Сергей Орлов Я её вспоминаю снова В полушубке солдатском, в каске, В сапогах пудовых кирзовых, В давней были, как будто в сказке. Мины падали, снег сметая, Обнажая до дна болото. Кровью на снегу залитая, Залегла — не встаёт — пехота. Ткнувшись в снег головой неловко, Ни назад, ни вперёд ни шагу, За убитыми, как за бровкой. Поле ровное, как бумага. И горит там после атаки, За деревней Гора у леса Наша рота, все наши танки, На газойле горит железо. А она мне встала навстречу, Головою ткнулась под мышку И свои подставила плечи. — Ты держись, — говорит, — братишка! — Ты держись! — И скинула каску, И пошли мы по полю с нею, С нею, тоненькой и глазастой, Нос веснушками весь усеян. Про таких говорят заглазно, Что ни кожи, ни рожи нету. Шла она в снегу непролазном От кювета и до кювета, Там, где пели пули и мины, До деревни Гора к танкистам, Да ещё подставляя спину, Да ещё твердила: — Держись ты! А потом она парабеллум У меня взяла осторожно. К рукоятке его прикипела, Как перчатка, с ладони кожа. Постояла возле носилок И ушла к пехоте без слова. Это в сорок четвёртом было У деревни Гора под Псковом. (художник Марат Самсонов) #СергейОрлов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Иван Бунин МОЛОДОСТЬ В сухом лесу стреляет длинный кнут, В кустарнике трещат коровы, И синие подснежники цветут, И под ногами лист шуршит дубовый. И ходят дождевые облака, И свежим ветром в сером поле дует, И сердце в тайной радости тоскует, Что жизнь, как степь, пуста и велика. 7.IV.16 (художник Алексей Грицай, «Первая зелень») #ИванБунин #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Константин Симонов Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины, Как шли бесконечные, злые дожди, Как кринки несли нам усталые женщины, Прижав, как детей, от дождя их к груди, Как слезы они вытирали украдкою, Как вслед нам шептали: — Господь вас спаси! — И снова себя называли солдатками, Как встарь повелось на великой Руси. Слезами измеренный чаще, чем верстами, Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз: Деревни, деревни, деревни с погостами, Как будто на них вся Россия сошлась, Как будто за каждою русской околицей, Крестом своих рук ограждая живых, Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся За в бога не верящих внуков своих. Ты знаешь, наверное, все-таки Родина — Не дом городской, где я празднично жил, А эти проселки, что дедами пройдены, С простыми крестами их русских могил. Не знаю, как ты, а меня с деревенскою Дорожной тоской от села до села, Со вдовьей слезою и с песнею женскою Впервые война на проселках свела. Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом, По мертвому плачущий девичий крик, Седая старуха в салопчике плисовом, Весь в белом, как на смерть одетый, старик. Ну что им сказать, чем утешить могли мы их? Но, горе поняв своим бабьим чутьем, Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые, Покуда идите, мы вас подождем. «Мы вас подождем!» — говорили нам пажити. «Мы вас подождем!» — говорили леса. Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется, Что следом за мной их идут голоса. По русским обычаям, только пожарища На русской земле раскидав позади, На наших глазах умирали товарищи, По-русски рубаху рванув на груди. Нас пули с тобою пока еще милуют. Но, трижды поверив, что жизнь уже вся, Я все-таки горд был за самую милую, За горькую землю, где я родился, За то, что на ней умереть мне завещано, Что русская мать нас на свет родила, Что, в бой провожая нас, русская женщина По-русски три раза меня обняла. (картина Юрия Кугача «Летом 1941 года», 1959 год) #КонстантинСимонов #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Николай Заболоцкий В этой роще березовой, Вдалеке от страданий и бед, Где колеблется розовый Немигающий утренний свет, Где прозрачной лавиною Льются листья с высоких ветвей,— Спой мне, иволга, песню пустынную, Песню жизни моей. Пролетев над поляною И людей увидав с высоты, Избрала