17 декабря 1925 года родился Константин ВАНШЕНКИН – поэт-фронтовик, на стихи которого написаны многие популярные песни. Зимние сумерки Зимних сумерек тонкие краски Удивительно дороги мне. Сколько доброй, застенчивой ласки В осветившемся первом окне! Сколько легкой и радостной грусти, Так и рвущейся из берегов, В тишине и в медлительном хрусте Раздающихся где-то шагов! Нет мороза сегодня в помине, Ожидается скоро теплынь, И торчит на бескрайней равнине Из-под снега сухая полынь. И приходят хорошие мысли, И мечты у тебя широки... В небе первые звезды повисли, В окнах тоже горят огоньки. Постепенно все больше темнеет, Лишь вдали, где на взгорке село, Так полоска зари пламенеет, Словно там еще день и светло... (художник Марк Кремер) #КонстантинВаншенкин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

В декабре 1876 года Иван Сытин, крупнейший дореволюционный издатель, начал собственное дело. Как писал позже Антон Чехов, много лет сотрудничавший и друживший с ним, «это интересный человек; большой, но совершенно безграмотный издатель, вышедший из народа». Действительно, образование Сытина ограничивалось тремя классами сельской церковно-приходской школы. Старший сын в бедной семье волостного писаря – Ваня Сытин в 12 лет был отдан «в люди»: сначала на работу помощником в лавку дяди на Нижегородской ярмарке. В возрасте в 15 лет Сытин с рекомендательным письмом приехал к купцу Шарапову в Москву, державшему у Ильинских ворот меховую и книжную лавки. Его отправили в работать в книжную, и это стало большой удачей не только для него – но и для всей России. За несколько лет из «мальчика на побегушках» Сытин дорос до приказчика, и всё благодаря своей необыкновенной природной смекалке. В 1876 году Сытин женился на купеческой дочери Евдокии Соколовой и, получив в приданое 4 тыс. рублей и взяв еще 3 тыс. в долг, в том же году приобрёл свою первую французскую литографическую цветную машину и открыл 7 декабря 1876 года на Воронухиной горе возле Дорогомиловского моста литографическую мастерскую. Одним из первых удачных коммерческих проектов Сытина стал массовый выпуск в 1877 году карт боевых действий русско-турецкой войны. Сытин начал печатать копии больших карт боевых действий с расположением воинских частей, военных укреплений и подзаголовком «Для читателей газет. Пособие». Благодаря этому удачному коммерческому проекту Сытин выплатил долг и приобрел дом в конце Пятницкой улицы. Первый в жизни свой собственный дом, в котором поставил уже две литографические машины. Значительная часть литографической продукции предназначалась для сельских жителей, у них большим успехом пользовались лубочные календари, гадательные таблицы, листки и книжки. В 1880-х и 1890-х Сытин стал монополистом в этой сфере, а странствующие торговцы поголовно назывались «сытинские офени». Когда для ведения торговой деятельности офеней обязали получать разрешение местных губернаторов и перечислять весь товар, Сытин стал открывать лавки и составлять каталоги своих изданий для удобства оптовых покупателей. Это стало основой его будущей торговой сети, которая к началу 1900-х годов насчитывала по России 19 магазинов и 600 киосков. Участие во Всероссийской промышленной выставке 1882 года и получение бронзовой медали (на большее он не мог рассчитывать из-за своего крестьянского происхождения) за книжные экспонаты принесло Сытину известность. После этого была учреждена книгоиздательская фирма «И. Д. Сытин и Ко». Его фирма перед революцией выпускала почти четверть издаваемых в стране книг, самую распространенную газету «Русское слово», популярнейший журнал «Нива», еще календари, учебники, детские книги, дешевые, так называемые народные издания. Созданное Сытиным предприятие было высокоэффективным, недаром американцы называли Сытина русским Фордом. Секретом его успеха и издательским кредо стал девиз: «Дорогую книгу удешевить, а дешевую – улучшить». Руководствуясь этим принципом, Ивану Сытину удалось реализовать заветную мечту русской интеллигенции, сформулированную Николаем Некрасовым в поэме «Кому на Руси жить хорошо», о том «времечке», «когда мужик не Блюхера и не милорда глупого — Белинского и Гоголя с базара понесет…». #этоинтересно #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Георгий Скребицкий. Белая шубка В ту зиму снег долго не выпадал. Реки и озёра давно льдом покрылись, а снега всё нет и нет. Зимний лес без снега казался хмурым, унылым. Все листья