В 1985 году Чарльз Буковски, получив оповещение, что одна из его книг была удалена из библиотеки Неймегена, отправил ответ: Спасибо за письмо, в котором вы мне рассказываете об изъятии моей книги. О том, что её обвиняют в дискриминации из-за чёрных людей, гомосексуалистов и женщин. И ещё в садизме из-за садизма. Я же боюсь дискриминации против юмора и правды. Если я плохо пишу о чёрных, гомосексуалистах и женщинах, то лишь потому, что таковы те, с кем я встречался. “Плохого” много – плохие собаки, плохая цензура; есть даже “плохие” белые мужчины. Только когда пишешь о “плохих” белых мужчинах, они на это не жалуются. И нужно ли мне говорить, что существуют “хорошие” чёрные, “хорошие” гомосексуалисты и “хорошие” женщины? Это моя работа как писателя, я лишь фотографирую, словами, то, что вижу. Если я пишу о “садизме”, то потому, что он существует. Не я его изобрел, и если в моём произведении случается какое-то ужасное действие, это потому, что такие вещи происходят у нас в жизни, я не стою на стороне зла. Цензура – орудие тех, кому необходимо прятать действительность от самих себя и от других. Их страх – лишь неспособность справиться с тем, что реально, и я не могу на них злиться, мне лишь как-то отвратительно грустно. Где-то, пока воспитывали, их уберегали от фактов нашего существования. Их учили смотреть в одну сторону, а существует множество.