деревянную Неприметную дудочку ты, Чтобы в свежести утренней, Посетив человечье жилье, Целомудренно бедной заутреней Встретить утро мое. Но ведь в жизни солдаты мы, И уже на пределах ума Содрогаются атомы, Белым вихрем взметая дома. Как безумные мельницы, Машут войны крылами вокруг. Где ж ты, иволга, леса отшельница? Что ты смолкла, мой друг? Окруженная взрывами, Над рекой, где чернеет камыш, Ты летишь над обрывами, Над руинами смерти летишь. Молчаливая странница, Ты меня провожаешь на бой, И смертельное облако тянется Над твоей головой. За великими реками Встанет солнце, и в утренней мгле С опаленными веками Припаду я, убитый, к земле. Крикнув бешеным вороном, Весь дрожа, замолчит пулемет. И тогда в моем сердце разорванном Голос твой запоет. И над рощей березовой, Над березовой рощей моей, Где лавиною розовой Льются листья с высоких ветвей, Где под каплей божественной Холодеет кусочек цветка,— Встанет утро победы торжественной На века. 1946 (художник Борис Вакс) #НиколайЗаболоцкий #ПоЧИТАТЕЛИкниг

7 мая 1861 года родился Рабиндранат ТАГОР, индийский писатель, поэт, композитор, художник, общественный деятель. Его творчество сформировало литературу и музыку Бенгалии. Он стал первым среди неевропейцев, кто был удостоен Нобелевской премии по литературе (1913). Переводы его поэзии рассматривались как духовная литература и вместе с его харизматичностью, создали образ Тагора-пророка на Западе. Тагор принадлежал к одному из древнейших индийских кланов, корни которого уходили в глубь веков. Еще на рубеже XII—XIII веков его предки занимали влиятельное положение при дворе правителей Бенгалии. Ко времени появления на свет Рабиндраната клан Тагоров поселился в Калькутте, в центре которой стоял их семейный особняк. Будущий писатель был младшим из четырнадцати сыновей, и это обстоятельство определило его особые отношения с матерью и отцом. До четырнадцати лет мальчик жил дома под опекой родителей, хотя своего отца видел редко: тот был брахманом и проводил большую часть жизни в паломничествах к святым местам. Первоначально юношу обучали домашние учителя, а затем по примеру своих старших братьев он начал учиться в закрытой английской школе. Литературное дарование Тагора проявилось еще в раннем детстве. Но английские учителя не обратили внимания на способности мальчика, поскольку в это время Тагор еще не овладел английским языком и писал только на бенгали. В 1875 году он испытал одно из самых сильных потрясений в своей жизни — скоропостижно умерла его мать. Ее смерть вызвала у него такую сильную депрессию, что отцу пришлось увезти сына в длительную поездку по предгорьям Гималаев. По возвращении Рабиндранат продолжил образование, но не в английской школе, а в педагогическом училище, где преподавание велось на языке бенгали. После ее окончания Тагор провел несколько лет в бенгальской академии, где изучал историю культуры и истории Индии. В это время он уже постоянно печатается в различных литературных журналах, а в 1879 году, когда ему исполняется семнадцать лет, выпускает первое крупное произведение — поэму «История поэта». Однако литературные пристрастия Тагора не находят должного понимания в семье, и отец отправляет его в Англию, чтобы Рабиндранат стал студентом Лондонского университета. Тагор прожил в Англии почти два года. Он прилежно изучал право, но главные его интересы лежали в области английской литературы и истории. Находясь в Лондоне, он постоянно печатался в индийских журналах, а по возвращении собрал свои записки и опубликовал их в виде книги, назвав ее «Письма путешественника в Европу». Так и не получив адвокатского диплома, Тагор возвращается в Индию. Боясь отцовского гнева, он поселяется в Калькутте в семье своего старшего брата, служившего там городским судьей. Лишь через несколько месяцев отец сменил гнев на милость, и Рабиндранат смог вернуться в родной дом. К этому времени он был уже автором крупного романа «Берег Бибхи», в котором