Всевобуч: Занятия по стрельбе. Фото 1942 г

Военный комиссар Киргизской ССР генерал-майор И.В.Панфилов на сборном пункте Куршабского района Ошской области. Фото: 1941 год

Призывники с регионов Киргизской ССР отправляются на призывной пункт. Фото:1942 год

Много веков назад в долине реки Талас жило племя катаган, и правили этим племенем два брата - Шамий-султан и хан Турсун. По соседству же находились кочевья племени кыпчак, которое возглавлял Эшимкан (хан Ишим). Дошли до Эшимкана слухи о том, что на восточное побережье Иссык-Куля пришел калмак Аджаан. Привел Аджаан с собой большое войско и стал уничтожать всех без исключения кыргызов. Не щадил Аджаан никого - ни детей, ни стариков, ни даже беременных женщин.Созвал тогда Эшимкан знать на улюш (угощение) и хана Турсуна позвал. Рассказал Эшимкан катаганскому хану о том, что творится на Иссык-Куле, и предложил вместе сразиться с калмакскими захватчиками. Не дал ответа хитрый хан Турсун, обещал подумать. Эшимкан же первым делом приказал своему сынчы (знатоку лошадей) выбрать для него коня. Стал сынчы ходить среди табунов и выбирать коня, достойного своего хана. И пал его взгляд на статного скакуна по кличке Шарпкул, что пасся в табунах Тугол-бая. Стойбище Тугол-бая располагалось в местности Тугол-Сай в долине реки Джумгал, сам же он в это время находился со скотом в Мирки (современный Мерке, Казахстан). Узнав об этом и взяв с собой семь десятков всадников, направился Эшимкан в Мирки к Тугол-баю. Рассказал он владельцу Шарпкула о грядущей войне, и отдал Тугол-бай ему самого лучшего скакуна. И начался поход на врага, безжалостного калмака Аджаана. Храбро сражались воины Эшимкана и разбили войско захватчика, а сам Аджаан бежал с поля боя, пытаясь спасти свою жизнь. Увидев это, кинулся Эшимкан в погоню на своем резвом коне, скакал быстрее ветра, догнал врага и убил его.Много добычи взял Эшимкан в Каркыра и Кегене и двинулся в Талас. Долог был путь, устали воины, и встали они на отдых неподалеку от побережья Иссык-Куля. И место это после назвали Джергалан. Но вскоре затосковал Эшимкан по дому и решил отправиться в Талас вперед своего войска. Взял он с собой пятерых спутников на резвых скакунах. Один из коней спутников носил имя Тору-Айгыр, другого звали Кара-Буурул, еще двоих хозяева назвали Ак-Сур, а последний - пятый - был иноходец-жорго. Но не вынесли кони резвой скачки и издохли по дороге в Талас. И по именам этих коней люди назвали местности, лежащие на том пути: Тору-Айгыр, Чон Ак-Суу, Кичи Ак-Суу, Кара-Буурул, Жоргонун бели. В одиночестве прибыл в Талас Эшимкан, потерявший своих спутников. Но не нашел там ни своего народа, ни своего скота. День клонился к вечеру, и решил Эшимкан заночевать, а утром уже решить, куда ему ехать дальше. Поутру же к нему подъехал человек - это был жылкычы (табунщик) Тугол-бая. После того как Эшимкан получил от Тугол-бая коня Шарпкула, жылкычы следовал за ним в надежде получить долю от военной добычи. Вдвоем они направились в Джумгал на летнее стойбище Тугол-бая. Прибыв туда, поблагодарил Эшимкан Тугол-бая за верного скакуна, рассказал о том, что случилось, и спросил, не знает ли Тугол-бай, где искать народ Эшимкана. Не было у Тугол-бая ответа, но дал он Эшимкану совет: ехать из Джумгала вновь на Иссык-Куль и искать свой народ на этом пути. Так Эшимкан и сделал, а жылкычи Тугол-бая поехал с ним. Много дней шли путники. Миновали они местность Орто-Токой, где видели множество обглоданных костей, и дошли наконец до Тосора, где стояла крепость. Рассудив, что здесь могут находиться их враги калмаки, они решили в этом убедиться. Скоро скрылось солнце, и под