Игорь Сукачев: «У меня такое ощущение, что я родился женатым. Я женат с 1983 г. сами посчитайте как много лет, причем настолько удачно, что проблемы любовниц, поклонниц для меня просто не существует. Когда я познакомился с Ольгой, ей было 14 лет мне 16. Восемь лет мы дружили до тех пор, пока родственники ни подсказали: "А, ни пора ли вам жениться." Мы и поженились. Для меня жена — это как солнце, воздух, вода, хлеб — явление естественное и необходимое. Вот вы, когда-нибудь думали, взойдет завтра солнце или нет? Я никогда не думаю о любви, это также как сытый человек никогда не думает о пище. У меня есть любимая песня об Ольге, когда я ее пою, у меня всегда проступает слеза.»

Микеланджело шел по рынку, где продавался мрамор. Он увидел прекрасный камень и спросил о нем. Владелец сказал: - Если хочешь этот камень, бери бесплатно, потому что он просто валяется и занимает место. Двенадцать лет никто даже не спрашивал о нем; я не вижу в этом камне никакого потенциала. Микеланджело взял камень, работал над ним почти целый год и создал, может быть, самую прекрасную статую, которая только существует. Через год, когда Микеланджело закончил работу, он пригласил к себе владельца лавки, потому что хотел ему что-то показать. Владелец не мог поверить своим глазам. Он сказал: - Где ты взял этот прекрасный мрамор? - Не узнаешь? – сказал Микеланджело, – Это тот самый уродливый камень, который ждал перед твоим магазином двенадцать лет. Когда кажется, что жизнь трудна, поймите, что просто Вселенная любит Вас слишком сильно, чтобы оставить Вас в покое. Она не может Вам позволить оставаться такими, как Вы есть сейчас, потому что Вам предназначено быть кем-то значительно большим. Именно в эти трудные моменты, когда проходит проверку Ваша воля и намерение, Вселенная буквально вручает Вам возможность вырасти до реализации своего потенциала. ©️ Йегуда Берг Иллюстрация: мраморная скульптура Микеланджело «Оплакивание Христа» или «Ватиканская Пьета». Она была создана 24-летним Микеланджело в 1499 году. Хранится в Соборе святого Петра в Ватикане.

Русская азбука — закодированное послание из глубины веков Совокупность фраз составляет азбучное Послание предков: «Азъ буки веде. Глаголъ добро есте. Живите зело, земля, и, иже како люди, мыслите нашъ онъ покои. Рцы слово твердо — укъ фъретъ Херъ. Цы, черве, шта Ъра юсъ яти!» И если придать этому посланию современное звучание, получится примерно так: Я знаю буквы. Письмо — это достояние. Трудитесь усердно, земляне, Как подобает разумным людям. Постигайте мироздание! Несите слово убежденно: Знание — дар Божий! Дерзайте, вникайте, чтобы Сущего свет постичь!

Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне: — Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге. — А что у него? — Пуля около сердца. Не смогли вынуть — инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрёт. Возьмите. А там — сбросите… Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрёт? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по-видимому, была на излёте, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие — не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запёкшуюся ранку йодом и, ещё раз покачав головой, велел наложить бинты. — Как это? — вскинулся я. — А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживёт. Зайдис вымыл руки и ушёл из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрёл длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками. Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил: — А это зачем? Вот запишу на твой личный счёт — будешь платить. Чтобы не своевольничал. И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашёл корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое‑то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое‑то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто‑то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый как мел. — За такие штучки отдают под военно-полевой суд, — сказал он дрожащим голосом. Промыв рану, заложив в неё марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришёл в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни! В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжёлых. Лёгкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счёту было тридцать пять тысяч перевязок!.. — Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих. — Да так… актёр какой‑то, — ответил дежурный ангел. — Бывший кокаинист. Господь задумался. — А настоящая как фамилия? — Вертинский. — Ну, раз он актёр и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах. С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле как зверь… © Александр Вертинский, "Дорогой длинною..." Справка: В 1916-м Мария Саввишна Морозова организовала свой санитарный поезд, два года курсировавший от фронта до Москвы и обратно. За это время, служивший в эшелоне брат милосердия Александр Вертинский сделал 35000 перевязок раненым. После перевязок он развлекал раненых выступлениями, пришив к белому халату помпоны, чтобы быть похожим на Пьеро.

Молодожены Игорь Березин, 5 июня 1980 года, Томская обл., Томский р-н, пос. Синий Утес, из семейного фотоархива Анатолия Чухломина.

Редкое фото: астронавты Appolo16 в минуты отдыха на Луне?

Июль - август 1970 года. Артисты театра Сатиры в листопрокатном цехе Магнитогорского металлургического комбината.

Очень круто для 1983 года. Для многих МЕЧТА!

Когда актер Шакуров оборачивается в фильме, - в этот момент всегда по щекам текут слёзы от радости, что истина восторжествовала! Мы плачем от осознания безвозвратной потери чего-то очень важного и настоящего. Мы плачем о времени, в котором были настоящие люди с настоящими характерами , чувствами. Что-то , что нельзя потрогать , но ощущение потери не оставляет... Мы жили в хорошее время, смотрели хорошие фильмы, знали, что такое Дружба, Честь и Совесть. Невероятные эмоции: ностальгия по счастливому и беззаботному детству, гордость за свою Родину. Эдуард Артемьев. "Свой среди чужих, чужой среди своих"

Вагоностроительный завод. Цех № 7. Члены комсомольско-молодежной бригады А. Бахарева Неизвестный автор, 1943 год, Челябинская обл., г. Усть-Катав, Государственный исторический музей Южного Урала.