рассказывается история раджи, пытавшегося победить алчность с помощью мудрости и человечности, но потерпевшего сокрушительное поражение. В 1883 году жизнь Тагора круто меняется. Выполняя волю отца, он женится на десятилетней девушке Мриналине Дели. В отличие от многих других семей, Тагор не только бережно воспитывает свою жену, но и не мешает ей учиться. В результате она становится одной из самых образованных индийских женщин и по совету мужа переводит на английский язык древнеиндийский эпос «Рамаяна». Когда жена Тагора повзрослела, у них в семье родились два сына и три дочери. В 1890 году Тагор был вынужден покинуть свой дом, поскольку отец поручил ему управление родовыми поместьями в восточной Бенгалии. Он поселился в плавучем доме на воде и сочетал литературные занятия с административной деятельностью. Именно на реке Падма Тагор написал свои основные сборники стихотворений и на протяжении всей последующей жизни считал это время лучшим периодом своего творчества. Сюжеты его стихов были навеяны индийским фольклором, а также образами классической поэзии Востока. Благодаря особой мелодичности многие стихотворения Тагора сразу же становились песнями, утрачивая связь с их автором. Одновременно с сочинением стихов он работает над прозой, выпускает сборник рассказов, основная проблематика которых связана с окружающей его жизнью. В 1912 году Тагор отправляется в длительную поездку в Англию и в США, поскольку решает направить своего сына не в английские учебные заведения, а в один из американских университетов. Во время этого путешествия Тагор много выступает с лекциями, тексты которых впоследствии публикует в виде книги. В Англии писатель знакомится с крупнейшим философом XX века Б. Расселом, в доме которого проводит несколько дней. Во время поездки по США Тагор узнал, что ему присуждена Нобелевская премия по литературе за выдающиеся достижения в поэзии. Высокая награда была вручена английскому послу в Швеции, и лишь через несколько месяцев генерал-губернатор Индии торжественно передал ее Тагору. Примечательно, что денежную часть премии писатель пожертвовал своей школе, в которой на эти деньги был открыт университет с бесплатным обучением. С этого времени начинается период признания творчества Тагора как в самой Индии, так и за ее пределами. В 1915 году английский король возводит его в рыцарское звание. Оксфордский университет присваивает ему степень почетного доктора. Тагор много путешествует, посещает различные страны мира, в том числе Советский Союз. Посол СССР в Берлине пригласил его на торжества, посвященные десятилетию Октябрьской революции. Однако Тагор далеко не сразу откликнулся на это приглашение и приехал в СССР лишь в 1930 году. Он проводит в Москве около двух месяцев: осматривает музеи, встречается с различными общественными деятелями, знакомит советских людей и со своей выставкой картин. Вернувшись в Индию, Тагор вновь поселяется в своем поместье, где продолжает литературную и преподавательскую деятельность. В последние годы он увлекается драматургией и передает свои пьесы в различные коллективы для постановки. После начала Второй мировой войны Тагор выступает с воззванием, направленным против фашизма. Но уже в это время писатель был смертельно болен. Английские врачи пытались спасти его жизнь, но он долго отказывался от операции, поскольку считал, что это осквернит чистоту его тела. Когда операция наконец была сделана, она уже не принесла ожидаемого эффекта. В 1941 году Тагор умер в своем поместье неподалеку от Калькутты. (индийский художник Тарак Махади) #РабиндранатТагор #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Белла Ахмадулина Победа В день празднества, в час майского дождя, в миг соловьиных просьб и повелений, когда давно уж выросло дитя, рожденное порой послевоенной, когда разросся в небе фейерверк, как взрыв сирени бел, лилов и розов, — вдруг поглядит в былое человек и взгляд его становится серьезен. Есть взгляд