29 февраля 1920 года родился писатель Фёдор АБРАМОВ: «Я пишу не о деревне, я пишу о России...» «Я родился в деревне, в крестьянской, в самой что ни на есть распатриархальной семье. Сегодня все кому не лень по поводу и без повода пинают патриархальную старую деревню. Как это можно? Да это же наша мать родная. Все мы с вами, здесь сидящие, и не только мы, все народы мира вышли из деревни. А Россия, как здесь очень хорошо говорил мой друг Солоухин, деревне обязана больше, чем кто-либо. Русская деревня – это та нива, на которой всколосилась вся наша национальная культура, наша этика, нравственность, наша философия, если хотите, наш чудо-язык. Лев Толстой за образец для себя в течение всей жизни ставил патриархального крестьянина. Заблуждение? Возможно. Но ведь патриархальный крестьянин – это тот человек, который жил по законам совести, по самым высшим неписаным законам, к которым на протяжении всей своей истории стремится человечество. Это человек – я имею в виду тип старого крестьянина, – который руководствовался одной-единственной заповедью: жить без работы, не работать – это великий, самый великий грех. Моей Архангелогородчине, откуда я, – краю лесов и белых ночей – Русь обязана особенно. С Севера пролился на Россию свет учёности. В мужицкой котомке Михайло Ломоносов принёс свет учёности на Москву. И мой первый, самый первый, самый низкий поклон сегодня – моей родной земле, земле очень скудной на урожаи хлеба, но земле очень богатой на слово, на художественное слово, которое двигает народы, которое двигает материки, которое управляет землёй.» Фёдор Абрамов 29 февраля 1980 Фёдор Абрамов – один из немногих русских писателей, кому довелось при жизни рассказать всю правду о русской деревне. Его романы в свое время были подобны взрыву. Фёдора Абрамова по праву можно назвать художником слова о русском севере. Его роман-эпопея «Пряслины» включает 4 книги: «Братья и сестры», «Две зимы и три лета», «Пути-перепутья» и «Дом». В них образно переданы все тяготы, которые пришлось пережить жителям деревни во время Великой Отечественной войны: голодные годы, похоронки и тяжелые рабочие будни. Абрамов показал, что в тылу жилось не легче, чем воевалось на фронте. Бои за урожай, спасение от пожаров... И всё это – руками женщин и стариков. Можно даже сказать, что их подвиг не меньше, чем подвиги солдат-воинов. Последние годы Фёдора Александровича Абрамова были посвящены работе над «Чистой книгой» – произведением, которое должно было стать лучшим из всего, когда-либо написанного Абрамовым. «Чистая книга» – первый роман из задуманного Фёдором Абрамовым авторского цикла, посвящённого раздумьям о судьбе России, поискам, почему её постигла такая судьба. Вместе с тем книга должна была рассказать о стране в разные периоды время её развития : о людях, их быте, характерах, нравах, обычаях, – показать живую, самобытную Русь, Русский Север, со всеми его сложностями, радостями, проблемами. Роман был задуман ещё в 1958 году как книга о гражданской войне на Пинежье. 14 ноября 1964 года в дневнике Абрамова появилась запись о «целой серии книг». В 1978 году писатель снова возвращается к мысли о трилогии: «Первая книга – Россия перед революцией, вторая книга – Россия в гражданской войне, третья – 37-й год. Резня. Контрреволюция. Самодержавие в пролетарских одеждах». Материалы Абрамов собирал 25 лет: архивы, газетные статьи, письма, разговоры со старожилами. Незаконченный роман «Чистая книга» был опубликован уже после смерти писателя в журнале «Нева», 1998 г., №11. #ФёдорАбрамов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Фёдор Абрамов. Трава-Мурава (рассказы) ✨РОДНОЕ ПЕПЕЛИЩЕ — Куда это, Еремеевна, с чайником? — На дачу. Не слыхал разве, у меня дача завелась? Дача, дача… Это суседи так зовут, а я-то: татино пепелище. Три года назад Митрий переехал в середку деревни — надоело жить-то на отшибе. У нас, в верхнем конце, сам знаешь, и вода далеко — кажное ведро надоть в гору, и комары летом — заживо съедят, а зимой опять дороги к нам нету, болотом ездим. Там теперь главный-то тракт у нас, где молотилки, да пилорама, да мастерские. Сама, сама парню-то посоветовала переехать. Буде, говорю, я помучилась, а ты давай в середку гнезда людского. Переехали. Дом Митрий построил — не знаю, есть ли лучше-то во всей