с деревьев давно опали, перелётные птицы улетели на юг, нигде не пискнет ни одна птичка; только холодный ветер посвистывает среди голых обледенелых сучьев. Шёл я как-то с ребятами по лесу, возвращались мы из соседней деревни. Вышли на лесную поляну. Вдруг видим — посреди поляны над большим кустом вороны кружат. Каркают, летают вокруг него, то вверх взлетят, то на землю сядут. Наверное, думаю, они там какую-то еду себе нашли. Стали ближе подходить. Заметили нас вороны — одни в сторону отлетели, по деревьям расселись, а другие и улетать не хотят, так над головой и кружат. Подошли мы к кусту, смотрим — что-то под ним белеет, а что — сквозь частые ветки и не разберём. Раздвинул я ветки, гляжу — заяц, белый- белый как снег. Забился под самый куст, прижался к земле, лежит не шевельнётся. Кругом всё серое — и земля и опавшие листья, а заяц среди них так и белеет. Вот почему он воронам на глаза попался — оделся в белую шубку, а снега-то нет, значит, и спрятаться ему, белому, негде. Дай-ка попробуем его живьём поймать! Просунул я руку под ветки, тихонько, осторожно, да сразу цоп его за уши — и вытащил из-под куста! Бьётся заяц в руках, вырваться хочет. Только смотрим — одна ножка у него как-то странно болтается. Тронули её, а она переломана! Значит, сильно его вороны потрепали. Не приди мы вовремя, пожалуй, и совсем бы забили. Принёс я зайца домой. Папа достал из аптечки бинт, вату, забинтовал зайцу сломанную ножку и посадил в ящик. Мама положила туда сена, моркови, мисочку с водой поставила. Так у нас зайка и остался жить. Целый месяц прожил. Ножка у него совсем срослась, он даже из ящика выскакивать начал и меня вовсе не боялся. Выскочит, побегает по комнате, а как зайдёт ко мне кто-нибудь из ребят, под кровать спрячется. Пока заяц у нас дома жил, и снег выпал, белый, пушистый, как зайкина шубка. В нём зайцу легко прятаться. В снегу не скоро его заметишь. — Ну, теперь можно его и обратно в лес выпустить, — сказал нам однажды папа. Так мы и сделали — отнесли зайца в ближайший лесок, попрощались с ним да и выпустили на волю. Утро было тихое, накануне ночью насыпало много снегу. Лес сделался белый, мохнатый. В один миг наш зайка в заснеженных кустах исчез. Вот когда ему белая шубка пригодилась! (художник Вадим Трофимов) #ГеоргийСкребицкий #зима #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Иван Бунин Жесткой, черной листвой шелестит и трепещет кустарник, Точно в снежную даль убегает в испуге. В белом поле стога, косогор и забытый овчарник Тонут в белом дыму разгулявшейся вьюги. Дымный ветер кружит и несет в небе во́рона боком, Конский след на бегу порошит-заметает... Вон прохожий вдали. Истомлен на пути одиноком, Мертвым шагом он мерно и тупо шагает. «Добрый путь, человек! Далеко ль до села, до ночлега?» Он не слышит, идет, только голову клонит... А куда и спешить против холода, ветра и снега? Родились мы в снегу, — вьюга нас и схоронит. Занесет равнодушно, как стог, как забытый овчарник... Хорошо ей у нас, на просторе великом! Бесприютная жизнь, одинокий под бурей кустарник, Не тебе одолеть в поле темном и диком! 1901 (художник Клод Моне, «Сорока» ) #ИванБунин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

15 декабря — Международный день чая «Чай! Пустой напиток! А не дай нам его китайцы - бо-о-льшая суматоха могла бы выйти!» М.Е. Салтыков-Щедрин (художник Константин Маковский, «За чаем») #чай #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Валерий Брюсов Вечер среди снегов Веет нежная прохлада Наступающей зимы. Тело свежести так радо! Взорам белости так надо В четкой раме полутьмы! Над равниной ярко-снежной Месяц в небе ворожит. Все, как в детстве, безмятежно; Все, как в смерти, неизбежно, Нет желаний, нет обид. Путь мой вьется в бесконечность Меж полей, как мрак, пустых. В думах милая беспечность, И мечты ласкает встречность Рифм знакомых и простых. 