покровом ночи Эшимкан пробрался поближе к крепости, и неподалеку от нее увидел Эшимкан одинокую женщину, охранявшую стадо овец. Подкрался он к ней, схватил и начал расспрашивать. Темно было, ни луна, ни звезды не светили на небе. А потому ни Эшимкан не видел лица женщины, ни женщина не видела лица Эшимкана. И вот что она ему рассказала: "Была я женой могучего правителя Эшимкана. И была счастлива, пока муж мой не отправился на войну с кровожадным калмаком Аджааном, ведь стоило Эшимкану покинуть наши земли, как напал на нас соседский хан Турсун (тот самый, которого Эшимкан звал присоединиться к военному походу.). Все, что принадлежало мужу моему, забрал себе Турсун: имущество, скот, увел людей и троих жен Эшимкана. Отказались мы становиться женами Турсуна, и в наказание сделал он из нас рабынь: одна носит теперь дрова, другая - воду, а я должна охранять скотину. Тяжело нам живется, горюем мы без своего мужа". Молчал Эшимкан, пораженный коварством хана Турсуна. А потом решил отомстить вероломному товарищу. Ушел он от крепости Турсуна, обещая себе вскоре вернуться с войском. И созрел в дороге у Эшимкана хитрый план - проникнуть в крепость под видом торговца. Собрал он караван из сотни верблюдов и на каждого верблюда посадил по несколько воинов, скрыв их под палатками чатыр так, чтобы казалось, что верблюды несут тюки с товарами.Удалась хитрость Эшимкана, пропустили его в крепость. Все войско Турсуна перебили воины Эшимкана, всю семью хана уничтожили и его самого не пощадили. Не тронули они только двух девушек: дочь Турсуна и дочь его младшего брата Шамий-султана. Вторую Эшимкан выдал замуж за бия, а первую отослал в подарок Тугол-баю, который женил на ней своего сына Мангыта. Катаганцев же, принадлежавших хану Турсуну, Эшимкан прогнал в сторону Кашгара - за Опол-Тоо, в Кебез-Тоо.

Алайские кыргызы перед юртой у Карачима. Фото: Саймон Стоун Первоначально опубликовано 9 августа 1915 год

Керимбай Атакан уулу (1870, Кашкат (азыркы Карасуу айылы) - 1933, Кызылжар айылы) - өрөөнгө таанымал болуш. 1888-ж. Кетментөбө өрөөнүнө болуштукка дайындалат. 1900-ж. өрөөндө катуу жут болгон учурда элди ачарчылыктан сактап калуу үчүн башка жактардан арпа-буудай алып келип, элге таратып бердирген. Совет бийлиги орногон учурда алар менен компромисттик саясат жүргүзүп, Олуяатадан 40 жоокер алып келүүгө көмөктөшүп, алар менен кошо басмачыларга карщы_ күрөшкөн. 1926-ж. башкаруучу төбөл катары соттолгон учурда камакка алынбастан жөн гана башка жерге көчүрүлүп жиберилген.

Кыргыз в желтых очках покупает кинжал на Каракольском базаре. Фотограф Элла Майяр 1932 год Элла Майяр (1903-1997), выдающийся путешественник, журналист, писатель, спортсмен и фотограф XX века, родилась в Женеве (Швейцария). На протяжении всей своей жизни исследовала отдаленные регионы мира по-настоящему в авантюрных условиях. В 1932 году Элла Майяр приехала в Советский Союз, встречалась с представителями интеллигенции. Однако главная цель ее визита - изучение Центральной Азии вплоть до границы с Китаем и встреча с кочевниками. Она отправилась в путешествие с кыргызами на лошадях до Тенир-Тоо, достигла песков Кызылкумов между Узбекистаном и Аральским морем. Несмотря на зимнюю стужу, избежав встречи с бандитами и советскими проверяющими, путешествовала с июля 1932-го по январь 1933-го. Тщательно документируя свой опыт, Элла Майяр сохранила для истории важные факты о становлении страны. Эти работы в наши дни представляет собой уникальную экспозицию прошлого кыргызского народа глазами великой путешественницы, которая в 1932 году приехала в Кыргызстан и фотографировала жизнь простых людей.