деревне. Варанда, наверху избушечка, три комнаты, мне комната отведена. «Мама, говорит, ты всю жизнь в старье жила, покрасуйся хоть на старости, хоть под конец жизни свет увидь». А я знашь как в хоромах-то новых стала жить? Заболела. Какая-то болезнь пристала — сохну, аппетиту нету, и все на лежку, все на лежку тянет. Митрий — не последний человек в деревне — дохтуров из района вызвал. Те наехали со всякими лекарствами. «Что, бабка? Чем болешь?» Надавали всяких порошков. Нет, не лучше. С фунт але боле за зиму выпила. Ну весны дождалась, вези, говорю, парень, матерь на старо пепелище. Хочу, говорю, перед тем, как глаза закрыть, на свое подворье поглядеть. Ну приехали. Посидела я на бревнышке — изба раскатана, дом раскатан, потом попила водички из своего колодца. Мне и лучше. Я назавтра сама встала да и пошла. Вот с тех пор и хожу чуть ли не кажный день. У людей как бы робить да как бы что сделать, а я с утра чай пить на свое подворье. Митрий от дождя и сараюшку поставил. «Делай, мати, как тебе надобно, хоть каждый день ходи на свое подворье чай пить, только не помирай». ✨ВЗАПЯТКИ ПОСМОТРЮ Глинковская старуха превыше всего любила лес. Люди, бывало, в церковь, а она в лес. Под старость обезножела. Но каждый раз, когда домашние или соседи шли в лес, выходила на крыльцо проводить их. Даже сама будила их, торопила, посылала в лес пораньше, пока роса не обсохла. И при этом каждый раз приговаривала: — Идите, идите, а я вам взапятки посмотрю. ✨БОБЕР-ХОЗЯИН Идем по лесу со старым охотником. Впереди — просвет. — Сейчас потише. Речка будет, а на речке плотина бобровая. Может, и самого бобра еще увидим. Нет, не увидим. Тихо этот бобер живет. Хозяин. Все у него в аккурат. Да, вот как жизнь устроена. Мы думаем, только середь людей — хозяин, не хозяин. Нет, парень, и звери на разный манер. Вот за тем мысом бобер живет. Дурак дураком. Корму — ивняка, березы было на десять — одиннадцать лет. Живи припеваючи. А он что сделал? Плотину сразу поднял на два метра — сколько поел не поел затопленного кустарника — тот обсох за год. А раз обсох — все: ищи другое место да строй новую нору. А умный-то бобер, хозяин-то который, он до десятка лет, а то и больше одной плотиной пользуется. Как пользуется-то? А по-хозяйски объедает. Сперва маленькую плотнику поставит, чтобы вода залила берег — чуть-чуть, чтобы ровно на год еды (кустарника) хватило. Объел осинку, березу, ивняк затопленный, снова приподымал плотину, и так раз десять. Так делает-то хозяин-бобер. То же и лось. Иной пройдет мелкий сосняк как хозяин, объест столько, сколько надо. А другой весь поломает. Шлепает, пасть не закрывши, — на все ему наплевать. ✨ЗА СЛОВАМИ К БАБУШКЕ — Теперека всё к фершалице. По случаю и без случая. Чирей вскочил — к Маньке, брюхо заболело — к Маньке… А у нас, бывало, отец даже похмелялся словами. Утром проснется, голову не поднять. — Девки, сходите за словами к Митрофановне. Мы возьмем ведерко але ковшик — побежали. — Бабушка, выручай тятю, голова разламывается с похмелья. Бабушка зачерпнула водички из ушата, чего-то пошептала: идите с богом. Тятя выпьет весь ковшик до капельки, только крякнет: — Ну вот теперь и я человек. ✨ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО Антон Егорович, великий труженик, из тех, на ком держался колхоз, заболел. Местный фельдшер и вызванный из райбольницы врач навыписывали старику кучу всяких лекарств. Да еще дочери из города прислали. — Дедушко, — спросил маленький внучек, с которым обычно Антон Егорович коротал дома дни, — а какое лекарство всех лучше? — Нету его здесь. — А где оно? — В сарае. — В сарае? Дак давай я сбегаю. — Не принести тебе, родимый. То лекарство работой называется, и взять его могу только я. — Ну дак давай обопрись на меня да пойдем в сарай. Старик попервости в шутку (надоело маяться целыми днями в душной избе) оперся на жиденькое плечико внука, потом кое-как не без его же помощи дополз до сарая, пристроился к начатым незадолго до болезни саням (он всю жизнь делал для колхоза сани), кое-как взял в руки топор и начал постукивать. И вот, что вы думаете, полегчало старику: вечером в тот день он впервые за две недели поел, а еще через неделю и совсем поправился. ✨КОГДА С БОГОМ НА «ТЫ» Поля Манухина привела к своей бабушке жениха, учителя средней школы, знакомиться. Бабушка приняла