Зинаида Гиппиус ЧАСЫ СТОЯТ Часы остановились. Движенья больше нет. Стоит, не разгораясь, за окнами рассвет. На скатерти холодной неубранный прибор, Как саван белый, складки свисают на ковер. И в лампе не мерцает блестящая дуга... Я слушаю молчанье, как слушают врага. Ничто не изменилось, ничто не отошло; Но вдруг отяжелело, само в себя вросло. Ничто не изменилось, с тех пор как умер звук. Но точно где-то властно сомкнули тайный круг. И всё, чем мы за краткость, за легкость дорожим, — Вдруг сделалось бессмертным, и вечным — и чужим. Застыло, каменея, как тело мертвеца... Стремленье — но без воли. Конец — но без конца. И вечности безглазой беззвучен строй и лад. Остановилось время. Часы, часы стоят! 1902 (британская художница Сьюзен Райдер) #ЗинаидаГиппиус #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Николай РУБЦОВ Выпал снег - и все забылось, Чем душа была полна! Сердце проще вдруг забилось, Словно выпил я вина. Вдоль по улице по узкой Чистый мчится ветерок Красотою древнерусской Обновился городок. Снег летит на храм Софии, На детей, а их не счесть Снег летит по всей России, Словно радостная весть. Снег летит - гляди и слушай! Так вот, просто и хитро, Жизнь порой врачует душу... Ну и ладно! И добро. (художник Антон Катышев, «Снегопад») #НиколайРубцов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Юрий Левитанский Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана, а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу,- как в «Прощальной симфонии» – ближе к финалу – ты помнишь, у Гайдна – музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу и уходит – в лесу все просторней теперь – музыканты уходят – партитура листвы обгорает строка за строкой – гаснут свечи в оркестре одна за другой - музыканты уходят – скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой – тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины, и по мере того как с осенних осин облетает листва, все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины, что становится явной вся тайная суть естества, – все просторней, все глуше в осеннем лесу - музыканты уходят – скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача - и последняя флейта замрет в тишине – музыканты уходят – скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча... Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе, когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом, когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе и о многом другом еще можно подумать, о многом другом. (художник Николай Андреев) #ЮрийЛевитанский #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Однажды известную детскую писательницу Астрид Линдгрен спросили, есть ли у книги будущее. Она ответила: «С таким же успехом можно спросить: есть ли будущее у хлеба? У розы? У детской песенки? Лучше спросить: есть ли будущее у человека? Оно есть у человека, оно есть и у книги. Если однажды мы научились черпать радость в книгах, нам без этого не обойтись. Для многих книги также нужны как хлеб и соль. И так будет, сколько не изобретали замысловатых кассет, и телевизоров, и других заменителей.» #АстридЛиндгрен #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Аполлон Майков Осень Два раза снег уж выпадал, Держался день и таял снова... Не узнаю леска родного – Как светел он, как редок стал. Чернеют палки гнёзд вороньих На дереве; кой-где дрожит Один листок, и лес молчит... А утопал он в благовоньях, И лепетал, и зеленел, В грозу шумел, под солнцем зрел. И всё мне здесь твердит уныло: И ты пройдёшь огонь земной, И захиреешь ты душой Ещё, быть может, до могилы. Нет, – тайный голос мне звучит, – Нет, что-нибудь да устоит Во мне в крушеньи прежней силы, Как эта царственная ель, Ещё блестящая досель В своём зелёном одеянье, – Не ум, так сердце; не оно – Так чувство чистое одно, Одно отрадное сознанье, Что путь свой честно я свершил И для чего-нибудь да жил. 1853 или 1854 (художник Исаак Левитан, «Хмурый день» 1890-е) #АполлонМайков #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других. Антон Чехов, «Крыжовник» #АнтонЧехов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Константин Ваншенкин НАДПИСЬ НА КНИГЕ Я приобрел у букинистов Книжонку пухлую одну, Где океана рев неистов И корабли идут ко дну. Она была грязна, потерта, — Обыкновенное старье, Но ей цена была пятерка, И я в дорогу взял ее. В ней было все: любви рожденье, Добра над мраком торжество И о простуде рассужденья, — Но как написано мертво! В тягучей этой веренице (Проливы, шпаги, парики) На сто семнадцатой странице Я встретил надпись от руки. И в ней была такая сила, Что сердце дрогнуло слегка. «Я вас люблю!» — она гласила, Та рукописная строка. Я замер, — вы меня поймете, Перевернул страницу враз И увидал на обороте: «Я тоже полюбила вас…» И предо мною словно вспышка — Тенистый сад, речонки гладь. Она: — Простите, что за книжка? Он: — Завтра дам вам почитать… …Я ехал в ночь. Луна вставала. Я долго чай дорожный пил И не досадовал нимало, Что книжку глупую купил. И, как в магическом кристалле, Мне сквозь огни и времена «Я вас люблю!» — в ночи блистали Торжественные письмена. (художник Норман Роквелл) #КонстантинВаншенкин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

