Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне: — Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге. — А что у него? — Пуля около сердца. Не смогли вынуть — инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрёт. Возьмите. А там — сбросите… Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрёт? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по-видимому, была на излёте, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие — не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запёкшуюся ранку йодом и, ещё раз покачав головой, велел наложить бинты. — Как это? — вскинулся я. — А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживёт. Зайдис вымыл руки и ушёл из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрёл длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками. Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил: — А это зачем? Вот запишу на твой личный счёт — будешь платить. Чтобы не своевольничал. И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашёл корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое‑то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое‑то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто‑то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый как мел. — За такие штучки отдают под военно-полевой суд, — сказал он дрожащим голосом. Промыв рану, заложив в неё марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришёл в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни! В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжёлых. Лёгкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счёту было тридцать пять тысяч перевязок!.. — Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих. — Да так… актёр какой‑то, — ответил дежурный ангел. — Бывший кокаинист. Господь задумался. — А настоящая как фамилия? — Вертинский. — Ну, раз он актёр и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах. С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле как зверь… © Александр Вертинский, "Дорогой длинною..." Справка: В 1916-м Мария Саввишна Морозова организовала свой санитарный поезд, два года курсировавший от фронта до Москвы и обратно. За это время, служивший в эшелоне брат милосердия Александр Вертинский сделал 35000 перевязок раненым. После перевязок он развлекал раненых выступлениями, пришив к белому халату помпоны, чтобы быть похожим на Пьеро.

Молодожены Игорь Березин, 5 июня 1980 года, Томская обл., Томский р-н, пос. Синий Утес, из семейного фотоархива Анатолия Чухломина.

Почему Нескучный сад так называется? На этот счет существует несколько версий. Согласно первой, его мог придумать князь Н. Ю. Трубецкой, который купил часть этой территории в 1728 г. Трубецкой построил здесь усадьбу, где устраивал грандиозные приемы. Гости усадьбы гуляли по парку, а хозяин придумывал для них необычные развлечения — игры, спектакли, фейерверки. Возможно, именно поэтому усадьбу, а за ней и парк стали «нескучными». По другой версии, название связано с именем промышленника П. Демидова, который приобрел соседний участок в 1756. Чтобы посетители в его саду не портили редкие растения, Демидов придумал необычную охрану. Часть статуй заменили живыми людьми, вымазанными побелкой. «Статуи» стояли неподвижно, но стоило кому-нибудь из посетителей попытаться сорвать цветок, как они резко сходили с мест или хватали нарушителей за руки. Впечатлительные натуры пугались, падали в обморок. Возможно, потому москвичи стали называть сад «нескучным».

Редкое фото: астронавты Appolo16 в минуты отдыха на Луне?

Июль - август 1970 года. Артисты театра Сатиры в листопрокатном цехе Магнитогорского металлургического комбината.

Когда актер Шакуров оборачивается в фильме, - в этот момент всегда по щекам текут слёзы от радости, что истина восторжествовала! Мы плачем от осознания безвозвратной потери чего-то очень важного и настоящего. Мы плачем о времени, в котором были настоящие люди с настоящими характерами , чувствами. Что-то , что нельзя потрогать , но ощущение потери не оставляет... Мы жили в хорошее время, смотрели хорошие фильмы, знали, что такое Дружба, Честь и Совесть. Невероятные эмоции: ностальгия по счастливому и беззаботному детству, гордость за свою Родину. Эдуард Артемьев. "Свой среди чужих, чужой среди своих"

Вагоностроительный завод. Цех № 7. Члены комсомольско-молодежной бригады А. Бахарева Неизвестный автор, 1943 год, Челябинская обл., г. Усть-Катав, Государственный исторический музей Южного Урала.

"Как-то Игорь Дмитриев летел в самолете с гастролей домой в Ленинград, по-моему, из Ташкента. А в соседнем кресле летел старый-престарый узбек — в халате, тюбетейке, который почти не говорил по-русски. Этот сосед показал Игорю телеграмму, которую он только что получил. Оказалось, сын старика служил в армии у нас в Ленинграде, парень попал в аварию и лежал в военном госпитале. Игорь Дмитриев понял, что старик вряд ли сам найдет сына. Когда все вышли из самолета, Игорь подобрал этого старика, посадил в свою машину, привез к себе домой, поскольку был уже поздний вечер, и оставил у себя ночевать. А утром поехал вместе с ним в госпиталь и помог старику найти сына. В результате Игорь потом несколько дней возил своего соседа по самолету в госпиталь, и они вместе навещали парня. Вот такой добрый человек был мой друг Игорь..." ©Елена Драпеко, 20 марта 2021 года

Благодаря находке Романа Китаева мы с вами узнаем, как выглядел Лев Толстой вскоре после возвращения с Кавказа. Как уверяет приятель графа, майор Иван Петрович Борисов, в молодости Лев Николаевич был тот еще щеголь.

Эльц... Тихий вечер. Скоро ночь! Как в сказке ?