Ольга Берггольц ПОЛЕТ Утро. Больше половины века. Над землёй – притихший звёздный кров. К звёздам отправляют человека. Человек вернулся. Жив-здоров. Мы глядим, робея. Неужели Он – как мы, а мы – под стать ему? Неужели ж это мы летели. Сквозь десятки зорь, и стран, и тьму? Это мы – вся плоть и кровь народа, Наш Семнадцатый крылатый год. Это все сорок четыре года Продолжается его полёт. И сегодня за чертой вселенской Побывал, вернувшись на ночлег, На родную Землю, наш смоленский, Наш родной, наш звездный человек. (художник Виктор Коваленко, «Гагарин рапортует Королёву» 1979) #ОльгаБерггольц #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Александр Твардовский ПАМЯТИ ГАГАРИНА Ах, этот день двенадцатый апреля, Как он пронесся по людским сердцам! Казалось, мир невольно стал добрее, Своей победой потрясенный сам. Какой гремел он музыкой вселенской, Тот праздник, в пёстром пламени знамён, Когда безвестный сын земли смоленской Зёмлей-планетой был усыновлён. Жилец Земли, геройский этот малый В космической посудине своей По круговой, вовеки небывалой, В пучинах неба вымахнул над ней… В тот день она как будто меньше стала, Но стала людям, может быть, родней. Ах, этот день, невольно или вольно Рождавший мысль, что за чертой такой На маленькой Земле зачем же войны, Зачем же все, что терпит род людской? Ты знал ли сам, из той глухой Вселенной Земных своих достигнув берегов, Какую весть, какой залог бесценный Доставил нам из будущих веков? Почуял ли в том праздничном угаре, Что, сын Земли, ты у неё в гостях, Что ты тот самый, но другой Гагарин, Чье имя у потомков на устах? Нет, не родня российской громкой знати, При княжеской фамилии своей, Родился он в простой крестьянской хате И, может, не слыхал про тех князей. Фамилия ни в честь она, ни в почесть, И при любой — обычная судьба: Подрос в семье, отбегал хлеботочец, А там и время на свои хлеба. А там и самому ходить в кормильцах, И не гадали ни отец, ни мать, Что те князья у них в однофамильцах За честь почтут хотя бы состоять; Что сын родной, безгласных зон разведчик, Там, на переднем космоса краю, Всемирной славой, первенством навечным Сам озаглавит молодость свою. И неизменен жребий величавый, На нем горит печать грядущих дней. Что может смерть с такой поделать славой? Такая даже неподсудна ей. Она не блекнет за последней гранью, Та слава, что на жизненном пути Не меньшее, чем подвиг, испытанье, Дай бог еще его перенести. Все так, все так. Но где во мгле забвенной Вдруг канул ты, нам не подав вестей, Не тот, венчанный славою нетленной, А просто человек среди людей; Тот свойский парень, озорной и милый, Лихой и дельный, с сердцем не скупым, Кого ещё до всякой славы было За что любить,— недаром был любим. Ни полуслова, ни рукопожатья, Ни глаз его с бедовым огоньком Под сдвинутым чуть набок козырьком… Ах, этот день с апрельской благодатью! Цветёт ветла в кустах над речкой Гжатью, Где он мальчонкой лазал босиком… (художник Андрей Плотнов, «На родине») #АлександрТвардовский #ПоЧИТАТЕЛИкниг

12 апреля 1823 года родился Александр ОСТРОВСКИЙ – русский драматург, чьи произведения оказали огромное влияние на развитие русского национального театра. Александр Николаевич Островский родился в Москве. Все его детство и часть юности прошли в самом центре Замоскворечья. Именно здесь сформируются типажи, которые Островский впоследствии воспроизведет в своих комедиях. К 1846 году им было уже написано много сцен из купеческого быта. В 1849 году была готова комедия «Свои люди – сочтемся!», принесшая признание автору. Вдохновленный успехом и признанием, Островский каждый год писал одну, а иногда несколько пьес, создав целый «театр Островского», включающий 47 пьес различных жанров. За годы творчества Александр Николаевич Островский создал множество произведений, которые стали классикой драматургии и до сих пор не сходят с мировых сцен. Это – «Доходное место», «Гроза», «На всякого мудреца довольно простоты», «Бешеные деньги», «Лес», «Волки и овцы». Им была написана целая серия пьес, посвященных судьбе женщины в условиях предпринимательской России 1870–1880 годов: «Последняя жертва», «Бесприданница», «Сердце не камень», «Таланты и поклонники», «Без вины виноватые» и другие. А.