Корней Чуковский Ленинградским детям Промчатся над вами Года за годами, И станете вы старичками. Теперь белобрысые вы, Молодые, А будете лысые вы И седые. И даже у маленькой Татки Когда-нибудь будут внучатки, И Татка наденет большие очки И будет вязать своим внукам перчатки, И даже двухлетнему Пете Будет когда-нибудь семьдесят лет, И все дети, все дети на свете Будут называть его: дед. И до пояса будет тогда Седая его борода. Так вот, когда станете вы старичками С такими большими очками, И чтоб размять свои старые кости, Пойдете куда-нибудь в гости, – (Ну, скажем, возьмете внучонка Николку И поведете на елку), Или тогда же, – в две тысячи двадцать четвертом году; – На лавочку сядете в Летнем саду. Или не в Летнем саду, а в каком-нибудь маленьком скверике В Новой Зеландии или в Америке, – Всюду, куда б ни заехали вы, всюду, везде, одинаково, Жители Праги, Гааги, Парижа, Чикаго и Кракова – На вас молчаливо укажут И тихо, почтительно скажут: «Он был в Ленинграде… во время осады… В те годы… вы знаете… в годы … блокады» И снимут пред вами шляпы. 1944 (художник Юрий Тулин) #КорнейЧуковский #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Что бы не говорили пессимисты, земля все же совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима. Михаил Булгаков, Мастер и Маргарита (художник Сергей Бессонов) #МихаилБулгаков #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Юрий Левитанский Замирая, следил, как огонь подступает к дровам. Подбирал тебя так, как мотив подбирают к словам. Было жарко поленьям, и пламя гудело в печи. Было жарко рукам и коленям сплетаться в ночи… Ветка вереска, черная трубочка, синий дымок. Было жаркое пламя, хотел удержать, да не мог. Ах, мотивчик, шарманка, воробышек, желтый скворец — упорхнул за окошко, и песенке нашей конец. Доиграла шарманка, в печи догорели дрова. Как трава на пожаре, остались от песни слова. Ни огня, ни пожара, молчит колокольная медь. А словам еще больно, словам еще хочется петь. Но у Рижского взморья все тише стучат поезда. В заметенном окне полуночная стынет звезда. Возле Рижского взморья, у кромки его берегов, опускается занавес белых январских снегов. Опускается занавес белый над сценой пустой. И уходят волхвы за неверной своею звездой. Остывает залив, засыпает в заливе вода. И стоят холода, и стоят над землей холода. 1976 (художник Daniel Gerhartz ) #ЮрийЛевитанский #ПОЧИТАТЕЛИкниг