1907 (художник Вячеслав Чердаков) #ВалерийБрюсов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Есть два метода творческой работы писателя. Некоторые сначала долго обдумывают свое будущее произведение, пишут его, так сказать «в голове», переделывая, поправляя мысленно, может быть, десятки раз каждое выражение; на бумаге они записывают только уже готовые строки, которые впоследствии, конечно, могут быть еще раз изменены. Так писал, например, Лермонтов. Другие, и таких меньшинство, берутся за перо при первом проблеске поэтической мысли; они творят «на бумаге», отмечая, записывая каждый поворот, каждый изгиб своей творческой мысли, весь процесс создания запечатлевается у таких писателей в рукописи; рукопись отражает не только техническую работу над стилем, но и всю психологию поэта в моменты творчества. Так писал Пушкин. Валерий Брюсов #ВалерийБрюсов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Юрий Левитанский Белые, как снег, стихи. С каждым годом все белее. В белой утренней аллее чьи-то легкие следы. Сорок градусов мороз. Скоро будет и поболе. В белом поле, в чистом поле чьи-то беглые следы. Кто здесь шел и кто прошел, что за чудо-скороходы? — Это дни твои и годы, это жизнь твоя прошла. — То есть как же это так? Только шаг ступил с порога, а уже, гляди, дорога завершается почти! — Ну какой же это шаг, не гневи напрасно Бога — вон какая, брат, дорога за плечами у тебя! И шагать тебе по ней в путь обратный не придется — так иди, пока идется, будь доволен, что идешь! — Я доволен, что иду, я на жизнь не обижаюсь — просто жаль, что приближаюсь к той невидимой черте. Да к тому же, как на грех, под конец моей дороги плоховаты стали ноги — слишком медленно иду. — А куда ж тебе спешить? Ты и так свою дорогу завершить успеешь к сроку, хоть спеши, хоть не спеши... Сорок градусов мороз. Скоро будет и поболе. В белом поле, в чистом поле одиноко одному. Где теперь мои друзья? Те побиты в лютой сече, тех уж нет, а те далече, вот и топаю один. Я ступаю не спеша осторожными шагами, будто мины под ногами, и одна из них моя. На зыбучий этот снег осторожно ставлю ногу, и помалу, понемногу след теряется вдали. В белый морок, в никуда простираю молча руки — до свиданья, мои други, до свиданья, до свида... (художник Николай Ульянов) #ЮрийЛевитанский #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Иннокентий Анненский Сиреневая мгла Наша улица снегами залегла, По снегам бежит сиреневая мгла. Мимоходом только глянула в окно, И я понял, что люблю ее давно. Я молил ее, сиреневую мглу: «Погости, побудь со мной в моем углу, Не тоску мою древнюю развей, Поделись со мной, желанная, своей!» Но лишь издали услышал я ее ответ: «Если любишь, так и сам отыщешь след, Где над омутом синеет тонкий лед, Там часочек погощу я, кончив лёт, А у печки-то никто нас не видал... Только те мои, кто волен да удал». (картина Елены Юшиной «Канун») #ИннокентийАнненский #ПоЧИТАТЕЛИкниг

14 декабря 1789 года родилась Зинаида Александровна Волконская — хозяйка литературного салона, писательница, поэтесса, певица и композитор, видная фигура русской культурной жизни первой половины XIX века. Красота, ум и образование княгини, её чудный контральтовый голос и особый, присущей ей дар привлекать к себе сердца собирал на её музыкально-литературные вечера и театральные представления не только московскую знать, но и профессоров, художников и музыкантов. В 1825 году Волконская стала членом московского Общества истории и древностей российских, пожертвовала свою библиотеку Московскому обществу испытателей природы. В её салоне собирались многие известные писатели (Мицкевич, Баратынский, Веневитинов, Девитте), бывал там и А. С. Пушкин. Самой известной характеристикой Волконской и её салона стала фраза П. А. Вяземского из письма А. И. Тургеневу, о «волшебном замке музыкальной феи», где «мысли, чувства, разговор, движения — всё было пение». Лучшие поэты посвящали ей свои творения. Она и сама писала на русском, французском и итальянском языках, Пушкин именовал ее «царицей муз и красоты», также ее называли «Северной Коринною». Вяземский вспоминает, как Пушкин впервые появился в салоне Волконской и был очарован: она спела для Пушкина его элегию «Погасло дневное светило», положенную на музыку композитором Геништою. «Пушкин был живо тронут этим обольщением тонкого и художественного кокетства, — писал впоследствии Вяземский. — По обыкновению краска вспыхивала на лице его. В нем этот признак сильной впечатлительности был несомненное выражение всякого потрясающего ощущения». Страстно влюблен был в нее молодой, рано умерший поэт Д. В. Веневитинов. Перед отъездом его в Петербург, где он вскоре скончался, княгиня подарила перстень, найденный при раскопках Геркуланума, — с ним поэт по его желанию, выраженному в стихах, и был похоронен (эксгумирован советской властью, перстень теперь хранится в фондах Литературного музея). (Орест Кипренский, «Портрет Зинаиды Волконской») #ЗинаидаВолконская #этоинтересно #ПоЧИТАТЕЛИкниг