Памятник «Несовершеннолетним труженикам тыла 1941—1945 годов благодарная Самара». Скульптор — Иван Мельников ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Борис Ласкин Василий Васильевич В великой русской кузнице за каменной горой Стоит, гудит, работает заводик номерной. Туда Василь Васильевич приходит чуть заря И весело командует: «За дело, токаря!» За горы за Уральские молва о нем идет, А он себе работает и бровью не ведет. Во всем Урале токаря, пожалуй, лучше нет. Привет, Василь Васильевич, примите наш привет! С глазами светло-синими, с кудрявой головой Работает, старается гвардеец тыловой. Фотографы газетные бегут его снимать. Никто Василь Васильича не может обогнать. В минуту получается готовая деталь, На грудь ему повешена отличия медаль. Девчата им любуются, подходят и молчат, А он и не оглянется, не смотрит на девчат. За горы за Уральские молва о нем идет, А он себе работает и бровью не ведет. Василию Васильичу всего тринадцать лет. Привет, Василь Васильевич, примите наш привет! 1944 #никтонезабыт #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Валентин Берестов Декабрьский снег Нарастают снега. Сокращается день. Год проходит. Зима настаёт. Даже в полдень за мною гигантская тень Синим шагом по снегу идёт. Снег, свисая, с еловых не сыплется лап, И синицы свистят без затей. Сколько снежных кругом понаставлено баб, Сколько снежных кругом крепостей! Незаметно закатом сменилась заря, И снега забелели из тьмы. Я люблю вас, короткие дни декабря, Вечер года и утро зимы. 1981 год (голландский художник Jacob Nieweg) #ВалентинБерестов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

13 декабря 1903 года – 120 лет назад – в Одессе родился Евгений ПЕТРОВ, советский писатель. Правда, настоящее его имя звучит по-другому – Евгений Петрович Катаев. Да и писателем он стал далеко не сразу, первое время он был более известен как публицист. Петров мог похвастаться поистине богатым жизненным опытом: поработав в телеграфном агентстве корреспондентом, он вскоре стал инспектором уголовного розыска. После этого переехал в Москву и устроился в журнал «Красный перец», из которого позже ушел в журнал «Чудак». Там он и познакомился со своим будущим соавтором Ильей Ильфом. Вместе они написали такие популярные книги, как «Двенадцать стульев», «Золотой теленок», «Одноэтажная Америка» и другие. После смерти Ильфа Петров создал несколько киносценариев и ненадолго вернулся к деятельности журналиста. 2 июля 1942 года, возвращаясь на самолете из осажденного Севастополя в Москву, Евгений Петров погиб. В его полевой сумке уцелел черновик статьи о погибающем в те дни Севастополе: «Держаться становится все труднее. Возможно, что город все-таки удержится. Я уже привык верить в чудеса». #ЕвгенийПетров #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Валерий Брюсов СНЕЖНАЯ РОССИЯ За полем снежным — поле снежное, Безмерно-белые луга; Везде — молчанье неизбежное, Снега, снега, снега, снега! Деревни кое-где расставлены, Как пятна в безднах белизны: Дома сугробами задавлены, Плетни под снегом не видны. Леса вдали чернеют, голые, — Ветвей запутанная сеть. Лишь ветер песни невесёлые В них, иней вея, смеет петь. Змеится путь, в снегах затерянный: По белизне — две борозды… Лошадка, рысью неуверенной, Новит чуть зримые следы. Но скрылись санки — словно, белая, Их поглотила пустота; И вновь равнина опустелая Нема, беззвучна и чиста. И лишь вороны, стаей бдительной, Порой над пустотой кружат, Да вечером, в тиши томительной, Горит оранжевый закат. Огни лимонно-апельсинные На небе бледно-голубом Дрожат… Но быстро тени длинные Закутывают все кругом. 1917 (художник Владимир Литвинов) #ВалерийБрюсов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Валентин Гафт Бабочка Через муки, риск, усилья Пробивался к свету кокон, Чтобы шелковые крылья Изумляли наше око. Замерев в нектарной смеси, Как циркачка на канате, Сохраняют равновесье Крылья бархатного платья. Жизнь длиною в одни сутки Несравнима с нашим веком, Посидеть на незабудке Невозможно человеку. Так, порхая в одиночку, Лепестки цветов целуя, Она каждому цветочку Передаст пыльцу живую. Когда гусеница в кокон Превратится не спеша, Из-под нитяных волокон Вырвется ее душа. Жизнь былую озирая, Улетит под небосвод. Люди, мы не умираем, В каждом бабочка живет. #ВалентинГафт #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Памятник Чингизу Айтматову в Бишкеке. Скульптор Сооронбай Бейшенбаев. #памятникиписателям #ЧингизАйтматов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