такой, такая тень чела — чем дальше смотришь, тем зрачок влажнее. То память о войне, величина раздумья и догадка — неужели я видела тот май, что превзошел иные маи и доныне прочен? Крик радости в уста, слезу в зрачок вписал его неимоверный почерк. На площади, чья древняя краса краснеет без изъяна и пробела, исторгнув думу, прянул в небеса вздох всей земли и всех людей — Победа! (художник Ирина Белоглазова, «Салют Победы») #БеллаАхмадулина #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Евгений Винокуров В полях за Вислой сонной Лежат в земле сырой Сережка с Малой Бронной И Витька с Моховой. А где-то в людном мире Который год подряд Одни в пустой квартире Их матери не спят. Свет лампы воспаленной Пылает над Москвой В окне на Малой Бронной, В окне на Моховой. Друзьям не встать. В округе Без них идет кино. Девчонки, их подруги, Все замужем давно. Пылает свод бездонный, И ночь шумит листвой Над тихой Малой Бронной, Над тихой Моховой. 1953 (художник Николай Бут, «Серёжка с Малой Бронной и Витька с Моховой» 1960) #ЕвгенийВинокуров #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Роберт Рождественский ЗА ТОГО ПАРНЯ Я сегодня до зари встану. По широкому пройду полю. Что-то с памятью моей стало: все, что было не со мной, помню. Бьют дождинки по щекам впалым. Для вселенной двадцать лет – мало. Даже не был я знаком с парнем, обещавшим: 'Я вернусь, мама!..' А степная трава пахнет горечью. Молодые ветра зелены. Просыпаемся мы. И грохочет над полночью то ли гроза, то ли эхо прошедшей войны. Обещает быть весна долгой. Ждет отборного зерна пашня. И живу я на земле доброй за себя и за того парня. Я от тяжести такой горблюсь. Но иначе жить нельзя, если все зовет меня его голос, все звучит во мне его песня. А степная трава пахнет горечью. Молодые ветра зелены. Просыпаемся мы. И грохочет над полночью то ли гроза, то ли эхо прошедшей войны. (художник Алексей Зуев) #РобертРождественский #ПоЧИТАТЕЛИкниг

30 апреля 1883 года родился Ярослав ГАШЕК, чешский писатель За свою короткую жизнь Ярослав Гашек успел сделать больше, чем иные писатели за долгие годы. Он оставил читателям несколько сот рассказов, почти каждый из которых может войти в хрестоматию, несколько пьес, сверкающих остроумием, газетные статьи и, наконец, знаменитый роман «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» — бессмертную книгу, которая по своей художественной силе и вечно живой народности стоит в одном ряду с лучшими произведениями мировой литературы. Сохранились воспоминания его друзей и родных о том, как у него родился замысел первого рассказа о Швейке. Они вспоминали рассказ писателя о том, что однажды в кабачке его случайный собутыльник хвастался, как ловко он увильнул от военной службы, прикинувшись дурачком. Для писателя это было словно озарение, в результате которого его давний замысел создать сатирический художественный образ приобрел вполне конкретные очертания. По одной версии, вернувшись домой, Гашек так записал эту тему: «Олух в роте»; по другой, это было сформулировано так: «Солдат, который прикидывался дураком». Весной и летом 1921 года Гашек создает первую часть романа «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны». Книга принесла Гашеку мировую известность. Бертольд Брехт писал: «Если бы я должен был назвать три произведения, которые в нашем столетии создали мировую литературу, то я сказал бы, что одно из них — «Похождения бравого солдата Швейка» Гашека». Однажды Гашек зарегистрировался в пражской гостинице, как «Лев Николаевич Тургенев. Родился 3 ноября 1885 года в городе Киеве. Живет в Петрограде. Православный. Частный служащий. Приехал из Москвы. Цель приезда — ревизия австрийского генерального штаба». Из отеля, естественно, тут же настучали, и Ярослава Гашека как опасного русского шпиона под усиленной охраной доставили в полицию. Там Гашек доверительно объяснил стражам порядка, что как лояльный гражданин просто решил проверить, «как в это тяжкое для страны время функционирует государственная полиция». За что и был награжден 5 сутками ареста. #ЯрославГашек #ПоЧИТАТЕЛИкниг