Иван Бунин На окне, серебряном от инея, За ночь хризантемы расцвели. В верхних стёклах — небо ярко-синее И застреха в снеговой пыли. Всходит солнце, бодрое от холода, Золотится отблеском окно. Утро тихо, радостно и молодо, Белым снегом всё запушено. 1903 ( художник Лиана Моисеева) #ИванБунин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Сергей Козлов Поросенок в колючей шубке Была зима. Стояли такие морозы, что Ёжик несколько дней не выходил из своего домика, топил печь и смотрел в окно. Мороз разукрасил окошко разными узорами, и Ёжику время от времени приходилось залезать на подоконник и дышать и тереть лапой замерзшее стекло. «Вот — говорил он, снова увидев елку, пенек и поляну перед домом. Над поляной кружились и то улетали куда-то вверх, то опускались к самой земле снежинки. Ёжик прижался носом к окну, а одна Снежинка села ему на нос с той стороны стекла, привстала на тоненьких ножках и сказала: — Это ты, Ёжик? Почему ты не выходишь с нами играть? — На улице холодно,— сказал Ёжик. — Нет,— засмеялась Снежинка.— Нам нисколько не холодно! Посмотри, как я летаю! И она слетела с Ёжикиного носа и закружилась над поляной. «Видишь? Видишь?» — кричала она, пролетая мимо окошка. А Ёжик так прижался к стеклу, что нос у него расплющился и стал похож на поросячий пятачок; и Снежинке казалось, что это уже не Ёжик, а надевший колючую шубу поросенок смотрит на нее из окна. — Поросенок! — крикнула она.— Выходи с нами гулять! «Кого это она зовет?» — подумал Ёжик и вдавился в стекло еще сильнее, чтобы посмотреть, нет ли на завалинке поросенка. А Снежинка теперь уже твердо знала, что за окошком сидит поросенок в колючей шубке. — Поросенок! — еще громче крикнула она.— У тебя же есть шубка. Выходи с нами играть! «Так,— подумал Ёжик.— Там под окошком, наверное, сидит поросенок в шубке и не хочет играть. Надо пригласить его в дом и напоить чаем». И он слез с подоконника, надел валенки и выбежал на крыльцо. — Поросенок? — крикнул он.— Идите пить чай! — Ёжик,— сказала Снежинка,— поросенок только что убежал. Поиграй ты с нами! — Не могу. Холодно! — сказал Ёжик и ушел в дом. Закрыв дверь, он оставил у порога валенки, подбросил в печку дровишек, снова влез на подоконник и прижался носом к стеклу. — Поросенок — крикнула Снежинка.— Ты вернулся? Выходи! Будем играть вместе! «Он вернулся»,— подумал Ёжик. Снова надел валенки и выбежал на крыльцо. — Поросенок! — закричал он.— Поросено-о-ок!.. Выл ветер и весело кружились снежинки. Так до самого вечера Ёжик то бегал на крыльцо и звал поросенка, то, возвратившись в дом, залезал на подоконник и прижимался носом к стеклу. Снежинке было все равно, с кем играть, и она звала то поросенка в колючей шубке, когда Ёжик сидел на подоконнике, то самого Ёжика, когда он выбегал на крыльцо. А Ёжик, и засыпая, боялся, как бы не замерз в такую морозную ночь поросенок в колючей шубке. #СергейКозлов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Гавриил Державин написал десять стихотворений без использования буквы «р». Такие стихи, по его словам, он писал «для любопытства» и в доказательство «изобилия и мягкости» русского языка. Вот строки из стихотворения «Соловей во сне» (1797): Я на холме спал высоком, Слышал глас твой, Соловей; Даже в самом сне глубоком Внятен был душе моей: То звучал, то отдавался, То стенал, то усмехался В слухе издалече он… (художник Владимир Боровиковский, Портрет Г.Р. Державина) #этоинтересно #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Юлия Друнина Эко дело! Всего на минуту Стало больше короткого дня. Эка разница!.. Но почему-то Посветлело в душе у меня. Знаю, силы зимы не иссякли И ещё за морями грачи. Ну, а всё же минуты, что капли, Станут снежные доты точить. И грачи устремятся в дорогу, И ручьи в наступленье пойдут… Эх, минута! – И мало, и много: Вся-то жизнь состоит из минут. 1970 #ЮлияДрунина #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Очень жаль, что всю прелесть детства мы начинаем понимать, когда делаемся взрослыми. В детстве все было другим. Светлыми и чистыми глазами мы смотрели на мир, и все нам казалось гораздо более ярким. Ярче было солнце, сильнее пахли поля, громче был гром, обильнее дожди и выше трава. И шире было человеческое сердце, острее горе и в тысячу раз загадочнее была земля, родная земля — самое великолепное, что нам дано для жизни. Константин Паустовский, «Далекие годы (Книга о жизни)» (художник Георгий Бельцов) #КонстантинПаустовский #ПоЧИТАТЕЛИкниг

#отнашихподписчиков Чародейкою Зимою Околдован, лес стоит — И под снежной бахромою, Неподвижною, немою, Чудной жизнью он блестит. И стоит он, околдован,- Не мертвец и не живой — Сном волшебным очарован, Весь опутан, весь окован Лёгкой цепью пуховой… Солнце зимнее ли мещет На него свой луч косой — В нём ничто не затрепещет, Он весь вспыхнет и заблещет Ослепительной красой. Федор Тютчев Одно из самых ярких произведений пейзажной лирики Ф. Тютчева, стихотворение «Чародейкою зимою» было написано в канун Нового года, 31 декабря 1852 года. Доподлинно неизвестно, запечатлел ли он картину, которую увидел именно 31 декабря, или что-то навеяло на него воспоминания о красоте зимнего леса, но поэтические строки появились из-под его пера как раз в последний день 1852 года. Однако опубликовано стихотворение было значительно позже – уже в 1886 году, спустя четырнадцать лет после смерти Федора Ивановича. Произведение очень полюбилось читателям.

Николай Рубцов ДАЛЕКОЕ В краю, где по дебрям, по рекам Метелица свищет кругом, Стоял, запорошенный снегом, Бревенчатый низенький дом. Я помню, как звезды светили, Скрипел за окошком плетень, И стаями волки бродили Ночами вблизи деревень… Как все это кончилось быстро! Как странно ушло навсегда! Как шумно — с надеждой и свистом — Помчались мои поезда! И все же, глаза закрывая, Я вижу: над крышами хат, В морозном тумане мерцая, Таинственно звезды дрожат. А вьюга по сумрачным рекам По дебрям гуляет кругом, И, весь запорошенный снегом, Стоит у околицы дом… (художник Виктор Юшкевич) #НиколайРубцов #ПоЧИТАТЕЛИкниг