Рамадан 1928 года. Рават. Ош. Мечеть Рават Абдуллахана расположена в центре города Оша у юго-восточного подножия Сулейман - горы. Имя Абдуллахана II (1534-1598 гг.) из династии Шейбанидов, сохранило за памятником архитектуры народное предание. А построена мечеть была в половине XVI века в период достижения наибольшего могущества Абдуллаханом II, когда в результате завоевательных походов ему удалось объединить под своей властью не только Маверанарх (междуречье Амударьи и Сырдарьи), но также Балх, Хорезм, Хорасан, часть Ферганской долины, в том числе и город Ош. Абдуллахан II соединял военную славу со славой устроителя своей страны. На завоеванных территориях он возводил постройки культового назначения: мечети и медресе. В легендах, народных преданиях говорится о том, что свои постройки Абдуллахан возводил очень быстро, имея всегда при себе мастеров-строителей. А таких мечетей, как Рават Абдуллахана было построено семь в разных городах, включая города Ирана и Афганистана. В Ферганской долине сохранилось до наших дней только два памятника архитектуры, возведенных в конце XIV века Абдуллаханом II. Это джами или джума (соборная) мечеть Рават Абдуллахана в г. Ош и мечеть- медресе Абдуллахана в селе Навгилем, в восьми километрах от г. Исфары в Таджикистане. Историко-библиографические и архивные изыскания по памятнику не дали конкретного материала. Ни в одном из государственных архивов не удалось обнаружить каких-либо документов о мечети Рават Абдуллахана. Нет сведений об этом памятнике архитектуры и в работах историков, востоковедов, архитекторов, исследователей XIX- начало XX веков. В процессе натурных обследований выявлены две крупные арабские надписи над михрабной нишей. Одна из них была выполнена контурной резьбой по ганчевой штукатурке и закрашена черной китайской тушью. По боковым стенам в нишах были обнаружены многочисленные мелкие арабские надписи, выполненные черной тушью. Все надписи поздние, датируются XIX веком. В мечети было семь выходов, пять из них выходили на восток, а два – на запад, к подножию Сулейман – горы. На протяжении четырех веков мечеть Рават Абдуллахана была крупнейшим культовым сооружением города и играла значительную роль в жизни ошан. К началу XX века она пользовалось особой популярностью у верующих, как памятник старины, находящийся у подножия священной Сулейман – горы. Тысячи паломников посещали ее в дни мусульманских праздников. Внешний двор комплекса по устоявшейся традиции представлял собой сад из фруктовых деревьев площадью не менее 2,5 га. В 1963 году комплекс соборной мечети Рават Абдуллахана был передан областному музею.

Меннониты в колхозе Бергталь (ныне Рот Фронт, Чуйская область Киргизии) Фото:1930 год Историческая справка: До начала 80-х гг. 19 в. немцы на территории современной К. исчислялись всего лишь десятками, и они, как правило, не были постоянными жителями края. Среди них были военные врачи, учителя, аптекари, чиновники различных рангов. Интенсивное переселение немцев на киргизские земли началось в конце 1870-х - начале 1880-х гг. Весной 1882 в Таласскую долину К. переселились ок. 500 меннонитов, которые основали три поселка, отстоящие друг от друга на расстоянии до одного километра -Кеппенталь, Николайполь, Гнаденталь. В 1883 от одного из этих поселков «отпочковался» выселок, который получил название Гнаденфельд. В 1893 названия трех поселков - Гнаденфельд, Кеппенталь, Гнаденталь - были заменены русскими, соответственно: Владимировское, Романовское, Андреевское. В 1890 жителей этих селений основали неподалеку еще одно селение Орлово (иначе: Орловка, Орлов). В последующем немцы селились близ уже имевшихся поселений: Дмитриевское, Ключевское, Александровское и другие. К 1911 образовалось немецкое селение Хивинское (Хивинка, Гогендорф), к 1913 - селение Ивановское (Иоганесдорф). В немецких селениях развивалось земледелие и скотоводство. Оказавшись в новых природно-климатических условиях, в крае, где преобладало поливное земледелие, а также по ряду других причин многие крестьяне начали дополнять земледелие другими занятиями. В частности, получили развитие молочное и мясное животноводство, извоз, ремесла, торговля. Уже на первых порах одной из основ экономического благосостояния переселенцев стало племенное животноводство. В результате селекционной работы была выведена более продуктивная порода крупного рогатого скота, получившая название «аулиеатинской». Сельское хозяйство немцев К. до 1917 отличалось сравнительно высоким уровнем. Одним из наиболее развитых производств в немецких колониях было сыроварение и изготовление сливочного масла. Эти продукты сравнительно рано стали производиться промышленным способом, крупными партиями. В 1909 в Романовне открылся единственный в Туркестане завод по производству сливочного масла. На нем имелось также сыроваренное отделение. На территории К. находились отдельные промышленные заведения, торговые предприятия, представительства ряда крупных российских и международных фирм, владельцами и совладельцами которых были немцы, в частности фирма «Братья Крафт», «Торговый дом Л. Кнопп», «Зигель и Рей-сгаген», акционерное общество «Кызыл-Кия», фирма Г.В. Дюршмидта и другие. Грамотность немецкого населения в крае была довольно высока, по данным однодневной переписи начальных школ Российской империи 18 января 1911 на каждых 100 жителей немецкой национальности в Туркестанском крае приходилось 11,28 учащихся, в то время как, например, у украинцев этот показатель был равен 7,92, у русских - 7,72, у армян 3,46, у евреев - 2,26, у поляков - 5,7. Вместе с тем среди немецких колонистов, особенно менно нитского вероисповедания, было крайне мало лиц с образованием выше начального. В общественно-политической жизни немцы проявляли определенную инертность, что отчасти объяснялось их неравноправным по сравнению с русскими положением, а также национально-конфессиональной замкнутостью. Однако перемены в общественно-политической жизни 20 в. не могли не коснуться и немецких колонистов на территории К. Отдельные представители немецкого этноса начали вовлекаться в различные, в том числе революционные, сферы политической деятельности. Так, в 1911-12 в Семиречье вела широкую пропагандистскую работу социал-демократка А.Ф. Пиккель, проживавшая в Пржевальске. В годы Первой мировой войны 1914-18 немцы К. разделили общие для всех российских немцев тяготы. Внешним проявлением антинемецких настроений стала кампания по ликвидации немецких названий населенных пунктов и административно-территориальных единиц. Предпринимались также попытки ликвидировать немецкое землевладение на территории К. В числе репрессивных мер была высылка в отдаленные районы. В частности, жители немецких поселений, отнесенные к категории германских подданных, подлежали выселению в район г. Копала Семиреченской области. Меннониты не принимали участия в военных действиях Первой мировой войны, они несли нестроевую службу и направлялись для этого в т. н. «Исилькульскую» команду, находившуюся в ведомстве Акмолинско-Семипалатинского управления лесного департамента, жители немецких селений участвовали в сборе средств в пользу лиц, призванных на войну, раненых, лазаретов и на другие нужды, вызванные войной. В ходе войны в К. появились военнопленные австро-венгерской и германской армий. Они находились в селениях и городах: Пишпеке, Карабалты, Беловодское, Джалал-Абад, Ош, в немецких селениях Аулиеатинского у. и других местностях. После Февральской революции 1917 немцы края приняли участие в формировании новых органов власти. 24 марта 1917 были избраны члены Нико-лайпольского сельского исполкома, председателем исполкома стал Г.Г. Диркс. Немцы К. участвовали и в событиях Октябрьской революции 1917, разделившись на два лагеря - тех, кто поддерживал и выражал сочувствие Белому движению, и тех, кто лояльно принял или поддержал советскую власть.10 июня 1918 состоялся организационный съезд Советов крестьянских депутатов Николаипольской волости, на котором был избран исполком волостного Совета под председательством П. Веделя. В немецких селениях создавались и коммунистические организации. 8 июля 1921 в Николаипольской и Орловской волостях была организована из приезжих коммунистов объединенная коммунистическая ячейка. Последующая работа парторганизации проходила в острой борьбе с «классовыми врагами» кулачеством, религиозными руководителями и др. Со временем из числа немцев выдвигалось все больше активистов социалистического строительства. Под руководством компартии создавались молодежные коммунистические организации. В 20-х гг. в Николаипольской волости оформилась комсомольская ячейка. В целом в конце 20-х начале 30-х гг. общественно-политическая жизнь проходила в русле стратегии компартии. В 20-е гг. продолжалось переселение немцев из Таласской долины в близлежащие районы К. В 1925 