жениха любимой внучки с открытой душой, по всем правилам северного гостеприимства. Все, что в доме есть, даже бутылочку, на стол выставила, Одно не понравилось Поле: бабушка с первых же слов стала называть жениха на «ты». Поля терпела-терпела да и решилась наконец: — Бабушка, Виктор Викторович, — она нарочно назвала жениха по имени и отчеству, чтобы посильнее пронять бабушку, — из города, а в городе не принято людей с первого раза называть на «ты». — Ничего, — ответила бабушка, — стерпит. Я с малых лет с самим господом богом разговариваю на «ты», дак уж с человеком-то, думаю, можно. ✨ТРЯСОГУЗКА Не сложились у Ивана Васильевича отношения с племянником. И это до слез было обидно. Своих детей у Ивана Васильевича нет, племянник Геннадий — самая близкая родня, а вот нет душевной близости, и все тут. По этой причине Иван Васильевич и в деревню-то стал ездить не каждый год. А было, было время, когда маленький Генка ни на шаг не отступал от дяди. Утром дядя просыпается, невестка, мать Генки, ушла на колхозную работу, а он, мальчишечка, в избе жарко, терпеливо сидит и ждет, когда проснется дядя. И весь день до позднего вечера, как хвостик, неотлучно таскается за ним. И так было до тех пор, пока Ив. Вас. однажды не расстрелял трясогузку. Трясогузочка резвилась, перебирая своими палочками, возле крыльца, на песочке вышивала свои узоры. И вот Ив. Васильевич, недолго думая, схватил в коридоре ружьишко и выстрелил. Генка посерел, а потом вдруг закрыл ручонками глазки и с плачем, с рыданьем побежал на задворки. Неужели вот эта трясогузочка встала между Ив. Вас. и племянником? С тех пор, что ни делал Иван Васильевич, чтобы вернуть былую любовь племянника, но все напрасно… ✨АВАГОР И ШАВАГОР — Мелкий пошел народишко. Морошка. Война подкосила людей-то. Голод-то этот затяжной. После войны ребят в армию надо брать — слезы: не вытягивают ростом. Специально на откормку ставили. А какие раньше-то богатыри на Пинеге жили! Слыхал про Авагора-то да Шавагора? Два брата были. Один на Авой горе жил — километра два повыше Верколы. Там и доселе борозды от полей видать. А другой — у Шавой — ниже деревни два километра. И вот Авагор все к брату на лодке ездил в бане мыться. Раз шестом толкнется — лодка на сто метров вперед летит. А то опять хватится который — топора под рукой нету: «Брат, кинь-ко мне топорик!» И кидали. С горы на гору кидали. За четыре версты. Вот какие на нашей земле люди-то в старину жили! ✨СЕКРЕТ ВРАЧЕВАНИЯ В Болгарии живет старик — лекарь. Лечит чуть ли не по глазам. Посмотрит в глаза, определит болезнь и дает совет. Спрашивают старика, как он научился лекарскому искусству. Отвечает: — Было мне сорок лет, болел чуть ли не всеми болезнями, врачи не помогали. Стал сам все изучать, книги читал, народную, восточную медицину. — Ну и в чем секрет врачевания? — А все очень просто. Можете записать на одном ноготке. 1.Будьте чистыми в мыслях, желаниях. 2.Будьте чистыми в поступках. 3.Будьте чистыми в пище. 1981 (художник Александр Смирнов) #ФёдорАбрамов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Николай СЛАДКОВ ЕЛОВАЯ КАША У всех день рождения − радость. А у клестят − беда. Ну что за радость вылупиться зимой? Мороз, а ты голышом. Один затылок пухом прикрыт. У всех птиц родители как родители, детей летом выводят, когда тепло и сытно. Одним клестам законы не писаны. Угораздило же высидеть клестят зимой, да ещё двадцать девятого февраля! Что это за день рождения, который бывает один раз за четыре года? Прямо хоть плачь: ни зелени, ни гусеничек; снег, холод... А родители хоть бы что! Вон папа-клёст − сидит себе на ёлке и песни поёт. А у самого пар из клюва, будто трубку курит! Это я так про клестят думаю. Только вижу, что сами клестята живут не тужат! Клестята кашу едят. Хороша каша из еловых семян! Каши наедятся − и спать. Снизу гнездо − как пуховая перинка, сверху мама − как перяное одеяльце. А изнутри каша греет. Ёлка клестят баюкает, ветер им песни мурлычет. Немного дней прошло − выросли клестята. Ни горлышки не застудили, ни носы не отморозили. Да толстые такие, что в гнезде тесно. И неугомонные: чуть из гнезда не вываливаются. Это, наверное, всё от забот маминых и от еловой каши. А ещё от яркого солнышка и морозного ветра. Нет, день рождения − всегда счастливый день. Пусть даже зима и мороз. Пусть