Одним из прототипов Йозефа Швейка был Франтишек Страшлипка, который служил денщиком поручика Рудольфа Лукаша, командира части, в которой служил и Гашек. Этот Страшлипка, пьяница и бабник, был начинён историями на каждый случай, и все они начинались одинаково: «А вот я знал одного...» Йозеф Швейк – несомненно, самый любимый и колоритный герой Гашека. Собрав воедино образы сослуживцев, и, прежде всего, наделив своего бравого солдата чертами ефрейтора Франтишека Старшлипки, писатель сумел создать не только литературного, но и реального персонажа угасающей австро-венгерской эпохи. И даже поделился со Швейком некоторыми фактами из собственной биографии: оба они до армии занимались странным «бизнесом» - подкрашивали мех беспородных щенков и продавали их как породистых. Сборный образ смешного, причудливого и всеми любимого солдата австро-венгерской империи никого не мог оставить равнодушным. После смерти Гашека в 1923 году началась настоящая погоня за так называемым «брендом Швейка». Его использовали писатели, режиссеры, сценаристы, и, конечно же, смекалистые предприниматели. Даже в наше время Швейк – узнаваемый и всеми любимый малый, которому веришь, и с которым не прочь выпить пару бокалов хорошего пива. Таверны и пабы, использующие бренд Швейка, есть в Австрии, Германии, Польше, России и, очевидно, еще многих странах Европы и не только. ??????????????????? B наши дни сатира Гашека не устарела — она по-прежнему звучит свежо и актуально. 1. В сумасшедшем доме каждый мог говорить все, что взбредет ему в голову, словно в парламенте. 2. Скромность украшает мужчину, но настоящий мужчина украшений не носит. 3. — Наше дело дрянь, — начал он слова утешения. 4. После вакханалий и оргий всегда приходит моральное похмелье. 5. Бросаться направо и налево дерьмом — аргументация более или менее убедительная, но интеллигентный человек даже в состоянии раздражения или в споре не должен прибегать к подобным выражениям. 6. В толстого эрцгерцога вернее попадешь, чем в тощего. 7. Без жульничества тоже нельзя. Если бы все люди заботились только о благополучии других, то еще скорее передрались бы между собой. 8. Беда, когда человек вдруг примется философствовать — это всегда пахнет белой горячкой. 9. Не всем же быть умными. В виде исключения должны быть также и глупые, потому что если бы все были умными, то на свете было бы столько ума, что от этого каждый второй человек стал бы совершеннейшим идиотом. 10. — Не представляю себе, — произнес Швейк, — чтобы невинного осудили на десять лет. Правда, однажды невинного приговорили к пяти годам — такое я слышал, но на десять — это уж, пожалуй, многовато! 11. Пусть было, как было, — ведь как-нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было. 12. От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти. 13. Военно-юридический аппарат был великолепен. Такой судебный аппарат есть у каждого государства, стоящего перед общим политическим, экономическим и моральным крахом. 14. В то время как здесь короля били тузом, далеко на фронте короли били друг друга своими подданными. 15. В другой раз внимательнее приглядывайтесь к тому, с кем купаетесь: в воде всякий голый человек похож на депутата, даже если он убийца. 16. Я сам за собой иногда замечаю, что я слабоумный, особенно к вечеру... 17. Я думаю, что на все надо смотреть беспристрастно. Каждый может ошибиться, а если о чем-нибудь очень долго размышлять, уж наверняка ошибешься. 18. У солдата, которого ведут под конвоем, всегда больше опыта, чем у тех, кто его караулит. 19. Вообще всё на свете вдруг показалось ему таким гнусным и отвратительным, что он почувствовал потребность напиться и избавиться от мировой скорби. 20. — Самое лучшее, — сказал Швейк, — это выдавать себя за идиота. #памятникилитературнымгероям #Швейк #ПоЧИТАТЕЛИкниг