12 декабря 1766 года в в селе Михайловка Симбирской губернии родился Николай КАРАМЗИН. Знаменитый писатель, переводчик, критик, историограф, поэт, он внёс значительный вклад в российскую культуру. В 1803 году, в год начала первой русской кругосветной экспедиции, Николай Карамзин добился от Александра I своего назначения историографом с пенсией в 2000 рублей. Писатель получил доступ в архивы и библиотеки. Двадцать три года Карамзин работал над своим монументальным трудом. Современники читали «Историю» взахлёб и живо раскупали тираж – книга написана хорошим литературным языком. Одним из преданных читателей Карамзина был Пушкин. Из «Истории» он почерпнул материал для трагедии «Борис Годунов». Карамзин – один из виднейших реформаторов русского языка. Он нарочно отказывался от использования церковнославянизмов в своих произведениях и активно обновлял русский язык. Кармазин ввёл в употребление целый ряд неологизмов, прочно вошедших в язык. Появлением в языке таких слов как «достопримечательность», «утончённость», «ответственность» «благотворительность», «влюблённость», «вольнодумство», , «подозрительность», «промышленность», «первоклассный», «человечный» мы обязаны Карамзину. Одним из первых Карамзин начал использовать букву «Ё». Новации Карамзина вызывали горячие споры. Начало XIX века стало временем ожесточенной полемики между обществом «Беседа любителей русского слова» во главе с Шишковым и обществом «Арзамас», который представляли Жуковский, Карамзин, Пушкин, Вяземский, Батюшков. В языковом споре история показала убедительную победу «Арзамаса». Николай Карамзин был открывателем «Хожения за три моря» Афанасия Никитина. Отрывки из уникального произведения XV века писатель опубликовал в примечаниях к VI тому «Истории Государства Российского». Карамзин писал: «Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века… Оно (путешествие) доказывает, что Россия в XV веке имела своих Тавернье и Шарденей, менее просвещённых, но равно смелых и предприимчивых; что индийцы слышали об ней прежде нежели о Португалии , Голландии, Англии. В то время как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь отАфрики к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара…». До последнего дня жизни Николай Михайлович был занят писанием «Истории государства Российского». Начав с древнейших времен и первых упоминаний о славянах, Карамзин успел довести «Историю» до Смутного времени. Была проведена огромная работа, что составило 12 томов текста высоких литературных достоинств, в которых были опубликованы и проанализированы исторические источники, сочинения европейских и отечественных авторов. В 1811 по просьбе великой княгини Екатерины Павловны Карамзин написал записку «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», в которой изложил свои представления об идеальном устройстве Российского государства и подверг резкой критике политику Александра I и его ближайших предшественников: Павла, Екатерину II и Петра I. #НиколайКарамзин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

В 1911 году к 100-летию написания Карамзиным «Записок о древней и новой России» в усадьбе Остафьево графом Сергеем Дмитриевичем Шереметевым был открыт памятник историку и писателю Николаю Михайловичу Карамзину. На пьедестале — отлитая в бронзе композиция из семи томов «Истории государства Российского», написанных Карамзиным в Остафьеве, свитка, символизирующего начатый здесь восьмой том, и чернильницы с пером. #НиколайКарамзин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Илья Репин. «Портрет писательницы Т.Л.Щепкиной-Куперник». 1914 г. Татьяна Львовна Щепкина-Куперник (1874—1952) — русская и советская писательница, драматург, поэтесса и переводчица. Писать начала в детстве — уже в 12 лет сочинила стихи в честь своего прадеда М.