Н.Островский деятельно боролся за создание реалистического театра нового типа, за подлинно художественный репертуар, за новую этику актёра. В 1865 году он создал в Москве артистический кружок, основал и возглавил общество русских драматических писателей, писал в правительственные сферы многочисленные послания о необходимости реформ для русского театра. (художник Василий Перов, Портрет драматурга Александра Николаевича Островского) #АлександрОстровский #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Книга называется "Саня Дырочкин – человек общественный". Когда мы за неё брались, я у дочки спросил: – Знаешь, что такое "общественный"? – Это когда со всеми дружит, пристаёт ко всем... – Нет, это называется "общительный". А "общественный" – это... кхм...А вот давай почитаем – и, может быть, поймём, что это такое! Ну, мы, конечно, поняли. (Дочка поняла, а папа вспомнил.) Общественный человек – значит такой, который старается что-то делать для общего блага. Чтобы лучше становилось не только себе, своим друзьям и своей семье, а вообще всем. А как это – чтобы всем? Что это надо делать? Вот и герои книги, октябрята-третьеклассники призадумались чт делать... С одной стороны – что-то делать надо, положено. Они же октябрята. А с другой – а что делать-то? И начинается книга с убийственной пародии на советскую "общественную активность"... Вернее, нет, не так: начинается она с хорошего и даже героического поступка: Саня и Севка, рискуя жизнью, спасают из мартовской Невы тонущую собаку. То есть экспозиция такова: ребята-октябрята хорошие, их души открыты навстречу добрым делам. Но как только "вопрос ставится" на октябрятском сборе, когда хорошие дела надо "запланировать", они становятся похожи на сороконожку, задумавшуюся о том, как же она ходит. С какой ноги? Стоит, бедная, думает и шагу ступить не может... А тут ещё вожатая Лена: "Вы бескрылые! Безынициативные! Отнимаете у меня время! Я из-за вас примерку платья перенесла!" Мальчик Федя поднимает руку, хочет уйти с собрания. Ему надо сестрёнку забрать из садика и за продуктами в магазин (у них неблагополучная семья, отец пьёт, мать за двоих надрывается на работе). Лена в гневе. Какая сестрёнка, какие могут быть продукты, когда сбор? Общественное важнее личного! "Я примерку перенесла!"... Чувствуете? Разумеется, сбор принимает единственно верное и возможное решение – переводить через дорогу старушек... И мы читаем дальше, уже зарядившись отвращением к этому самому "общественному". Но... (Это самое лучшее в литературе – когда происходит "но". Когда наше отношение к герою или обозначенной проблеме меняется, а значит меняемся мы, читатели. Изменение – это развитие.) Но – шаг за шагом, случай за случаем – и деятельная, отзывчивая натура ребят приводит их к настоящему общественно-полезному делу. Важному и интересному. Взрослым, возможно, не понять, а вот моя девятилетняя дочка им позавидовала, сказала, что ей тоже хочется так... Они убирают мусор на стройке. На настоящей стройке. (Плюс это строительство нового здания для их бывшего родного детского сада, чисто литературное совпадение, ну и пусть.) В книге много сюжетных линий и запоминающихся эпизодов. Тут и болезнь собаки (конечно, она простудилась, в мартовской Неве-то), и шкурничество ветеринара, отказавшегося ехать к умирающей собаке бесплатно в нерабочее время (А что такого? Разве он должен? Ну да, ну да, но наших героев – советских мальчишек – это потрясло до глубины души, и знаете что?.. Мою несоветскую дочку тоже). И про папу-пьяницу не забывайте. Человека надо спасать! А Люська Удалова что придумала!.. Она с переведённой старушки справку взяла! Для отчётности... И с припиской: "Рекомендую вышеобозначенную Удалову Людмилу принять в пионеры первой в классе"... А ещё мне очень понравилась Санина мама, которая умеет слушать, подперев щёку кулаком и широко, внимательно распахнув глаза. А потом молча собирается и едет к больной собаке. Мне кажется, наши лучиковские мамы такие. Во всяком случае, я такими вас представляю. Журнал «Лучик»