О.Генри Перемудрил Есть в Хаустоне человек, идущий в ногу с веком. Он читает газеты, много путешествовал и хорошо изучил человеческую натуру. У него естественный дар разоблачать мистификации и подлоги, и нужно быть поистине гениальным актером, чтобы ввести его в какое-либо заблуждение. Вчера ночью, когда он возвращался домой, темного вида личность с низко надвинутой на глаза шляпой шагнула из-за угла и сказала: — Слушайте, хозяин, вот шикарное бриллиантовое кольцо, которое я нашел в канаве. Не хочу наделать себе хлопот с ним. Дайте мне доллар и держите его. Человек из Хаустона с улыбкой взглянул на сверкающий камень кольца, которое личность протягивала ему. — Очень хорошо придумано, паренек, — сказал он. — Но полиция наступает на самые пятки таким, как ты. Лучше выбирай покупателей на свои стекла с большей осторожностью. Спокойной ночи! Добравшись до дому, человек нашел свою жену в слезах. — О, Джон! — сказала она. — Я отправилась за покупками нынче днем и потеряла свое кольцо с солитером! О, что мне теперь… Джон повернулся, не сказав ни слова, и помчался по улице — но темной личности уже нигде не было видно. Его жена часто размышляет на тему, отчего он никогда не бранит ее за потерю кольца. (художник Фредерик Карл Фризек) #ОГенри #короткиерассказы #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Николай Рубцов ПЕРВЫЙ СНЕГ Ах, кто не любит первый снег В замерзших руслах тихих рек, В полях, в селеньях и в бору, Слегка гудящем на ветру! В деревне празднуют дожинки, И на гармонь летят снежинки И весь в светящемся снегу Лось замирает на бегу На отдаленном берегу. Зачем ты держишь кнут в ладони? Легко в упряжке скачут кони, И по дорогам меж полей, Как стаи белых голубей, Взлетает снег из-под саней... Ах, кто не любит первый снег В замерзших руслах тихих рек, В полях, в селеньях и в бору, Слегка гудящем на ветру! (художник Виктор Шамаев) #НиколайРубцов #первыйснег #ПоЧИТАТЕЛИкниг

15 ноября 1925 года родился Юлий ДАНИЭЛЬ, советский поэт, прозаик, переводчик, диссидент. Юлий Маркович Даниэль выступал как переводчик в 1957–1965 гг. под собственной фамилией, печатался много и «без дискриминации», переводил и Хермлина с немецкого, и финнов с подстрочника... В то же самое время писал прозаические произведения, которые в те времена не могли быть опубликованы в СССР, так как содержали критику Советской власти, а значит считались антисоветскими. Рассказы и повести Ю. Даниэля печатались за рубежом под псевдонимом Николай Аржак («Говорит Москва», 1962; «Руки. Человек из МИНАПа», 1963; «Искупление», 1964; и др.), принесли ему известность за пределами Советского Союза. В 1965 году властям стало известно, кто скрывался под псевдонимом Николай Аржак, Юлий Даниэль был арестован. Одновременно с ним арестовали и его друга, писателя Андрея Синявского. Над ними устроили показательное судилище, вошедшее в историю как «Процесс Синявского-Даниэля», где писателей обвиняли в антисоветской агитации и пропаганде. Юлий Даниэль был приговорён к 5 годам лагерей строгого режима. Отбыв срок день в день, вышел и получил нечто вроде права печататься: два стихотворения латышского поэта Кнута Скуениека в переводе Даниэля (за подлинной подписью!) были напечатаны в молодежной рижской газете, – заметим, что Скуениек перед этим тоже отбыл свои семь лет «за попытку отторгнуть Латвию от Советского Союза». Однако это был лишь прецедент: в дальнейшем Даниэль мог печататься где угодно как переводчик, но лишь под псевдонимом «Ю. Петров», притом старые, допосадочные переводы не могли перепечатываться ни под каким видом. За полтора десятилетия Даниэль напереводил европейской классики на немалый том: редакторы «Художественной литературы» считали своим долгом дать Даниэлю работу, а он к тому же и переводил неплохо, – увы, «работу» достать можно было не всегда. Незадолго до смерти Булат Окуджава признался, что перевод книги западноармянского классика Даниэла Варужана, вышедший в 1984 году в Москве, на самом деле выполнен Даниэлем – Булат Шалвович по-дружески одолжил свое имя пропадавшему без работы другу. В экземпляре из собрания Виктора Сербского Окуджава написал: «Эту книгу в трудные годы перевел Ю. Даниэль, взяв напрокат мое дозволенное имя. Виктору Сербскому Б. Окуджава 08.09.88». Есть основания предполагать, что в «Антологии финской поэзии» 1986, где немало переводов «Ю. Петрова», переводы, подписанные именем Булата Окуджавы, также принадлежат Даниэлю… но доказательств нет. Возможно, они ещё найдутся... Лишь перед смертью Даниэля в Москве стали появляться в печати его оригинальные стихи, о переводной же его деятельности совершенно забыли. #ЮлийДаниэль #ПоЧИТАТЕЛИкниг