большая группа немцев переселилась из Таласской долины в Чуйскую, где в 65 км по дороге от города Пишпека (ныне город Бишкек) ими были основаны два поселка - Бергталь (в последствии Рот-Фронт) и Гринфельд (впоследствии им. Тельмана). Около 1927 в Кантском районе Чуйской долины, у реки Красная, немецкими переселенцами из Кус-танайской области было основано село Люксембург (им. Розы Люксембург). В период 1925-28 недалеко от Люксембурга переселенцами из той же области было образовано село Фриденфельд (впоследствии Первое мая). Вблизи этого селения в тот же период образовалось село Эбенфельд. В первые годы советской власти немцы приезжали в край и селились вокруг старых колонистских поселений в смешанных по этническому составу селениях - Водном, Богословском, Ключевском и др. С репрессиями против крестьянства в период «коллективизации сельского хозяйства» была связана массовая миграция немецкого населения на территорию К. из других регионов СССР с конца 20-х - начала 30-х гг. В 1929-30 в К. сослано значительное число крестьян, причисленных к кулакам. Значительная часть репрессированных была поселена на территории создававшихся совхозов «Джан-ги-Джер», «Джанги-Пахта», «Нижне-Чуйский», «Васильевский». В результате увеличилось количество селений, среди жителей которых было немало немцев. По различным причинам происходил и отток немецкого населения из К. В 1929-30 из первых немецких поселков Таласской долины эмигрировало за границу 15 семей. В результате довольно высокого и стабильного естественного прироста и иммиграции численность немецкого населения в К. возрастала. По данным всесоюзной переписи населения 1926, численность его в Киргизской АССР составляла 4,3 тыс. чел. (0,43% общей численности населения республики). По данным Всесоюзной переписи 1939, численность немцев в Киргизской ССР составляла уже 11,7 тыс. чел. В борьбе за реальную власть в немецких селениях советская власть столкнулась с такой организацией, как местное отделение Всероссийского менно-нитского сельскохозяйственного общества, пользовавшегося поддержкой значительной части немцев и являвшегося серьезной политической силой, пользовавшегося популярностью не только среди так называемых кулаков, но и широких слоев крестьянства, в том числе и бедноты. Но это общество постигла судьба многих т. н. «лжекооперативов», разогнанных в конце 20-х гг. как на территории К., так и в стране в целом, в результате свертывания новой экономической политики. Борьба с «антисоциалистическими элементами» среди населения особенно ожесточилась с переходом к массовой коллективизации сельского хозяйства. Весной 1930 район Николайпольского сельсовета был признан районом сплошной коллективизации. Был определен курс на создание крупных колхозов, коллективизацию целых населенных пунктов и даже районов. Так же, как и по всей стране, в регионе проживания немцев в К. допускались «перегибы» при проведении коллективизации. Первоначально колхозы были сравнительно небольшие, представляли собой товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы). Первые из них возникли в конце 20-х гг. в каждом из немецких селений в Таласской долине. С конца 1930 - начала 1931 взамен прежних форм коллективных хозяйств, в основном ТОЗов, в соответствии с линией компартии стали образовываться более крупные и с более высоким уровнем обобществления средств производства коллективные хозяйства - сельскохозяйственные артели. На территории Николайпольского (впоследствии Ленинпольского) сельсовета в начале 1931 были слиты все существовавшие здесь ТОЗы и была образована сельхозартель «Ударник». В начале того же года в с. Орловка была организована сельхозартель «Профинтерн». В Таласской долине, в с. Клю-чевское, с начала 30-х гг. существовал еще один колхоз, состоявший в основном из немцев и носивший название «Минбулак». К 1932 в с. Водное был организован этнически смешанный колхоз со значительной долей немцев. Несколько позже были созданы немецкие колхозы в селениях Иоганесдорф и Хивинское. В начале 30-х гг. колхозы имелись и в немецких селениях Чуйской долины. С переходом к «сплошной» коллективизации в немецких селениях развернулась социальная борьба, которая подчас принимала ожесточенный характер. Усилились репрессии против «социально чуждых элементов». В качестве репрессивных мер применялись лишение избирательных и некоторых других гражданских прав, вручение кулацким и зажиточным