Осип Мандельштам На бледно-голубой эмали, Какая мыслима в апреле, Березы ветви поднимали И незаметно вечерели. Узор отточенный и мелкий, Застыла тоненькая сетка, Как на фарфоровой тарелке Рисунок, вычерченный метко,- Когда его художник милый Выводит на стеклянной тверди, В сознании минутной силы, В забвении печальной смерти. (художник Игорь Разживин, «Весеннее дыхание земли», 2011) #ОсипМандельштам #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Константин Ваншенкин РАННЯЯ ВЕСНА От сиянья блеска и от влаги Мир буквально лезет на рожон, Духом безрассудства и отваги Весь пропитан и заворожен. Словно ожидаемая смута, Что в себе нежданное таит, Обратив лицо свое к кому-то, Молодая женщина стоит. Всё вокруг в движении. Густая Облачность изодрана в клочки. Изумленно листья выпуская, Почки разжимают кулачки. (художник Юрий Мельков) #КонстантинВаншенкин #весна #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Михаил Пришвин. Вечер освящения почек Почки раскрываются, шоколадные с зелеными хвостиками, и на каждом зеленом клювике висит прозрачная светлая капля. Возьмешь одну почку, разотрешь между пальцами и потом долго все пахнет тебе ароматной смолой березы, тополя или особенным воспоминательным запахом черемухи: вспоминаешь, как, бывало, забирался наверх по дереву за ягодками, блестящими, чернолаковыми, и ел их горстями прямо с косточками, и почему-то от этого никогда ничего, кроме хорошего, не бывало. Вечер теплый, и такая тишина, что ждешь чего-то напряженно: должно же что-нибудь случиться в такой тишине. И все, кажется, пришло: кажется, начинают шептаться между собой деревья: береза белая с другой березой белой издали перекликаются, осинка молодая стала на поляне, как зеленая свеча, находит себе такую же свечу, черемуха черемухе подает ветку с раскрытыми почками. И так, если с нами сравнить, мы звуками перекликаемся, а у них аромат: сейчас каждая порода окружена своим ароматом. Когда начало темнеть, стали в темноте исчезать почки, но капли на них светились, и даже ничего нельзя было понять в темной тесноте кустарников, капли светились, одни только капли да небо: капли брали у неба свой свет и светили нам в темном лесу. Мне казалось, будто я весь собрался в одну смолистую почку и хочу раскрыться навстречу единственному неведомому другу, такому прекрасному, что при одном только ожидании его все преграды движению моему рассыпаются ничтожною пылью. (художник Рем Сайфульмулюков) #МихаилПришвин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Бразильский художник-импрессионист Луис Клаудио Моргилли. #чтениевживописи #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Давид Самойлов Устал. Но все равно свербишь, Настырный яд, наперекор хотеньям. Как будто душу подгрызает мышь. Душа живет под солнечным сплетеньем. Казалось, что она парит везде И незаметно нам ее передвиженье. И почему теперь я знаю, где Ее точнейшее расположенье? И почему она В иные времена Как бы растворена в потоке ровной воли? Как будто нет ее. И лишь в минуты боли Я знаю: есть душа и где она. (художник Елена Юшева) #ДавидСамойлов #душа #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Роберт Рождественский Я уехал от весны, от весенней кутерьмы, от сосулечной апрельской очень мокрой бахромы. Я уехал от ручьев, от мальчишеских боев, от нахохлившихся почек и нахальных воробьев, от стрекота сорочьего, от нервного брожения, от головокружения, и прочего, и прочего. Отправляясь в дальний путь на другой конец страны, думал: «Ладно! Как-нибудь проживем и без весны... Мне-то в общем все равно - есть она иль нет ее. Самочувствие мое будет неизменным...» Но... за семь тысяч верст, в Тикси, прямо среди бела дня догнала весна меня и сказала: «Грязь меси!» Догнала, растеребя, в будни ворвалась и в сны. Я уехал от весны... Я уехал от тебя. Я уехал в первый раз от твоих огромных глаз, от твоих горячих рук, от звонков твоих подруг, от твоих горючих слез самолет меня унес. Думал: «Ладно! Не впервой! Покажу характер свой. Хоть на время убегу... Я ведь сильный, я смогу!..» Я не мерил высоты. Чуть видна земля была... Но увидел вдруг: вошла в самолет летящий ты! В ботах, в стареньком пальто... И сказала: «Знаешь что? Можешь не убегать! Все равно у тебя из этого ничего не получится...» (художник Галина Анисимова) #РобертРождественский #ПоЧИТАТЕЛИкниг