С. Щепкина. Её перевод «Ромео и Джульетты» считается самым близким к тексту Шекспира. Из воспоминаний Щепкиной-Куперник: «Репин и раньше говорил мне, что хочет писать мой портрет. Я не очень торопилась с этим: мои портреты вообще редко выходили удачно, а репинскую манеру писать женщин я не любила. Но тут пришлось, конечно, с благодарностью согласиться. Только «два часа» растянулись на несколько месяцев. Я стала ездить к нему. Хорошо помню эти, особенно зимние, поездки. После шумного, почти всегда пасмурного и задымленного зимнего Петербурга, вдруг белый снег, чистота воздуха прямо опьяняющая, — когда снег пахнет то цветами, то арбузами... На незапачканном фабричным дымом небе яркое зимнее солнце, красное и золотое. Маленькая, идеально чистая станция. Полное отсутствие «дачников» — это слово с легкой руки Горького стало синонимом пошлости. Летом они действительно опошляли эту задумчивую молчаливую природу, наполняя ее шумом и суетой. Но зимой все тонуло в снегу. Кусты и пни в лесу притворялись белыми медвежатами или сгорбленными старушонками в белых кацавейках. Синички тинькали, как стеклянные колокольчики. Быстрая маленькая лошаденка подвозила к домику, стоявшему в лесу: Пенаты. Название не русское, не подходившее ни к домику, ни к такому русскому художнику, каким был Репин, но это был вкус Н. Б. Нордман. Репин в назначенный час уже выходил мне навстречу, в рабочей блузе, и вел к себе в мастерскую наверх. Мастерская была невелика по сравнению с его мастерской в Академии художеств. Из одного окна наверху была видна узенькая полоска моря, долго не замерзавшего. Туда Репин водил и показывал, говоря, что у него «дом с видом на море». Писал он с увлечением, как будто совсем не уставая. Пока писал, больше молчал и заставлял меня говорить, характерным движением поворачивая голову, поглядывал на меня пристально и опять принимался писать. Отпускал только тогда, когда я уже не могла больше сидеть. Смущало меня то, что он требовал, чтобы я все время улыбалась. — Я, главным образом, хочу написать не вас, а вашу улыбку! — говорил он. Улыбаться подряд часа два, — да когда еще не смешно, — трудно. Улыбка превращалась в страдальческую гримасу. Я, смеясь, говорила ему: — Хорошо было Моне Лизе улыбаться, когда Леонардо развлекал ее жонглерами и шутами! — Подождите — я вам сегодня покажу шутов! — шутливо обещал он однажды. Это было в одну из сред, когда к нему съезжались всевозможные посетители. Бывали у него и артисты, и журналисты, и толстовцы, и дамы — множество народу. В этот день к нему приехали «футуристы» — Каменский, Бурлюк, еще кто-то. Это были представители совершенно неприемлемого для него направления. Надо было видеть, как в Репине боролись два чувства: радушие хозяина, и, как он потом признавался мне, «желание отделать этих шутов как следует, чтобы до новых веников не забыли!». Даже этот комплимент не примирил Репина с футуристами. Он ежился и корчился, как Мефистофель от креста, и вообще был весь колючий. Он быстро увел меня после обеда в мастерскую и пока писал, потребовал от меня, как часто это делал, чтобы я прочла ему какие-нибудь свои стихи. Я прочла ему что-то немудреное, описание природы, он одобрительно качал головой и окал: — О, о, о! Вот это-то и надо: просто, просто... Как сама природа — проста. Портрет мой вышел неудачным. Я очень мала, мой муж шутил, говоря: «Я на тебе женился, выбирая наименьшее из всех зол!» Репин изобразил очень грузную, крупную особу — и на портрете я не столько улыбаюсь, сколько самодовольно ухмыляюсь. Теперь можно сознаться в некотором кокетстве: мне неприятно было, что те, кто меня не знал, будут меня считать именно такой... На московской выставке 1915 года в пользу раненных художников кто-то купил мой портрет, как мне сказали, чтобы увезти в свой дом за границей, и я была очень рада этому. Но увы, на юбилейной выставке Репина, десять лет тому назад, я увидала свой портрет, очевидно, оставшийся в России. Многие не узнавали меня в нем. И после окончания портрета я еще ездила к Репину и любила это. Любила получать и его записочки с приглашениями.» #ИльяРепин #портретЩепкинойКуперник #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Белла Ахмадулина Какое блаженство, что блещут снега, что холод окреп, а с утра моросило, что дико и нежно сверкает фольга на каждом углу и в окне магазина. Пока серпантин, мишура, канитель восходят над скукою прочих имуществ, томительность предновогодних недель терпеть и сносить - что за дивная участь! Какая удача, что тени легли вкруг елок и елей, цветущих повсюду, и вечнозеленая новость любви душе внушена и прибавлена к чуду. Откуда нагрянули нежность и ель, где прежде таились и как сговорились! Как дети, что ждут у заветных дверей, я ждать позабыла, а двери открылись. Какое блаженство, что надо решать, где краше затеплится шарик стеклянный, и только любить, только ель наряжать и созерцать этот мир несказанный... Декабрь 1974 (художник Игорь Разживин) #БеллаАхмадулина #ПоЧИТАТЕЛИкниг