хозяйствам так называемых «твердых заданий», исключение из колхозов и высылка. В течение 30-х гг. колхозы, в которых работали немцы, достигли определенных успехов в сельскохозяйственном производстве. В целом же немецкое крестьянство, приспособившись к условиям колхозного строя, уже не достигло той зажиточности, которая существовала в дореволюционное время. С установлением советской власти коренных изменений в области культуры немцев, проживающих в К, не произошло. Культурная жизнь по-прежнему находилась под большим влиянием религиозной практики и обычаев. Но гораздо негативней была политика компартии в области культуры. Становление и развитие «социалистической» культуры не имело четких ориентиров, превратилось в ломку всей прежней культуры, неотъемлемой частью которой была и религия. Влияние религии на немецкое население всячески подавлялось, как с помощью жесткого законодательства о религиозных культах, так и пропагандистскими методами, насильственным внедрением и распространением коммунистической идеологии, методами «воинствующего атеизма». Уже в 1-й половине 20-х гг. в регионе началось проведение антирелигиозных мероприятий, сопровождавшихся репрессиями. Деятельность религиозных общин к середине 30-х гг. была практически свернута. В 1936-37 молитвенные здания в немецких селениях были закрыты. Партийными и советскими органами уделялось большое внимание созданию «очагов» новой «социалистической по содержанию» культуры: красных уголков, клубов, библиотек, изб-читален и др. Тем не менее вплоть до конца 1930-х гг. немцы К представляли довольно компактную этническую группу. Эта особенность первоначально учитывалась в национальной политике советской власти и коммунистической партии. В 20-е гг. на территории компактного проживания немцев в К. было образовано семь сельских немецких советов. Наци- ональной дискриминации до определенного времени не было, ее признаки проявляются только на рубеже 20-х - 30-х гг. В немецких селениях стали создаваться школы светского типа. В 1938 преподавание в школах было переведено с немецкого на русский язык; тем самым был сделан шаг, не соответствовавший интересам национально-культурного развития немецкого населения. После начала Великой Отечественной войны немцы К. во многом разделили судьбу немцев из других регионов СССР. В отличие от немцев европейской части СССР, киргизские немцы не подверглись депортации. Однако и они были ограничены в своих гражданских правах. Уже вскоре после начала войны немцев стали отзывать с фронта и отправлять в «рабочие колонны», на положение заключенных. Немцы К. в военное время работали на различных объектах как на территории республики, так и других регионов страны. Они строили металлургические заводы и другие объекты в Челябинске, Ижевске, Ниж. Тагиле, Кыштыме, Свердловске, Чите, Актюбинске. В Средней Азии они работали на нефтеперегонном заводе в Фергане, но озокеритовом заводе, участвовали в строительстве Аламединской ГЭС, Большого Чуйского канала, железной дороги Кант-Рыбачье, автомобильной дороги Фрунзе-Суусамыр, завода 60 (впоследствии завод тяжелого машиностроения им. В. И. Ленина в г. Фрунзе), на строительстве поселка горнорудного комбината в Ак-Тюзе и других народнохозяйственных объектов. В выполнении сельскохозяйственных работ в колхозах и совхозах с начала трудовых мобилизаций принимали участие оставшиеся в селах старики, женщины и подростки. Многие женщины стали работать трактористами, комбайнерами, освоили другие технические специальности. В 1946 немецкое население Киргизской ССР было переведено на положение спецпереселенцев. За немцами велось гласное и негласное наблюдение работниками спецкомендатур и других учреждений органов внутренних дел. Юридически немцы, переведенные на режим спецпоселения, не лишались прав быть избранными в советские органы. На практике же такая возможность практически сводилась к нулю. Спецпереселенцы подвергались дискриминации со стороны властей, руководства предприятий, организаций и учреждений, где они работали. Начиная с 1947, после демобилизации из рабочих колонн немцы К. ставились на учет в органах внутренних дел, как и немцы-спецпереселенцы, депортированные в годы войны в другие регионы страны. После окончания войны немецкое население проживало в основном в Таласской и Фрунзенской областях, где численность их к июлю 1947 составляла около 10,5 тыс. чел.

Театр оперы и балета. Фрунзе. 1978 год