили нас на протоке, были немало удивлены, узнав, что меня даже не царапнуло. "Ну везет тебе, длинный, ты просто счастливчик, несмотря что доходяга"». В декабре 1943-го молодой солдат попал в плен во время операции по освобождению Киева, однако через месяц сумел бежать. И снова ему очень везло. «Когда я бежал из плена и, пережидая день, спрятался под мост, вдруг вижу – прямо на меня идет немецкий офицер с парабеллумом, дежуривший на мосту, но перед тем, как глазами натолкнуться на меня, он неожиданно поскользнулся и упал, а когда встал, то, отряхнувшись, прошел мимо и потом опять стал смотреть по сторонам…». Выжить Смоктуновскому удалось чудом. «Меня, восемнадцатилетнего, измученного мальчишку, вел инстинкт самосохранения. Я выведывал у крестьян, где побольше лесов и болот, где меньше шоссейных дорог, и шел туда. Фашистам там нечего было делать в отличие от партизан. Так добрел до поселка Дмитровка... Постучался в ближайшую дверь, и мне открыли. Я сделал шаг, попытался что-то сказать и впал в полузабытье. Меня подняли, отнесли на кровать, накормили, вымыли в бане. Меня мыли несколько девушек - и уж как они хохотали! А я живой скелет, с присохшим к позвоночнику животом, торчащими ребрами». Отлежавшись в доме украинской семьи,контакты с которой он впоследствии поддерживал всю жизнь. ( Его, рискуя своей жизнью и жизнями своих детей, выходила украинская крестьянка Василиса Шевчук.- Он звал ее "бабой Васей", и, став народным артистом СССР, помогал всем, чем мог, до самой ее смерти, - рассказывает дочь артиста Мария. - А потом делал добро ее детям и внукам. Он всегда их помнил, любил и был им благодарен. Я помню, дочка женщины, которая его спасла, приезжала к нам и в Ленинград, и в Москву.

Настоящий мужчина и солдат. Светлая память!

Xoккеисты сборной СССР после вручения наград: Александp Пашков, Геннадий Цыганков, Борис Михайлов, Валерий Харламов, Владимир Петpoв и Владислав Третьяк. Гордость нации! Они играли за страну, а не за деньги...

Свою жизнь в обмен на другие К сожалению, я не знаю Аню Обухову в лицо — так и не нашла ни одной её фотографии (написала в Курск, но, увы, осталось без ответа). Не удалось выяснить и то, сколько полных лет было девочке. Но судя по тому, что перед войной она окончила пятый класс, — около двенадцати. Жила Аня в одном из сёл Курской области. Отец ушёл на фронт. Село заняли немцы. Прежде в школе размещался госпиталь. Фашисты притащили сюда и тех, кто был ранен в боях за село. Не для лечения, конечно. Гитлеровцы собирались подвергнуть солдат допросу, а затем показательно расстрелять. В первую очередь — командиров. Но абсолютное их большинство все были ранены настолько тяжело, что самостоятельно не могли даже сидеть. Таких решили казнить без допроса. Ещё до оккупации Аня часто ходила в госпиталь, помогала врачам и медсёстрам, ведь рабочих рук здесь отчаянно не хватало. Девочка не боялась никакой работы, дежурила и по ночам. Особенно тепло она относилась к офицеру, который очень напоминал ей отца. Уж не знаю, чем именно: лицом ли, голосом, манерой поведения. Этот командир шёл на поправку, но передвигался пока с большим трудом. Фашисты не собирались сами выводить пленных на улицу. Для этого они приказали явиться всем селянам. И Ане в том числе. Отдать на растерзание захватчикам друга, почти отца? Поднять его на ноги, чтобы вести на гибель? Сердце девочки не могло смириться с таким ужасным фактом, готовым вот-вот свершиться. Анечка понимала, что не может спасти всех раненых. Да и этого одного — вряд ли удасться. Но она не боялась за свою жизнь так, как за его... Ребёнок не мог придумать какого-то сложного плана. А гитлеровцы не рассчитывали на планы простые. Эта нестыковка и помогла Ане. Девочка пришла в госпиталь очень задолго до указанного часа. Взяла с собой саночки. Видимо, немцы не выставляли никакой особенной охраны — ведь раненые не могли обороняться, да и оружия у них не было. Аня вытащила командира из здания, уложила на санки, а сверху завалила сеном. Смелость берёт города, любовь даёт силы, отчаяние порой ведёт за руку удачу. Аня с саночками провезла бойца мимо часовых, которые даже не остановили её! Увезла подальше от госпиталя и совершенно не по-детски надёжно спрятала. Радовалась — она ведь сделала огромное дело, спасла человеческую жизнь. Ребёнок есть ребёнок — она наивно полагала, что фашисты не заметят отсутствие одного бойца. Но, конечно, заметили. Озверели, искали, заходили в каждую избу — безуспешно. Командир как в воду канул. Терзала, видно, фашистов кровожадная мысль, что, если он смог выбраться, значит, годился и для допроса. У них из рук ускользнула добыча. В тот день расстрел отменили. Анечка порадовалась ещё больше. Она подарила бойцам как минимум один день жизни! Наивный, искренний ребёнок, она измеряла фашистов своей меркой и очень в том ошибалась. Оккупанты догадались, что раненый не обошёлся без помощи. А чтобы не затягивать поиски, схватили первого попавшегося старика, согнали селян и на их глазах его расстреляли. Объявили: если не явиться тот, кто укрыл командира, расстрелы продолжатся и станут массовыми. Анечка угодила в капкан. Она спасла одну жизнь — а теперь враги грозились отнять другие. И девочка, не сказав ни слова домашним, явилась в комендатуру. Честно заявила: вот, мол, я, расстреливайте. И опять ошиблась. Расстрелять в глазах фашистов было слишком мягким наказанием. Они же хотели схватить ещё и офицера. Аню начали пытать. Били палками, таскали за волосы, пинали, как футбольный мяч. Говорили: мол, всё равно ведь умрёт он, этот спасённый, лучше выдай, тебе же меньше терпеть придётся. Но на сей раз ошиблись изверги, а не девочка: она молчала. Признавшись в том, что спасла жизнь русского солдата, она превратилась в немую. Пытки длились весь день. А вечером Аню в одном платье привели к зданию школы. Неподалёку, на улице, сиротливо лежали парты и стулья — гитлеровцы пользовались этим как дровами. Окровавленную девочку крепко привязали к одной из парт и выставили охрану. Декабрь 1941 года. Лютый мороз. Аня так и не сказала ни одного слова. За ночь она примёрзла к парте — может быть, той самой, за которой когда-то сидела... А ранним утром в село вошли наши солдаты. Расстрел раненых так и не состоялся. Был спасён и тот офицер — он прошёл всю войну. И здесь ошиблись фашисты — видно, была у Анечки такая лёгкая рука, что смогла уберечь командира на долгих четыре года. Он много раз приезжал в село, помогал матери Ани. … Готовя эту публикацию, я взяла фотографию памятника детям войны, установленного в Новгородскойй области. Почему-то видится мне в этой скульптуре Аня... Автор: Софья Милютинская