даже двадцать девятого февраля. Всё равно! #НиколайСладков #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Юрий Визбор Последний день зимы нам выдан для сомненья: Уж так ли хороша грядущая весна? Уж так ли ни к чему теней переплетенья На мартовских снегах писали письмена? А что же до меня, не верю я ни зною, Ни вареву листвы, ни краскам дорогим: Художница моя рисует белизною, А чистый белый цвет - он чище всех других. Последний день зимы, невысохший проселок... Ведут зиму на казнь, на теплый эшафот. Не уподобься им, бессмысленно веселым, - Будь тихим мудрецом, все зная наперед. Останься сам собой, не путай труд и тщенье, Бенгальские огни и солнца торжество. Из общей суеты, из шумного теченья Не сотвори себе кумира своего. 23 сентября 1974 (художник Владимир Румянцев) #ЮрийВизбор #последнийденьзимы #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Марина Цветаева Ах, на гравюре полустертой, В один великолепный миг; Я встретила, Тучков-четвертый, Ваш нежный лик. И вашу хрупкую фигуру, И золотые ордена... И я, поцеловав гравюру, Не знала сна... О, как — мне кажется — могли вы Рукою, полною перстней, И кудри дев ласкать — и гривы Своих коней. В одной невероятной скачке Вы прожили свой краткий век... И ваши кудри, ваши бачки Засыпал снег. Три сотни побеждало — трое! Лишь мертвый не вставал с земли. Вы были дети и герои, Вы всё могли. Что так же трогательно-юно, Как ваша бешеная рать? Вас златокудрая Фортуна Вела, как мать. Вы побеждали и любили Любовь и сабли острие — И весело переходили В небытие. Феодосия, 26 декабря 1913 ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ «А история стиха такова (истории, связанные со многими стихами помню) — на толкучке, в той, старой Москве, которую Вы знаете только по стихам, а я ещё застала ребёнком, мама купила чудесную круглую, высокую (баночку, коробочку?) из папье-маше с прелестным романтическим портретом Тучкова-четвёртого в мундире, в плаще на алой подкладке — красавец! И, хотя в те годы мама явно предпочитала Наполеона его русским противникам, но перед красотой Тучкова не устояла. Вот и стихи! Коробочка эта сопутствовала маме всю жизнь, стояла на её столе, с карандашами, ручками. Ездила из России, вернулась в Россию. Где она?» Из письма Ариадны Эфрон А.А. Саакянц. (Джордж Доу. Портрет А.А.Тучкова 4-го) #МаринаЦветаева#ПоЧИТАТЕЛИкниг

Художник Борис Майоров, «За чтением» 1959 #чтениевживописи #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Николай Заболоцкий Оттепель Оттепель после метели. Только утихла пурга, Разом сугробы осели И потемнели снега. В клочьях разорванной тучи Блещет осколок луны. Сосен тяжёлые сучья Мокрого снега полны. Падают, плавятся, льются Льдинки, втыкаясь в сугроб. Лужи, как тонкие блюдца, Светятся около троп. Пусть молчаливой дремотой Белые дышат поля, Неизмеримой работой Занята снова земля. Скоро проснутся деревья, Скоро, построившись в ряд, Птиц перелётных кочевья В трубы весны затрубят. 1948 (художник Владимир Сырятов, «Оттепель» 2017) #НиколайЗаболоцкий #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Художник Татьяна Еремина, «На бульваре», 1957 #чтениевживописи #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Михаил Пришвин. Капля и камень Лед крепкий под окном, но солнце пригревает, с крыш свесились сосульки — началась весна. «Я!я!я!» — звенит каждая капля, умирая; жизнь ее — доля секунды. «Я!» — боль о бессилии. Но вот во льду уже ямка, промоина, он тает, его уже нет, а с крыши все еще звенит светлая капель. Капля, падая на камень, четко выговаривает: «Я!». Камень, большой и крепкий, ему, может быть, еще тысячу лет здесь лежать, а капля живет одно мгновенье — боль бессилия. И все же: «капля долбит камень», многие «я» сливаются в «мы», такое могучее, что не только продолбит камень, а иной раз и унесет его в бурном потоке. (художник Олег Молчанов) #МихаилПришвин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Андрей Дементьев Последние дни февраля Неистовы и искристы. Еще не проснулась земля, А тополю грезятся листья. И вьюга, как белый медведь, Поднявшись на задние лапы, Опять начинает реветь, Почуяв восторженный запах. Я все это видел не раз. Ведь все на земле повторимо. И весны пройдут через нас, Как входят в нас белые зимы. (художник Сергей Ишков) #АндрейДементьев #ПоЧИТАТЕЛИкниг